Сборник драбблов

Время от времени команда вечером собиралась у проектора в военной комнате, чтобы просто посмотреть кино. Иногда им присылали бобины с фильмами, в основном — всякую чушь, но попадались и вполне неплохие. К тому же, Мише нравилось сидеть рядом с Августом в темноте, спокойно обнимая его, не беспокоясь насчет чужих взглядов. Иногда Август даже его целовал, в щеку или в шею, и это точно не было вызывающим или слишком откровенным; обычно Миша старался избегать публичных проявлений нежности, но когда темнота их скрывала, близость сокомандников его не беспокоила — в конце концов, они и так все знали, просто предпочли бы не видеть. И сейчас они не видели. По крайней мере, если сами не поворачивались в их сторону. На этот раз фильм не показался Мише особенно интересным — история о маньяке-враче и его изуродованной дочери — зато неожиданно понравился Августу и тот оживленно комментировал происходящее на экране. А Миша обнимал его за пояс и слушал, пусть даже половина медицинских терминов от него ускользала. Вечер был неприятно промозглым, поэтому Миша не стал даже предлагать выйти прогуляться после фильма, а Август хотел заняться лабораторными журналами, поэтому они вместе отправились в медпункт сразу же после финальных титров. Конечно, заниматься журналами Август не стал — еще на полпути к письменному столу он обернулся, взглянул на Мишу, сидевшего на низкой тахте со вчерашней газетой в руках, и, с показным вздохом ослабив галстук, подошел к нему. — Думаю, я смогу разобраться с записями завтра, — сказал Август, садясь с Мишей рядом. Тот сразу же снова обнял его, пристраивая голову на плече. Несколько секунд они сидели молча и почти неподвижно, до тех пор, пока Август не повернулся к нему три четверти — достаточно плавно, чтобы не разорвать полуобъятия — и не спросил, поправляя очки: — Тебе никогда не хотелось, чтобы я что-нибудь изменил в своем теле? — Ты о чем? — Миша чуть отодвинулся, но Август немедленно притянул его снова к себе. — Я могу что-нибудь изменить. Временно или постоянно. Просто подумай: разве это не надоедает — все время заниматься сексом с одним и тем же телом? Этот оборот звучал довольно неприятно, но Миша понял, о чем речь. Стоило ожидать от Августа подобного разговора после такого фильма. — Я могу без особых сложностей внести любые изменения в мягкие ткани, — продолжил он. — С костями будет сложнее, но, уверен, я справлюсь. Например, я могу добавить себе мышц, раз они тебе так нравятся. — Мне нравится, что они естественные, — Миша погладил Августа по плечу. — Созданные физическим трудом и упражнениями. — Вообще-то я принимал стимуляторы. Когда осознал, что мне придется каждый день пробегать десятки километров с медиганом, я понял, что мне нужно стать сильнее. Это была любопытная задача. Не самая сложная, но интересная. Миша со вздохом пожал плечами: он подозревал что-то подобное. Август был заметно более хрупким, когда только присоединился к команде, и набрал массу очень быстро — но все же, выглядели его мышцы вполне естественно. Возможно, потому что поддерживал их Август уже за счет нагрузок, а не каких-нибудь препаратов. — Могу сделать кожу более упругой, сократить количество морщин. Убрать седину заодно. — Ни в коем случае, — только произнося эти слова вслух, Миша понял, что его тон звучит уж слишком серьезно. Август усмехнулся и едва заметно кивнул. — Еще я могу уменьшить количество жира, чтобы был виден брюшной пресс, но, думаю, это тебе точно не интересно. Миша покачал головой и, в подтверждение сказанного, перевел руку Августу на бок и легко ущипнул его. В атлетическом сложении была своя красота, но Миша не лгал, когда говорил, что его больше всего привлекают мужчины, по которым сразу видно, что у них хороший аппетит. Он не знал точно, почему, но, скорее всего — слой жирка, прячущий мышцы, ассоциировался у самого Миши со зрелым возрастом, а именно это казалось ему самым важным, когда дело касалось мужской привлекательности. — Возможно, — Август прижался к нему плотнее, — что-то более радикальное тебе понравится больше? — Не думаю, — Миша покачал головой. Этот разговор с каждой фразой нравился ему все меньше, но он не представлял, как можно было бы сменить тему, не задев Августа. — Я могу сделать кожу на определенных участках более чувствительной, и каждое прикосновение к ней будет доставлять мне удовольствие. Или боль, как уж ты сам решишь. Миша снова покачал головой. — Или, например, я могу увеличить свой член, если тебе нужны более простые решения. — Он и так вполне внушительный. Боюсь, если он станет больше, мне будет немного неудобно. Август помолчал еще несколько секунд, наверное, перебирая в голове другие варианты. — Я могу сделать себе женскую грудь. Или влагалище. Ненадолго и полностью обратимо, обещаю тебе. А остальное тело, если хочешь, можно оставить без изменений. — Ты же знаешь: меня не привлекают женщины. — Я не стану женщиной, — сказал Август строгим учительским тоном. — Просто некоторое время у меня будет еще одно отверстие для пенетрации, эластичное, вместительное и с естественной смазкой. Если я все сделаю правильно, но в успехе я почти уверен. Процентов на восемьдесят пять, не считая возможной доработки при последующих операциях. Неужели это не кажется тебе интересным? — Нет. Мне не нравится эта мысль. — В принципе, я могу поработать и с твоим телом. Эта мысль нравилась Мише еще меньше. Он понимал, что Август не станет делать с ним ничего по-настоящему плохого — намеренно, во всяком случае — но все равно, проверять, где именно у того проходит грань между по-настоящему плохим и не совсем правильным, зато очень интересным, Мише не хотелось. По крайней мере, не сейчас и не таким образом. — Я не хочу женскую грудь. — Знаешь, с твоими чувствительными сосками это было бы довольно любопытно, — Август пробежался рукой по мишиной груди, задевая кончиками пальцев соски, и в ответ на это прикосновение по всему телу тут же разошлась волна приятных мурашек. — Нет. Август чуть нахмурился, явно недовольный таким поспешным отказом. Похоже, просмотренный фильм не лучшим образом повлиял на его воображение. — Я мог бы увеличить твой рост, немного поработав с позвоночником и бедренными костями. Сантиметров десять, но все равно — ты стал бы заметно меня выше, — взгляд Августа точно чуть затуманился: видимо, мысль о том, что он может почувствовать себя рядом с Мишей еще меньше, чем привык, сразу же его захватила. — Прости, но мне нравится, что мы одного роста. Еще несколько секунд они сидели молча. Миша понимал, что должен как-то объяснить свой отказ — с Августом иначе было нельзя — но в голову не приходило никаких толковых идей. Разве что поцеловать его и сделать вид, что разговора вовсе не было — но если Август не посчитает этот аргумент веским, то может обидеться или, еще хуже, разозлиться. — Наверное, это прозвучит очень скучно, но мне нравится именно то, что ты — такой, какой есть. Твое тело. Твое лицо. Волосы. — Миша погладил непокорную прядь надо лбом Августа. — Я полюбил тебя именно поэтому. Я захотел тебя в первый раз именно поэтому и хочу поэтому до сих пор. Мне не надоело и вряд ли надоест. Август усмехнулся, чуть поводя плечами — похоже, ему надоело сидеть без дела. — Ты прав, это звучит скучно. Но не думаю, что это так уж плохо. Он чуть повернулся, нежно прижался губами к мишиному уху, провел языком до мочки вниз, и прошептал: — К тому же, уверен, ты сможешь доказать мне, что на самом деле вовсе не скучный.