Сборник драбблов

Они редко оставались друг у друга на всю ночь. Кровати в их комнатах были слишком маленькими, лежать приходилось совсем вплотную, к тому же Август иногда просыпался ни свет, ни заря, чтобы навестить голубей, или, наоборот, проводил в медпункте полночи за экспериментами и работой с лабораторными журналами. Но, время от времени, особенно когда было прохладно, исключения все же случались. И вчера был как раз один из таких вечеров. Сначала Август чуть задержался после того, как они закончили заниматься любовью — они устроились под одеялом вместе, Миша дочитывал газету, привезенную из города в прошлые выходные, а сам Август что-то набрасывал в своем старом блокноте, потом — взглянул на часы и, заранее зная ответ, спросил, может ли здесь заночевать. Конечно, Миша не стал возражать и вытащил из шкафа плед, который давно держал на этот случай. Сегодня Миша проснулся первым и теперь, пользуясь моментом, наблюдал за спящим Августом, лежавшем на боку, прижимаясь к нему спиной. В последние недели он вернулся к опытам с регенерационными способностями медигана, переводя их на клеточный уровень. Миша с трудом понимал описание всей технологии — тем более, что иногда, устав подбирать слова на английском, Август срывался на немецкий, — но общую идею уловил: после небольшой доработки медиган оказался способен не только заживлять раны, но и омолаживать все тело. Звучало скорее рискованно, чем захватывающе, но Август, конечно, проэкспериментировал на себе. Он не говорил об этом вслух, но догадаться было нетрудно: в конце лета его затылок был почти полностью седым, а теперь волосы снова стали черными и вряд ли он начал их красить. К тому же морщины в уголках глаз и на лбу заметно разгладились. Сейчас, когда он спал, это было особенно заметно. Миша солгал бы, если бы сказал, что это все его ничуть не расстроило. Во-первых, ему не нравилось само то, что Август ставил опыты на себе, хотя они выглядели довольно опасно — насколько он сам понимал, ошибка могла привести к каким-нибудь чудовищным трансформациям, не лучше тех, что пережил хлеб. Во-вторых, ему просто нравилась седина и морщины, и он уже начал по ним скучать. В-третьих, что беспокоило Мишу больше всего, это выглядело так, как будто Август уже запланировал поиск нового возлюбленного после расставания, к которому их подтолкнет завершение контракта — возможно, он рассчитывал на кого-то, кто предпочитает мужчин помоложе. Конечно, скорее всего это была пустая ревность, но Миша все равно чувствовал смутное беспокойство. Сейчас, впрочем, он позволил себе откинуть его подальше и просто наслаждаться моментом. Принято говорить, что спящие люди выглядят по-особенному мирно, но Августу это слово не подходило и Миша не мог даже мысленно так его назвать. Спящий Август был в высшей степени спокоен, да, но это не означало, что ему не снится, как он кого-нибудь убивает или собирает очередное адское изобретение. Возможно, будь он более мирным, с ним было бы проще, но, скорее всего, и не так интересно проводить вместе время. Миша плавно поднес руку к плечу Августа, собираясь его погладить, но замер, так и не прикоснувшись — не хотелось будить того слишком рано: мало ли, вдруг он сразу решит уйти — чтобы покормить голубей, например, или успеть перенастроить медиган до первого боя. Поэтому Миша просто провел ладонью по воздуху вдоль плеча Августа, вниз, к локтю, ощущая тепло его тела даже сквозь ткань пижамы. — Я не сплю, — тихо сказал Август, не меняя позы, даже не открывая глаз. — Так что можешь делать все, что хочешь. Миша мог бы спросить его, давно ли он не спит, и почему не показал этого раньше, но решил, что вряд ли это действительно важно. Август чуть потерся об его бок, прижимаясь еще чуть плотнее и Миша почувствовал, как это ощущение отзывается у него внутри приятным теплом — еще не возбуждением, но вполне ясным его предчувствием. — Guten Morgen, — неуверенно произнес он. Миша пытался учить немецкий, но тот давался в разы тяжелее английского — наверное, в его голове просто не хватало места для трех языков. — У тебя ужасный акцент, но мне нравится, как он звучит. И мне определенно нравится просыпаться рядом с тобой. Вторая часть этой фразы звучала насколько многообещающе и тепло, что Миша не задумываясь простил грубость первой части; в конце концов, с Августом иначе не получалось — иногда он говорил что-то лишнее, что Миша предпочитал пропустить мимо ушей. — Мне тоже. Я хочу просыпаться с тобой рядом каждое утро. Август, наконец, перевернулся на спину. Кровать чуть заскрипела — она уже привыкла к их общей тяжести, но, порой, все же о себе напоминала. — Звучит так, как будто ты правда собираешься провести рядом со мной остаток дней, а это определенно не самое разумное решение. — И что с того? — Миша пожал плечами. Он не был уверен, что Август говорит серьезно, но все же это было неплохое начало для того крайне важного разговора, к которому он все никак не мог подобраться. — Ты не похож на человека, принимающего неразумные решения. Даже когда речь о чем-то, чего ты очень хочешь. Это не было толком ни согласием, ни отказом, и Миша невольно нахмурился, пытаясь подобрать подходящие слова для ответа, но в голову не шло ничего подходящего — и, конечно, Август перехватил продолжение разговора раньше: — А знаешь, чего хочу я? — спросил он, и его рука скользнула вниз по мишиному животу к резинке пижамных штанов. Август поддел ее кончиками пальцев, чуть приподнимая — и Миша почувствовал, как его член чуть приподнимается. — И это — разумное решение. — Несомненно, — кивнул Август и с улыбкой прижался к его плечу лицом, запуская руку под резинку.