Syndrome

      — Ты уходишь? — Далер вобрал в грудь воздух, как только решился произнёсти мучавший вопрос вслух.       Ему промолчали. Он слышал только звон пряжки ремня и шорохи одежды.       — Насколько?.. Или ты прощаешься?       — Возможно. — всё-таки отважился ответить Паредес. — Я возьму твою футболку. Хорошо? — Лео окинул взглядом угол комнаты, где лежала его мятая запятнанная кровью рубашка.       — Почему ты так со мной? — Далер, пряча глаза, стеснительно прикрылся одеялом.       Он услышал несколько шагов в сторону и оглушительный хлопок входной двери.       — Он трахнул тебя? Дриусси трахнул тебя?!       — Лучше бы трахнул! — Далер слабо трепыхался в руках аргентинца.       Кузяев бабочкой пытался проскользнуть сквозь ладони, но сил не хватало, они будто бы утекали через насильственный поцелуй. Сильные ладони сжимали до синяков ягодицы. Ревностные размашистые движения страшили, но Далер всё равно поддавался этой звериной грубости, которая словно вулканом просыпалась в горячем аргентинце.       Безумственный нрав всегда укрощал и покорял татарина. Наглая вседозволенность, ролевые извращения, которые так любил Леандро, приносили жгучее удовольствие, пробуждали тайные желания, о которых Кузяев не мог бы вообразить. Признался Далер в этом себе только сейчас. Было страшно. А мысль, что он был бы не прочь умереть в руках Паредеса, как наркоман от уколов «любимого» героина, доводила до мурашек.       — Я бы хотел тебе изменить, трахнуться с другим, чтобы забыть… о том, что было между нами… — дешёвая манипуляция, умышленная. Завести, вывести из себя, развести на эмоции. Хоть как-то ужалить. — Но не могу…       — Почему?       — Потому что… — Далер замялся, всматриваясь в блаженное лицо. — Я, по-моему, влюблён в тебя.       — Ты уверен?       — Кажется, да.       — Это пройдёт, mi dulce, это пройдёт. — сухо и вкрадчиво прошептал Леандро, раскладывая Далера на матрасе.       Кузяев явно выбрал не то время для признания или… лучше бы он вообще не признавался.       — Я знал.       — Что знал? — Паредес прижал указательный палец к тонким губам, призывая Далера к молчанию.       — Можно я теперь тебе отсосу?       Впереди зимний перерыв после которого всё решится.       Далер не мог сдержать предательских слёз. Слёзы проигрыша. В этой игре на кону стояло нечто большее, чем три очка.        Больно часто он стал плакать. Из-за одного человека.       Больно часто.