Boyband and Pidge

— Прости. Это моя вина. Шёпот МакКлейна раздаётся в затянувшейся тишине, будто очередной раскат грома. За окном хлестал ливень, прямо как в день убийства пару недель назад. Лэнс смотрел на то, как капли стекают по стеклу, как в небе сверкают фейерверками молнии, после чего он ёжится. В голове так ярко застыл мимолётный, появившийся тогда на мгновение реальный образ Кита, окровавленного и, кажется, ни капли не сожалеющего о содеянном, и Лэнс хочет наорать на него, что нужно было бросить его. Но он не может, ведь сам поступил бы точно так же. Кит пьёт чай, не отрываясь смотря на Лэнса, который, в свою очередь, боится долго удерживать зрительный контакт. Голова идёт кругом, а какие-то жалкие девятнадцать дней с тех пор прошли одновременно словно миг и словно вечность. Они не виделись это время, поскольку Кит был арестован на время суда, а Лэнс должен был давать показания в трезвом уме, по причине чего задержался в больнице. И теперь, они сидят дома у Кита, ведь Когане боится отпускать его. А Лэнс ведь, чёрт возьми, и не против. Ему до сих пор страшно. МакКлейн стискивает зубы, а Кит обеспокоенно хватает его за плечо, нависнув над столом. — Ты ни в чём не виноват, Лэнс. — Лэнс усмехнулся — вспомнил, как Широ уверял его, что с Китом всё нормально, когда навещал в больнице. Точно таким же по-отцовски ответственным, слишком взрослым для них тоном. — Во всём виноват лишь… он. Он. Кит шугается называть Лотора по имени теперь, когда оно не имеет значения, когда под коркой мозга замирает картина со свисающей из-под белой простыни исколотой серой рукой парня, чей труп лежит где-то под землёй. Когда хочется обнять Лэнса и притянуть к себе до того близко, что они будут дышать одними молекулами кислорода и чувствовать запах волос друг друга. Когда лицо Лэнса серее, чем лицо того самого трупа. — Я не знал, что Лотор был убийцей и, тем более, наркоманом. Мы просто пили кофе и обсуждали грядущий концерт, а п-потом я почувствовал укол в шею, и… — МакКлейн застыл со злым выражением и полными ненависти глазами. Кит сел слева от парня, сжав его ключицу крепче. — Он отвратителен. Я даже не подозревал того, кто он такой. Мне так жаль Аллуру. Лэнс повернулся к Киту, после чего упёрся лбом ему в плечо. Они оба тяжело выдохнули. — Зато теперь ни тебе, ни ей ничто не угрожает. Шатен тихонько хохотнул. — Действительно. И, помолчав, добавил:  — Я никогда не посещаю кладбищ, но теперь у меня есть в списке то, в которое я никогда не войду.