POV Мэтт Уолст
Нервно кусаю губу, смотря куда-то сквозь стол, что стоит напротив меня. Какой это концерт? Пятнадцатый или двадцатый? Я сбился со счета, когда мы только начали тур. Руки все еще подрагивают от волнения, хотя я должен был привыкнуть, но не могу. Наверное, это странно для человека, который столько лет поет на сцене. Ребята бурно обсуждают прошедший концерт, наперебой, говоря друг другу о каких-то казусах. Мне же пока тяжело вообще говорить или думать, потому что волнение не отпускает. Сжимает что-то внутри тугим узлом. Чувствую себя не в своей тарелке, по крайней мере, так и есть. Как бы сильно я не любил Брэда, его друзей, группу брата… Это была его группа, их группа, но не моя. Моя осталась где-то в Канаде, где-то в прошлом. Совсем еще недалеком. — Мэтти, ты в норме? — спросил Брэдли, замечая, как я не реагирую на происходящее вокруг. Я оживленно киваю, чтобы брат не задавал кучу вопросов, а то придется выдумывать ответы на них. Иногда вижу, что Брэд особо внимателен ко мне, что в принципе странно, если учесть, сколько лет у каждого из нас была своя жизнь. Он рано покинул дом, стал самостоятельным, поэтому мы виделись не так уж и часто, хоть брат всегда был где-то рядом. Грубо говоря, Брэдли не знал меня настоящего, меня знали друзья. Снова укалывает совесть, потому что мне пришлось оставить «My Darkest Days» ради спасения тура другой группы. «Это временно…» Временно пою эти песни, временно крашу волосы в черный и сбриваю висок, временно я здесь.***
Первый день дома после тура. Я выжат, как лимон. Сбросил столько фунтов, что меня родная мать не узнает. Никогда не был настолько худым, сколько себя помнил. Даже не успеваю зайти домой, как тут же раздается телефонный звонок. — Мэтт! Привет! Ты приехал? — слышу на том конце знакомый голос Рида, — Нам нужно выступить в клубе сегодня. Ты помнишь? Выругиваюсь в сторону, проводя пальцами по торчащим в разные стороны волосам, жмурясь. С этими концертами у меня совсем вылетело из головы элементарное — выступление с группой. — Я скоро буду, — бормочу я, — приеду в клуб, — даже не успеваю опомниться и перевести дух, как снова еду выступать. Единственное, на что хватило сил — переодеться. Пока ехал до клуба меня продолжил грызть внутренний голос, что я совсем забыл о друзьях и том, что нужно заботиться о «MDD». За последние пару месяцев ко мне пришли элементарные выводы: я не должен поступить со своими друзьями так, как сделал Адам. Нет, я же не такой. «Собственно, в чем разница?» Рид, Брендан, Дуги… Сэл. Они были частью моей жизни. Они составляли лучшую часть жизни, как и группа. В самые трудные моменты, самые счастливые… Отвожу взгляд в сторону, когда Рид расспрашивает, как дела. Он так улыбается, хлопает меня по плечу, говорит, что рад, потому что выступить на сцене с «Three Days Grace» — это слишком уж круто, даже для меня, брата басиста. — Ты стал меньше, — ладонь ударника хлопает меня по животу, точнее тому, что от него осталось, — где твой пивной живот с запасами бургеров? Не могу же я сказать, что изнурял себя до потери сознания репетициями, а еще переживал перед каждым концертом, поэтому пришлось затягивать ремень туже и туже. Вся одежда стала велика. Ребята рады видеть меня, но заметно, что Брендан немного напряжен. Он будто видит меня насквозь, потому что знает дольше всех, как и Дуги. Рид наливает мне в стакан водку, разбавляя соком или содовой. Мне же становится как-то особенно херово. Не помню, когда в последний раз нормально спал. — Песни не забыл еще? — спрашивает он, — вот, листок с ними. Тебе бы хорошенько отдохнуть после… Я мотаю головой. Нет, я не хочу подвести мою группу. Заливая в себя стаканчик алкоголя, даже не жмурюсь, настолько привык к этому горькому вкусу. Пока стою за сценой, изучая листок, слышу, как в клубе уже кричит народ. — Около пятиста человек, — подводит итог заполняемости Брендан, — давно такого не было. Всем интересно посмотреть на тебя… Невольно кусаю губу, пожав плечами. Что тут может быть интересного? Вчера мы выступали перед аудиторией в десяток раз больше. Конечно, после того, как ребята из группы брата объявили, что вместо Адама с ними поедет какой-то там Мэтт Уолст, то зрители сразу же пошли изучать меня вдоль и поперек. Наверное, за последнее время не было такого количества наплыва просмотров моего профиля во всех соц.сетях как сейчас. Концерт подходит к концу. Я довольно улыбаюсь, всматриваясь в лица людей в зале. Неужели, я чувствую себя как дома. Мне не нужно пытаться быть кем-то другим, кем я совсем не являюсь. Не нужно думать: понравится ли им это все. У них нет того, с кем меня сравнивать. Проблема всех вторых и последующих вокалистов известных рок-групп: тебя неустанно сравнивают с тем первым. Будь он хорошим или плохим. И даже будучи «на подхвате» в «TDG», я чувствую эту ответственность на плечах. — Мне кажется, что ты даже иначе начал петь. Пара десятков концертов с группой, которая играет и поет в немного другом стиле. Я, кажется, даже мыслить начал иначе. У меня дико болят ноги, я просто хочу добраться до дома и лечь спать. Я чертовски устал…***
Дома чувствую себя максимально комфортно. Пару дней провожу в кровати, иногда вылезая, чтобы поесть или сходить в туалет. Весь запас энергии и сил я истощил в начале тура «TDG», а теперь не мог вернуться в строй. Пару раз ко мне приезжали родители, чего я крайне не хотел. Мать буквально рот раскрыла, когда увидела мое истощенное тело. Не обошлось и без звонков Брэдли. Такое чувство, что нам снова нет и десяти. — Брэд, что вы делали с Мэттом в туре? — Брэд, ты должен был следить за ним! — Брэд, он же совсем бледный и сбросил слишком много! В общем, Брэдли досталось знатно, хотя в этом всем был виноват даже не он, а я сам. Брат не заставлял меня репетировать днями и ночами напролет, просто так вышло. Я не мог иначе. Я должен был выйти на сцену с «TDG» и спеть так, чтобы люди не пожалели о том, что пришли. Может, я был не самым лучшим певцом, но мне надо было стараться. Слышал, как ребята обсуждают меня, слышал, как фанаты говорят, что «это не уровень группы». Надо было только потерпеть, подождать пока Адам уймет свою гордость и вернется, а я снова буду с «My Darkest Days»». — Мэтти, — звучит тревожно голос Брэда на том конце, — у нас проблемы. Вторую часть тура мы тоже не можем отменить, а пока не в состоянии искать вокалиста. Адам… ммм… Я в это время как раз сидел с Ридом, мы просто решили выпить пива и отдохнуть. — … понимаешь, он не вернется, — голос брата дрожит, — мы не знаем, что делать. Ты, можешь, поехать? Мы не можем подвести организаторов и фанатов. Мой взгляд устремляется к другу, который слышит слова Брэдли. Рид улыбается, кивает одобрительно, мол, давай, Мэтт, чего ты ждешь? Действительно, чего я жду? — Брэд, — отвечаю я, облизывая с губ остатки пива, — я… я… — снова заикаюсь, потому что я должен решить, что же будет дальше. Я только-только вернулся к привычному ритму жизни. Мне было комфортно здесь, с моими друзьями, ребятами из «MDD». Наконец-то перестал мучать себя угрызениями совести, думать, что я делаю что-то не так, строить из себя совсем другого человека. Это был так сложно. Невыносимо сложно, потому что каждая нота давалась мне тяжело. Чтобы спеть соответствующе стилю «TDG» я тренировался. Я вышел во двор, прикрывая за собой дверь. Свежий воздух приятно трепал волосы. В темноте мерцает огонь зажигалки. Медленно втягиваю в себя сигаретный дым. Нужно расслабиться. — Это сложно, — говорю я тихо-тихо, сглотнув, потому что я никому не признавался в этом. Никто не знал, через что я проходил, чтобы приблизиться хоть чуть-чуть к звучанию, которое было бы знакомо аудитории. Срывал голос. Пел на таких низах, что боялся, как бы мне не распрощаться с голосом совсем. — Я знаю, — отвечает вдруг Брэдли, — но у нас нет другого выхода. Либо ты едешь с нами, либо мы никуда не едем. Возможно, это были наши последние концерты… — брат вздыхает, повисает тишина, — Мэтти, ты же понимаешь, что мы не можем рисковать, брать человека с улицы. Без вокалиста мы не сможем даже доиграть программу тура. Естественно, я понимал. У них не было никого, кто бы смог отыграть с десяток концертов, зная «от» и «до» песни. Не было никого, кто бы смог заменить Адама, кроме меня. Нервно сбрасываю пепел вниз, кусая губу. — Хорошо, — вздыхаю я, — только дай мне пару недель, — выдыхаю прерывисто дым в сторону. Нажимаю на «сброс», прислоняясь лбом к дверному косяку. Это какой-то тупик. Я не хотел быть сессионным музыкантом в группе брата, потому что боялся подвести всех. — Мэтти, — окликает меня друг, вставая рядом, — все будет хорошо. Это очень круто, что ты поешь в группе брата. Отличный шанс заявить о себе. Мы подождем. Пара недель. Месяцев. Именно об этом ты мечтал когда-то, помнишь? Выйти на одну сцену с Брэдом. Внутри что-то сжимается. Предчувствие неизбежности. Это были детские мечты. Сейчас я хотел бы быть среди друзей, петь привычные песни и не думать, как меня ненавидят фанаты «TDG» просто из-за того, что я не Адам Гонтье. — Спасибо, — хриплю я, кашляя, — правда. Спасибо. Мы еще пару минут стоим в тишине. Я благодарен друзьям за понимание и поддержку. Это единственное, что держит меня в тонусе. Я никогда не буду тем, кто бросит их.