Моя жизнь — чья-то глупая шутка.

Рэйвен была все дни на седьмом небе от счастья. Все дни и все ночи они проводили в постели, душе, ванной, на столе, занимаясь необузданным сексом, любовью, навёрстывали упущенное время. До такой степени, что их клиторы уже болели, тело всё ломило, а их всё также мокрые щёлки растягивались больше и больше, что можно было ввести пять пальцев... И сейчас они сидели за столом в номере отеля за романтическим ужином. А им обеим не терпелось сорвать платья и прикоснуться к обнажённым телам после трудового дня Гриффин. — Рэй... нам надо поговорить... — начала Анья, и ком страха подкатил к её горлу. — Ань, если это неважное, давай оставим на потом.. Я хочу быстренько управиться с ужином и скакать уже на тебе... Шатенка замотала головой отрицательно, не поддаваясь уговорам. — Рэйвен, ты же хотела стать папочкой... Начала невзначай Гриффин. Та аж загорелась желанием. — Ты согласна делать наших общих детей? Да я влюбилась в тебя во второй раз! — засмеялась женщина. — Нам не нужны наши общие дети, Рейес. Они у нас уже есть, это Кларк, моя Кларк, а теперь и твоя... У Блэйк выпала вилка из рук. Что? Она папа, спустя почти тридцать лет узнаёт об этом впервые? Это, наверное, шутка, блять... — Ань, это шутка? Честно, но мне не смешно... Шатенка стала серьёзной, ибо над такими словами она смеяться не хотела. — Нет, Рэй, не шутка, — женщина отложила столовый прибор и рассказала, как всё получилось и почему она не смогла рассказать, как сразу узнала. Та вскочила на ноги. — Ладно, я понимаю почему ты не сказала мне тогда, но почему сразу не рассказать, как мы встретились вновь?! По сути, ты не имела права скрывать правду, я бы забрала Кларк и не дала твоей матери отправить её неизвестно куда... Да чёрт, ты мне ещё говорила, что я не имею никакого права на неё... Охуенно, блять... Ты вся завралась, Ань... Разберись в себе, а я улетаю к своим детям и дочери... Блэйк развернулась, покинув гостиничный номер, а Гриффин начала плакать негромко. Она так боялась этого момента, и он наступил, почему-то ей казалось, что именно так всё и будет... Несмотря на все уговоры её дочери. — Кларк, привет. Это мама, прости, что так поздно... Как ты там? Как твоя сестра, Лекса? Как Блэйки? — позвонила она, когда более-менее успокоилась, спрашивая дочь. — Привет, мам. Всё хорошо, я только проснулась... Я неплохо, Лекса... Она вроде уехала, думаю, надолго, если не навсегда. Куда, я не знаю... Окти и Белл, с ними тоже всё хорошо. Как вы? Мать заметила, какой сонный у дочери голос, поэтому вздохнула. Та не спала всю ночь и спала днём, ведь сейчас было уже девять часов вечера, а она только проснулась. Ещё она поняла, что сёстры расстались, как та и сказала. — Мы не знаю... А кто это там у тебя говорит, это Октавия? — Нет, мам, это моя подруга, Найла... — прошептала девушка. — Познакомишь меня с ней, когда прилечу? — Конечно, мам. А что значит «не знаю» у вас с папой?.. И когда прилетите? Та вздохнула в трубку. — Я ей всё рассказала, и она улетела к вам... Мы поссорились... Но, думаю, она отойдёт к тому моменты, как я прилечу, и мы с ней помиримся. Это просто нужно пережить и я её теперь не отпущу от себя. Она — моя. А вылетаю я завтра... И да, она не папа, а вторая твоя мама. Услышав слово «моя», Кларк чуть не заплакала.. — Хорошо, мам, буду ждать... — попыталась быстрее закончить разговор, чтобы та ни о чём не догадалась, но материнское сердце не обманешь... Они закончили разговор, и шатенка позвонила своему служащему. — Готовьте сегодня самолёт, я вылетаю через два часа домой. Без всяких «но», у вас два часа, чтобы всё проверить... Увидев слёзы блондинки, Найла обняла её, присаживаясь на колени перед её кроватью. — Кларк, позволь мне сделать тебе хорошо... — прошептала блондинка, нежно прикасаясь своими губами к губам напротив. Девушка не стала отталкивать блондинку, понимая, что ей нужна разрядка... Найла расстёгивала пуговицы на рубашке Кларк от пижамы, оголяя полную грудь. Прошлась поцелуями между сисечек той быстро, не заставляя ту томиться ожиданием. Дойдя до резинки пижамных штанов, нежно, так, чтобы не напугать голубоглазую, сняла штаны с трусиками. Найла стала целовать её ножку, у блондинки была очень нежная кожа, другой это сильно нравилось, хотя всё было только для Гриффин. Глаза девушки были уже прикованы к бутону той. Её влагалище с ярким клитором и сильно выступающими внутренними губами, Найла потихоньку приблизилась к нему, когда оставалась пара сантиметров, Кларк развела ноги и прижала губы той к влагалищу, оно уже было влажным, со сладковатым вкусом. Девушка полизала малые половые губки, пьянея от возбуждающего и неповторимого сока, а его становилось всё больше. Потом она стала сосать клитор губами, как маленький членик, дыхание голубоглазой участилось, она резко свела ноги и руками вдавила лицо подруги в своё лоно. Она натирала своей киской влажные губки Найлы, рот которой моментально наполнился соками, раздался сильный стон, и Кларк кончила. Найла не просила ничего большего, она накрыла девушку одеялом и легла к ней, обняв через толстую ткань, положила свою голову на плечо и заснула. Когда Кларк отошла, она выбралась из объятий девушки и ушла в душ. Она долго стояла под душем, раздумывая, является куннилингус изменой или нет... Но её не это должно волновать, потому что она ни с кем не встречается, значит, она шлюха... К этому выводу пришла Гриффин, выбираясь из тёплого душа, присев на ванну, вспоминая Лексу, с который секс был в стократ ярче... Представила смуглое тело перед собой. — Давай, Кларк.. Сделай это для меня.. Прикоснись к себе... Прошептала галлюцинация Вудс, кладя свои руки на грудь и щипая себе соски. Гриффин расставила свои ножки широко... Она начала представлять, как брюнетка наблюдает за ней. Прелестная картина, от которой Лекса не отрывала взгляд, смотря на промежность блондинки, которая нежно поглаживала пальчиками свои начавшие набухать половые губки. Они наливаются кровью, становятся тяжелее и начинают неуклюже свисать, при этом раздвигаясь и открывая импровизированному взору Вудс вид на вход в замечательную пещерку. — Хочу видеть, как становятся мокреньким твои малые половые губки, как влага, медленно накапливаясь, стекает на коврик... Шептал образ брюнетки у той в голове. А она продолжала указательным пальчиком проводить по своей киске, при этом большим пальцем теребя клиторок. Второй рукой взялась за свою грудь и начала нежно гладить её. Грудь становится твёрдой, сосочек набухал. Она легонько сжимала его двумя пальчиками и начинала покручивать. Как делала это в то время, когда они были вместе. — Ты чудесна, Кларк... Моя чудесная девочка... — та всё шептала в блондинистой голове, это даже показалось настолько реальным, что она уже вся горела от возбуждения. Голова была закинута назад, и из слегка приоткрытых губ доносились лёгкие стоны. Её рука на груди уже не гладит её, она тискает её, иногда больно сжимая твёрдый, как камень, сосок. Больно, так делала Вудс иногда. Пальчики второй руки уже вовсю хозяйничали в хлюпающей киске. Та неглубоко стала засовывать туда два пальчика, а большим пальцем продолжала потирать клитор. Она трахала себя пальчиками. — Трахай себя пальчиками, трахай. Как бы это сделала я. Сильнее, не стесняйся. Мне очень нравится, как сильно ты течёшь и переживаешь свои ощущения от сильного перевозбуждения... Бархатный голос всё также звучал в голове. В лоне уже помещается три пальчика, которые она старается всё глубже протолкнуть в себя. — Давай, солнышко, смелее. Ласкай себя, возьми рукой грудь, притяни к лицу, лизни сосочек, пососи его... Если тебе мало трёх пальцев, попробуй вставить четыре или даже всю ладошку или кулачок... Кларк представила, как Лекса просунула свою руку к своему, по-видимому, сочащемуся лону, а блондинка продолжала трахать себя ладошкой. Смотря с умилением на то, как брюнетка ласкала себя пальцами вверх, вниз, дотрагиваясь до гладкого и мокрого клитора. Глядя на представленную перед собой Лексу, сидящую на корточках с разведенными ногами, Кларк всё интенсивней стала мастурбировать. Из её кисоньки струится влага, которая течёт прямо на дырочку её попки. Она убрала руку с груди, чуть приподнимая своё тело, и протиснула её под себя. Теперь она указательным пальчиком может провести между половинок попки. Она плавно двигает пальчиком вниз, пока не достигаешь заветной дырочки. Она смазана выделениями. Блондинка делает кончиком пальца несколько круговых движений у входа в попку, затем, слегка надавливая, вводит указательный палец на одну фалангу. Стоны становятся громче, она начинает энергично трахать свою попку пальчиком, одной фалангой, одновременно ублажая свою киску ладошкой. Та уже близка к оргазму, Гриффин на самом пике возбуждения, сильно изгибается, шире раздвигая ножки, сильнее втискиваешь в себя пальцы. — О-о-о, а-а а... Леееекс... Вот он, миг сладострастия, вот он, момент сказочного наслаждения... Сильные судороги прокатываются по телу голубоглазой, она вся извивается от сокращения мышц, громкие стоны от райского кайфа. Море эмоций поглощает мозг, мысли уже не могут контролировать сладостные ощущения оргазма. Она кончает... Постепенно дёргания становятся тише. Тело обмякает, и Кларк медленно приоткрывает глаза. Взгляд растерянный, испуганный.. Похоже, у неё была галлюцинация... Синдром Эббигейл в самом расцвете сил... Чего не подозревала сама Кларк Гриффин.