***
12 (13 октября по корейскому времени) перелет из Лондона в Амстердам.
Пак Чимин не любит дни рождения. Они ему кажутся какими-то тусклыми, бесцветными, что ли. Видимо поэтому за несколько недель до этого дня у него вдруг начинает портиться настроение и появляется нежелание праздновать (а тем более — свой особенный, личный праздник). Неожиданно и странно, но именно сейчас в его жизни скапливаются очень важные вопросы, о которых он старается не думать, ответ на которые не может найти. Он не любит этот день еще и потому, что в последние несколько лет он не может провести его в кругу своей семьи. Он скучает по маминым утренним хлопотам у плиты, как она готовит суп с водорослями и разные вкусности для Чимина. Он скучает по доброй улыбке отца и бесконечной болтовне младшего братишки Чихёна. Он скучает по ним, он очень скучает. Чимин понимает теперь только одно: он взрослеет, осознавая, что сам — своими решениями — способен влиять на свою судьбу. В самолете Чимина укладывают на небольшой диван, укутывая пледом. Часовой перелёт, и он отдохнет по стандартной схеме — в номере очередной гостиницы. Температура прошла ещё несколько часов назад, но дикая слабость в совокупе с болью в носоглотке не дают ему окончательно расслабиться и наслаждаться, как обычно бывает, полетом. Чонгука он видит только мельком, и то в аэропорту у стойки регистрации, теперь почему-то рядом всегда находится заботливый Тэхён, и тот не подпускает макнэ ни на шаг к Чимину. — Как ты себя чувствуешь, Мини? — это детское прозвище заставляет Пака поморщиться — если кому он и разрешает себя так называть, то только Ким Тэхёну и Чихёну. И то только потому, что для Тэ «нет» означает «да» и также наоборот. Чимин привык к странностям своего друга давно и понимает, что переделать Кима невозможно, да и зачем? — Если бы ты не задавал этот вопрос, Тэ, на протяжении всей поездки до аэропорта, думаю, чувствовал бы себя намного лучше. Тэхён улыбается и притягивает друга к себе. Тактильность Кима зашкаливает, и это иногда приносит неудобство в общении, но Тэ этого не замечает. Серьезно или намеренно — никто об этом не знает. — Мини, Мини, Чимини, — он накидывает на голову Чимина капюшон толстовки, и затягивает шнурки. — Ты такой милый, можно потреплю именинника за щёчки? Ответа он, конечно, и не ожидает, это же Ким «что хочу, то и делаю» Тэхён! Гул двигателей самолета перебивает голос Гэ Мэ — маленького и добродушного «личного менеджера Пак Чимина». Тортик со свечками, веселые улыбки таких уже ставших ему близких людей. — Нappy birthday to you, — мемберы по очереди подходят с поздравлениями. Первый, конечно же, Ким Сокджин. Он прижимает посильнее Пака к своей широкой груди, а потом целует в макушку и что-то шепчет, улыбаясь. Чимин кивает и улыбается в ответ. Потом идут Хосок с Намджуном, осыпая именинника комплиментами и пожеланиями, также заканчивают жаркими объятиями. Мин Юнги, как всегда, переступает с ноги на ногу у порога. Такой уж он есть: проявление каких-либо нежных чувств не его, но почему-то именно Чимин вызывает у сурового рэпера ту гамму эмоций и чувств, от которых ему хочется упасть на пол и биться головой до потери сознания. Почему-то именно этого парня хочется обнять, защитить. А что иногда еще хочется Мин Юнги от Чимина, он предпочитает задавливать грязные мыслишки в зародыше. И вот сейчас, обнимая, он мысленно бьёт себя по рукам, но справиться с этими порочными (как ему кажется) эмоциями не может. Рэпер стаскивает капюшон Чимина с головы и целует того в светлую макушку. Потом шепчет, так, чтобы слышать мог только он один: — Я хочу, чтобы все мои слабости можно было бы скрыть. Я вырастил цветок, который не может расцвести в мечте, которая не может сбыться. Чимин вслушивается в слова «Fake Love», но он не может понять, что именно этими словами хочет донести до его сознания старший рэпер. Но ему вдруг становится очень тепло и уютно в кольце рук Юнги. Безопасность и спокойствие, вот что чувствует в тот момент Чимин. Объятья длятся чуть дольше, чем для простого определения дружеские, и это не ускользает от нескольких пар глаз. Одни смотрят с любопытством, а вот другие…***
Чонгука разрывает на части элементарное и самое никчёмное чувство на свете. Ревность! Она ослепляет, жжет и наполняет своим ядом всё его тело. Вот в эту долбанную минуту, он ревнует, как сумасшедший. Откуда берётся это и как от него избавиться — Чонгук не знает. Ему сейчас хочется только одного — размазать физиономию этого придурка Мин Юнги о ближайшую стенку! Чон проводит языком по внутренней стороне щеки и, прищуриваясь, сверлит взглядом спину Шуги. — Чони, прекрати так открыто ревновать, — тихий шёпот выводит его из состояния транса, в котором тот уже рисует красочные картинки того, как стирает дебильную улыбку с лица старшего репера. Чонгук резко поворачивает голову, встречаясь со взглядом карамельных глаз Тэхёна. — Ты так откровенно ревнуешь, Гуки. Я думаю, нам не нужно, чтобы кто-нибудь догадался об этом, ведь правда? — взгляд Тэхёна печальный, понимающий, и от этого ему становится до безумия противно за себя. — Тэхёни, я… — Тихо, — Тэхён прижимает указательный палец к губам макнэ, потом подталкивает его вперед на встречу Чимину. — Поздравь нашего Мини с праздником, Чонгуки, ты один остался. Ни один человек во всем мире не знает, что на данный момент творится в душе «лунного принца». Как тот пытается справиться с сознанием того, что он только что прочитал в глазах любимого им человека? Тэхён печально смотрит вслед уходящему макнэ, что-то рвется, ломается в эту минуту в Киме. Что-то ускользает, без обещания вернуться обратно. «Что же ты делаешь, Чон Чонгук? Надеюсь, что ты хотя бы это осознаёшь…»