Максим дверку в купе их открывает, уже готовый шквал критики от ребят выслушать, люлей от Олега получить за то, что Тима не нашёл. Но и оставить Еву с Бурцевым не мог, совесть не позволяла.
— Максим, мы тебя уже ждать устали, — говорит Олег, голову в сторону двери поворачивая, глаза округляя при виде гостя в компании Анисимова. — Ого, Гринберг, а ты, однако изменился за лето, — смешок издаёт, девчонку изучая.
— Святой Мерлин, Олег, поумерь пыл, — парень глаза закатывает, Бракунову вглубь небольшого купе заводя и дверь закрывая от лишних глаз.
По Еве же заметно было, что её приветствие Олега в ступор ввело, так же, как и по Софе, что новенькая в их купе ей совершенно не нравилась.
Авазашвили взглядом по-настоящему слизеринским по девочке проходится, будто бы сканируя её на присутствие каких-либо изъянов. И находит их практически сразу, потому что это — цель её.
Антипатия брюнетки заметна, так что Бракунова решает, что даже пытаться сейчас мило улыбаться второкурснице не стоит. К чему наигранность?
— Так как, говоришь, зовут тебя? — подаёт голос неожиданно девушка, и Ева тут же дёргается.
Боже, а можно чуть поменьше холода?
— Ева. Бракунова Ева. Я первый раз здесь вообще.
— По тебе видно.
Авазашвили как может сдерживает шквал негатива, но получается плохо. То, что всё внимание от неё, единственной девочки в компании, стремительно переходит к этому рыжему недоразумению, раздражает до ужаса.
— Соф, ты чего? — Максим бровь изгибает, в слизеринке дыру сверля. — Ты её в первый раз видишь, будь благосклоннее.
А Софья и не знает, что ему ответить, ответ генерирует, пока Анисимов думает, почему его подруга так агрессивно на девочку реагирует. Настроение плохое? Вроде, девять минут назад улыбалась. Может, Олег опять что-то учудил? Вот это возможно-вероятно-скорее всего.
Он к Олегу наклоняется, пока тот непонимающий взгляд с Евы на Софи переводит и наоборот.
— Если ты снова учудил какую-то хрень, которая испортила ей настроение, клянусь, я выкину в Чёрное Озеро все твои учебники, — шепчет он тихо, что бы ни Авазашвили, ни Бракунова не услышали, — и твой любимый шарф тоже, Олег.
— Вот я-то как раз ничего не учудил, — переводит на него взгляд Терновой. — А вот ты снова отличился.
— Что ты имеешь в виду?
— Что это за чудо и откуда оно здесь? — с шёпота он на обычный тон переходит, как бы двоим вопрос задавая.
Софа тихо фыркает, пытаясь держать себя в руках, и демонстративно открывает учебник. Ну и пожалуйста, ну и больно надо.
Она решает мальчишек игнорировать, пока Терновой заинтересованные взгляды на Еву бросает, а Макс всё ближе к ней двигается.
Всё это выводит, нервы треплет. Авазашвили не привыкла на втором плане быть, но сейчас именно так себя и чувствует.
А Бракунова, чертовка такая, и рада улыбаться им смущенно якобы. Софа ей ни на секунду не верит.
Еве плевать.
Она смеётся, глядя на Олега и тут же позволяя Максиму взять её сумку в руки. Это её шанс друзей найти или хотя бы во время поездки в Хогвартс от скуки не умереть.
— Я стояла, с Даней разговаривала, Бурцев, вроде бы, его зовут. Ну, Максим вдруг подошёл и зачем-то меня увёл, предварительно въехав бедному Дане по скуле. Я вообще ничего не поняла, но он обещал объяснить, почему именно так себя повёл.
Олег на Максима вопросительно смотрит после заявления Евы. Вот как знал, что идти нужно было самому, знал, что тот неприятностей огребёт. Не зря переживал.
— Да? Ну что же, тогда нам двоим Максим поведает эту увлекательную историю, — он Макса в ногу пинает и руки на груди складывает.
Максим же знает, что по уставу драки запрещены, но всё равно лезет, придурок этакий. Ему бы врезать сейчас, да Терновой, в отличие от Анисимова, правила знает.
Олег Еву за плечи приобнимает по-дружески. Оба они сидят и ждут объяснений, в то время как Максим растерянный сидит, не знает как подать мысли свои правильно, чтобы и Софа не насела на него с предъявами различными.
— Да давняя у нас с Бурцевым неприязнь, Ева, ещё от родителей пошло, и нами продолжается, так сказать, — на Еву смотрит и улыбается, хотя и не подходящий момент сейчас для этого. — Ну так вот, были уже столкновения с ним, и ребята знают, а тут ещё и свои пять копеек вставляет, в разговор наш влез, Еве советы давал, куда пойти лучше, да и не я первый грубить начал, а наоборот, — он затылок потирает, взглядом ребят обводя.
— Я тебе уже говорил, что связываться с ним — дело гиблое, почему ты меня не слушаешь никогда?
Олег уже готов другу подзатыльник дать, но останавливается. Ведь если верить словам Максима, то действия Бурцева — чистая провокация, вывод на дай твоя. И получается, что он получил то, чего добился. Олегу не жалко, он бы поступил так же. Но поймёт ли Ева, куда Даниил её завести может? Сможет ли предусмотреть последствия, если он её в покое не оставит?
Но блондин вдруг продолжает, отвлекая Тернового от размышлений:
— Прикинь, он её на Слизерин утащить пытался. Она ведь ещё не в курсе, что там только отбитые учатся, так бы и поверила.
Максим смехом заливается, а Олег медленно взгляд с него на Софу переводит, которая книгу в руках своих до побеления пальчиков сжимает.
— Я ещё здесь, Анисимов, если ты не забыл. Но могу и уйти.
Максим замирает, и сердце в пятки куда-то уходит. Он за слова эти себя проклинает, ненавидит. Нельзя было так резко, нельзя было так грубо говорить. Ведь знает же, что Авазашвили вспыльчивая, всё близко к сердцу принимает.
— Соф, ты чего? — он вперёд к ней потянулся, ладонь девичью взяв, чтобы не ушла никуда. — Ты исключение из всех. Самая умная, добрая, весёлая и, даже не побоюсь сказать, красивая девчонка. Прости меня за это.
Анисимов на Софью смотрит, реакции ожидая. Слова эти от сердца шли, ведь только искренне говорить с ней можно было, по-другому её от сомнений не избавить.
Авазашвили, как ни странно, успокаивается, когда прикосновение к ладони своей чувствует. Максим обладал удивительной способностью злить её дольше всех остальных и при этом в секунду усмирять её пыл, если видел, что девочка достигла точки кипения. За это, пожалуй, она многое готова простить ему была.
И сейчас тоже начинала ровнее дышать, пока он смотрел на неё в упор. В глазах раскаяние блестело, будто бы вода в лучиках солнечного света переливалась. Сразу же на это внимание обратишь, тебя сияние ослепит, ты больше ничего не увидишь, все плохое будет скрыто в этот момент.
— Ладно, — вздыхает она. — Прощаю. Но давайте не будем такими предвзятыми, у вас на факультете тоже полно идиотов.
Максим улыбается во все тридцать два, слова Софьи услышав. К ней перебирается молча, обнимая её рукой и голову кладёт на плечо. Спокойствие чувствует рядом с ней и рад неописуемо, что простила его за слова грубые.
— Ребят, я за вас рад, конечно, — Олег улыбается, на друзей своих смотря, — но у нас всё ещё остаётся пара казусов: мы Гринберга так и не нашли, — он один палец загибает, и эти двое уже к тираде его готовы, — а второе... что мы с этим рыжим чудом в перьях делать будем? — он палец второй загибает, головой в сторону новенькой кивая.
А Еве не нравится от слова «совсем», как её называют. Что говорят о ней в третьем лице, как будто она и рядом не сидит. Этим мальчишкам бы чувства такта отсыпать, да всё равно мало будет.
Но Максим умудряется сгладить и здесь углы.
— А что решать? Гринберга на сборах найдём, Серёжу вместе с ним, а с Евой что? С нами пусть остаётся, девчонка неплохая, расскажем, что да как, напутствия дадим. Если она не против, конечно, — Анисимов девочке подмигивает, рукой волосы свои блондинистые поправляя, на что все трое глаза закатывают.
— Я не против, — мгновенно откликается Бракунова, тут же ловя взгляд прожигающий от Софьи.
От подмигивания Анисимова и покраснеть бы стоит, но она только повторяет мимику его, получая в ответ смешки от Олега и Максима одновременно.
— Ну, что можно сказать? Она мне уже нравится.
Мальчик тут же удар в бок от Авазашвили получает и ойкает, зажмуриваясь и улыбаясь.
— Но Софа вне конкуренции, это точно.
— Да по тебе видно, Макс, что Соф вне конкуренции, — Олег смеяться начинает, подколом своим довольный.
Он на Еву смотрит и думает, что рассказать ей о факультете их, чтобы переманить к ним, чтобы она не со слизеринскими затупками находилась. Софа, конечно, исключение из всех правил, но помимо неё там еще сотни слизеринцев, что девочку испортить могут. Терновой хочет, чтобы Бракунова к ним с Максом компанию влилась, поддерживала Гриффиндор на играх, чтобы трио гриффиндорское было. Он от рыжеволосого солнышка, под боком у него сидящего, уже что-то родное чувствует. Словно за сестрёнку младшую, он за неё ответственность чувствует.
— Смотри, Ева, — Олег взглядом всех обводит, на Еве останавливаясь. — Софа — полное исключение из всех правил Слизерина. Они все там высокомерные придурки, к тому же, с ними еще и поговорить не о чем, они скучные, веселья нет у них совершенно, только издеваться над другими могут. Софа даже подтвердит.
Он на брюнетку взглядом просящим смотрит, чтобы та подыграла ему. А что делать-то ей? Согласится, конечно, куда денется, когда тут ещё и Макс под боком просит.
— Да, Олег правду говорит.
Авазашвили глаза закатывает, пока эти двое улыбаются до ушей, победой своей довольные, друг другу пять отбивают.
— Но вообще я бы тебе советовала пойти на Хаффлпафф, — чуть сощурившись, совсем по-кошачьи, говорит Софа. — Там точно идиотов не найдёшь.
Если бы Терновой и Анисимов были в мультфильме каком-нибудь, то челюсть бы их тут же до пола свалилась. Они, едва от шока отойдя, под смех подруги начали наперебой говорить о том, что та пошутила, что это не тот факультет, который Еве нужен.
И Бракунова бы с радостью им что-то ответила, да вот только в потоке их бессвязных фраз совсем запуталась и решила просто поулыбаться неловко.
— Да ладно-ладно, я пойду на Гриффиндор, только прекратите так шуметь.
— Авазашвили, блин, ты просто предательница, — мальчишки в один голос говорят эту реплику, смехом от совпадения заливаясь.
— Идиотами нас выставить — это максимальное предательство, Соф, — надувает губы Анисимов и отворачивается, чтобы улыбку скрыть.
Авазашвили улыбается, Максиму кладя руку на плечо, и шепчет что-то тихо-тихо, что только эти двое слышат. Но это и не особо важно, личное ведь должно оставаться личным? Так что Олег просто к Еве поворачивается, внимательно взглядом её изучая.
— То есть, Гриффиндор всё-таки?
— Конечно же, Гриффиндор. Мне таких вот придурков, как вы, и не хватало в жизни. Да и боюсь я как-то идти на Слизерин. Я изначально туда не хотела, больше на Рейвенкло метила, но поняла, что у вас веселее намного.
Девочка вздыхает устало, на пейзажи за окном глядя. Поездка хоть и веселая, но все же долгая слишком.
— Мы скоро приедем?
— Ехать ещё около часа.
Бракунова откидывается назад, морщась недовольно. Нет, на такое она, определённо, не рассчитывала. Значит, придётся как-то расшевелить народ, шушукающиеся Софа с Максом не особо-то спешили на контакт идти.
— Может, расскажете что-то о себе?
Анисимов тут же на месте подскакивает, чуть ли не срываясь с места к рыжеволосой первокурснице.
— Самое главное, что ты должна знать, это то, что Олег — Избранный, — тоном, полным мистицизма, проговорил мальчик, тут же засмеявшись. — Я не шучу, это правда. Спроси у него! Может, расскажет?
Ева на брюнета вопросительно смотрит, не совсем понимая, в чём загвоздка-то.
— Макс, ты буквально заноза в моей пятой точке, — Олег вздыхает тяжело, глаза от усталости потирая. — И я не шучу.
Снова рассказывать свою историю, душу выворачивать, будто переживать ещё раз прошлое.
— История долгая, на самом деле, но если вкратце, — Олег взгляд опускает и руки замком складывает, — то говорят, что я единственный, кто выжил после смертоносного заклятия Сама-Знаешь-Кого, — он смотрит на Еву, которая брови поднимает и смотрит на него с интересом. — Это злой волшебник, у которого вся сила была в руках, и который убивал каждого, кто у него на пути стоял, если не знаешь. Но вот я исключением стал, и пророчество гласит, что я Избранный.
Тишина в купе, ребятам сказать нечего, а Олег свой краткий рассказ заканчивает, и на ребят глаз не поднимает, взглядов их боится. Все эти разговоры о том, что он Избранный, что однажды ему лицом к лицу с самым могущественным волшебником на планете столкнуться придётся и сражаться, пугает до невозможности.
— Мрачный ты человек, Терновой, — Максим беседу решается разбавить шутливым тоном своим. — Не слушай его, Ев, он просто красавчик, за которым все девчонки бегают, вот и Избранный из-за этого. А историю выдумал, чтобы ещё большего очарования придать себе.
Ребята смешки издают, а Олег улыбается: рад он, что у него друг такой есть, который разбавить атмосферу может, из тяжёлый раздумий вывести.
— Ну, Максим, ты сейчас загнул, я за ним не бегала, — Софи серьёзным тоном говорить пытается, но не выходит особо, последние слова смехом украшены.
— Да не гони, ты же в том году трындела: «это же тот самый, это Олег Терновой», — Максим Авазашвили передразнивает, выходит, на удивление, похоже на неё.
— Иди ты, Анисимов, — усмехается она, легонько ударяя его по плечу. — Тогда ты его самая преданная фанатка, потому что сам мне всё про него рассказывал, больше всех знал.
Смех заполняет купе тесное, позволяя ребятам немного расслабиться в преддверии учёбы подступающей. Впереди самое главное — распределение. Скоро каждый факультет пополнится определённым количеством ребят, позволив остальным свои знакомства расширить и отпраздновать этот день за праздничным столом в Большом Зале.
***
За разговорами ребята и не заметили даже, как к Школе Чародейства и Волшебства подъезжать начали. Олег первый внимание обратил, когда в окно посмотрел и знакомые строения увидел.
— Ребят, мы приехали почти, — он внимание ребят к картине за окном привлекает, рубашку свою поправляя.
— Ну все, малина всё-таки закончилась, — Максим хныкать по-детски начинает и с места встает, чтобы вещи достать.
Ева глаза закатывает, Олег вздыхает устало, а Софа плечами пожимает. Макс есть Макс. К нему привыкнуть надо.
— Анисимов, ты такая гундосина, — издаёт Терновой смешок, записку для Тима в карман кладя.
— Вот тут я соглашусь с тобой даже, — Софа голос подаёт и хихикать начинает, когда Максим её за бок щипает.
Остановка не мягкая ни разу, останавливается экспресс резко, что Ева чуть не не падает, да Олег ей равновесие удержать помогает, спасибо ему за это, конечно.
— Держимся рядом, чтобы не потерялись, хорошо? — Анисимов перед выходом из купе на ребят всех смотрит и довольным выходит, кивки в ответ получив от всех.
Путь от купе до выхода уж слишком длинным кажется, расстояние небольшое, а учеников много, из-за чего духота охватывает всех, с ума сводя. Но, всё-таки выйдя из поезда, они оглядываются: не потеряли ли друг друга всё-таки; смотрят по сторонам в поисках своих карет, и тут же Ева профессора Варнаву видит, которая первокурсников собирает.
— Ребят, мне идти нужно, в школе встретимся?
— Без проблем, — Максим плечами пожимает. — Удачно тебе на лодочке покататься, на втором курсе уже с простыми смертными в карете поедешь.
Бракунова смеётся, убегая ко всем остальным первокурсникам, и вскоре садится в одну из лодочек. Рядом с ней сидит ещё тройка абсолютно незнакомых ей людей, но это, пожалуй, исправимо. Ева замечает темноволосую девочку с большими глазами, в которых огни от лампочек, что каждый четвертый держит, путь освещая, отражаются, и решает: это шанс найти себе запасной план на случай, если Макс и Олег не захотят и дальше с ней общаться.
Она ближе двигается, улыбается приветливо.
— Привет. Меня Ева зовут, а тебя?
Девочка поначалу дергаётся, не понимая, кто решил заговорить с ней, но затем отвечает не то чтобы громко, но так, что можно было услышать:
— Кристина. Я новенькая.
— Я знаю. Не-новеньких тут и нет, эти лодки только для первокурсников.
Кошелева поспешно кивает, ладошкой о лоб себе ударяя.
— Да, конечно, как же я могла забыть. Ты куда метишь? Меня этот вопрос, наверное, больше всего сейчас волнует. Я так боюсь, что никто не захочет пойти туда же, куда я собираюсь!
Ева кивает понимающе будто бы и говорит, что раньше о Рейвенкло думала, но теперь планы её поменялись совершенно.
— В конце концов, ты всё равно услышишь, что скажет Шляпа. Ну, так говорят второкурсники. И она тебе намекнет, куда лучше идти, а выбор уже за тобой будет. Но помочь должна, это точно!
Кристина успокаивается, что сразу же заметно по ней становится. Так что Бракунова решает их разговор немного в другое русло перевести, разговорившись с девочкой о жизни её до Хогвартса. Обе они по счастливой случайности оказались одного статуса, так что теперь знали, к кому можно за поддержкой обратиться, кто поймёт муки ребёнка магглов в волшебном мире оказавшегося.
***
Ребята переглянулись и направились в сторону карет, где их уже вещи, а может, ещё и приятели с других факультетов ждали. По крайней мере, они на это надеялись.
В молчании идти слишком уж напряженно, но никто не знает, как разговор начать. Естественно, кроме одного человека.
— Насколько этот год сложным будет? — Максим руки в карманы прячет и, видимо, решает до самого Хогвартса ребят доставать.
Но этот вопрос у Олега вызывает тревогу необъяснимую, и он сказать ничего не может, ведь не знает, что судьба приготовит им в этот учебный год. Шрам всё чаще о себе дает знать. Терновой хмурится, вспоминая об этом, и Авазашвили это замечает, тут же пытаясь понять, как можно ситуацию исправить.
— Макс, если ты затупок, то это не значит, что и другие тоже.
А Анисимов и успокаиваться не хочет:
— Но, Соф, для нас год сложным был, ты помнишь сколько всего задавали и учить заставляли?
— Макс прав, — Олег решил всё-таки свои пять копеек вставить. — Там информации было целый экспресс и тележка. Причём большая такая тележка. Тележище, я бы сказал.
Они с блондином переглядываются и кулачками ударяются.
— Ну я же не виновата, что вы оба, — она пальцем на этих двоих указывает, — затупки, каких поискать нужно.
— Не хочу прерывать твою тираду, но давай мы сядем и по пути ты продолжишь?
Анисимов залезает в карету и руку Софи подаёт, а она и принимает. Они рядом садятся, как обычно, а Олег хмыкает, место напротив занимая. Интересно за дальнейшим спором наблюдать будет. Терновой по сторонам смотрит, чтобы приятелей найти, хотя бы того же Гринберга, но результатов никаких ровным счетом.
Всю дорогу до школы Анисимов и Авазашвили спорили о том, сложно учиться или нет, затупки они с Олегом или нет и прочее-прочее. Олег улыбался, иногда Максиму поддакивая, чтобы тот в выигрыше был. Солидарность мужская же, они друзья лучшие как-никак. Хотя с одним он был согласен: Максим ещё тот придурок и тормоз, каких больше нет нигде.
И они бы спорили дальше, если бы к школе не приехали и если бы их не попросили спуститься и по факультетам распределиться, чтобы список учеников составить и в зал провести.
Сидя за столом Гриффиндора в Большом Зале, Макс и Олег выискивали в толпе первокурсников рыжие волосы. На удивление, эти рыжие волосы, а точнее их обладательница, первыми нашли их. Девочка им рукой помахала, улыбаясь и нервно с ноги на ногу переминаясь. А вдруг её к ним на факультет не определят? А вдруг она недостаточно смелая или ещё что?
Ева в самом начале списка стоит, подходит к Шляпе нарочито медленно, за судьбу свою опасаясь, безусловно. Артефакт начинает говорить, но девочка уже знает, что слышать всё это может только она, так что не так сильно беспокоится, что о ней другие подумают.
— Так-так-так… Ты натура творческая, как я вижу. Острота ума при тебе, ты мудра для своего возраста. Но в тебе есть благородство. И оно всё перебивает. Сама ты хотела бы попасть отнюдь не на Рейвенкло... Что ж, не растеряй свою смелость среди остальных львов, я говорю... — Шляпа выкрикивает так, чтобы слышал весь зал: — Гриффиндор!
Рукоплескания факультета под красно-золотым гербом, свист и вопли — привычное для них состояние. Но громче всех радуются темноволосый мальчуган и блондин у него под боком. Они принимают девочку с объятиями распростёртыми в прямом смысле.
Максим тут же притягивает к себе Еву, забирая её из рук друга своего, обнимает крепко-крепко, чуть ли не до хруста рёбер. Гриффиндорка смеётся, отмечая про себя, что Анисимов плевать хотел на личное пространство других людей, и в ответ тянется к нему.
— Ну вот ты и дома. В смысле на своём родном факультете. Ух, чувствую, разнесём мы эту школу, — мечтательно произносит Макс, на что остальная часть троицы только смеётся. Они непременно сотворят что-то эдакое, но сейчас — ужин.
