***
— Очухался наконец-то! — ухмыльнулся Келейдур. Потягивая вино из кубка Трандуила, наследный принц Эрин Гален удобно расположился на троне и с нескрываемым удовольствием наблюдал за поединком титанов, что развернулся у его подножья. — Как раз вовремя… Сейчас самое интересное начнётся. Они уже как следует размялись и теперь будут друг друга убивать. — ЧТО?! Нет-нет-нет! — Леголас хотел вскочить на ноги, но те отказывались его слушаться. Юноша с мольбой посмотрел на восторженное лицо старшего брата, упивавшегося каждой секундой этого боя. — Останови их, прошу тебя! — И не подумаю. Папочка сказал не вмешиваться. А папочке я перечить не собираюсь, у него, знаешь ли, очень тяжёлая рука! — Леголас злобно фыркнул и метнулся было к мужу и отцу, решившим выпустить друг другу кишки и обновить интерьер тронного зала, но брат держал его крепко. — Предоставь мужчинам право самим выяснять отношения между собой. К тому же, это опасно для малыш… ей, — загадочно улыбнулся старший брат. Улыбнулся и помрачнел, сурово сдвинув брови, в точности, как это делал Трандуил. — Adar знает? — Нет! Сделай что-нибудь! Они же поубивают друг друга! — возмутился Леголас и попытался вырваться из стальных объятий брата, но это было сродни тому, что пытаться сломать железные оковы иголкой для шитья. — Он мой муж! — Не нравится мне твой муж, и Adar от него не в восторге. Я подыщу тебе мужа получше этого древнего старпёра. А Гил… Ну что уж тут поделаешь. У него есть ты, дедушка и дядя. А ещё Торонтур. Как-нибудь справимся. — ЧТО?! — ахнул Леголас. Но, заметив озорную ухмылку на лице брата, сложил бровки домиком и надул губы. — Не смешно, Кел! — А как по мне, так очень даже! — расхохотался Келейдур. Между тем, в центре тронного зала историческая битва добра со злом была в самом разгаре. Чаша весов попеременно склонялась то на сторону света, то на сторону тьмы. — Ты изгнал собственного сына, ты отказался от мальчишки, ты бросил его на произвол судьбы! — рявкнул Глорфиндел, парируя филигранный удар серебряного клинка. — Я думал, что так ты быстро утратишь к нему интерес. Поиграешься с новой бесполезной игрушкой и выбросишь за порог, когда наскучит! Но нет, ты же прилип к нему как пиявка! — прошипел Трандуил, играючи уклоняясь от удара меча, способного сокрушить балрога. — Он же даже не в твоём вкусе! — Коварная подколодная змея! — прорычал Нолдо, наседая на Короля Эльфов. — Похотливое грязное животное! — парировал Синда, перетянув одеяло на себя. Отчасти Келейдур был, конечно, прав. Встревать между двумя разъярёнными львами было не лучшей идеей, но и спокойно наблюдать за тем, как двое самых любимых эльфов в его жизни пытаются лишить друг друга этой самой жизни, было выше его сил! Леголас набрал воздуха в лёгкие и так пронзительно завопил, что старший брат аж кубок с вином из рук выронил. Это было даже хуже, чем истошные вопли Чёрных Крыльев, переходящие в ультразвук. — О С Т А Н О В И Т Е С Ь!!! Глорфиндел болезненно поморщился и, встретившись взглядом с младшим мужем, отбросил тяжёлый меч в сторону и опустился на колени перед отцом того, над кем он когда-то надругался самым циничным и жестоким способом из всех возможных. Трандуил был в своём праве требовать компенсации за боль, что он ему причинил. Посмей кто-нибудь так обидеть его сына, Глорфиндел бы порубил подонка на мелкие кусочки и скормил его стервятникам. А он… Он не имел никаких прав в этом доме. Он был монстром, демоном, зверем, который был достоин смерти, но никак не жить долго и счастливо. Острие серебряного меча Трандуила коснулось горла насильника, надругавшегося над его чистым и невинным мальчиком. Вся гамма разрушительных чувств пронеслась в изумрудных глазах раненного в самое сердце отца: дикая боль, жгучая ненависть, безумная ярость, огненная злоба. — ТЫ… Ты изнасиловал моего сына, издевался над ним, над моим эльфёнком, который мухи в своей жизни не обидел! Я мог бы бросить тебя на съедение гигантским паукам, покромсать на тысячу кусочков, пронзить тысячей стрел твоё чёрное сердце, заточить в тёмном подземелье и забыть о твоём существовании… Даже орки и те были бы милосерднее к моему мальчику, чем ты, любимчик Валар! — тонкая струйка крови заструилась по горлу воина, и Леголас издал очередной душераздирающий вопль, который ещё долго будет стоять в ушах всех обитателей дворца Лесного Короля. Но на лице Трандуила даже мускул не дрогнул. — Ничто в этой жизни не доставило бы мне большего удовольствия, чем вид твоего тела, бьющегося в предсмертных конвульсиях у моих ног. Но это было бы слишком милосердное наказание за всю ту боль, что ты причинил моему эльфёнку. — НЕТ!!! Пожалуйста, ada! — голосил на заднем фоне Леголас. — Я не стану оправдываться перед тобой, Трандуил. Моим поступкам нет оправдания, — хрипло ответил Глорфиндел, не отводя глаз. — И прощения просить не стану, потому что это нельзя простить. Ты хочешь наказать меня и ты в своём праве. Но я уже наказан. Моё наказание длиною в вечность стоит сейчас в твоём тронном зале. У него синие глаза и белоснежные волосы, он пахнет лесной листвой после грозы, яблоками, мёдом и цветами. Он самое невинное и чистое существо во всей Арде, и он никогда не забудет того, что я с ним сделал. Есть ли более жестокое наказание для того, кто любит всем сердцем и душой? — Ada, умоляю! Я выйду замуж за того, кого ты выберешь! Только не убивай Глорфиндела! — заходился в истошных криках Леголас, тщетно трепыхаясь в тисках брата. — Я всё сделаю! Всё, что прикажешь! Только не убивай его! Умоляю тебя! Трандуил брезгливо отвёл серебряный меч в сторону от горла павшего ниже некуда лорда Гондолина и взмахнул рукой. Снежинки тяжёлыми хлопьями падали с потолка, а весь пол был устлан белым саваном. Мужчина, юноша и эльфёнок лепили снеговика в подарок неказистому ледяному человечку, чтобы тому было не так одиноко в его ледяной пустыне, улыбались, дурачились и светились от счастья. В тронном зале повисла мёртвая тишина, в которой тихий голос отца прозвучал как приговор Мандоса. — Я вижу тебя в его глазах. Он — единственная причина, по которой ты до сих пор дышишь, лорд Глорфиндел, — Трандуил практически выплюнул ненавистное имя и с явным неудовольствием вернул клинок в ножны. Глорфиндел так и не поднялся с колен. Он знал, что милосердие не входило в число добродетелей Лесного Короля, который слишком рано потерял родителей, надел Корону и нёс тяжкую ношу на своих плечах. Трандуила, который когда-то был улыбчивым, счастливым и полным надежд и планов юным эльфом, в котором жизнь била ключом. Сейчас от того жизнерадостного юноши, которого помнил Глорфиндел, осталась не более, чем призрачная тень. Как он вообще продолжал жить, похоже, было загадкой даже для самого Трандуила. Его Величество царственно взошло на свой пьедестал и огласило свой приговор: — Я не видел моего сына девять лет. Ты не увидишь своего ровно столько же. Ты познаешь все оттенки боли и отчаяния, которые испытал я, лорд Глорфиндел, когда ты отнял у меня моего эльфёнка. Эльфята так быстро перестают ими быть… Через девять лет я покажу ему, что ты сделал с его Ada. Если Гилрион захочет, я отправлю его к тебе. Но сомневаюсь, что он захочет, когда узнает всю правду о своём любящем atto. Что же касается Леголаса, то моего сына ты больше никогда не увидишь. Принц Леголас останется в Эрин Гален вместе со своим сыном, со своей семьёй, со своим народом. Он выйдет за достойного эльфа. Ты же добровольно дашь ему развод и оставишь всякие притязания на него. Я понятно излагаю, лорд Глорфиндел? Глорфиндел поднялся с колен и едва не рухнул на пол. Мир померк у него перед глазами, мир, в котором ему предстояло жить без Леголаса и без сына. Он снова остался один, наедине со своим демоном, в тёмной жуткой пещере, глубоко под землёй, куда не проникал свет. И он не мог возражать, ведь Трандуил поступил по справедливости. Тёплые тонкие руки обвили мужчину, не давая ему упасть, нежные губы слизали капельки крови, проступившие на шее любимого, а пухлые губы без конца повторяли слова клятвы, выгравированные на их кольцах. — Помни, всегда и навечно. Я люблю тебя. Не брошу. Мой. — Лаэголас! — окликнул его строгий голос. — Оставь его. Здесь и сейчас ваши пути разойдутся навсегда. — Нет! — миндалевидные синие глаза, окаймлённые длинными ресничками, наполнились невыплаканными слезами горя, нежные пухлые губы предательски задрожали, чёрные идеально очерченные брови сошлись домиком, а на высоком лбу проступила складочка… У отца не было ни единого шанса, Леголас выпустил смертельную стрелу прямо ему в сердце, и теперь яд любви со скоростью горного ручья растекался по ледяным венам Лесного Короля. — Без него меня нет! Он — моя жизнь, как ты не понимаешь? Если ты разлучишь нас, я умру. Келейдура всегда поражала способность младшего братца вить из их грозного и властного отца верёвки. Стоило ему только пустить в ход эту жалостливую мордашку, как тот тут же растекался розовой сиропной лужицей у ног малыша Леголаса. И самое удивительное — стервец даже не догадывался, какой сокрушительный эффект эта рожица оказывала на самого опасного и жестокого эльфа во всём Средиземье. — Ты будешь жить, слышишь?! — Глорфиндел резко схватил его за плечи и развернул его к себе лицом. — Только попробуй что-нибудь этакое отчудить. Я так надеру тебе задницу, что месяц сидеть не сможешь. Эк чего удумал, маленький засранец! — Мой лорд… — прошептал Леголас, опустив голову, глотая слёзы. — Я люблю вас. Я не хочу жить без вас. — Девять лет, малыш, — нежно погладил его по щеке Глорфиндел. — Девять лет — мгновение в жизни эльфа. Ты даже не заметишь, как они пролетят. — Но для эльфёнка это целая жизнь, — всхлипнул Леголас, вытирая нос слишком большой для него туникой. Он часто таскал его вещи без спросу, потому что его «были грязными», но Глорфиндел чуял ложь за версту. Леголас носил их, потому что они пахли им. — Леголас, я люблю тебя и это никогда не изменится. Всё будет хорошо. Верь мне. — Я верю вам. Но девять лет — это так долго! Ваши эльфята успеют стать взрослыми, вы пропустите их первые слова, шаги. Они не будут знать вас. — Эльфята, — нахмурился Глорфиндел и поднял лицо младшего мужа кончиком пальца, заставляя посмотреть на него. — Леголас, ты ничего не хочешь мне рассказать? — Но как же… Когда ты только… — побледнел отец и снова схватился за меч. — Я же прислал Элронду нужное снадобье с подробнейшим рецептом! Леголас хлопал своими большими невинными глазками, сжимая лапками огромную руку Глорфиндела, улыбаясь до ушей то мужу, то отцу. — Похотливая скотина! — взревел взбешённый отец. Глорфиндел молниеносно схватил Леголаса за запястье и швырнул за спину. — Он же ещё маленький! Чем ты только думал, орк безмозглый!!! Тебе одного раза не хватило! Я тебя кастрирую своими собственными руками, олень-осеменитель! — Я… — опешил Глорфиндел и быстро-быстро заморгал, пытаясь восстановить хронологию событий последнего дня зачатия Леголаса. — Я ДАЛ ЕМУ ЛЕКАРСТВО!!! — мужчина оглянулся и смерил юношу строгим взглядом. — ТЫ ЖЕ ВЫПИЛ ЛЕКАРСТВО, ЛЕГОЛАС? Блондин невинно захлопал огромными синими глазами. — Элронд напортачил с рецептом! — взмахнул серебряным клинком Лесной Король. Не составляло никакого труда догадаться, кого тот представлял на месте пустоты в этот раз. В этом вопросе Глорфиндел был единодушен с Трандуилом: казнить, нельзя помиловать. — Ada, Глорфиндел… Владыка Элронд не виноват, — робко пролепетало белобрысое чудо, опустило глазки долу, скрестило ручки за спиной и зашаркало ножкой. Оба мужчины уже знали, что вылетит изо рта юного создания. Он мог просто стоять вот так и дальше водить носочком замшевого сапожка по мраморному, идеально вылизанному полу и ничего не говорить. Но чудо немного помялось и еле слышно добавило, обворожительно улыбнувшись серо-зелёному Глорфинделу: — Я долго думал и решил… Я хочу ещё одного эльфёнка. А лучше двух. Но в гробовой тишине, воцарившейся в тронном зале, его шёпот прозвучал скорее как крик. Крик утопающего о помощи. — Чудесная новость, не правда ли, ada?! Ты же мечтал о внуках! Теперь у тебя их будет целых три! Только представь, ещё два таких же чудесных малыша с золотыми локонами, которые будут громить твой любимый дворец, — бросил спасательный круг младшему братишке Келейдур и робко сжал плечо отца. Тот смерил его таким взглядом, что наследный принц поспешил убрать руку, чтобы не лишиться конечности. — Ладно, это плохая новость. Но есть и хорошая. Это близнецы. — Близнецы?! Ты уверен? — хрипло прошептал Трандуил, не веря своим ушам. Келейдур медленно кивнул и расплылся в озорной улыбке: — Мне Нолдо тоже не нравится, но, признай, эльфята у него выходят прехорошенькие. И они очень… невероятно сильные. — Ada, — проблеяло белобрысое недоразумение, вмешиваясь в серьёзный разговор мужчин. — Я замужем. К тому времени, как мои мальчики появятся на свет, я буду совершеннолетним. И знаешь, я тут пообщался с Владыкой Элрондом на досуге, так вот он сказал, что нет совершенно никаких причин для волнения. А он лучший целитель в Средиземье. Я здоров и прекрасно себя чувствую. Меня даже не тошнит, ну, разве что по утрам немного… — Я УБЬЮ ЕГО!!! — хором прорычали отец и старший муж. Леголас тяжело вздохнул. Что ж, хоть в одном вопросе его мужчины нашли точки соприкосновения. Это вселяло пусть и слабую, но надежду…***
Возмездие, настигшее Глорфиндела, оказалось той красной нитью, которая накрепко связала три эльфийских королевства и положила конец многовековой вражде. После долгих ссор и препирательств компромисс был найден. Элрохир вернулся в Имладрис, а его место занял Глорфиндел. Отряд Глорфиндела разделил участь своего капитана и последовал за ним в Эрин Гален. Все двадцать пять выживших в бойне головорезов. Собственно, они пошли бы за ним и в Мордор. Файрион и Лайндир обручились под сенью вековых буков и дубов. На золотых кольцах влюблённых была выгравирована клятва: «Вместе и в жизни, и в смерти». Благодаря соседству крепости Дол Гулдур, скучать и прозябать без дела воинам из павшего Гондолина не приходилось, впрочем, как и их капитану. Радости Элладана не было предела. Старший близнец был паинькой целый год и всюду ходил за младшим братом как хвостик. Именно Элрохир, восемь лет проживший бок о бок с лесными эльфами, смог убрать камни преткновения с дороги, которые мешали двум королевствам разрешить неразрешимые противоречия. Учитывая тот факт, что младший близнец пал жертвой зелёных глаз одной рыжеволосой красотки из древнего рода Эрин Гален, старшему пришлось пересмотреть своё мнение о жителях мрачного леса на севере. А когда в Имладрис заявилась вся семья рыжеволосой зазнобы, дабы договориться о помолвке влюблённых голубков, сердце ледяного красавца дало трещину. Одного взгляда тёмно-зелёных глаз хватило, чтобы Элладан вмиг позабыл о старых распрях. Роковым красавцем, похитившим сердце самого желанного холостяка Имладриса, стал родной брат той самой зеленоглазой зазнобы. Что касается младшего недоразумения королевской крови, то здесь Трандуил избрал ту же политику, что и Элронд, но пошёл дальше. Король во всеуслышание заявил, что младший сын помилован и восстановлен в правах на трон, ибо случившееся было провидением Валар, пожелавших сплотить три воюющих эльфийских королевства перед лицом надвигающейся тьмы, а несовершеннолетний эльфёнок пал жертвой их воли, влюбившись по самые ушки в эльфа враждебного клана. Влюбился так сильно и бесповоротно, что ослушался отца и сбежал с любимым в Имладрис. А на влюблённых гневаться не должно, ибо разделять истинных — это величайший грех! Бестолкового эльфёнка пожалели, пожурили и простили. Любовь — дело такое, каждому эльфу знакомое, и против неё не попрёшь. Куда уж эльфёнку устоять перед силой притяжения истинных! К тому же, Леголас с пузиком был таким невероятно милым и беззащитным, что ни у кого из лесных эльфов рот не посмел открыться, чтобы сказать про него какую-то гадость. Ну что взять с очаровательного дурачка? А вот легендарный убийца балрога на своей шкуре познал все тяготы бытия, которые перенёс Леголас за долгие два года, что он провёл в Имладрисе на правах его раба. Правда, Трандуил, вдоволь насладившись травлей провинившегося зятя, всё-таки помиловал беднягу, стойко сносившего изощрённые оскорбления и колкости лесных эльфов. Во многом этому поспособствовала больно уж несчастная мордашка младшего сына. Холодная война между Трандуилом и Глорфинделом продлилась ровно одиннадцать месяцев и три недели. Ведь именно столько времени Леголасу понадобилось, чтобы выносить и произвести на свет близнецов. Ужасы первых родов могли сравниться лишь с кошмаром вторых. Элронда вызвали в срочном порядке «разгребать дерьмо, что он наворотил». Три древних эльфа почти поседели и перессорились в хлам, когда в королевском крыле Эрин Гален наконец раздался долгожданный крик первого близнеца, а затем и второго. Анорион — голубоглазый непоседа, и Исилрион — зеленоглазый лисёнок. Огненно-рыжие, как пламя костра, и такие же неукротимые. На радостях трое мужчин упились до поросячьего визга, опустошив запасы личного винного погреба Его Величества, о существовании которого не знал даже его верный дворецкий Галеон. Нашли их случайно, спустя неделю, когда они допивали последнюю бутылку дорвинионского и вели задушевную беседу на темы, недоступные мозгам незатейливых лесных эльфов. После рождения близнецов древним эльфам стало не до склок и старых обид. Глорфиндел натаскивал юнцов Эрин Гален и планировал стратегию защиты границ обширного лесного королевства на случай возвращения Повелителя Тьмы вместе с Келейдуром. Элронд и Келеборн занялись подготовкой своих войск к грядущей битве. А Трандуил ввязался в долгие и мучительные переговоры с эльфийскими Владыками, периодически играя на их нервах, и даже предпринял попытку серьёзно взяться за воспитание младшего сына, но та с треском провалилась, и тогда он переключился на внуков. Тем не менее, отец не оставил надежду перевоспитать белобрысое чудовище и на совершеннолетие сына вручил Глорфинделу подарок со смыслом — устрашающего вида кнут и коробку пряников. Пряники Леголас струщил ещё в ту пору, когда кормил близнецов грудью, а кнут занял почётное место на стене в их супружеской спальне и служил напоминанием строптивому младшему мужу. По назначению его так ни разу и не использовали, хоть Глорфиндел частенько грозился исправить сей недочёт, а вот ручка хлыста побывала в сокровенном месте Леголаса не один раз. Глорфиндел даже прихватил его с собой в Имладрис, как семейную реликвию, когда положенный срок возмездия истёк. Близнецы Леголаса и Глорфиндела были одновременно и источником радости, и головной болью для Имладриса и Эрин Гален. Но ни одно из эльфийских королевств не могло долго выдерживать натиска неуёмной энергии и воображения рыжих проказников. Поэтому многочисленные родственники и члены семьи частенько передавали мелких засранцев «из рук в руки», чтобы хоть немного передохнуть и привести расшатанные нервы и разгромленные дворцы в пристойный вид. До следующего визита демонического дуэта. Неразлучная парочка унаследовала не только убийственное чувство юмора Глорфиндела, но и талант Леголаса находить неприятности на свою пятую точку на ровном месте. На их фоне Гилрион был просто идеальным эльфёнком. Путеводная звёздочка восприняла свою новую роль старшего брата со всей ответственностью и изо всех сил старалась прикрывать тылы маленьких шкодников, а близнецы Элронда делились с маленькими протеже испытанными на практике трюками и уловками из их личного арсенала. Глорфиндел и Трандуил спорили до хрипоты, но в итоге пришли к соглашению: лето и зиму малыши проводили в Имладрисе, а весной и осенью гостили у дедушки вместе с Леголасом. Те же договоренности действовали и в отношении кос, что носил юный воин: в Имладрисе на его голове красовались косы дома Золотого Цветка, в Эрин Гален — косы королевской семьи. Это только в математике две половины составляют одно целое. В реальности же наш мир разбит на кусочки, и задача каждого собрать свой собственный мир в единое целое, а из скольки кусочков будет состоять твой мир — решать только тебе. Мир Леголаса складывался из множества кусочков, связанных между собой красной нитью судьбы, ведь теперь в каждом из эльфийских королевств билась частичка его сердца. Отношения же сына и отца, что полвека искали друг друга в тёмном лабиринте недомолвок и тайн, напоминали море. Море, оно смывает всё плохое, что успело налипнуть на суше. Солёная вода сначала бередит, а потом лечит раны. У моря иногда хороший характер, иногда плохой, и невозможно понять, почему. Ведь мы видим только поверхность воды. Но если любишь море, это всё прочее не имеет значение. Ты учишься принимать и плохое, и хорошее… За приливами неизменно наступали отливы, но Леголас всегда возвращался домой, ведь иногда так хочется пробежаться босиком по волнующей глади песчаных отмелей, ощутить щиколотками пенный прилив тёплых волн и погреться в тёплых лучах солнца, для которого ты составляешь целую вселенную.