Первый день весны

      — Но мой лорд… — заломил руки принц и горько заплакал.       — Меня не волнует, что станет с этим подонком, — отрезал Трандуил. — Вытри слёзы и выслушай меня спокойно, как почти взрослый эльф!       — Милорд! — заголосил младший принц, заливая горькими слезами дорогую ткань изысканной мантии Короля. Но того это, казалось, нисколько не заботило. — Я приму любое наказание от вашей руки. Слова против не скажу, только, пожалуйста, не наказывайте Гила за мои ошибки. Не причиняйте зла моему мальчику.       — Леголас, прекрати! — прикрикнул на юношу, вцепившегося в его ноги, Трандуил. — Никто не тронет твоего эльфёнка в моём лесу.       Леголас всхлипнул в последний раз, вытер слёзы тыльной стороной ладони и посмотрел на Трандуила с обречённой покорностью ягнёнка, что был уготован на заклание. Отец вздохнул, склонился над худенькой сгорбленной фигуркой, обнял мокрое от слёз лицо и вытер большими пальцами две большие слезинки, повисшие на длинных ресничках.       — Это не наказание, Леголас, — чуть мягче проговорил Король, заставляя раздавленного горем мальчишку подняться с колен. — Вы не покинете Эрин Гален, потому что за пределами этого леса Гилриону находиться опасно, а тебе категорически нельзя.       С каждым словом, что слетало с тонких губ, жизнь покидала Леголаса по капле.       — Это не моя прихоть, ion! — встряхнул поникшего сына Трандуил.       — Это не более, чем ваша прихоть, милорд, — Леголас вытер нос рукавом туники и обиженно поджал губы. — Я не нуждаюсь ни в чьей защите. Я воин и сам в состоянии позаботиться о себе и о моём мальчике!       — Гилрион — очень необычный мальчик, Леголас, — вздохнул Трандуил и отстранился, стараясь стоять так, чтобы полумрак тронного зала скрывал изуродованную часть тела. Смертельно уставший и далеко не идеальный эльф снова уступил место величественному и прекрасному Лесному Королю.       — Я знаю, — проворчал Леголас.       — Ты ничего не знаешь, эльфёнок.       — Я не эльфёнок, — ощетинился Леголас. — Может быть, я не знаю всего на свете, но уж о своём эльфёнке я знаю всё, чего нельзя сказать о вас, Сир.       — Что ж, тогда ты знаешь, что твой сын балуется тёмной магией, и я могу не беспокоиться, что мальчик навредит себе, тебе или кому-нибудь ещё.       — Гилрион…       — Совершенно обычный эльфёнок, который может заговаривать воду, чтобы та превратилась в сильнейшее слабительное, — расплылся в язвительной улыбке Король. — У мальчика очень своеобразное чувство юмора. Дурная наследственность сказывается.       — Гилрион ничем, слышите, ничем не отличается от других эльфят. Он совершенно обычный эльфёнок, а не… Колдун! Он не такой, как вы, слышите! Он не унаследовал этот ваш дар или проклятье, чем бы это ни было!       Король брезгливо поморщился.       — Значит, любители устраивать братоубийственную резню рассказали тебе предание лесных эльфов. Но колдунья, узурпировавшая мой лес, нам не ровня. Лишь такие невежи, как Нолдор, могут сравнивать хранителей с колдунами. Галадриэль черпает свою силу из Нэнья, без него она ничто. Мы же и есть сосредоточие силы. Валар создали нас, чтобы поддерживать хрупкий баланс между добром и злом. Но правда состоит в том, что только зло способно противостоять злу. По своей сути мы такие же монстры, как Мелькор, Саурон и им подобные. Различие между нами лишь в том, что мы сражаемся по другую сторону тьмы.       — Я не понимаю… — пролепетал Леголас, снова почувствовав себя почемучкой за школьной партой.       — Кто я, по-твоему? — спокойно спросил Король, глядя сыну прямо в глаза.       — Мой ada?       — А ещё? — улыбнулся Король. Как давно он не слышал лучшего слова на свете из этих уст.       — Король, — вздохнул Леголас и уставился на круги в кубке.       — Король чего? — не сдавался Трандуил.       — Эльфов? — пожал плечами принц, не понимая к чему клонит отец. Трандуил выжидающе вздёрнул бровь.       Леголас сдвинул брови домиком и радостно выпалил:       — Лесных эльфов!       — Так меня называют только Нолдор и смертные, но не мои подданные, — терпеливо подталкивал сына к верному ответу Трандуил.       — Милорд, — не задумываясь, выдал юноша, не понимая, какого ответа тот от него добивается.       Трандуил нахмурил породистые брови.       — Мой Король, Ваше Величество, Владыка, Король Эрин Гален… — лихорадочно перебирал все возможные варианты сын, с ужасом замечая, что отец теряет остатки терпения.       — А я ещё диву давался, почему все наставники от тебя отказались, — закатил глаза Владыка. — Я Лесной Король, Леголас! И это нечто большее, чем титул. Всемогущие наделили Синдар из рода Тингола властью над всеми лесами Средиземья. Эрин Гален, Старый Лес, Золотой Лес, Чёрный Лес, Тролличья роща, то, что осталось от леса Имладриса после стараний Кирдана. Я чувствую их всех, я вижу всё, что в них происходит.       — Так уж и всё? — скептически изогнул бровь отпрыск.       — Порой даже больше, чем я сам того бы желал. Я видел всё, что он делал с тобой, roch-neth, — припечатал его отец.       — Даже Фангорн? — соскочил с опасной темы принц.       — Только, если он сам позволит. Деревья там на редкость своенравны. Хотя ты бы смог найти с ними и их хранителями общий язык. У тебя с энтами много общего, — съязвил отец и расплылся во всезнающей ухмылочке.       — Типа такой же тупой, да? — надулся Леголас.       — Нет, скорее такой же ме-е-едленный, — протянул, пародируя язык энтов, Трандуил, разглядывая изысканные перстни на тонких пальцах.       Леголас обиженно сдвинул брови домиком и фыркнул:       — Я может быть и медленный, но я так и не услышал от вас внятного объяснения. Причём здесь мой сын?! Гилрион — не Синда, а Нолдо, один из тех, кого вы на дух не переносите. Зачем он вам?!       — Ты слышал, но всё пропустил мимо ушей, лисёнок, — снисходительно улыбнулся Трандуил. — После первой, второй и третьей резни Валар окончательно и бесповоротно разочаровались в своих «мудрых детях», именно поэтому Нолдор больше не слышат лес, не понимают, о чём говорят звери и птицы. Эти варвары вообще ничего не понимают!       Леголас закатил глаза, за что был удостоен суровым взглядом, брошенным свысока, и презрительно поджатых губ.       — И тогда Валар обратили свой взор на тех, кто всегда скрывался в тени, — сумеречных эльфов. Когда Орофер и Амдир обратились к ним с просьбой подарить им дитя, те согласились помочь, но отнюдь не бескорыстно.       — Я уже слышал эту легенду. Кровь дракона и всё такое… Чушь всё это.       — Ещё раз осмелишься открыть свой рот, наглый мальчишка, и я превращу тебя в жабу! Будешь сидеть на камне в королевском саду, надувать щёки и квакать, пока не лопнешь от раздутого самомнения и собственной глупости!       Леголас испуганно прижал ушки. Учитывая, что на него снова смотрел двуликий Трандуил, настроение у отца явно ухудшилось. А ведь прошла всего одна минута.       Лесной Король самодовольно кивнул и продолжил, как будто его никто не перебивал.       — Магия всегда имеет цену, Леголас, поэтому она и дар, и проклятие. Нолдор не знают, но Амдир и Орофер были равны во всём и потому они выпили из того бокала поровну, разделив благословение и проклятие на двоих. Через одиннадцать месяцев у них родились близнецы. Два совершенно одинаковых мальчика, два хранителя, равных по силе которым в Средиземье ещё не было и уже никогда не будет, потому что один похотливый безмозглый Нолдо растоптал моего брата. А потом погибли мои родители. Так, вместо четырёх Лесных Королей, которые сообща могли уничтожить Мелькора и его последователя, в живых остался лишь один, могущественный, но не всесильный. Леголас, ну что опять случилось? — вздохнул Король, увидев, что его младшее чадо снова разводит сырость на пустом месте.       — Мне так жаль Амрота и его эльфёнка. Такая ужасная судьба, — всхлипнул Леголас, вытирая слёзы рукавом туники, и громко высморкался. — И мне так жаль тебя, ada. Так тяжело и одиноко быть единственным дефективным выродком во всей Арде! Хоть и очень могущественным, но всё же уродцем.       — Спасибо, лисёнок, — хмыкнул Трандуил в ответ на то ли оскорбление, то ли восхищение, то ли сочувствие.       — Прости, я не… — смутился Леголас, покраснев как маков цвет.       — За что? Это чистая правда. Я единственный в своём роде и я дефективный выродок. Таких, как я, больше нет.       — Но ты же сам сказал, что Келейдур и Галурон…       — Хранители, чьё предназначение сражаться, защищать и оберегать жизнь. Но они не такие, как я. В их жилах течёт разбавленная кровь, а потому и магия в них не так сильна, как во мне.       — Я не понимаю, — прошептал Леголас, растерянно теребя рукав слишком большой для него туники, явно «одолженной» у Глорфиндела.       — Когда же ты повзрослеешь, лисёнок, и научишься не только слышать, но и слушать, — вздохнул Король, нежно погладив юношу по бархатной щеке. — У моих отцов, выпивших из того кубка поровну, родились два абсолютно одинаковых эльфёнка, что означает, что они унаследовали и их благословение, и их проклятие.       Леголас разинул рот от изумления.       — Амдир и Орофер дали непреложную клятву на крови, а потому она тяжким бременем легла на плечи всех их потомков. Мне очень жаль, но Гилрион тоже унаследовал его.       — Если ты — Лесной Король, а мои братья — хранители, то я… Кто я такой? — поднял на отца сухие глаза сын и, брезгливо скривившись, поправил себя: — Что я такое?       — Ты источник, Леголас, оружие, надежда, величайшая драгоценность моей сокровищницы, которую Майрон жаждет заполучить превыше своего кольца, — просто ответил Король, не став ходить вокруг да около. — Предназначение хранителей — защищать жизнь, оберегать её ценой собственной жизни. А ты и есть сама жизнь, Леголас, ты и есть сама смерть. Твоё предназначение…       — Раздвигать ноги перед тем, у кого хватит сил меня объездить, — закончил за него сын, вспомнив жестокие, но правдивые слова Галурона, которые тот бросил ему в лицо несколько лет тому назад.       — Привести в этот мир новых хранителей, которые будут защищать Арду, — вздохнул Трандуил, обняв лицо сына ладонями. — Новых Лесных Королей, сильных и могущественных, которые уничтожат не только преемника хозяина, но и самого Мелькора, когда огонь войны сожжёт старый мир дотла.       — Ну конечно. Келу и Галурону посчастливилось родиться хранителями, защитниками или как ты там их назвал, а мне значит достался уценённый лот — рожать потомство, как свиноматке, хочу я того или нет! А я не хочу! Слышишь! Не хочу! — стиснув руки в кулаки прошипел сын.       — Как смеешь ты оскорблять память того, кто подарил мне жизнь, как смеешь ты называть того, кто подарил жизнь мне, а стало быть и тебе, и твоим братьям, и твоему сыну, свиноматкой! — прорычал древний эльф, до боли сжал щеки сына пальцами, оставляя на них следы ногтей. Изумрудные глаза стали тёмными, опасными, непредсказуемыми, как море во время шторма.       — Мой братец Галурон меня ещё и не так называл! — огрызнулся юный безрассудный эльф, играя с непредсказуемым морем.       — Не суди того, в чьей шкуре не ходил, лисёнок, — изумрудные глаза при упоминании о среднем сыне наполнила печаль и застарелая боль. — Галурон любит тебя и защищает. По-своему. Как умеет.       — От чего?! — закричал Леголас, окончательно выйдя из себя.       — Не от твоего Нолдо. В этих землях водятся монстры и пострашнее, и поопаснее.       Трандуил в очередной раз вздохнул, встретившись с непонимающим взглядом голубых удивлённо смотрящих на него глаз.       — У него много имён. Саурон, Майрон, Зигур, Тёмный Властелин, Властелин Колец, Гортхаур, Некромант… Чтобы возродиться, ему нужно кольцо, но оно давно утеряно. Но есть и другой способ. Он может осушить источник и возродиться вновь.       — Элвир… — выдохнул Леголас и закрыл рот ладонями, в ужасе уставившись на отца.       Трандуил медленно кивнул.       — Я не мог спасти моего сына, не приведя в мир это существо. И потому…       — Ты убил его, — прошептал Леголас со слезами на глазах.       — Я сделал то, что должен был, потому что я прежде всего…       — Король, — процедил сквозь зубы принц. — Прежде всего король и лишь потом отец. И чего мой Король потребует от меня?       — Я рад, что мы перестали ходить вокруг да около, Леголас, — ухмыльнулся Трандуил и подцепил пальцем подбородок упрямца, который тут же попытался отвернуть от него своё красивое, перекошенное от негодования лицо. — А потребую я от тебя того же, что требовал всегда. Покориться моей воле.       — А у меня есть выбор?       Трандуил тяжело вздохнул и обнял лицо сына ладонями, в попытке достучаться до упрямого мальчишки, не желавшего понимать очевидные вещи.       — Нет. У тебя нет выбора, Леголас. Он охотится за тобой. Он поселился в Дол Гулдур не случайно, постоянные набеги орков на Эрин Гален не случайны, Келейдур был приставлен к тебе с рожденья не случайно, Галурон находится в Лориэне не случайно, участившиеся нападения орков на Имладрис не случайны, то, что произошло с тобой по пути в Лориэн, не случайно, и даже то, что твоего Нолдо не было рядом, не случайно. Теперь ты понимаешь, почему я не могу позволить тебе и Гилриону покинуть Эрин Гален.       — Но как же мой муж, друзья, учёба и… — возмутился принц. — Вся моя жизнь в Имладрисе!       — Твоя жизнь — это твой сын, безрассудный мальчишка, а не этот твой насильник из Гондолина! — рявкнул на него Трандуил, утратив остатки терпения. — Ты отец, ты должен быть взрослым и ответственным, а ты… Ты ведёшь себя как эгоистичный эльфёнок! Да ты и есть эльфёнок! Тебе бы в куклы играть, а не эльфят рожать! Но ничего, я быстро наведу порядок в твоей пустой и вздорной голове.       — Да, ada, — прошептал Леголас, не поднимая глаз, признавая своё поражение.       — Гилрион — хранитель, ему нужно учиться управлять магией, что течёт в нём. Иначе может случиться непоправимое. Если отрицать магию и пытаться сдерживать её, как это делал твой сын всё это время, чтобы быть таким, как все, таким, каким ты хотел видеть его, она убьёт его. Поэтому Гилрион не вернётся в Имладрис, пока не научится её контролировать. Потом я отпущу его к его племени, если он пожелает уйти. Но ты останешься здесь, — Леголас открыл было рот, но Его Величество властно добавил: — Это не обсуждается, Лаэголас!       — Да, милорд, — сквозь зубы прошипел принц. Трандуил всегда переходил на Синдарин, когда злился, а гневить Короля было опасной затеей.       Лесной Король удовлетворённо кивнул и продолжил, проведя кончиком пальца по косе на виске сына:       — Элвир заслужил право носить косы воина едва ему исполнилось пятьдесят. Я сам заплёл их ему, он был капитаном моих королевских лучников, лучшим из лучших, и он погиб. А всё потому, что я разрешил ему следовать за его мечтой, как мой отец позволил мне выбирать мой путь. Но выбор — это иллюзия, Леголас. У тебя нет выбора, как его не было у Элвира, как его не было у меня. Я позволю тебе тренироваться и дальше, но косы воина носить запрещаю. Ты никогда не станешь воином и не возьмёшь в руки ничего острее столового ножа.       — Я заслужил право носить эти косы! — заорал что было мочи юный Синда, у которого только что попытались вырвать из рук зубами выгрызенную надежду. Его победу над его слабостью, его демонами, его страхами и его трусостью!       — Хочешь знать, какой будет твоя судьба, если осмелишься перечить мне. Посмотри на меня! Я отрёкся от дара Валар, и он стал моим проклятием.       — Никто не имеет права решать за меня! Ни ты, ни Валар!       — Ты пробыл в разлуке с сыном всего лишь неделю, глупое дитя, — попытался вразумить взбалмошного юнца отец. — А теперь представь, что будет с тобой, если Гилрион умрёт в страшных муках из-за твоего выбора, из-за твоей мечты? Я тоже думал, что поступаю правильно, что цель оправдывает средства. И посмотри, к чему это привело. Моя жена проклята, один мой сын лежит в могиле, а другой — игрушка Нолдо.       — Я не игрушка Глорфиндела! Я его законный супруг! — прорычал Леголас, но Трандуил пропустил его слова мимо ушей.       — Отнесись к этому запрету как к наказанию, — мрачно улыбнулся Лесной Король. — Если, конечно, ты не хочешь лишиться своих красивых волос или стать жабой. А то ведь это легко устроить.       — Да, милорд, — прорычал Леголас, сжав руки в кулаки. — Как прикажете.       — И последнее… — Король подцепил подбородок строптивца кончиком пальца и прошептал ему в губы. — Я расторгну твой псевдобрак и выдам тебя замуж за достойного эльфа, который знает, как обращаться с таким дерзким и неуправляемым roch-neth. Торонтур тебя быстро объездит. Вмиг шёлковым станешь.       — Ч-что? — от ужаса перед именем будущего мужа Леголас забыл как дышать.       Торонтур был главнокомандующим армии ещё покойного Орофера и годился ему в праотцы. Он обучал наследного принца стрельбе из лука и доводил его своими придирками до слёз. И это Келейдура-то! Жестокий, строгий и немногословный эльф с квадратной челюстью и колючим взглядом. Ростом и статью Торонтур не уступал Глорфинделу, а доминантность этого самца просто зашкаливала.       — Лучше уж обрей наголо или преврати в жабу! Я не лягу под него! Ни. За. Что! — заявил Леголас и решительно потопал к двери, придав лицу выражение оскорблённого достоинства. Правда, отец увидел лишь юного самодура и пустоголового мальчишку, по которому ремень плачет.       Юноша дёрнул за дверную ручку и та осталась у него в руке. Принц толкнул двери, но они даже с места не сдвинулись. Поняв, что отец серьёзен в своих намерениях, Леголас повернулся к тирану лицом и издал душераздирающий вопль, который наверняка услышали и на другом конце дворца, не говоря уже о привидениях, обитавших в северной части катакомб. Так, по крайней мере, утверждал потом Келейдур.       — ОТКРОЙ ЭТУ ПРОКЛЯТУЮ ДВЕРЬ!!!       — Открою, если прекратишь вести себя как взбалмошное дитя, — спокойно ответил Трандуил.       С Леголасом приключилась самая что ни на есть форменная истерика. Принц молотил кулаками по двери и орал как резанный. Из невнятного бормотания и душераздирающих воплей, что вылетали изо рта сына, Лесной Король смог вычленить «живым не сдамся», «не хочу назад в клетку» и «мне нечем дышать». Поняв, что стало истинной причиной паники, Трандуил снял чары с дверей, и в тронный зал ворвался старший сын с совершенно безумным взглядом и мечом наперевес.       Келейдур ожидал увидеть реки крови и как минимум один бездыханный труп, но никак не мальчишку на грани нервного срыва, вцепившегося в него мёртвой хваткой, как утопающий за соломинку, истошно вопящего:       — Не отдавай меня Т-т-т-торт-он-ту-у-уру, по-о-ожа-а-алуйста! У-у-умоля-я-яю… Спа-а-асиии меня… От…от…от… не-е-егооо. Ке-е-е-елей-ду-у-у-ур, т-тыыы мойййй защиииитниииик, тыыыы должееееннн меняяяя спааааастииииии…       Келейдур укоризненно посмотрел на отца. Трандуил закатил глаза и пожал плечами. Он снова был монстром в глазах сына. Только на этот раз он не пожирал его, а разбивал на мелкие осколки все его мечты.       Леголас же так горько рыдал, что потерял сознание и снова оказался в тёмном лабиринте, вот только на этот раз он точно знал, что выхода из него нет. Жуткое чудовище с красными, налитыми кровью глазами нависло над ним и промурлыкало на ухо:       Расскажи свой любимый кошмар ночной,       Назови мне по имени его.       Я люблю сказки на ночь, я за твоей спиной.       Я страшнее, чем твой кошмар…       Впереди его ждала бесконечно долгая жизнь, которая, как оказалось, была даже хуже, чем самый страшный из его ночных кошмаров, от которого к тому же невозможно было проснуться. И Леголас решил не просыпаться.