***
Девушка наконец-то позволяет себе мясо, потому что впереди никаких съемок, ей дали заслуженные выходные и премию, которую она собственноручно тратит на дорогую одежду и часы. Стрижётся в салоне и записывается на тайский массаж, потому что очень хочет отдохнуть. А когда ей на третий день звонит менеджер из агентства и просит прийти на вечеринку, на которую её лично пригласил тот самый Шину, дизайнер свадебных платьев, девушка матерится. Она почему-то взвешивается на весах, хотя знает, что вряд ли смогла за такое время поправиться хотя бы на килограмм, просто это её привычка. Модели должны соответствовать нужным параметрам, потому что как только ты начнешь расслабляться, кто-то обязательно займет твоё место. А Бона не первый год в модельном бизнесе, при ней разрывали контракты с самыми популярными моделями Кореи за малейшую оплошность в фигуре и лице. Её агентство очень строгое и пусть давно перестало следить за ней, считая достаточно профессиональной, всё равно не хочет потерять их доверие. В шкафу она находит самое красивое и самое короткое черное платье, сама себе делает макияж, завивает каштановые волосы и ждет, когда за ней приедет машина из агентства.***
Бона здоровается с просто невероятным количеством людей, с ней рядом дизайнер, невысокий худой мужчина, в квадратных очках и в брендовой одежде, водит её по всем гостям и показывает пальцем на просто огромные стенды. На них шатенка с недавней фотоссесии, фотографии, которые понравились людям, вероятно, больше, чем наряды. Как девушка поняла, дизайнер сорвал куш, множество его платьев было распродано за час, Ким же присутствует тут как одна из главных моделей коллекции. Девушка еще ни разу не слышала в свой адрес столько комплиментов. Уйти она не может до конца вечера, поэтому сидит за столом вместе с какими-то спонсорами, от которых уже полчаса отвязаться не может. Даже им Бона не по карману — как они сюда вообще попали, девушка не знает. В зале есть небольшая сцена с музыкальными инструментами, и шатенка прекращает свой разговор, как только слышит знакомую песню и голос. Её будто передёргивает, она поднимает на сцену глаза и встречается взглядом с Чанёлем. Тем самым музыкантом, с которым она провела пару дней в другой стране. Сердце почему-то начинает отдавать ритм. Они не виделись с того дня, еще с показов в Китае, когда та дала ему неверный номер, и он уехал обратно в Корею. После этого ей еще труднее общаться с мужчинами, чувствуя на себе взгляд парня, пока тот поёт песню. Уходит она из помещения на самой середине песни, направляясь в туалет. Моет руки, дёргано поправляет макияж и через какое-то время выходит в коридор, где её под руку неожиданно берет Чанёль и сжимает крепко-крепко, видимо, рассчитывая, что она будет здесь, смотрит на неё своим яростным взглядом и тяжело выдыхает. — Знаешь, как мне сложно было уговорить своих спонсоров, чтобы они устроили мне выступление здесь, чтобы увидеть тебя? У Боны трясутся руки. Ей не страшно. Нет. Просто от долгожданной близости с музыкантом бабочки в животе. — Говорить разучилась? — сильнее сжал её руку Пак. — Ну ничего, сейчас ты у меня заговоришь. Скорее, застонешь. Её вновь ведут в туалет, заводят в кабинку, закрывают дверь в туалете, пространство тут, слава богу, большое, не зря здание называют одним из самых богатых и элитных. Парень поднимает ей платье, снимает с неё стринги и целует так сильно, что, кажется, у девушки появляются звёздочки в глазах. Пак не врёт, когда говорит, что Бона будет стонать. Она стонет прямо ему в губы, когда тот в вколачивается в её мягкое податливое тело, и совершенно плевать, что кто-то может зайти и услышать.***
У Боны есть очень важное правило — не встречаться или спать с парнями больше трёх раз, потому что она не хочет никаких привязанностей ни с какой стороны. Самое главное — работа. Видимо, Чанёль — исключение из всех её возможных правил и предрассудков, потому что когда вчера вечером, после секса с ним в туалете, он говорит, что будет видеться с ней регулярно, причем не спрашивая, а утверждая, Бона не смеет ему отказать. Такое впервые. Она старается не думать об этом, когда находится в агентстве, у неё сегодня какой-то мастер-класс для новых стажеров, её лично просит директор. Чтобы Ким поделилась своим опытом и знаниями в этой сфере, чтобы научила, как правильно вести себя на публике и на камерах. Боне приходится согласиться. А когда девушка заходит в одну из комнат для практики, встречает на себе восхищённые взгляды девушек-стажеров. Они совсем еще зеленые, молодые и неопытные, кому-то тут даже нет семнадцати, прямо как Бона, когда начинала. Она помнит то волнение, когда впервые встала на подиум, как у нее впервые взяли интервью и как ей пришлось отдать свой первый поцелуй какому-то знаменитому айдолу в клипе. Бона рассказывает им самое основное, отвечает на вопросы про питание, различные диеты, благодарит за комплименты по поводу её фигуры и желает им достичь всего того, о чем они мечтают. Им предстоит пройти много дерьма, чтобы в конце оказаться на вершине своей славы. Чанёль обещает забрать её в девять, но уже опаздывает на двадцать минут, Бона ждёт только потому, что на улице темно и идёт дождь, пару раз она берёт в руки телефон и набирает номер службы такси, но почему-то себя одёргивает, в итоге стирает номер, заходит в контакты и звонит парню, но тот не берёт трубку. Но когда возле здания модельного агенства наконец-то останавливается чёрная иномарка, Бона хмуро спускается по ступенькам, видит сквозь свет фар за стеклом машины лицо Чанёля, открывает дверь автомобиля и садится внутрь, только сейчас понимая, как замёрзла. — Что у тебя за ужасная привычка опаздывать? — Бона вытирает маленькие капельки со лба из-за дождя и поворачивается к Чанёлю. — Я забирал у своего хёна машину, — Чанёль держит руки на руле, и девушка даже на секунду отвлекается, смотрит на его вены, дорожка которых заканчивается посреди руки из-за закатанных рукавов рубашки, а еще замечает новое, почти зажившее небольшое тату на правой руке. — А где твой телефон? — всё-таки приходит в себя девушка, задавая вопрос. — Дома забыл, — по-доброму улыбается парень, потому что её злость, вероятно, его веселит, а это еще больше бесит. — У тебя еще, судя по всему, проблемы с памятью. — Прости, не надо было тебе стоять на улице, подождала бы внутри. Ты поела? — Да, — врёт она. — Нет, — отрицательно качает головой парень. — Ты бледная, да и когда бы ты успела поесть, ты же говорила, что будешь очень занята. Бона открывает рот, не зная, что сказать, но потом бубнит что-то типа: «Зачем тогда спрашивать вообще?», Чанёль делает вид, что не услышал, а когда выезжает из района, она наконец-то расслабляется, опускается спиной на сиденье и спокойно смотрит на Чанёля. — Мы едем в отель? — Мы едем ко мне. Потому что там у меня есть еда. Не думаю, что дома у тебя есть хоть что-то съестное. Бона хотела бы возмутиться, но это чистейшая правда: у неё нет времени самой готовить, поэтому она ходит в ресторан или заказывает еду на дом, а всё, что у неё лежит в холодильнике, — это бутылки с водой, фрукты и овощи, которые она иногда варит в пароварке и ест вместе с фасолью или гречкой — Чанёль вряд ли бы назвал это едой. Поэтому она сдаётся, даже не начав спорить. — Ты живёшь один? — Если кот считается сожителем, то да. Он вообще-то оккупировал всю квартиру. Хозяйка всё время ругается, что повсюду его шерсть, но когда я уезжаю на концерты или не появляюсь дома пару дней, всё время забирает его себе, в него очень трудно не влюбиться. Бона искренне удивляется, когда Чанёль ей это рассказывает. Во-первых, она совершенно не ожидала, что у Пака есть домашний питомец, во-вторых, очень хочется на него посмотреть, потому что у самой Ким нет ни времени, ни способностей заботиться о ком либо, кроме самой себя, хотя иногда очень хочется кого-то себе завести, но даже та самая черепашка убежала бы от неё со скоростью света, да и кто бы кормил животное, если бы она куда-то уезжала? — Это… круто, наверное, — из-за долгого молчания говорит Ким, отчего парень тут же ухмыляется. Бона молчит практически на протяжении всей дороги, ей больше всего нравится слушать, как говорит Чанёль, не только из-за приятного голоса, а просто так. Ей сложно объяснить. Только когда они подъезжают к высоким жилым домам, дождь наконец-то заканчивается. Чанёль решает помочь ей выйти из машины, а потом забирает с заднего сидения пакет с едой, который девушка до этого не замечала, и открывает железную дверь подъезда, пропуская её первой. — Ты говорил, что дома у тебя есть еда, — спрашивает она, понимая, что Чанёль ей соврал, раз тащится с таким огромным пакетом. — Посмотри, — они поднимаются на второй этаж, Чанёль вводит код, заходит в квартиру и только потом говорит. — Я дома. И у меня есть еда, — специально поднимает тяжелый пакет он, чтобы помахать им перед глазами девушки. Бона впервые за весь день улыбается, хотя от таких ироничных шуток обычно ей становится не по себе. Квартира Чанёля встречает её небольшими комнатами, музыкальными инструментами и котом. Красивым. Который, только завидев хозяина в коридоре, начинает мяукать и, видимо, просить еду. На самом деле, квартира Боны в два раза больше, чем эта, у неё там несколько лишних комнат, несколько туалетов и вообще как-то пусто. И кота нет. А это обидно. Он у Чанёля красивый, серый, пушистый, большой, как его хозяин, и мяукает часто. — А какой он породы? — спрашивает она, как только они заходят в одну из комнат. — Не знаю, — он снимает с себя рубашку и остаётся в чёрной футболке. — Я подобрал Ёнсу на одной автобусной остановке ещё котёнком. Его мама бросила, или он просто потерялся. Кушают они в гостиной. Тут половину места занимает плазменный телевизор, и еще рядом с теликом стоит различное оборудование, коробки из-под различных инструментов, а на стене полочки, там стоят какие-то статуэтки и маленькие машины, а еще висят плакаты, на которых великие рок-звёзды и музыканты 90-х годов, Ким знает по памяти только тройку имён. Она впервые за долгое время не давится, как бы сказал Чанёль, ужасной едой, а ест нормально, облокотившись о подлокотник дивана, чтобы было хорошо видно и слышно Чанёля. Он рассказывает ей разные истории из своей жизни, про путешествия, книги, про ту же музыку, которая сильно его вдохновляет и даже иногда сводит с ума, но ему это чертовски нравится. — А тебе разве можно всё это? — тихо спрашивает Бона, уже давным-давно положив пустую тарелку на журнальный столик. — Что именно? — Ну не знаю… встречаться там или уезжать, когда вздумается. — У меня же нет агентства, — усмехается Чанёль, и Ким удивлённо поднимает брови. — Я думал про это, но мне это не нравится, я не хочу быть зависим от кого-то, когда дело касается музыки. Не хочу, чтобы каждый мой шаг контролировали или что-то запрещали, разве можно быть счастливым, когда кто-то надевает на тебя ошейник и учит тебя как жить? — Нет, наверное, — говорит Бона только потому, что так надо сказать, но на самом деле серьезно об этом задумывается. Потому что на ней ошейник, тяжелый и крепкий, давит на неё с каждым неправильным шагом и Ким совершенно не может вспомнить или понять, кто на неё его надел, и, самое главное, как его снять, остаётся только мучиться и оттягивать его посильнее, надеясь на свободу. Поцелуи Чанёля отвлекают её от мыслей, они приятные и согревают быстрее, чем тёплое одеяло или кофта, особенно приятнее, когда Чанёль залезает рукой под блузку, оттягивая лифчик, крепко сжимая её грудь, или легонько проводит пальцами по её животу и целует за ухом, тогда она окончательно сходит с ума. Сама начинает его целовать, трогать, кусать губы и шею, а когда вместо дивана они оказываются на кровати, Чанёль, не церемонясь, раздевает её и себя, в последний раз целует в губы и поворачивает к себе спиной. Бона вжимается лицом в подушку и приятно закусывает губу, как только он в неё входит и начинает размеренно толкаться, а когда он наматывает её волосы себе на руку и сильно оттягивает на себя, Бона выворачивается дугой без возможности сдержать свои стоны, потому что её накатывает сильное возбуждение, сжимает что есть силы руками простыни и сама начинает активно двигаться, пока позже Пак не наваливается на неё и не начинает целовать плечи, сжимая ягодицы. В этот момент их тут же настигает долгожданная разрядка, быстрые толчки парня сменяются на спокойные, но глубокие, Чанёль сам стонет, уткнувшись в её волосы, чувствуя, как под ним Бона дрожит и тихонько дёргается от подкатившегося удовольствия.***
Бона встаёт, как только светлеет, она тихо одевается и даже не пьет кофе, потому что не хочется разбудить Чанёля. В коридоре её провожает Ёнсу, он тихо мяукает и трётся между её ног, девушка гладит его и выходит, закрывая железную дверь квартиры, решая не оставлять Чанёлю никакой записки - он сам может ей написать или позвонить позже. Если захочет. В конце концов, кто они для друг друга такие?