***
Она в толстовке, шортах и носочках. Чтобы не замёрзнуть! Они на кухне, и Чанёль жарит на сковородке мясо. Всё как он говорил. В соседней комнате тихо играет музыка, песни из 60-х годов, они у парня на пластинке, любого жанра и настроения! Сейчас, например, играет что-то незаурядное, классическое и нежное, Бона не знает исполнителя, но мелодия ей нравится. Чанёль тихо подпевает на английском, а Ёнсу снова у неё на коленях мурлычет. И Бона честно бы не нашла сейчас места лучше, если бы у неё спросили. — Если ты не съешь всё до последнего кусочка, ты получишь, — так, между делом говорит Чанёль, когда отрезает кусочек мяса, чтобы попробовать и понять, готово или нет. Бона даже спорить с ним не хочет, и не потому что боится получить — потому что ей светит максимум шлепок по заднице, а потому что действительно готова всё съесть. Чанёль, на самом деле, становится другим, только когда выступает, еще когда сексом с ней занимается, он целует её всегда страстно, сжимает, лапает, где только рука оказывается, и совсем не нежный, как обычно, девушку это больше всего заводит. У Чанёля сразу темнеют глаза, когда она раздевается, и завестись он может даже от её поцелуев в шею. — Ты меня поняла? — Отстань, я всё съем, — она хмыкает и гладит Ёнсу за ушком. — И хватит его так гладить, я ревную. — К нему? — Бона начинает смеяться и точно понять не может из-за чего: из-за Чанёля, который типа ревнует её к коту, или из-за Ёнсу, который в этот момент открывает свои глаза и будто бы всё понимает. — Совсем в неженку превратился, у кота должны быть стальные яйца! Пусть идёт птичек ловит на улице! — психует парень, но только для драматизма. — Вали отсюда, — он подталкивает кота к выходу, и тот спрыгивает на пол, кидает на них взгляд и с гордо поднятой головой выходит из кухни. — То-то же, пусть сам себе самочку ищет. Бона думает, что Чанёль дурак. Самый настоящий. Она кладёт свою голову на подпёртую столом руку и тяжело выдыхает. Вот же попался самец, конечно. — Ну что? — отзывается Чанёль на её внимательный взгляд. — Ничего, мясо сейчас подгорит, — кивает на плиту она, и парень матерится. В итоге все оказываются живы, здоровы, Пака только пару раз маслом руки ошпарило, но обошлось без ожогов. Чанёль кладёт кусок мяса на рис, потом поливает всё содержимое соусом и ставит всё на стол. Выглядит вкусно, на самом деле. — Тебе нравится? — спрашивает он и смотрит, как она за обе щеки уплетает ужин. — Очень. — У тебя появился аппетит. Я рад, — он убирает мешающие пряди ей за ухо и стирает соус с губ, нежно улыбаясь. — Нас звали сегодня ночью кататься на машине, ты хочешь поехать? Или ты устала? — Тот рыжий? Сехун? — спрашивает Ким, и Чанёль смеётся от странной клички. — Ага. — Поехали, почему нет. Чанёль кивает, а когда видит, что Ёнсу снова заходит на кухню и садится возле порога, виновато мяукая, откидывается на сиденье стула и тяжело выдыхает. — Ну ладно, иди сюда, я тебя покормлю. Тот довольно запрыгивает на колени хозяина и ластится к его груди. Бона не может сдержать улыбки.***
На часах десять вечера, и Бона немного поспала, перед тем как куда-то собираться. Чанёль будит её тихо, шепчет на ухо, что пора вставать, а потом еще целует во все возможные участки лица, пока она поднимается с подушки и просто садится в кровати. Хмурится, потому что не привыкла получать столько поцелуев за раз. У Чанёля губы мягкие и нежные, а еще он пахнет гелем для душа, видимо, только оттуда, и Бона в принципе не понимает, зачем парень её целует, если из-за этого еще больше клонит в сон. — Я уже договорился, но если хочешь, можем остаться, ты устала, — говорит Чанёль, потому что Бона уже десять минут не может встать с кровати. И она не устала, нет, просто не хочется вылезать из-под тёплого одеяла, а еще до этого Чанёль работал в соседней комнате над какой-то песней, долго играл на клавишных, а еще пел. Красиво. И эта мелодия до сих пор у неё в голове. — Бона, — зовёт Чанёль. — Встаю, — разлепляет глаза она и наконец-то поднимается, идёт ванную, умывается, старается привести себя в порядок и каким-то чудом находит старый карандаш в сумочке, делает стрелки и красит губы — это всё, на что она способна. Одевается в то, в чем пришла, и спускается вместе с Чанёлем по лестнице, потому что возле подъезда уже стоит машина.***
Они катаются где-то час с веселой музыкой и с ящиком пива, с ними тот рыженький Сехун, парень с родинкой над губой и Чонин. Она только ему кличку придумать не смогла, сразу имя запомнила. У них у всех по бутылке пива, кроме Чанёля, потому что он за рулём, и еще они ищут место где-бы перекусить, потому что уже давно за Сеулом, да и времени где-то за полночь. В итоге они находят какую-то круглосуточную закусочную по типу сабвея и заходят туда, как только Чанёль паркует машину. Бона в таком месте была последний раз лет в десять, но когда она заходит внутрь, вспоминает тот же запах фастфуда, что и в детстве, когда папа покупал ей картошку фри с соком, только тогда было много народу и большая толкучка, а сейчас в помещении никого нет, за кассой стоит одна продавщица, а они садятся за первый попавшийся столик возле окна. Когда у Боны спрашивают, что она будет есть, она на секунду теряется, смотрит на большой стенд возле кассы и не может ничего выбрать, но заказывает банальную картошку фри, только потому что на неё все смотрят. — Ах, ну почему у Миён не получилось поехать вместе с нами, — с досадой говорит Бэкхён, тот самый с родинкой над губой. Бона запомнит. — Потому что твоя Миён настоящая стерва! Лучше расстанься с ней пока не поздно, — говорит Сехун, поджимая губы. Чанёль, который сидит возле неё, смеется, полностью соглашаясь с другом. — Лучше пускай Бона познакомит нас со своими подругами! Они сто процентов красивые, только чтобы они нормальные были, и ножки длинные! — мечтательно закрывает глаза парень. — Тебе лишь бы ножки длинные! — фыркает Чонин, когда наконец-то кладёт на стол поднос с едой. — Да ладно тебе, — хмыкает рыжеволосый. — Ну что, Бона, у тебя есть кто на примете? Бона хочет сказать, что у неё нет друзей в принципе, но почему-то кивает, говорит, что спросит у парочки знакомых, хотя даже не представляет у кого, потому что её псевдо-подруги те еще штучки. Бегают за каждым спонсором, как собачонки, или пытаются найти кого-то побогаче, чтобы их обеспечивали всякие бизнесмены. Она не будет скрывать, раньше сама такого искала, думала, что так будет практичнее, но ошибалась. Бона никогда не любила, но сейчас с Чанёлем, а из самого драгоценного у него — это музыка и кот, и её пока всё устраивает. — А мы после этого куда? — спрашивает Чонин, когда берет в руки большой сэндвич, который кажется больше его головы. — Домой, наверное, да, Бон-бон? — Чанёль собственнически кладёт руку ей на коленку и спокойно смотрит. Бона хочет ударить его за странную кличку. Он уже не раз её так называл, но толком ничего ответить не может, потому что парни резко начинают говорить о чем-то своём. Они доедают все, что лежит на столе, а девушка от силы ест пару соломок картошки. Кормит Чанёля и уворачивается от всех попыток парня её поцеловать. Чанёля это бесит. Она видит. Но пусть поменьше её дразнит. В машину они садятся только после того, как парни курят возле парковки, а потом еще едут на заправку, потому что бензин почти закончился. Чанёлю откровенно лень заправлять машину, поэтому это делает Сехун, а Чонин с Бэкхёном идут в маленький магазин, чтобы купить воды. На часах где-то два ночи, и Боне так холодно, что она почему-то обнимает Чанёля и утыкается ему в шею, чувствуя сквозь запах табака — родной. Её кожаная куртка едва ли её согревает, на Чанёле такая же, но больше и теплее. Она могла бы сесть в машину, но не хочет. Прижимается к парню сильнее и неожиданно целует его в шею. Потом еще раз. И еще раз. А потом, когда чуть отодвигается и смотрит на его лицо, видит его затуманенный взгляд и целует его прямо в губы. Чанёль сжимает посильнее её талию и не кладёт свои руки ей на задницу только потому, что парни рядом. — Если ты продолжишь так об меня тереться, я за себя не ручаюсь, — между поцелуями говорит Чанёль. Бона оправдывается тем, что ей просто холодно. Бьет Чанёля по груди и отходит от него на пару шагов, хотя сделать это было очень трудно. От Чанёля уйти в принципе всегда трудно, при любых обстоятельствах. — Нужно тебя наказать, — неожиданно говорит парень. — Ты ничего не съела, а еще уворачивалась, когда я хотел тебя поцеловать! Меня это раздражает. Не делай так больше. Бона согласна, только если её действительно собираются наказать. Можно несколько раз. Она думает об этом всю дорогу до квартиры и еще несколько минут, когда они прощаются с друзьями Чанёля возле подъезда, потому что те едут куда-то тусить до самого утра. Чанёль начинает её целовать с порога, а потом еще кусать ей губы и сжимать рукой ягодицы, раздевать, прижимая её к стенке. Чанёль очень сексуальный, когда возбуждён, а еще властный и нетерпеливый и всегда делает ей приятно. Но сегодня Бона искупает все свои ошибки и грехи, опускается вниз, садится на колени и внимательно следит за выражением лица Чанёля, когда расстёгивает пряжку его ремня. Он кладёт руку ей на затылок и сжимает волосы, когда она оттягивает его боксеры, доставая его член. Он у него большой и твёрдый, не каждый может таким похвастаться. Она касается своими губами головки и облизывает её, как только Чанёль тяжело выдыхает. Чуть позже, полностью засовывая его член в рот, она шевелит губами так же умело, как Чанёль доёбывается до неё по поводу еды, только Бона молчит. Чанёль тихо шепчет: «Моя девочка», — и гладит её по волосам. Бона полностью сходит с ума от этих слов, поэтому начинает дрожать. Она шевелит головой и чувствует, как парень толкается ей в рот. — Блядь, я сейчас… — Чанёль стонет, и Бона хватает рукой его член, вытаскивая его из рта, высовывает язык и дёргает рукой по его члену пару раз, пока он не кончает ей прямо в рот и на губы. Как это зрелище выглядит со стороны, девушка не знает, она видит лишь вконец потемневшие глаза Чанёля, который тянется к ней за поцелуем, целует её покрасневшие губы и ведет в сторону спальни.***
Бона просыпается только потому, что рядом с ней никого нет, она легонько бьет по свободному пространству кровати, с удивлением разлепляя глаза. Она замёрзла, а Чанёль обычно её обнимает. — Чанёль, — тихо шепчет Ким, приподнимаясь с кровати. За окном всё еще темно, а на кухне выключен свет. — Чанёль, — чуть громче говорит она. Она слышит, как двери балкона открываются, а пол начинает скрипеть. — Я тут, — он снимает с себя кожанку и майку и остаётся в домашних штанах. — Я ходил покурить. — Иди ко мне, — всё еще сонно просит она, раскрыто поднимая руки вверх, чтобы её наконец-то обняли. Чанёль ложится на кровать и обнимает её, как обычно, утыкаясь носом ей в затылок. И еще целует. Девушка слышит, как на кровать запрыгивает Ёнсу и тоже ложится рядом с ней. Мурлычет, пока сам через пару минут не засыпает.