Инсомния алкогольного дыма

      Ярослав со всей серьезностью подошел к выполнению просьбы Морева, наверстывая забытые когда-то свои музыкальные познания. Поначалу было сложно. К тому же, репертуар рок-группы значительно отличался от привычной для слуха Яра классики. Но когда пальцы Гориновского касались клавиш, в нем словно просыпалось нечто забытое, и ему становилось все равно на происходящее вокруг. Он начинал ловить тот самый кайф, который когда-то получал. Все тело мелко дрожало, и в сердце зарождалось необыкновенное чувство счастья. Люди со стороны видели, как на губах Гориновского расцветала нежная улыбка, преображающая все его не в меру суровое лицо. Артем давил ухмылку, невероятно довольный собой и тем, что ему удалось уговорить друга помочь ему. Более того, Ярослав сдружился с ребятами. Он знал их по именам до ситуации вынужденного участия в их коллективе, однако близко с ними не был знаком. Гориновский удивительно слаженно влился в группу. Гришка – вокалист с изумительно звонким, ярким и притягательно-хрипловатым голосом – шутил, что Ромка не зря руку сломал, дав возможность Гориновскому показать свой талант. Гришка Романенко обладал невероятно выразительными данными: высокий, худощавый, с коротко стриженными рыжими волосами, - парень привлекал внимание женской аудитории. Он сводил с ума женскую часть населения своим голосом. Одеваясь в кожаные шмотки, подчеркивающие его длинные худые конечности, парень словно отдавал дань моде прошлых лет, нося при этом тяжелые цепи на шлевках приспущенных штанов. Образ завершали многочисленные пирсинги в ушах и татуировки на руках в виде непонятных фигур, сплетающихся в нечто невообразимое. Гришка не был красавцем со своим немного вытянутым лицом с широковатым носом-кортошкой, но было в нем нечто такое, что ловило в капкан красивых девушек. Романенко нравился Гориновскому за его характер: задорный, веселый, но в меру серьезный. Кто бы мог подумать, что в нормальной повседневной жизни Гришка работал ветеринаром, обожая кошечек, собачек и прочую живность. Именно к Гришке на прием попал Гориновский, когда привез Грея, чтобы поставить прививки, нужные по паспорту. То-то Яр удивлялся, когда в серьезном парне в очках с полным отсутствием серьг в ушах, узнал Романенко – небезызвестного певца Black Wings.       Гориновский, уставший и вымотанный после работы, зашел в гримерку клуба, сразу попадая в атмосферу хохота и всеобщей непонятной радости. Яр вскинул вверх брови, осматривая шумную компанию, собравшуюся в небольшой по размеру комнатке. Гришка сидел на стуле, поставленном задом-наперед. Он вытянул длинные конечности вперед, покуривая сигарету и гогоча над шутками, рассказываемыми Артемом, лежащем на диване. Морев закинул ноги на спинку мягкой мебели, но когда он услышал, что в гримерку кто-то зашел, он вскинул голову, обернувшись.       - Привет, Гориновский! – радостно взмахнул рукой Морев, чем вызвал смутное подозрение у Яра, что тот не совсем трезв.       Помимо этих двоих в комнате находилось еще двое людей: коринастый и невысокий русоволосый барабанщик Никита, попивающий пиво прямо из горла зеленой бутылки, а второй – гитарист Пашка, выделяющийся ярко-синими крашенными волосами, уложенными ежиком. Он был единственным фриком в группе, характеризующимся замкнутым, нелюдимым и язвительным характером. Пашка подпускал к себе немногих людей, но ребят из группы считал своей семьей. Он не сразу принял Гориновского, но услышав его игру на синтезаторе, изменил свое мнение. Об этих двоих Ярослав не знал почти ничего. С ними он общался вынужденно, но тем не менее ничего плохого о них сказать не мог.       - А ты задержался сегодня, - Гришка сладко затянулся сигаретой, покрутив в ухе серьгу, тем самым выдавая, что он не слишком доволен задержкой Ярослава, опоздавшего на репетицию почти на час.       - Прошу прощения, однако у меня есть работа и живность, которая требует внимания, - беззлобно огрызнулся Яр, подходя к лежащему Мореву и скидывая его конечности. Тот заворчал, сел, уступая место, чтобы друг сел рядом.       - Кстати, как там Грей? – сразу засветились глаза рыжего восторгом при упоминании пса Гориновским. – Давно не видел этого красавца. Подрос?       - Ага, махина такая! – хохотнул Морев, покосившись на Ярослава.       Гришка широко улыбнулся, скидывая пепел в стоящую на столе неподалеку пепельницу.       - Сан Саныч с нетерпением ждет завтрашнего выступления, - объявил Никита, копающийся в телефоне, сидя в стареньком кресле рядом с диваном. – Говорит, что мы должны показать класс.       Подводящий ярко-синей подводкой глаза Пашка, стоящий напротив зеркала, громко фыркнул и закатил глаза, но ничего не сказал. Ярослав покосился на гитариста, задумчиво нахмурившись. Ему поначалу казалось, что Паша – гей, не пытающийся скрывать свою ориентацию. Он был миловидным, даже слишком сладеньким на личико, однако тот, хоть и был тихоней, предпочитающей больше молчать, чем говорить, не был так прост, как казалось. Ко всему прочему, оказалось, что у него есть девушка – такая же неформалка, как и он. Очаровательное розововолосое создание как-то приходило на репетицию к парням, так что у Яра не осталось сомнений в ориентации Паши. Он просто был странным парнем.       - Сан Саныч как всегда страшится, что ты выпьешь всю алкашку в его баре, Тёмка, - фыркнул Никита, продолжая зачитывать сообщение от владельца клуба.       - Ой, да ла-а-а-дно, - усмехнулся Морев, поковыряв пальцем в ухе, скосив взгляд на Ярослав, сидящего рядом в полурасслабленной позе. – У меня ж, типа… Договоренность с этим засранцем, - палец ровнехонько указал в сторону Гориновского. – Я уже почти две недели, как сухой. Правда, мне охуеть, как плохо без алкашки, но договоренность есть договоренность.       - Яр, может, дашь нашему другу немного послабления завтра? – улыбнулся Гришка как-то тепло, по-отечески взглянув на Морева, словно старший брат посмотрел на негодника младшего, хотя по сути Романенко был старше Артема всего на год. – Мы две недели в клубе не выступали, репетируя с тобой. Этот неуёмный жопоглист едва не подох на работе за барной стойкой, так ему хотелось на сцену.       - Не пизди, - отмахнулся Артем, поморщившись. – Я хоть и работал в баре, но не притронулся к алкоголю ни пальцем, ни языком.       - Но хотелось ведь, - подмигнул Никита, что-то печатая в телефоне.       - Вы меня в алкаши записали! – возмутился Артем.       - А ты такой и есть, - припечатал Гришка. – Посмотри на свою помятую моську. По тебе ж видно, что хочется глотнуть горячительненького.       - Завались! – закатил глаза Морев.       - Ну, так что, Яр, позволишь нашему страдальцу отпраздновать наш триумф завтра? Премьера новых песен перед крутой аудиторией, как-никак, - обратился к Гориновскому рыжий.       - Посмотрим, - отмахнулся Яр. – Не загадывай заранее успех.       Еще пару минут парни поговорили о всякой ерунде, пока Ярослав не объявил, что им, вроде как, пора репетировать. Они сыграли все песни, которые им предстояло в пятницу исполнить, после чего они снова растянулись на своих местах в гримерке.       - Забыл сказать, что мы тебе шмотки нашли, подходящие по размеру, - объявил вдруг довольный Морев, чем вызвал недоуменное выражение на лице Ярослава. – Не будешь же ты выступать в своих официальных костюмах, - закатил глаза Артем. – Мы все-таки – рок-группа. Надо бы тебе примерить, - парень, перегнувшись через спинку дивана, вытянул откуда-то пухлый пакет, который он всучил другу, сияя довольством, как начищенный пятак. – Померь дома. Как что-то подойдет – бери, не думая, а Пашка завтра наведет тебе марафет на башке и лице. Зря, что ли, он – стилист, - фыркнул Морев.       Яр удивленно покосился на невозмутимо жующего жвачку Пашу, который дернул плечом и уткнулся в телефон.       - Завтра надо прийти пораньше в клуб. Часа за три до открытия, чтобы проверить всю аппаратуру, сыграть парочку песен снова и навести образы, - объявил Гришка, потянувшись. – Ты как, Яр, свободен?       - Я же обещал, - вздохнул парень.       На этом их встреча была окончена. Ярослав отчасти, хоть ему и не хотелось особо сильно в этом признаваться, был рад выпавшей возможности побольше провести времени с Моревым. Тот открылся ему с немного другой стороны. Ко всем участникам группы он относился, как к братьям, как к своей настоящей семье, которой у него, по сути, никогда не было. В присутствии ребят (и порой забегающего унылого Ромки с перевязанной сломанной рукой) Артем расслаблялся, становился менее злобным, агрессивным и ненавидящим весь мир. Ярослав несильно дивился подобным преображениям друга. Он радовался всяким изменениям, что происходили в Артеме при общении с близкими по духу людьми.       Когда Яр оказался дома, то не сразу решился проверить, что там Морев и его компашка насобирали ему в пакет, но нужно было примерить одежду, чтобы убедиться, что шмотки подходят по размеру. Гориновский заранее приготовился к тому, что стиль рокера ему не подойдет, ведь сам он привык носить либо классику, либо спортивные вещи. Даже в подростковом возрасте он не любил косухи и прочую готическую ерунду. По хорошему счету, Яр и в стилях не особо-то разбирался, одеваясь всегда со вкусом, правда, полагаясь больше на интуицию, чем на оглядывания на стили, диктуемые модой.       Когда Гориновский достал из пакета черные джинсы с массивными заклепками и потертостями, он восхвалил всех мыслимых и немыслимых Богов, что Артем, зная его достаточно хорошо, не выбрал из всех возможных вариантов штанов нечто кожаное, ограничившись, пусть и ярко-выделяющимися, однако приемлемыми джинсами. Также Ярослав достал кожаный жилет с висящими на нем цепями. Из аксессуаров в пакете лежали браслеты с черепами и какими-то странными знаками. Не веря собственным глазам, Гориновский еще раз прошуршал весь пакет на наличие хотя бы рубашки, но ничего такого не было, только массивные высокие бутсы со шнуровкой заканчивали, судя по всему, завтрашний образ. Недовольно вздыхая, Яр померил приготовленную для него одежду. Признаться честно, вещи подошли ему идеально, подчеркивая аппетитные ягодицы, стройное тело, а самое главное – руки с отлично проработанными мышцами в тренажерном зале. Ко всему прочему жилет открывал вид на татуировку, что Яру не очень-то нравилось. Нет, он ни капли не жалел, что в свое время решился на эксперимент – сделать нечто на память, однако татуировкой Яр не гордился. Но образ рокера ему подошел. Гориновский с трудом узнавал себя в зеркале. Его смущало лишь одно – джинсы были настолько в облипку, что скрыть контуры тела было просто невозможно. Ярослав не упустил возможность написать Мореву, что выглядеть он стал в подобранном образе до ужаса непривычно и странно.       «Конфеткой выглядишь – я уверен! – пришло Гориновскому сообщение от друга. – Хорошо, что тебе все подошло. Не бойся, в клубе в одной жилетке не замерзнешь – будет жарко, дружище»       Яр лишь закатил глаза, не став спорить с тем, кого все равно переспорить было нереально. У Артема было свое представление о том, как нужно одеваться. Гориновский не раз видел выступления друга, так что помнил множество образов парня, но зачастую Артем любил выходить в полураздетом стиле, подчеркивая пикантные места отсутствием какого-либо клочка одежды. Признаться честно, подобный соблазнительный вид Морева привлекал Ярослава, который давил набегающий на него жар. Ко всему прочему, Артем всегда подчеркивал темной подводкой глаза, делающиеся еще более привлекательными, манящими, глубокими и затягивающими. Ярослав возбуждался каждый раз, когда видел Морева в его образе. Парень, выдавая финтиля на гитаре, всегда очень сильно привлекал к себе внимание, будто бы постоянно заигрывая с публикой. Яр ревновал, бесился, но тихо внутри себя переживал подобную бурю эмоций, понимая, что ничего высказать Мореву не может. Со временем Ярослав попросту привык к постоянно испытываемым желаниям, свыкся со своей любовью, которая никогда не будет взаимной. Как-то раз он даже подумывал обратиться к гипнологу, чтобы тот отвадил от него его "зависимость". Но вставало несколько проблем: во-первых, настоящих специалистов в данной специфической сфере нынче днем с огнем не сыщешь, а во-вторых, не особо Яр верил в силу гипноза, и он читал, что если не веришь, то может ничего не выйти. Так что у бедного страдальца, неразделенно влюбленного парня, не оставалось выхода, кроме как смириться со своей горемычной судьбой.       Еще пару раз повертевшись у зеркала, Гориновский переоделся в привычную домашнюю одежду. Грей, шастающий неподалеку, не шибко оценил наряд хозяина, лениво жуя в зубах подаренный когда-то давно Артемом резиновый мяч. Порой Ярослав действительно начинал ревновать своего пса к другу. Слишком много внимания они уделяли друг другу, порой забывая о существовании третьего.       Пятничный день, наступивший крайне быстро для немного нервничающего Ярослава, пролетел незаметно. Только недавно он лег в постель, сладко потянувшись и задремав, утром после плотного завтрака прогулялся с Греем и отправился на работу решать очередные казусы, как вдруг неожиданно часы пробили то самое время, к которому Гориновскому следовало быть в клубе. Он не опоздал. Почти. Тридцать минут из-за пробки не считаются. Гриша, будучи неформальным лидером группы, недовольно засопел, но ничего не сказал. Выглядел он, скажем так, сдержанно, как для солиста великолепной группы Black Wings, несмотря на многочисленные серьги в ушах, которые Гришка по привычке время от времени теребил. Круче всех выделялся, как и всегда, Пашка, который почти с порога, ворча себе под нос ругательства, накинулся на Ярослава. Артем, в странно приподнятом настроении, только успел выхватить у Гориновского пакет с выданной одеждой. Опаздуна усадили в вертящееся высокое кресло перед огромным зеркалом. На длинном а-ля трюмо стояли многочисленные баночки, скляночки со странными наполнителями ярких цветов, один старенький фен и вытянутые бутылочки с лаками. Мечта любой женщины. Пашка принялся колдовать, не слушая никаких возмущений, а Яр решил, пялясь через зеркало, порассматривать парней получше. Оделись они в темные оттенки: черные, темно-коричневые, синие, бордовые. В основном в гардеробе группы преобладал синюшно-черный, оттеняясь другими цветами, как аксессуарами.       - Я уже с нетерпением жду, как мы порвем зал, - довольно протянул Никита, вертя в пальцах деревянные палочки от барабанной установки. Он поправил сползающую на глаза повязанную на русой голове алую бандану, сверкнув веселым взглядом подкрашенных глаз в сторону Артема, перебирающего одежду на длинной вешалке: - Тёмка, а ты не волнуешься?       - С чего бы? - фыркнул Морев, и Ярослав, терпя издевательства над своей шевелюрой, мог поклясться, что друг закатил глаза. - Чего мне волноваться-то? Мы ахуенно зажжем. С талантом Яра... Ух...       - Ты меня-то не перехваливай, - Ярослав охнул и поморщился, когда вымазанные в чем-то склизком пальцы Пашки потянули его за волосы, чуть не оторвав к херам собачьим пряди. - Эй, аккуратней! - не смог удержаться от возмущения Гориновский, уставившись укоряющим взглядом на садиста, не испытавшего ни капельки смущения, продолжая свою изуверскую деятельность.       - А я и не перехваливаю, - пожал плечами Артем, вытаскивая из залежей нечто черное. Сам он все еще не приоделся в полноценный образ, видимо, раздумывая, что лучше надеть: майку с V-образным вырезом чуть ли не до пупа или похожую, как у Яра, жилетку. - Ромка, услышав впервые, как ты играешь, обзавидовался, заявив, что тебе надо бы жопу не в офисе просиживать, а талант развивать.       - Ага, сидеть уличным музыкантом в переходах, - вздохнул Ярослав.       Паша недолго колдовал с густыми волосами Яра. Стилист всего лишь уложил их гелем в легком беспорядке, зачесав пряди на бок, чтобы побольше открыть красивое лицо парня. Потом, повернув кресло чуть в бок, гитарист подтащил к Ярославу стул и, сев на него, принялся магичить уже с косметикой, нанося яркий и вызывающий макияж. Гориновский слегка смутился видеть чужое лицо, крайне миловидное, настолько близко, почти на расстоянии поцелуя. Старательный Паша, ко всему прочему, еще и язык высунул в задумчивости, нанося разные крема и примочки на лицо Яра. Гориновский, не помнящий, когда в последний раз у него был нормальный секс, замер, стараясь лишний раз не дышать и не показывать, что его весьма привлекает такая близость с синеволосым. Срочно требовалось найти кого-то для удовлетворения своих плотских потребностей, и этим Ярослав решил заняться в ближайшее время.       - А что тебе не нравится в уличных музыкантах? - хмыкнул Никита, продолжая развивать тему. - По-моему, вполне неплохая такая фрилансерская работенка.       Яр открыл рот, чтобы ответить, но Паша, нахмурившись, залепил ему подзатыльник, отчего Гориновский, совсем не привыкший и не ожидавший такой подставы, ойкнул, изумленно уставившись на недовольного гитариста.       - За что?! - и столько возмущения отразилось в изумрудных глазах, что Артем, краем глаза наблюдавший за происходящим, громко прыснул от смеха.       - Не дергайся, - пробормотал тихо, едва слышно, синеволосый. - Мне нужно подкрасить тебе глаза. Будешь дергаться - в панду превращу.       Угроза сработала. Проворчав себе под нос нечто про то, что рокеры совсем психами стали, Яр заткнулся, позволив Паше вертеть им, как вздумается, поворачивая лицо к свету для лучшего обзора. Гориновский внезапно понял, что расслабился, находясь рядом с парнями. Чуть позже он начал шутить, подкалывать Артема, болтать о Грее с Гришей и слушать наставления от Никиты, касаемые музыкальных выступлений. Ярослав впервые за долгое время ощутил, как спокойствие теплыми волнами охватывает все его тело, лаская, оглаживая кожу, позволяя не думать ни о работе, ни о проблемах в личной жизни.