Инсомния алкогольного дыма

      Ярослав серьезно начинал подумывать о том, что ему стоит сменить тренажерный зал. Однако он привык к контингенту тренажерки, к самому инвентарю и к тому, что зал находился недалеко от дома. Тот разговор с Джеком выбил из колеи надолго. Гориновский почти не помнил, как завершился тогда вечер. Он на автомате отыграл, почти не обращая внимания на беснующуюся толпу. Среди множества лиц Ярослав не видел Джека. Не то чтобы он его искал, конечно. Губы Гориновского горели. Это был его далеко не первый поцелуй, однако складывалось ощущение, что один из самых запоминающихся, поскольку был нежеланным и крайне неожиданным. Яр помнил ощущение горячих губ Джека, передающего ему аромат алкогольной горечи. Сладкой горечи. Гориновский постарался забыть обо всем, решив, что сделает вид, будто бы ничего не было. Не бросать же ему из-за недоразумения тренировки в полюбившемся зале. В конце-то концов, пусть странные домыслы Голдмана насчет отношений Гориновского и Морева останутся при нем. Было глупо взрослому парню трястись из-за произошедшего. Поэтому твердо придя к выводу, что ему хватит переживать по пустякам, Ярослав благополучно отринул прочь неприятные воспоминания. Так прошло чуть больше двух недель. Выступление Black Wings было оценено по достоинству. Как и предполагал Яр, ребят действительно пригласили в другие клубы для выступлений. Деньги начали понемногу капать в карманы ребят. К тому времени Ромка успел вылечить многострадальную руку, и помощь Ярослава больше не требовалась. Никита и Гришка долго сокрушались, что от них уходит талант. Артем соглашался, подмечая, что у друга уже успела появиться кучка поклонниц, постоянно выспрашивающая, когда Яр появится на выступлениях. Гориновский лишь хмыкал в ответ. Не говорит же ему, что женский пол его не привлекает вообще. Зал за это время Ярослав посетил всего пару раз, не наткнувшись на Джека. В те дни дежурил его тренер-напарник, чему Яр тайно в глубине души порадовался. Чем меньше столкновений с Голдманом, тем лучше.       В воскресенье утром после прогулки с Греем Ярослав заглянул к родителям. Мама напекла вкуснейших оладий, ожидая прихода своего единственного драгоценного сына. Ольга Борисовна являлась владелицей одного крупного издательского дома, занимающегося выпуском известных модных журналов. Ее бизнес раскрутился благодаря Гориновскому-старшему, который вложил достаточно много денег в любимое дело жены, но само издательство с колен подняла Ольга, став отличным, строгим руководителем. Но, несмотря на свою занятость, очаровательная шатенка с миловидным лицом и привлекательной родинкой над губой, доставшейся сыну по наследству, в свободное время любила готовить разные кулинарные шедевры, чем несказанно радовала мужа и сына. Ольга Борисовна была женщиной невысокого роста, будучи от земли метр и шестьдесят сантиметров, она, тем не менее, держала в ежовых рукавицах всех своих подчиненных. Дома же, хоть и справедливо-строгая, женщина превращалась в добрую и милую мать и жену, с трепетом относящуюся к своим драгоценным мужчинам. Похожий больше на отца, Ярослав любил родительницу искренне, глубоко и нежно, но даже он понимал, что не способен рассказать ей многое из того, о чем хотелось бы поведать. Например, Ярославу тяжело было представить, как он расскажет женщине, которой перевалило за пятьдесят (хоть и по ней сложно было это сказать), что у нее с вероятностью сто процентов не будет внуков. Гориновский-младший боялся разочаровать не только отца-начальника, но и любимую маму, которая воспитала в нем большую часть тех положительных качеств характера, коими обладал парень. Ольга Борисовна, как и любая мать, переживала за сына и его личную жизнь, сетуя временами о том, что у мальчика нет второй половинки. Она частенько за столом поднимала эту тему, но Яр предпочитал находить причиной свою сложную работу, не оставляющую время на личные взаимоотношения. Женщина тяжело вздыхала, бурчала, но сдавалась через некоторое время.       - Твой поздно ночью улетел в Сидней для встречи с каким-то крупным компаньоном, - щебетала Ольга Борисовна, стоя у плиты и время от времени подкладывая в тарелку уплетающего Ярослава еще оладьи.       - С Тереховым, - пробубнил Гориновский, с удовольствием макая горячие золотистые лепешки в сгущенку. – Помнишь старого друга отца? Он вернулся недавно из Штатов и хочет открыть небольшую фирму в Сиднее. Попросил отца прилететь для консультации. Терехов пожелал отгрохать новое здание, и навыки боевого товарища не помешают.       Ольга Борисовна вздохнула, дернув раздраженно головой, тем самым скидывая длинные волосы, завязанные в хвост, с плеча. Пряди упали на точенную спинку женщины. Яр с легкой улыбкой глянул на маму, отпивая кофе.       - Не раздражайся, - попросил парень. – Отец вернется через пару дней.       - У него День Рождения завтра, а ему приспичило улетать на другой конец света, - в мелодичном голосе послышалась крайняя степень раздражения. – И ты такой же, - Ольга Борисовна взглянула на сына, одарив его вспышкой возмущения, отразившейся в изумрудном взгляде.       - Ты знаешь отца, - пожал плечами Яр. – Если друг попросил прилететь именно сегодня, то он бросит все и выполнит обещание. И при чем тут я? – парень вскинул взгляд, внимательно посмотрев на мать.       - Похож на него, - буркнула женщина, возвращаясь к сковороде и выливая в нее очередную порцию белоснежно-кремовой смеси. – Кстати, - Ольга Борисовна покосилась на сына, прищурившись, и по взгляду женщины Гориновский понял, что не стоит ждать хорошего разговора, - мне тут на днях подруга заскакивала. Рассказала про свою дочку. Ей двадцать четыре и зовут Наташей…       - Мам! – возмутился Ярослав, которому перестал кусок в горло лезть мгновенно. – Прекращай играть роль свахи!       - Ну почему, сын?! – женщина, развернувшись всем корпусом, поставила руки в бока, с легким налетом раздражения уставившись на Яра. – Тебе уже двадцать восемь! И ты вообще не торопишься жениться. А Наташенька просто чудесная девушка! – мать начала загибать пальцы. – Красивая, порядочная, по клубам не ходит, не курит и не пьет, хозяйственная, работает у матери в цветочном магазине. А ты сам знаешь, что у Никифоровых этих магазинов пруд пруду по всему городу.       - Ты про Наташу Никифорову? – Яр усмехнулся, чуть не засмеявшись, но вовремя сдержавшись.       Он-то думал, о какой такой Наташе-прелестнице шла речь, раз уж при всей ее чудесности у нее не было в двадцать четыре парня. Оказывается, мать говорила про Никифорову, которая была той еще оторвой и всех своих чертят она скрывала глубоко внутри. Они познакомились с Наташей в одном из клубов. Специфических и закрытых клубов, куда она пришла…со своей девушкой. Ярослав тогда общался с знакомым, который через некоторое время, напившись, ушел, а девушки подкатили к нему с предложением продолжить вечер втроем. Ярослав им отказал, пояснив, что прекрасный пол ему интересен так же, как импотенту. К счастью, клуб гарантировал полную конфиденциальность своих посетителей, да и люди, находящиеся в этом здании, были не простыми людьми, а ВИП-ами, прекрасно осознающими, что нужно быть тише воды и ниже травы, ведь право на личную жизнь было у всех. Однако разговор с девушками продолжился. Ярославу удалось выяснить, кто они и что из себя представляют, поэтому, услышав предложение матери, Гориновский лишь посмеялся в душе, понимая, что такую вот будущую жену он явно не хотел бы.       - Ты ее знаешь? – оживилась мама, вскинув аккуратно выщипанные темные брови.       - Нет, - качнул головой Яр. – Просто слышал, что она достаточно талантливый флорист, - отчасти соврал, отчасти сказал правду Гориновский, не знающий на самом деле, талантлива Наталья или нет. – И, ма, прошу, прекращай уже сватать меня ко всем. Наташа не в моем вкусе. И мне даже тридцати нет, а ты все пытаешься с кем-нибудь сосватать. Ты ведь любишь западные и восточные культуры? – чуть сменил тему разговора Яр, уставившись на Ольгу Борисовну. – Вот и посмотри на их менталитет. Они жениться начинают после тридцати, а многие к сорокету обзаводятся семьей.       - Во-первых, - лопаточка для переворачивая оладий строго нацелилась на Ярослава, грозя стукнуть, - ты уже занимаешь высокий пост, а через время отец вообще передаст тебе управление компанией. Во-вторых, на Западе и гей-браки разрешены, если что, не во всем же на них ровняться, - Ярослав едва ли не досадливо застонал, чуть напрягшись. – В-третьих, сколько по-твоему нам с твоим отцом лет?! Мы вообще внуков дождемся?! – женщина в самом конце даже голос повысила, превратившись в строгую начальницу.       «Не дождетесь» - так и чесался язык Гориновского произнести фатальную фразу.       - Мам, вы с отцом фору дадите любому молодцу, - отмахнулся парень, решительно опустив тему нетрадиционных браков. – Ладно, я поел, - Яр, пытаясь сбежать от темы, встал из-за стола.       - Чего? А ну сядь! – мама, перевернув оладьи, села напротив сына, буравя его взглядом. – У тебя есть возлюбленная, а я напираю почем зря?!       - Нет, - вздохнул Гориновский, понимая, что с включенном режимом начальницы лучше не спорить и послушаться, а язык так и тянуло ляпнуть: «да». – Какой цвет волос у Натальи?       - Эмм… - мама задумчиво прикусила губу, вспоминая. – Ее мама показывала мне фотографию. Блондинка.       - Отлично, я не люблю блондинов! – довольно выдал Ярослав, вскакивая с места, чтобы побыстрей завершить неловкий для него разговор.       При упоминании цвета волос в мыслях невольно возник образ Джека. Правда, его сложно было назвать блондином с его золотистыми волосами. Хотя, возможно, что модельное агентство, в котором он числился одним из преуспевающих молодых людей, в самом начале его карьеры перекрасило ему волосы. Этого Ярослав не знал и не горел желанием узнавать в принципе.       Гориновский метнулся к выходу из квартиры, но был перехвачен матерью в коридоре, когда натягивал куртку.       - Значит, ищем тебе темненькую? – женщина сложила руки на груди, недовольно посматривая на сына.       - Никого мы мне не ищем, мамуль, - Ярослав надел обувь и подхватил сумку, с которой приехал, чтобы отправиться на тренировку. – Я сам найду себе спутницу, окей? – парень, подойдя к нахохлившейся матери, обнял ее и поцеловал в макушку, пользуясь достаточно большой разницей в росте. – Все, я побежал.       - Вот ты всегда так, - вздохнула мама, тем не менее, обнимая сына. – Жду тебя на следующих выходных. Надеюсь, наш драгоценный глава семейства приедет к тому времени, чтобы мы запоздало отпраздновали его День Рождения.       - Конечно, - Ярослав подавил в себе вздох облегчения, радуясь, что мама не стала продолжать раздражающую его тему.       Распрощавшись с Ольгой Борисовной, Ярослав, совсем не торопясь, поехал в тренажерку, искренне надеясь, что Джека там не будет. Переодевшись в любимую спортивную одежду, натянув наушники, Ярослав вначале пошел в кардио-зону, сразу заняв одну из беговых дорожек. В воскресенье людей было мало. Лишь те, кто по-настоящему фанатели от спорта, а не превращались в ленивых тюленей, тянулись в зал, чтобы не терять форму и быть всегда в тонусе. Тренера Ярослав пока что не видел, чему радовался в глубине души. Вообще, проходя через основной зал, Гориновский отметил, что народу было шиш да маленько.       Ярослав благополучно провел полчаса, занимаясь на тренажерах, делая сегодня упор на ноги. Он занял штангу для приседа, на всякий случай, чтобы не вырвать наушники из ушей, отложил телефон в сторону, готовясь пойти на первый заход. Он совсем забыл о Джеке, и когда сзади него раздался мурчащий голос, Ярослав здорово напугался, вздрогнув, ведь он совсем не предполагал, что Голдман решит зайти исподтишка.       - Помочь? – повторил сверкающей белозубой улыбкой парень, указывая на пока что пустой гриф.       Гориновский уставился на Джека, не зная, что ответить. Тот выглядел непринужденно, как и всегда. По его лицу сложно было что-то понять. Яр, к его огромному удивлению, заметил легкий золотистый загар, покрывший кожу Голдмана. Ему шло безумно, но делать комплимент парню Гориновский не собирался, и так понимая, что тот знает себе цену. Синие глаза Джека также улыбались, но настороженное выражение поселилось на глубине радужки. Одетый в привычные широкие штаны и футболку, с завязанными в пучок волосами, Голдман выглядел добродушным и безобидным. Ага, безобидным, как тигренок в клетке, но стоит сунуть голову к нему – откусит и не подавится.       - Спасибо, но я справлюсь как-нибудь сам, - Ярослав отвернулся, поворачиваясь к штанге лицом, тем самым показывая, что разговор окончен.       Но Джек не собирался отступать. Улучив момент, когда две девушки, занимающиеся на скамьях, уйдут, оставив в зале лишь одного тренера и Яра, Голдман подошел к Гориновскому сбоку, чтобы тот посмотрел на него.       - Не злись, my dear, - мурчаще-тихо пробормотал Джек, состроив бровки домиком.       - Ты был пьян, - Ярослав мельком взглянул на Голдмана, отвернувшись. – Я понимаю.       - Я не был пьян настолько, чтобы ничего не осознавать. Выпивка на меня слабо действует, - продолжил шептать Джек. Подойдя совсем близко, он коснулся плеча Ярослава, и тот напрягся, уставившись на парня, как на сумасшедшего. – Мне жаль, если я напугал тебя, Яр, - при обращении голос Голдмана словно стал на тональность ниже, соблазняюще-интимней.       - Я не из пугливых, - Ярослав скинул чужую конечность со своего тела, стараясь игнорировать неприкрытый флирт, который, к слову, что-то трогал внутри, прося ответить заигрываниями.       - Возможно, - чертовы ямочки появились на щеках Джека, когда тот мягко и успокаивающе улыбнулся. – Послушай, я уже в самом начале нашего знакомства говорил тебе, что ты мне нравишься.       - А я четко дал понять, что я не заинтересован, - Ярослав бы с удовольствием отодвинулся, но Джек напирал бы и дальше, так что пришлось остаться на месте, вцепившись руками в гриф штанги.       - Но мы уже выяснили, что парни тебя привлекают, - фыркнул Голдман, и Ярослав подавил в себе желание стукнуть того по его очаровательной головушке. – Более того, ты ответил мне на поцелуй.       - Ты считаешь это ответом? – Гориновский ошарашенно уставился на Джека, почти округлив глаза от удивления, ведь подобное заявление он никак не ожидал. – Это простая физиология, Голдман. Ты поцеловал неожиданно!       - Но весьма эффектно, чтобы понять, что ты был бы не против продолжить, - улыбнулся еще очаровательней красавец, заставив сердце парня ухнуть вниз. – Послушай, Яр, - неожиданно Голдман стал серьезен, как никогда раньше, - ты мне правда нравишься. И, честно говоря, я бы хотел переспать с тобой, - от такой наглости Гориновский чуть челюсть не уронил, уставившись на Голдмана, не понимая, какого черта он вообще его еще не послал. – И ты со своей неразделенной любовью страдаешь. Я заметил, как твой организм реагирует на обычное прикосновение. У тебя явно давно никого не было.       - По-моему, это не твое дело, - Ярослав по-настоящему начинал злиться, буравя взглядом наглеца, осознавая, что сам себя сдал, когда проигнорировал заявление про неразделенную любовь, тем самым подтверждая догадки Джека.       - Согласен, но у меня к тебе весьма пикантное предложение, - флиртующие нотки вновь вернулись к голосу Джека. – Как насчет того, чтобы стать друзьями по сексу, my dear?       Гориновский еле сдержал себя, чтобы не заржать в голос. Он сначала впал в ступор, затем ему показалось, что он ослышался, но когда предложение Голдмана стало осмысленным, Ярослав почувствовал приближение истерического хохота. Обалдело уставившись на Джека, Яр в душе не представлял, что ему ответить. У парня было достаточно любовников в свое время, но никто еще так открыто не предлагал ему секс. Причем не просто секс, а дружбу с привилегиями. Ярослав глубоко сомневался, что Джек в своем уме. Нет, встать-то у Гориновского на него наверняка встанет. Все эти отговорки, что Голдман не в его вкусе – это лишь попытки укрыться от возможной неизбежной лавины. Карикатурное личико Джека было привлекательным, и Ярослав мог себе представить, как страстное выражение затрагивает синеву чужих глаз, как приоткрываются в экстазе соблазнительные губы-бантики. Но Ярослав с трудом мог вообразить, что между ним и этим парнем может быть секс. Но с другой стороны предложение было весьма и весьма соблазнительным. У Яра давно никого не было. Не то чтобы он искал кого-то, однако проще ведь трахаться с человеком, которого знаешь, чем искать приключения в барах, знакомясь с первым встречным. Тем более Ярослав уже успел оценить технику целования Голдмана. Мысленные весы Гориновского начали колебаться.       - Джек, ты давно у врача был? К психиатру не думал обратиться? – с ухмылкой проговорил Яр, все еще не веря в то, что подобное предложение поступило к нему. – У тебя и так много любовников, разве нет? Ты флиртуешь с каждым встречным-поперечным.       - Ты считаешь, что если я общаюсь с людьми в подобной флиртующей манере, то я имею много секс-связей? – в уголках глаз Голдмана появились неглубокие морщинки, а губы чуть напряглись, словно Яр только что обидел его.       Отчасти Гориновский вдруг почувствовал вину. Может быть, не стоило столь опрометчиво делать выводы? Ведь он не знает Джека. Тот рассказывал что-то о себе, но Ярослав пропускал эту болтовню мимо ушей, так что обидчивые нотки в голосе Голдмана можно было понять. Ярослав стушевался, ничего не ответив на вопрос блондина.       - Давай начнем с обычного общения, окей? Я не тащу тебя в койку прямо сейчас, - горечь, минутой ранее сковавшей красивое лицо, словно ластиком стерли, и на ее месте нарисовали очередную соблазняющую улыбку. – Может быть, среди недели сходим куда-нибудь?       Ярослав хотел сказать категоричное «нет», но в предложении Джека была доля смысла, поэтому отказ никак не хотел срываться с языка. Гориновский открыл рот, чтобы сказать, что не очень хочет тратить свои свободные минуты после работы, но что-то не дало ему начать говорить. То ли это было чувство вины, что Ярослав так легко повесил на Джека табличку с подписью «кобель», то ли что-то заманчивое прозвучало в предложении Голдмана, но Яр медленно кивнул. Он сам не заметил, как дал свой номер телефона парню. Джек неожиданно сделался тихим и спокойным. Он покладисто записал цифры, диктуемые Яром, а после, одарив Гориновского очередной мягкой улыбкой, ушел. Голдман больше не подходил к Ярославу, будто бы давая тому время прийти в себя. И Яр оказался ему благодарен, потому что до самого конца тренировки парень чувствовал себя так, словно ему обухом по затылку стукнули, и он не знал, правильно ли поступил, согласившись вынести отношения с Джеком за пределы тренажерного зала.