***
Они продолжали идти, всё шли и шли, и вот наконец вдали начали виднеться стены Киркволла. Они были совсем близки к спасению, но позади послышался истошный крик Калеба. Девушка и пару крестьян пытались его вдавить в ткани на повозке, не позволяя ему двинуться. Конь остановился, сопя, а Вилод с Вальтером подбежали к своим подопечным. Их товарища начало рвать кровью, его глаза покраснели, а лицо лишь сильнее побледнело. Ужасное и неприятное зрелище, но было ещё ужаснее то, что рука у него полностью загноилась, и эта вонь достигала до рецепторов всех присутствующих. — Ну, всё, ему нужно срочно помочь, — Казимир решительно начал действовать: закатал рукава и начал залезать на повозку, наматывая на руку кусок какой-то ткани. — Стой, я сам! — прокомандовал Штайн. Отпихнув Казимира в сторону, он самостоятельно залез в повозку и вынул из ножен свой верный клинок. В лезвие было видно вымотанное лицо его товарища, а отраженный свет слепил в глаза. Вилод жестом подозвал крестьян к себе, а Казимир лишь довольно усмехнулся, потирая свой нос. Его не удивляло такое поведение, наоборот, его смешила эта ситуация. Мерзостный человек, любящий деньги, явно не понимал такого «братства». Но все люди разные, и все они смотрят на ситуацию под разными углами своих точек зрения. Крестьяне отошли на несколько десятков метров, предпочтя не смотреть на телегу с двумя братьями по оружию. Тяжёлый хрип застыл в воздухе. Кровь из раны испачкала тело, стекая к вещам в телеге, а бездыханное тело совсем размякло. Душа дошла до упокоения. Юноша с отстраненным взором накрывал тело товарища тканями, что были на продажу, наплевав на их стоимость и труд швей. — Идём дальше... — через несколько мгновений конь поднял голову от травы и вновь неспешно двинулся с места. Все продолжили свой путь, не обмолвившись и словом, будто ничего не случилось. Вот только на лице юноши исчезли все эмоции, ведь его поглотили внутренние демоны, что с радостью кормились этой болью и отчаянием.***
Через некоторое время они добрались до поселения, и отряд встречал глава стражи. Тот самый человек, что выдал им задание. Теперь же на нём были крепкие и чистые пластинчатые доспехи с шлемом-котелком, а на его поясе висел мешочек с золотом. Крестьяне встретились со своими семьями и радостно обнимались, только благодаря богов за их спасение, а не отряд. — Вот и явились... — заметив отсутствие одного из бойцов, командир стражи огляделся и заметил свисающую с повозки руку. Сглотнув и пройдя вперёд, он развязал шнурок своего мешочка с деньгами. — Ваша оплата за ваш кровавый труд. Доказательств не надо, вижу по спасённым крестьянам. Вилод подошёл ближе и взял в руки мешочек, потряся его в своей руке и взвесив. После чего задал вопрос: — Командир, разрешите похоронить нашего товарища. Негоже его оставлять на съедение псам. Всё же он был набожным человеком, — Вилод протёр свой лоб, опустив голову, словно ожидая оскорбления в свой адрес. — Конечно, бравое дело сделали. Да и почему бы не похоронить достойного человека.. А что с вашим командиром? — поинтересовался он, качнув голову в сторону лидера. Затем командир стражи развернулся вполоборота, собираясь направиться к местной церкви. — Ему пришлось Калеба отправить на тот свет, к отцам его. Чтоб не мучался, — ответил лесоруб, стоя с опущенной головой и медленно выпрямляясь, и скромным взглядом посмотрел на главу стражи. — Тяжёлое бремя... вернусь через несколько минут, вы тут пока постойте, — и тот быстрым строевым шагом отправился к церкви. — ...Однозначно запретят. Этот местный святоша не позволит похоронить Калеба, — с усмешкой говорил Казимир, уверенный в своих словах, и удерживал в руках булаву. — - Заткнись, — с шипением скомандовал Штайн. — А что? Правда же, я же местный. Знаю законы эти и этих наглых... — он не успел договорить, как вновь раздалось то же слово. — ЗАТКНИСЬ! — прокричал Вальтер, сорвавшись, и, спрыгнув с повозки, подошёл к своему наёмнику, взяв того за воротник его рубахи. Смотря прямо в его глаза и с рычанием дыша, парень продолжил. — Ты хоть знаешь, сколько я прошёл вместе с Калебом?! Он был мне братом, я ему доверял и знал всю его семью! Вальтер словно не дышал. Его глаза горели яростью от того, что Казимир не мог понять его и равнодушно относился к смерти товарища. Но в этот момент наёмник ударил своего лидера кулаком по лицу. Глухой удар повалил на землю юношу, после чего последовал второй, не менее сильный, удар. — Да приди в себя, сопляк! Все дохнут как собаки! Вы наёмники, и никто ничем вам не обязан! «Шваль с дороги» - так в трактирах зовут вас, — Казимир говорил это с улыбкой, наслаждаясь унижением и избиением юноши. Он бы сделал третий удар, если бы не Вилод, схвативший того со спины и принявшийся душить наглеца. Юноша отплевался кровью от крепких ударов, а в глазах двоилось. Вилод крепкой хваткой держал свою жертву. Так бы и продолжалось, если бы не подошли стражники, что взяли всех троих в кандалы.***
Сырая темница, оковы, сдерживающие все движения и простой приговор заключить их на несколько дней, из-за публичной драки, без выяснения, кто прав, а кто нет – всё, что им досталось. Крыса пробежала от стены до стены напротив, скрывшись в своей норе и утащив крошки хлеба. Стальные решётки закрывали выход на свободу. Среди местного шума легко отличались стальные удары сапог командира стражи. Он подошёл к дверям камеры и, посмотрев на юношу, произнёс: — Штайн и Вилод, свободны. Вашего Казимира мы тут оставим, давно его искали. Всё отдадут на выходе.. А вашего товарища похоронили. Капитан стражи открыл дверь камеры. И из-за угла показался Вилод, который дальше поглаживал свою бороду. Штайн поднялся с сырого пола и, бросив краткий взгляд на Казимира, направился на выход, шатаясь от ударов и звона в ушах. Необходимость двигаться в приоритете была выше боли. В конечном итоге они вышли из ворот города и остались вновь одни на большой дороге.