Путь Наёмника

      Отряд продолжал двигаться в необходимом ему направлении, минуя городские ворота и выходя на свободные дороги этих земель. Вальтер сидел в телеге и спустя некоторое время достал из своей сумки самую простую карту, развернув её и проведя пальцем по ней путь для Салаги. — Пару лиг чисто по дороге, потом сворачиваем на восток, ещё до леса. Помнишь же тот поворот? — уточняюще спросил командир отряда, внимательно присматриваясь к своему собеседнику. — Да, командир, я всё понял, — несильно кивнув в ответ, Адам взмахнул поводьями, дав команду, и конь перешёл на быструю, чем обычно, рысь. Хотя это и позволяло сидящему отряду быстрее достигнуть своей цели, но телега, шумно подрагивающая на каждой небольшой кочке, могла и не выдержать, потеряв какое-нибудь колесо.       Пока они двигались в небольшом неудобстве, Кальвин внимательно осматривал Вальтера с недоверием, явно не понимая, где же их командир пропадал всё это время, когда они были в городе. Множество мыслей витало в голове, а потому мужчина, не выдержав, выпрямился и громким голосом сказал: — Командир, а где это вы пропадали? — и звучало это не как обычный вопрос, а скорее как чистое требование о признании, которое тот обязательно утаил (по мнению Кальвина). — Не важно, гулял по городу и заходил в местный трактир, — спокойно ответил Вальтер, совсем не удивляясь вопросу, что был в теории ожидаем, и частично вынул свой клинок, нахмурившись и смерив взглядом Кальвина, будто говоря, чтобы он не доставал его всякими глупостями. — Да что это за отмазка?! Мы выполняли всё то, что было нам велено, пока вы прохлаждались невесть где! Да и ещё никак не ответили на то, откуда у вас такой богатый клинок! Не верю я, что ты простой человек! — продолжая возмущаться и требовать признаться в правде, Кальвин старался не выпасть из повозки и всё также не отрывал своего взгляда от собеседника. — За..мол..чи... — моментально вынув своё оружие и приставив его к горлу стрелка, Бес прошипел и крепко прижал спину мужчины к своей груди, послушно ожидая приказа от командира. — Да твою! Вы, трое, а ну прекратили! — резко встрял Вилод в их разрастающуюся ссору, отведя руками друг от друга Кальвина и Беса по разным углам телеги. Ударив кулаком по борту, он произнёс: — Ишь чу, распоясались и ведёте себя как дети малые. Сказал же, гулял! Значит, и гулял, — пытаясь разрешить начатое на пустом месте, Вилод уже с жалостью посмотрел на Штайна и сглотнул. Как никак, а этот вопрос его тоже задел. Но надежда на то, что им сказали правду, была превыше всего. — Успокойтесь, бойцы. Я ненавижу тот город, потому что вырос в нём и увидел, как моего отца повесили за его нежелание служить местным господам. Чёрт побери, не желал он вставать под чужой флаг. Вот и всё, — сквозь зубы, обернувшись и глядя на своих спутников, процедил с мелькнувшей болью в глазах Вальтер, уже будучи готовым парировать любые вопросы насчёт его прошлого. Но мгновенно выдал фразу: — Этого достаточно будет? — Да... — размяв своё плечо, Кальвин посмотрел на командира виноватыми глазами, а затем опустил взгляд, крепче сжав кулаки. — Прошу прощения, Командир, не знал.       Тем временем Адам молчал, просто отчуждённо всё это время вслушиваясь в разговоры более взрослых участников отряда. Всё-таки он не мог разбираться в людях, из-за своего возраста. Конечно, высказывания и такая неожиданно открывшаяся правда о их командире его шокировали. Но не настолько, чтобы выпасть и удивлённо припоминать это в течении всей дороги.

***

      Дорога до деревни заняла небольшой промежуток времени, но сумерки были готовы вот-вот смениться гущей ночи. Солнце скрывалось за горизонт, а на безграничных и бескрайних полях пшеницы виднелась скромная деревушка: дюжина хижин, пара мельниц и маленький рынок. Это всё виднелось с вершины холма, с которой Адам аккуратно спускал коня, явно не любящего высоты. — Ну, тише, мой хороший, — поглаживая коня по морде и шее, юноша медленно вёл за собой рысака, присматриваясь к колосящимся полям. — Вот и Фельднер впереди, — произнёс командир отряда, шагая впереди и ведя за собой остальных участников компании. «Хорошая деревушка. Люди тут, наверное, богато живут. Ухоженные поля...» – продолжая подмечать про себя такие мимолётные догадки, дровосек шёл медленным шагом возле телеги, придерживая ладонью спину коня. — Деревня. На волчар, что ли, охотиться будем? — с недовольством проговорил Кальвин и остановился, уперевшись ногой в стремя и зарядив его болтом. После чего он быстрым шагом нагнал командира с рядом идущим Бесом. — Я не знаю, лишь понял, что им нужна помощь, — пояснив, Вальтер быстрым шагом направился прямо к деревне, не дожидаясь остальных.       Спустя некоторое время весь отряд прибыл в деревеньку. Никого на улицах не было, все, видимо, уже спали. Широкие улочки поселения освещали лишь несколько уличных фонарей. Хоть они стояли возле дома старосты и остальные готовы были начать разговор, Вальтер не решался постучать. Но из дома доносился шум приближающихся шагов, и дверь открыл старый, дряхлый мужчина без бороды. Его лицо было в морщинах и складках. Возраст давал о себе знать. Увидав отряд наёмников, он сначала удивился, а затем поднял руки к верху, вознося хвалу своим богам. — Прошу, проходите, люди добрые, — сказал он, возвращаясь обратно в свою хижину, и Вальтер проследовал внутрь и закрыл за ними дверь.       Хижина была достаточно скромной: комната с инструментами и мешками и спальня ничем не выделялись. Кроме одного помещения, где рабочий стол и столовая главы поселения были совмещены. В углу стоял сундук, ясное дело, с каким-то добром.       Староста же, подойдя к своему столу, открыл свою учётную книгу и начал в неё что-то записывать. — Добрый человек, беда у нас приключилась. Пропала деваха, молодка красивая. От жениха сбежала к какому-то хмырю, бандиту. Завтра его шайка будет тут забирать её приданное. Заплатим, когда вы их того, к праотцам отправите, — тяжело проговорил старик, частенько покашливая после всего сказанного. — Дурында, поверила этому хмырю. Хорьку. Вроде бы его так зовут. — Старик, бесплатно даже сделаем это. Только отдых нам предоставьте в каком-то из домов да поесть чего, — криво улыбнувшись на такую новость, парень вынул свой клинок и на несколько мгновений его показал. — Понимаю-понимаю... — широко открыв глаза и взявшись обеими руками за свою седую голову, тот покачал ею. — Ей-богу, как скажите, добрый человек! Ток прошу, не повредите ничего и не дайте нас разграбить! — Конечно, господин Староста, я постараюсь всё решить с моими парнями. Это... если будут раны, к кому обратиться? — Да не к кому, трав у нас целебных не растёт, а церквушки нет. Вы сами тут по себе будете, — пожав плечами и жестом указав на дверь, старик сам поковылял медленным и тяжёлым шагом в свою комнату. — Доброй ночи вам... — поклонившись старосте, Вальтер вышел из дома, закрыл старую дверь и встал перед отрядом. — Господа, отдыхаем. Завтра придут бандиты под предводительством Хорька. Вилод, надеюсь, ты будешь не против?       Услышав это, Вилод обомлел от удивления и резко прорычал: — Да чтоб этого помойного пса черти дрючили в преисподней! Ей-богу, Вальтер, увижу чертягу – убью лично! — В общем, план таков. Они не будут ожидать того, что сюда приехали мы, значит, устраиваем засаду со спины. Хорька ловим живым, чтобы потом ему отомстить за всех погибших от его рук. Остальных в расход. Увидите девку – оттолкните её в любую сторону: она – заложник, — объяснив что да как, Вальтер направился к телеге и запрыгнул в неё, ложась на холодное дерево и закрыв глаза. — А теперь все живо спать. Нельзя быть уставшими. — Хорёк? — переспросил Адам, отцепив коня от телеги и проведя того к корыту с водой, уже привязав его к тамошнему простейшему стойлу. — Да, бандит, перебил он с остальными большинство наших ещё при прошлом командире. Крыса ещё та, служит одному лендлорду или же старосте, не запомнил особо. Но тварь служит твари, — повертев головой, Вилод направился к телеге и сел, оперевшись спиной о неё и закрыв свои глаза.       Все последовали этому примеру и приказу, всё же нужно было отдыхать, чтобы набраться сил для будущей борьбы с чёртовыми бандитами.       Тёмные густые облака закрыли яркий лунный свет, и все земли погрузились во мрак, кроме небольшого клочка, освещаемого тусклым огнём фонарей, служившими маяком для ночных насекомых, что так и стремились к нему, ударяясь крыльями об горячую поверхность. Даже ветер стих, всё словно сосредоточилось только вокруг них.       Но вдруг бо́льшая часть отряда пробудилась. Рядом с ними на коробке сидела некая фигура, скрытая в тёмный плащ. Лицо странника никак нельзя было рассмотреть, но он мирно ковырялся в углях появившегося костра, чей треск и вывел их из чуткого сна. — Доброй ночи, наёмники. Я – странник, решивший расположиться возле вас. Надеюсь, не разбудил? — с ехидной белоснежной улыбкой спросил тот, дожидаясь ответа своих собеседников. — Хотя нет, не говорите.       Такое событие разозлило пробудившегося Вилода и Кальвина, когда же Салага скромно спал в ногах рыжебородого, а Бес засуетился, спрыгнув с телеги. — Вижу, проснулись не все. Но и это хорошо. Крепкий сон у них, доволен и вами. Слушайте внимательно, — перемешав красные угли в костре при помощи палки, странник продолжил свою речь, когда весь отряд буквально не мог произнести никакого звука. — Земли эти раньше принадлежали дому Делайлов - скромным и благородным аристократам, которые ставили себя наравне с простыми крестьянами. Они являлись выходцами от других, более древних родов. Белыми волками. Их так и называли. Они стремились помочь своим подопечным в улучшении качества их жизни. Были такими простыми и скромными, что навлекли на свой дом презрение и насмешки за такую жизнь, не достойную любых аристократов, — незнакомец кашлянул, прервавшись на миг. — Так во-о-от, были у них рыцари, все носили по наследству фамилии Штайн, Штейн и Шангел. Странный народец был, не знаю почему, но они это обожали.       Вилод хотел попытаться осторожно встать, чтобы не разбудить Салагу, но его тело отказывалось двигаться. Путник лишь ещё ехиднее заулыбался, довольствуясь беспомощностью своих собеседников. — Ну что ж, вижу я, как вы недовольны моей скромной и недолгой историей. Но вот посмотрите на ваших спящих. Разве один из них вам не кажется слишком странным? Меч, фамилия?       Улыбка исчезла с лица странника, и во тьме его глаза загорелись золотом. После чего он протянул костлявую руку в направлении телеги и продолжил, когда они взглянули туда: — Да-да, я указываю на него. Как думаете, кто он? Аристократ из того дома? Может, сын рыцаря или самозванец? А может, бастард? Что вы о нём знаете? Думаю, что ничего. Ведь он не говорит вам правду о себе. А она у него очень долгая, что и одной жизни не хватит всё рассказать. К примеру, ты, — тот своей рукой указал уже на Вилода. — Бабник тот ещё. Сколько у тебя осталось детей в разных деревнях? Пять? Шесть? Девять: три сына и шесть дочерей. А твой брат - монах... не стыдно тебе до сих пор за то, что ты вогнал в него свой топор, из-за того, что деву не смогли поделить между собой?       Вилод в этот момент широко раскрыл глаза, с которых потекли слёзы от шока и поражения. Он сглотнул, проглотив тяжелейший ком, и инстинктивно вжался в телегу. Ведь рыжебородый не понимал, кто перед ними. Что это было за существо, которое могло смело рассказывать посторонним людям его личную историю? Стыд за смерть брата брал верх, затмевая разум. Так, что даже вместо силуэта этого существа Вилод видел своего брата с разрубленной головой и тянущейся к нему рукой. Из приоткрытого рта великана-дровосека будто вырывались немые слова: «Нет... нет, нет!...». А странник всё продолжал: — Каждый из вас имеет те истории, которые нужно рассказать или скрыть. Вот такие вы двуличные. А ты, Кальвин, очень интересный собеседник. Позвал меня сюда, чтобы я раскрыл вам тайны, сам того не ведая. Бедный, бедный стрелок. Отца продал из-за того, что его разыскивали и тебе нужны были деньги на лекарства для твоей больной матери. Но они не помогли ей, и она померла. А какое голодное детство было у тебя! Не дай бог всем испытать его. А, стоп, все его испытали, особенно на твоей родине. Оно тебе наиболее запомнилось. Как тебе вкус свежей и горячей плоти? — улыбка таинственного собеседника вновь появилась.       Арбалетчик сумел встать, пройдя пару шагов и замахнувшись. Его лицо исказилось в приступе ярости, чистой и звериной. Как же стрелок желал ударить эту тварь, нанести хотя бы один удар и заставить заткнуться. Но было бесполезно – тело не слушалось и двинулось назад. Слёзы срывались от чувства полной беспомощности и унижения, так как его лишили возможности сокрыть такое прошлое.       После тварь, немного погодя, указала на Безымянного. — О, бедный. Бесом тебя теперь зовут? Может, определишься с именем: Уильям, Феликс, Фердинанд, Александр, Эрик? Как к тебе правильнее обращаться? Может, тебя называть...       И тут собеседник резко заговорил мягким женским голосом, свойственным любой старушке, что общается со своим внуком: — Люций, внучок, ты не забыл сложить свои вещи в шкаф и подготовиться к приезду твоих родителей? Люци-Люци, бедненький мой. Нельзя есть пироги до основного блюда, вот нельзя! Или мне стоит тебя вновь сводить к шерифу нашему, чтобы отучил есть до обеда?       После чего голос снова изменился, и к нему уже обращался грубый мужской. — Вот ты где, сучонок! Опять жрал до обеда и разочаровал свою бабушку? Я тебя щас проучу. Сниму только пояс, а после ты поработаешь своим ртом хорошенько, — из уст таинственного существа раздался громкий, ничем не сдерживаемый хохот. Он вовсю наслаждался реакцией Беса.       Сам Безымянный тем временем ощущал вскипающую злость, смешанную со стыдом: сокровенное больше не было таковым. Но он лишь сжался, лёг на землю, согнув ноги в коленях и поджав их, схватился обеими руками за свою голову, трясясь от ужаса. — Спасибо, что послушали мои прекрасные истории о ваших сердцах. И прежде, чем меня звать, спросите себя: «Готов ли я сам раскрыть о себе правду или ей лучше оставаться в сердце?» — пламя погасло, и все остались во тьме. А таинственная личность сгинула с тем самым смехом, которым издевалась над всеми, пока они слушали её.

***

      Утро наступило, и Вальтер спустился с телеги, а Адам завёл её за соседнее здание. Они смотрели на до сих пор шокированных боевых братьев, которые не могли отойти от шока и переглядывались, смотря друг на друга стеклянными глазами и понимая, что ночью к ним приходил монстр, демон. Они так и не узнали, кто это был. Но то, что он сказал, отпечаталось в их памяти навсегда.