Наше время
Арси слабо откинулась назад, больно ударившись головой. Опять забыла, что Саундвейв пошёл работать в главную рубку и никто её не поймает. Хотя он должен скоро придти. Фемботка вспоминала своё прошлое. Оно было таким глупым. Уже после своего последнего свидания, в самое начало войны, одна из фемок-шпионок, (по-совместительству, как оказалось, её подружка из Дэгу), рассказывала о привлекательном красном десептиконе, который каждый раз был замечен с разными фемботками. Какой наивной она была. Ведь для меха, чем дольше охота, те слаще добыча. Арси закрыла глаза. Если бы только тогда она выбрала бы его… Которые принял её когда прошло столько времени, когда у неё сменилось столько кавалеров. Нокаут, Тейлгейт, Клиффджампер, Оптимус… Имя последнего она не выносила больше всего. Хотя, не его вина, что он считал Элиту погибшей, как и все автоботы, и попытался закрыть горе другой фемкой, его вина в том, как быстро он забыл Арси… Это было очень больно. Она опять вспомнила, как ей было хорошо с ним. Как они вдвоём выходили на разведку, как целовались под дождём. Этой романтики не было с Саундвейвом. Пусть, он и принял её, по его же словам, по двум причинам. Первое — он когда-то поклялся, что Арси будет его, а второе — прямой приказ Мегатрона. Так как Ариэль являлась его идиосинкразийной сестрой Мегатрона, Лорд был очень на неё зол. Ладно автоботка, он дал приказ своим мучить-калечить, но не убивать её, но интрижка Элиты с Праймом… Это было уже слишком для него. Мегатрон обиделся на неё. Но, в этом были свои плюсы. Однажды, он стыбзил сестру прямо в момент поцелуя с Праймом, отнёс её на завод, и создал там совершенную сестру. Да, Инесса была со сверхсилой, но блин, в инструкции не было написано, что выйдет сьюха! Хотя, из-за взрывного характера её можно было свести со Старскримом, что, собственно, и было сделано. Они идеальная пара. Звёздный крик и тёмная орхидея — зашибись две стервы. Будут сдерживать друг друга. Арси открыла оптику. А в проёме стоял Саунд, пялясь через визор на неё. — Минут пять стою, и не одной слезинки. Я не помню, чтобы ты была такая спокойная в последнее время. — Да я просто прошлое вспоминаю. Почему я тогда этого краснобамперного выбрала? Ты же лучше был! — Я польщён, но если бы я был тогда таким, какой я сейчас, то всей этой истории бы не было. Но ведь, так получилось, что сконнектиться не с тем было твоей судьбой. Прайм ведь, получается, первый? — Да. А у тебя кто-нибудь был? — А должен был?***
Эйрахнида сидела в своей кварте и страдала ерундой. Дредвинг ушёл на задание, и к ней, как к заискрённой фемке, было особое внимание. Инесса тоже ничего не делала. Блэкарахния единственная попёрлась с Нокаутом в шахту, а Ариэль, которая выбрала брата, а не архивариуса, сидела рядом с паучихой и кидала пустые кубы в урну. Неожиданно послышался голос командующего ВВС, который попросил Эйрахниду зайти к нему в рабочую кварту. Она нехотя поплелась на своих дополнительных лапках, ведь основные две серво было влом передвигать. — Ну чё те надо? — ворчливо спросила фем. — Братишка, — тихо, но также недовольно добавила она. — Я нашёл у себя фотоальбом. Который ты мне подарила, — спокойно произнёс сикер, крутя в руках металлическую тетрадь. Окуляры фемботки округлились. — Я нашёл там твою фотку с Арси, нашу, фотографию Саунда, Арси, тебя и меня с какого-то праздника. — Старскрим раскрыл его и положил на рабочий стол. — Взглянешь? Эйрахнида удивлённо зыркнула в сторону сикера, и послушно начала разглядывать фотографии. Такие были весёлые и непринуждённые улыбки. На оптику тут же навернулись капли омывателя. Она не стала скрывать эмоции перед своим, пускай даже сводным, но братом. Она горько заплакала, вспоминая время института. Было весело, пока… Пока не пришли автоботы. Она ведь, была автоботкой сначала. Но пришёл этот долбанный Тей… Тей… Нет, её уста не будут осквернены именем этого учёного. Ставить на ней опыты… Да, она была потомком древней королевы инсектиконов, но ставить опыты. Это было слишком. Эйрахнида не могла молча смотреть, как этот гад кадрит Арси, и перейдя на сторону десептиконов, у неё была лишь одна цель — убить его. На окулярах у Арси. Но война взяла своё, и потеряв брата, она стала жестокой. Обвинила всех в своём горе, замкнулась, а в аметистовой оптике кроме желания убивать не было ничего. Но Дредвинг разглядел ту боль. Боль потери любимого. Те окуляры, что убивая, представляли того, кто убил близкого тебе. Ту маску, что трескается ночью, заливая полы омывателем. Это было слишком знакомо ему. И за эту схожесть он и полюбил её. Всей искрой. Старскрим знал о чём она думала. Плечи дрожали, окуляры стали светлее, более розовыми, но холодными. Сикер молча обнял её. Как он делал всегда, когда видел, что она плачет. Он не может так сделать. В смысле, поплакать. Это вина стереотипа, но мехи должны быть сильными. Максимум — лечь и смотреть в одну точку. Неожиданно дверь открывается и в комнату заходит Дредвинг. Его оптика округляется, он сжимает кисть в кулак, и тихо спрашивает. — Рахни, что случилось? — в его голосе отчётливо слышится боль и ревность. Она молча показывает пальцем на стол с альбомом. Дредвинг подошёл и стал листать фотографии. На одной из них, где изображалось, как на заднем плане полупьяная Арси виснет на Саунде, а Саунд показывает на камеру, а посередине картины обнимающиеся Эйра со Скримом, и подпись почерком паучихи: «С Днём Отыскривания, любимый братик!». Ему стало понятно всё. — Нас всех зовёт Мегатрон. Идёмте? — Да.