Мальчик с хвостиками

— Простите, господин Фишер? Я подруга Салли. А где я могу… — я неуверенно топчусь на пороге квартиры подруги, смотря в пол. Это ж надо так — в гости позвали, а куда идти — даже не намекнули! Одна моя надежда — Салли…  — Подруга? Ой, как приятно! — сразу заулыбался мужчина с синими волосами, как и у дочери. Это наследственное, что ли? — Если ты о моём детёнке, то он в подвале у Ларри. Знаешь такого?  — Знаю, я как раз к нему! Спасибо, до свидания! Салли уже ушла! Могла хотя бы предупредить. Подбегаю к лифту и недоуменно смотрю на кнопки. А где кнопка подвала? О, а это что за разъём? Похоже, нужно вставить карту.  — У меня есть карта, которая давала мне Лиз. Это для неё что ли? Делаю несколько манипуляций и захожу в лифт. По времени я спускалась немного дольше, чем на первый этаж. Значит, я на верном пути. Выхожу из железной бочки, осматривая помещение: стойка с потерянными вещами, автомат с батончиками и со всякими другими вкусными и вредными вещами, дверь. Захожу — а дальше гостиная и несколько комнат. Дверь Ларри, разумеется, вся обляпана различными наклейками. Подростки, что с них взять? Несмело стучусь, и мне сразу же открывают двери.  — Ну привет, Лис, рады видеть, — Улыбается уголками губ Ларри, запуская меня внутрь.  — Я Алиса, а ты — дебил неизлечимый, — кидаю я ему и ловлю недовольный взгляд, — А кто купается в ноябре, хм? А я никак не могла представить адекватную ситуацию, при которой можно слечь с ангиной, да ещё и с осложнениями! Парень медленно поворачивается к Салли, та испуганно поднимает руки вверх, сдаваясь.  — Я ей показал начало того видео только чтобы убедить!  — Ладно, чел, поговорим об этом позже, — угрюмо произнёс Джонсон, но почти сразу же снова заулыбался. — А кто тут у нас перепутал нормального человека с немым, м? Я смутилась. Конечно, Салли не могла не рассказать о случившемся, но, даже так, осведомленность Ларри меня ввела в некий ступор.  — Салли тоже облажалась — не слова мне не сказала, в прямом смысле!  — Просто кто-то дурачьё…  — Давайте вы ещё и подерётесь! Лиз же за стеной, услышит — плохо будет всем, — шикает на нас Салли, прислонив палец к протезу, где должны быть губы. Я и мой собеседник сразу проглотили оскорбления, лишь перекинувшись убийственными взглядами. Я неспешно повесила куртку на вешалку и смачно рухнула на кровать рядом с подругой, лишь оттуда разглядев комнату парня полностью. Мальчишеский беспорядок — отец никак не вырастет в этом плане, поэтому подобное меня не смущало и не вызывало какой-то неприязни. Меня сразу же заинтересовали висевшие картины — слышала от Салли, что Джонсон рисует, но даже не представляла, что он рисует настолько красиво. Картины вызывали мои восхищённые охи и ахи, которые так и остались в голове. Как же здорово… Но если так подумать… Я сама никогда не обладала сильными навыками рисования. Возможно, картины людей, способных изображать прекрасное на бумаге, вызывают во мне такие эмоции?  — Как долго ты рисуешь?.. — внезапно задаю я вопрос, лишь мельком смотря на самого художника.  — Что? — заметно удивился парень, присев на стул возле зеркала.  — Сколь лет ты уже рисуешь?  — А что, понравились мои работы? Я понимала, что врать бесполезно, так как у меня всё на лбу написано, и киваю.  — Давно уже, точно и не скажу сколько. Салли смотрит на меня, я это чувствовала своей спиной.  — А ты, Алис? Рисуешь?..  — Не-а, бог не дал. Не знаю, почему.  — А что тогда дал?.. — всё не угасло любопытство знакомой, всё также пряча свой голос. Я раскрываю рот для ответа, но замираю, серьёзно задумавшись. «А чем меня-то наделили? Уж не точно умом…». К моему счастью в комнату постучалась Лиз.  — Извиняюсь, но я вас уже заждалась! Ноги в руки и бегом в гостиную! Мы переглянулись.  — Что ж, идёмте, стол накрыт, — подвёл итог хозяин комнаты и первый же вышел. Все расселись на диване перед телевизором, а женщина тем временем расставляла тарелки с десертом и дымящиеся кружки с какао, даже специально трубочку для Салли приготовила. Похоже, она тут частый гость.  — И чтоб не крошки не осталось! — шутливо пригрозила Лиз, но сразу же направилась к выходу, захватив свою куртку, — Я в магазин, поэтому живите дружно, ладно? Разумеется, мы согласно закивали. Женщина ушла.  — Во время еды устраиваем перемирие, согласна? — коситься на меня буратино, запихивая сладость в рот. Я посмотрела на знакомого, затем на вкуснятину. В конечном итоге не могла не согласиться, тем более мой живот предательски заурчал.  — - Закопайте вы уже ваш топор распрей и ешьте, наконец! — снова зашипела Салли на нас, вставляя в стакан трубочку. — Тем более, Лиз для нас готовила.  — Точно, Лиза! — вскакиваю с дивана, но в скорее вновь сажусь, уже не хотелось выходить из-за стола, даже не попробовав, — Шоколад забыла отдать, вот же.  — Шоколад маме? С чего вдруг такое внимание? — бурчит с полным ртом печенья Ларри и хватает новую партию. Похоже, его кружка так и останется полной.  — Папа сказал передать этот «прекрасный шоколад с орехами» самой очаровательной женщине — Лизе Джонсон, вот. Мои любопытные слушатели удивлённо уставились на меня, недоумевая от сказанного. Хоть не поддавались бы.  — Твой отец запал на Лиз?! — наконец, выдала ожидаемый вопрос Салли, откладывая стакан в сторону.  — Похоже на то. В конце концов, в этом и заключалось пари… — развожу руками и сама принимаюсь за печенья.  — То есть? Какое пари? — Ларри всё же решил сначала проглотить еду и только потом что-либо говорить. Уже я немного удивилась.  — Я вам не говорила? — задаю вопрос больше самой себе, чем окружающим, но вспоминаю, что и правда не упоминала про причину того, почему приехала сюда.  — Знаете, это забавная история…  — Не думаю, что эта история забавнее той, которая началась с прошлого понедельника, — с усмешкой произнесла Фишер, намекая на мой первый день в школе. Я загадочно улыбаюсь.  — А не скажи… Мои слова очень даже заинтересовали слушателей, из-за чего я чувствовала себя крутым психологом, который может заставить человека делать всё, что он скажет лишь словами.  — В общем, мой папаша проиграл одному картежнику желание, стоит заметить, что этот картежник не лишён чувства юмора и фантазии, но точно потерял большую часть совести в течении своей долгой жизни. Так вот, говорит дядя Саймон, тот мастер карт: «Уезжай в тот город, на который укажу и без девушки не возвращайся, надоел холостяком ходить!». Именно так я и оказалась здесь с вами, — под конец истории я закусила печеньями, скрывая стыд за враньё: главным условиям пари было прожить здесь 3 месяца, а лишь потом найти отцу женщину, но я совсем не хотела говорить подруге и очень хорошему знакомому, что покину их так скоро. Сама я, конечно, хотела вернуться, и даже очень, но подобный поступок расценивается как предательство, и совсем не хотелось терять до возвращения в свой город такую приятную компанию.  — Нихрена себе! — громко воскликнул Джонсон, смотря на меня своими огромными глазами, — если бы мне рассказал это кто-то другой, я б не в жизнь не поверил! Кто бы мог подумать — проиграть в желание… Такая святая вера в мой рассказ от этого человека вызвало у меня дикое недоверие.  — Почему мне-то ты веришь? Может, я пошутила.  — Мы ж друзья, хоть и ненадолго, как я понимаю, но ты ещё здесь, а мы с Салли всё ещё сидим рядом с тобой, разве нет? А друзьям верить надо, хоть и таким язвам, как ты. Я не находила какой-то определённой логики в его словах: мы познакомились вчера, какие друзья? Понимаю ещё Салли — я с ней провела неделю (сегодня седьмой день), плюс ко всему она ещё спасла мою головушку, но Ларри-то куда?  — Почему ты называешь меня своим другом?.. — в комнате повисла тишина. Она давила на плечи, как камни.  — Алиса, или ты дура, или мы из разных миров. — разрушает тяжёлую обстановку парень, сжимая мою шею в тисках, а затем взлохматил волосы. Мои визги делу не помогали — на них просто забили.  — Думаешь, я тебя насквозь не вижу? Хоть ты и правда та ещё сумасшедшая, но хороший человек. И даже если ты уйдёшь из нашей жизни, сейчас тебя оставлять одну мы не собираемся, да Сал? — Салли кивает, но как-то отрешенно, словно была не здесь. Меня отпустили с гнездом на голове, словно моя головушка попала в стиральную машинку.  — Зачем волосы-то мои трогать?! — я выла, уже представляя, сколько угроблю время на восстановления их нормального вида, — я и без этого бы поняла!.. Джонсон смеётся надо мной, хотя и пытается сдерживаться. Салли через секунду выходит из своего странного состояния, возможно, услышав бесполезные потуги друга остановить хохот. Лишь от одного вида моей новой причёски закрывает лицо руками, также трясясь со смеху.  — Ну спасибо за поддержку! Ещё друзья… — хоть я и была возмущена выходкой новоиспеченного друга, на душе стало спокойнее. Теперь я точно не останусь одна. ***  — Куда гулять в такой мороз?! — всё бурчу я на друзей, которые вели меня в местный парк, якобы показать самые лучшие места.  — Если я замерзну на полпути, будете сами меня до дома тащить!  — Не переживай, в парке полно прилавков с горячими напитками, они открываются ещё в октябре, тут морозы совсем безжалостные, — махает рукой Салли, пытаясь меня подбодрить. Но это совсем не помогает. Хочу только домой!  — Что ты всё истеришь? Нормальная погода, ветра нет, что тебе ещё надо? — вздыхает Буратино, первым пройдя через ворота в парк.  — Мне нужна моя квартира!.. Мы свернули по тропинке влево, вокруг было множество специально посаженных деревьев: от лиственных (как тополь и дуб), до простых ёлок да елей.  — Куда вы меня ведёте?  — На озеро, ты там обязана побывать, — Фишер в нетерпении ускоряет шаг, да так, что даже такой дылде, как Ларри, было сложно поспеть за ней. В конечном итоге, мы пришли на место запыхавшиеся, особенно я.  — Чёрт, чел, ты куда рванул?!  — Извините, не удержался… А это там кто? — Подруга непонимающе смотрит на фигуры, сидящие на скамейке. Вроде пара — вплотную сидят, словно прилипшие пельмешки.  — Вашего марашея! Это ж Конер! Я его чёрную куртку везде узнаю! — чуть ли не кричал парень, из-за чего мне пришлось наступить ему на ногу.  — Тише, иначе они нас заметят! — шикаю на него, выталкивая всех с дорожки за деревья.  — Ох, а второй-то кто? — внимательно рассматривает Салли, пытаясь опознать сама, но безуспешно.  — Николас, тот мудак, которого ты…! Вашего поганого голубя! Так они и правда… — Буратино, похоже, завис, не зная, как воспринимать увиденное. Я сразу же засияла, уже представляя мои действия.  — Вы ведь брали камеру, да? Моя ухмылка явно напрягла их — это видно по расширенным глазам, но Ларри без слов отдал мне камеру из своего рюкзака.  — Ну что, ребятки, компромат?  — Ты собираешься шантажировать их? Вопрос Салли заставил вздрогнуть. Знаю, что это не совсем правильно, но, в любом случае, это гарантия, что в дальнейшем эти ребята к нам больше не притронутся.  — Да, я думаю, что иначе мы от них не отвяжемся. Голубые глаза подруги наблюдали за мной, из-за чего мне было крайне неловко.  — Чел, она права. Фишер недовольно поправила шапку, но всё же согласилась.  — Если это и правда нужно, то я не против. Итог был таков: сняв некоторые моменты, которые не всегда воспринимались Ларри адекватно, что меня удивляло — Тодд же тоже не белый и пушистый, если ему были интересны мои познания. Мы как можно тише ушли. В этот раз меня повели к маленьким кафешкам со всякой вкусной выпечкой и так нужными сейчас горячими жидкостями. Мои руки оледенели после держания холодной камеры, так что ребята не могли не отвести меня на приятно пахнущую улочку в центре парка.  — Сидите уж здесь, а я сбегаю за напитками, — милостиво произнёс Джонсон, видя, как мы с Салли зубами отстукиваем чечётку. Он оставил нас на ближайшей лавочке, которая была ледянющей, но другого выбора не было — кафешки в это время года закрыты.  — И солнышко, как назло, нет, — жалобно скулит подруга, смотря на то, как солнце скатывается к горизонту, хоть время только 4 часа. — Если было бы хоть оно, то мы сейчас не так сильно мерзли б.  — Поэтому надо сидеть дома, а не шляться по улице.  — И не снимать чужое свидание на камеру. Я замолкла, совершенно не представляя, как себя оправдать.  — А разве можно вот так всё оставлять? Чтобы нас преследовали?  — Я всё понимаю, — новый вздох, — но так же нельзя. Это их дело, их жизнь, мы не имеем право показывать что-то настолько личное. Это подло. Я опустила голову в раскаяние. Почему моя совесть заныла именно сейчас?  — Что мне тогда делать? Хмык и некий смешок.  — Ты далеко не дура, хоть и упрямая, сама что-нибудь придумаешь.  — Так значит ты меня просто кидаешь с этой проблемой один на один?!..  — Кстати, об твоём пребывании здесь, — внезапно сменила тему Салли, — ты ведь только на три месяца, да? Я сегодня это за столом вспомнил, учительница же упоминала об этом, когда представляла тебя. Почему не сказала правду?  — Я… — короткое молчание, —… боялась, что вы меня оставите, как только поймёте, что нет смысла общаться со мной, а знаешь, не хочется провести три месяца одной.  — Знаешь, Алиса, ты правильно думаешь, но… — синеволосая посмотрела на меня, и я увидела в глазах боль. Не знаю как, но я ощущала её, — У нас была одна подруга, очень хорошая подруга, всегда была с нами. Мы отлично проводили время, многие воспоминания связывают нас.  — Была?  — Да, была.  — Что случилось? Фишер отводит взгляд в сторону.  — Она уехала от нас месяц назад.  — А вы общаетесь?  — Нет. Не было ни одного звонка.  — Почему же она уехала? Салли снова посмотрела на меня:  — Она не хотела иметь с нами больше ничего общего. Большинство людей в этом городе считают нашу компанию самой отбитой, часто ходили всякие слухи. Она просто не выдержала. Я вздрогнула.  — Разве вам не больно от этого? Разве вы не боитесь сближаться со мной, зная, что я тоже исчезну? Это мазохизмом попахивает! Подруга машет головой, от чего её хвостики ударились по её протезу.  — Хотя мы с Ларри решили, что больше не будем так сильно сближаться с людьми, но тебя мы уже не оставим, раз уж наши отношения такие хорошие с самого начала. Признаюсь, это было самое безумное начало дружбы…  — Но… — мой голос моментально затихает, но я начинаю вновь, — Ваша рана станет только шире и глубже, зачем и правда заниматься мазохизмом, когда можно закрыться? Все нормальные люди поступили бы так.  — Согласен, нормальные люди — да, но мы не обычные люди — мы уже давно слетели с катушек, — хитрый прищур, хорошее настроение вернулось к ней. — Главное — уметь прощать и идти на уступки.  — В каком смысле?..  — Когда отпускаешь людей, нужно простить их и пойти на уступки, например, переступить гордость и не валить на ушедшего все свои невзгоды. Тогда и вспоминать его будешь только в хорошем свете. Протягиваю руку ко лбу девушки и даю смачный щелбан. Думаю, протез от этого не треснет.  — За что?! — возмущается Фишер, потирая место ушиба (а смысл?).  — За враньё! За наглое вранье мне в лицо, между прочим!.. Простила она, ага, аж сто раз! Я вижу, что тебе больно! От неё ещё болит душа, не так ли? Тогда зачем ты мне всё это говоришь?! — некое сопение и обиженный взгляд.  — Да, я ещё не отпустил, точнее, ещё не простил. Но тебе будет полезно знать, что мы с Ларри чувствуем. Чаще всего молчание о наших чувствах губят все отношения, не хочу чтобы и наша дружба закончилась из-за непонимания. Как и с ней…  — Разумно…  — О чём шепчемся? Джонсон подкрался сзади, испугав нас до чертиков.  — Твою ж.! Ларри, я тебя сейчас закопаю в снегу!  — - Повторяешься, Ли-иис…  — Вот сейчас допью этот маленький стаканчик, и ты снова будешь плеваться снегом! Салли, если встанешь на его сторону, тебя ждёт та же участь! Но Буратино, как назло, поднял наши личные обогреватели над своей головой. Вот дылда противная!  — Сначала достаньте, карлики!.. *** Я вернулась домой, когда время было около семи. Папа сидел на кухне, доедая ужин. Еда…  — О, вернулась гулёна! Ну, как? — отец выглядел очень счастливым. Улыбка от уха до уха, а глаза так и горят.  — Да ничего особенно — посидели у Ларри, а потом гуляли в парке, но было весело…  — И-ии?.. — он так и ждал продолжения, которого лично я не планировала.  — И? Ты о чём?  — Шоколад Ли-ииз, помнишь? Что она сказала? — ах да, подарок… Он остался у Джонсона в комнате, по его словам Лиз не в восторге от шоколада с орехами…  — Ты немного промахнулся с подарком, не ест она орешков, — говорила как можно спокойнее, чтобы отец не сильно расстроился, — Но ей лестно, что ты решил сделать приятное ей.  — Вот как… — Отец опустил голову, но всё равно выглядел довольным, — Представляешь, мы с ней случайно столкнулись на первом этаже, и я помог ей донести сумки, она и правда золото!  — Да-да, но в следующий раз таскай подарки сам, — старший Родж всегда любил женщин и влюблялся в каждую вторую, поэтому подобные действия меня совсем не впечатлили. Я ушла в комнату, закрыв дверь. И колебалась пару минут, но благодаря Салли, решение принялось намного быстрее. Быстро набираю номер, чтобы уж точно не соскочить.  — Алло, Ник, кидай мне номер своей Эш, думаю, у нас есть, о чём поговорить.