Мальчик с хвостиками

Входная дверь распахнулась с характерным скрежетом железных петель, впуская только прибывших гостей внутрь. Лишь крепко заперев дверь за собой, Ник скатился по стенке вниз, глубоко вдыхая воздух. Его спутник с таким же облегчением рухнул на диван, с трудом втягивая воздух в отбитые лёгкие. Протез уже давно раскололся, потому и надобность в нём отпала, теперь стоит найти ему замену. Давно затянувшиеся раны снова открылись и сильно кровоточили, ему необходима аптечка…  — Вызови скорую… — Салли указал на друга, на котором не осталось живого места, — он дышит, но надолго его уже не хватит.  — Да я удивлён, как он ещё жив… — Ник быстрым движением вытащил телефон и набрал номер больницы. — Ты сам как?  — Не в первый раз, так что жить буду.  — Звучит, как несмешная шутка, но как знаешь… Алло, вы меня слышите? Нужна помощь… Фишер снова встал на ноги и ушёл в соседнюю комнату, находится наедине с почти незнакомым человеком не было ни желания, ни сил. В спальне хозяйки квартиры стоял запах серы, что исходил от самой девушки, как от зажженной спички. Выглядела она бледной и болезненной, но более живой, чем тот же Ларри. Безобразный красный балахон был выброшен в сторону, открывая чумазое от размытой косметики лицо девушки. Лишь сейчас, приглядываясь к серому лицу девушки, парень сумел разглядеть поседевшие пряди от самых корней. Подобное открытие так ужаснуло Фишера, что тот с перепугу кинулся проверять пульс и наличие дыхание. Кожа была холодной, но пульс всё ещё был, а значит, жизнь была в её теле. Сал присел на край кровати, перебирая тёмные локоны девушки. Слава богу, седые локоны слишком маленькие, чтобы их можно было заметить с первого взгляда. Фишер продолжил разглядывать женские изгибы лица, примечая всё новые: от тонких губ до маленькой морщинки на носу. Так он просидел минут десять, а может все тридцать, ведь за окном уже успело потемнеть.  — Не переживай, ей умирать пока рано, — слова прозвучали как гром среди ясного неба, —Ты долго не возвращался, я решил проверить, а то кто знает, может, ты из тех… А в прочем, не важно.  — Да что ты… — Салли раздражённо фыркнул, но не обернулся, — Не знаю что между вами произошло и почему ты такой му***, но мог бы проявить хоть каплю сочувствия.  — А ты не суйся в чужие отношения, — огрызнулся Ник, так и оставаясь в дверях, — она сама же, скорее всего, виновата в том, что произошло, хотя до сих пор не понимаю, что именно там случилось. Синеволосый парень снова хотел нагрубить, но через секундные размышления подобную идею отбросил. Грызться с каким-то дурным парнем никак не поможет делу, тем более, этот самый дурак вытащил их из самого пекла. Конечно, можно сказать и спасибо, лишним не будет, но внутренний червячок обиды сильно вгрызался в плоть, потому слова благодарности так и остались несказанными. Вместо этого Сал резким жестом отбросил расколотую маску на пол и залез в стол девушки, где лежала аптечка. Бинтов там было немного, но этого хватало, чтобы скрыть множественные шрамы и остановить кровь. Мази тоже были как раз кстати. Неаккуратными движениями он начал заматывать свою голову, перед этим обработав всё необходимое. Процедура была не очень приятной, но раз протеза нет, то и выхода, соответственно, тоже.  — Мне не комфортно, когда меня сверлят взглядом.  — Я лишь хочу убедиться, что ты ничего не стащишь. Ник был убеждён в собственной правоте, что не могло не бесить. Ларри бы точно не пропустил такое мимо ушей.  — Какой же ты, однако, стремный. Даже не удивлён, что маску носишь. Фишер замер. В Нокфэлле уже все привыкли к его внешности и не акцентировали на этом внимания, и слышать подобное было довольно неожиданно и обидно.  — Надо же. Срываешь злость на мне в такой момент… — Салли хотел казаться невозмутимым и собранным. Он прекрасно понимал, что этому парню просто хочется выпустить пар, но выбрал он самый противный способ. — Лучше скажи мне, как ты в храме оказался? На обычную прогулку это явно не похоже. Ник, наконец, вошёл в комнату и сел прямо на пол, ведь комната была не очень высокой, а он почти задевал люстру. Парень с таким же вниманием наблюдал, как синеволосый парнишка обматывает свою голову. Пусть украсть что-то и не получится, но этот мальчишка казался ему очень странным и подозрительным.  — Я просто шёл в магазин, когда старикашка со своей дочерью накинулись меня со слезами на глазах и просили о помощи. — Ник цокнул, словно подобное его очень раздражало, — Отказаться не получилось и меня довели до храма, а остальное ты и сам знаешь.  — Дедушка и его дочь, говоришь?.. — хриплый голос был очень слабым, но с нотками сарказма, — Какое неожиданное совпадение… Присутствующие обернулись к девушке. Улыбка от уха до уха никак не совмещалась с мертвенной кожей и выглядела пугающей.  — Проснулась, страшилище, — злобно зыркнул старший, скрещивая руки на груди, — если бы я знал, что помогать, в конечном итоге, придётся тебе, я бы и пальцем не шевельнул, так и знай.  — Как себя чувствуешь? — Фишер подскочил к подруге, белый бинт выпал из рук и покатился по полу, — Я уж думал, ты не проснёшься.  — Не дождёшься… Я живее всех живых и мёртвых… Алиса села на кровати, придерживая голову. Тошнота медленно подступала к горлу, все органы отплясывали чечетку, выворачиваясь внутри. Сопровождаемая недоуменными взглядами, девушка со всех ног бросилась в ванну, пока её обед не вылез посреди квартиры. Почти через секунду зазвонил дверной звонок — подъехала коляска скорой помощи. Пока бедняжка прочищала желудок, в квартире происходила какофония из недоуменных криков и причитаний бригады и отнекивания Салли, который ни в какую не хотел присоединиться к своему закадычному другу по несчастью и проехать в больницу для оказания помощи. В какой-то момент Ник с рычанием начал подталкивать настырного за дверь, и вскоре всё затихло. Родж тоже затихла. Прошло ещё пару минут тишины. Похоже, она осталась одна…  — Ты там заснула?.. Почти одна. Алиса застыла возле зеркала, не зная, что делать дальше.  — Спасибо за всё, можешь идти.  — Знаешь что?!.. — прикрикнул парень и в сердцах стукнул дверь ногой, — А где спасибо?! Слушай, пусть я сейчас очень зол и многие вещи не укладываются в моей голове, да и злиться на тебя за прошлые обиды у меня ещё есть силы…  — Ты меня и слушать не хочешь, тогда что тебе от меня нужно? Иди домой…  — Вот же упрямая. Я не говорил, что не хочу слушать! — Ник снова стукнул дверь, хотя уже не так сильно, — Хотя бы объясни, что это недавно было. И что ты там забыла с этими потлатыми? Родж молчала. Тут говорить нечего, но в тоже время сказать есть что. Вот только поверить в это ей самой сложно. «Убей…» Девушка вздрогнула и резким движением снесла всё, что было на полке возле зеркала.  — Действительно хочешь?.. — выдала Ал, собирая с пола баночки и флакончики, — это очень тяжело… Принять. Ник дёрнул ручку, но подруга закрылась изнутри. Вздохнул и сел напротив двери. Хочет так, пусть будет так.  — А ты попроще.  — Попроще? Есть плохие дяди, знаешь, таких ещё сжигают заживо. Вот, и они хотят позвать ещё более жуткого типа, чтобы уничтожить весь мир. Понятно? — ехидно спрашивает и в ответ слышит мычание. Конечно, он ничего не понял.  — Допустим… — протянул собеседник, — А ты-то там каким боком?  — Ой, это вообще отдельная тема… — телефон в кармане парня завибрировал, оповещая о SMS-ке, прерывая мыслительный процесс обоих.  — Если это будет дольше, чем десять минут, то предлагаю поговорить по дороге. Мари проснулась.  — Да я только выбралась с того света! — она больше злилась на несправедливость мира, — Но если ты не будешь против, что я приду к ней, то… — дверь открылась и из проёма просунулась нахальная бледная морда с сияющими глазами. — Твоя дурная болезнь, наконец, прошла?  — Если Мари будет против, то выведу из палаты за шкирку. Алиса нахмурилась. Какой же он противный.  — Да чем я тебе так насолила? Бегаешь от ответа и ничего мне не говоришь, а сам всё больше ненавидишь меня. — хозяйка дома распахнула шкаф, где обнаружилась старая прошлогодняя курточка — новая осталась в храме.  — Я не ненавижу… — буркнул в ответ друг, одеваясь, — Пытаюсь понять, зачем тебе это… Позвонила Мари, сказала, что не приедешь… А после Рождества так жестоко подставляешь её. Нет, я понимаю, что подобное не в твоём духе, но…  — Да о чем ты?! Но Ник замолчал. Он хмурится и задумчиво теребил свои волосы.  — Я уже ни в чем не уверен… Алиса рывком открыла дверь, показывая своё дикое раздражение.  — Как хочешь, мне уже всё равно. — она вышла на лестничную клетку, — Но я обещала, что поставлю Мари на ноги, поэтому тебе придётся терпеть моё общество ещё какое-то время. *** Уже у входа в палату были слышны утробные рыдания, которые разносились по всему этажу. Тогда же Алису снова начало выворачивать наизнанку от волнения, но виду не показывала, а бедный Ник был похож на мертвеца, и даже тревожные звуки не сразу привели его в чувства. Перегоняя друг друга, оба буквально вломились в палату, эпицентром рыданий оказалась мать больной, за её спиной стоял муж, опустив голову в пол. Мари лежала на своей кровати, улыбаясь. Её глаза разглядывали абсолютно белый потолок, словно её мысли были не здесь. Обстановка была… Серой. Словно все цвета выгорели, оставляя себя безобразный пепел. Миссис Кроус обернулась к ребятам, её красные, несчастные и пустые глаза прояснили абсолютно всё за пару мгновений. Женщина словно постарела на пару лет, Мистер Кроус был ещё тише, чем всегда. Друзья, обгоняя друг друга и путаясь в собственных ногах, кинулись к белой койке, хватая девушку за руку. Мари опустила голову вниз и медленно повернула голову в их сторону.  — Всё… Не очень хорошо, да? — Ник дрожал, боясь взглянуть в лицо подруги, перебирая большой и указательный палец больной, остальные сжимала Алиса, — Миссис Кроус… Насколько всё серьёзно? Несчастная мать зарыдала пуще прежнего, прижимая руки к лицу. Муж покачал головой, словно просил не трогать её.  — Спина очень повреждена, как и мышцы ног. Врачи не смогли помочь, — мистер перекрестился, хотя был с рождения полным атеистом, — но я благодарен, что наша малышка осталась живой. Женщина ненадолго остановила свои рыдания, признавал правоту мужа, но слезы всё продолжались, её сердце сжималось от жалости к бедному ребёнку.  — Как же так вышло, солнышко?.. Как так всё могло обернуться… Родная моя, любимая… — мать кряхтела, её голос иногда срывался на утробные рыдания, как у раненного зверя. — Кто же с тобой такое сделал…  — Мари, Мари, как же ты так… — Родж сжимала её пальцы, ногти на них были обкусаны, красный лак уже давно осыпался, оставив после себя безобразные куски. — Но ты… Нет, всё хорошо, я же тебе обещала, что… И тоже безмолвно разрыдалась. Её горячие слезы скатывались по серой коже, оставляя мокрые следы, но хозяйке было плевать как она сейчас выглядела и что могли подумать. Самое страшное случилось, и так уставшее тело неимоверно дрожало. Она устала. Настолько, что желание хоть к чему-то стремится пропало, о светлом будущем можно было даже не мечтать. Её тело горело, хотя внутри была холодная пустота. И лишь он… Лишь он в голове. Алиса пытается вытянуть губы в улыбку, проглатывая слёзы.  — Мы справимся… Обязательно…  — Хах…— внезапно произносит девушка, до этого не участвовавшая в дилемме, и её пробирает на смех. Её буквально перекосило до неузнаваемости. И так выглядевшая измученной и утомленной, её лицо приобрело выражение полного отчаяния, но ни одной слезинки не было пролито в этот момент. Приступ закончился также внезапно, как и начался. Мари внимательно вглядывалась в лица присутствующих и в конце концов остановилась на своей подруге, — А ты совсем не меняешься, наверно, это карма за мой эгоизм. Наверно, это даже и к лучшему.  — Да что ты такое говоришь?! — Ник всполошился, как курица на ежа, но тут же успокоился под чужими взглядами.  — Мам, пап… — она снова повернулась к родителям, — простите свою дочь за её капризы. Мне правда очень жаль. Простите… Мне так жаль…  — Не твоя вина, доченька… В жизни всякое бывает, — уверенно заявляет отец, кладя руку на плечо жены, — Мы тебя очень сильно любим и будем любить не меньше.  — Папочка… — Мари протянула руку к родным, мать тут же приняла её, поглаживая нежную кожу, — это я во всем виновата… Мне перед вами так стыдно… И перед вами тоже, ребята… Я была такой дурой…  — Не надо, ты ни в чём не виновата… — вступилась Алиса и получила уничтожающий взгляд друга, — Всё будет хорошо, правда—правда…  — Нет, ты ведь не знаешь… — хныкала девушка, — я ведь… Я…  — Ты ничего плохого не сделала! — взревел Ник, почти кидаясь на Алису, — это ведь Алиса всё устроила, да?! — парень взял Родж за плечи, треся её как болванку, — Позвонила Мари, договорилась о встречи, а потом… А потом… — Ник был похож на одичавшую собаку, — обманула… Обманула и не чувствуешь себя виноватой! Да как тебе совести хватило!  — Я ничего не знаю! Я не понимаю о чём ты!  — Хватит! Перестань немедленно! — прикрикнула Мари, мужчина поспешил разнять этих двоих, пока не дошло до более ужасающих последствий, — это я тебя обманула! Слышишь?! Я! Но Ник и не думал слушать, он сжал подругу в руках, как тряпичную куклу и вываливал на неё весь свой словарный запас, да так, что у той уши в трубочку завернулись. Алиса тоже пищала и кричала, но больше от страха и боли в теле, которая осталась ещё после изгнания демона из её тела. Лишь после довольно сильного удара в челюсть, парень машинально сделал шаг назад, разжал руки и его жертва шмякнулась на пол, постанывая. Но парень всё ещё пыхтел как паровоз, испепеляя девушку взглядом. Он метался из стороны в сторону, то желая вновь наброситься, то отходя в сторону, стараясь унять кипящую ярость и дрожь. У него явно чесались руки, боксерской груши очень не хватало. Алиса отползла от невменяемого поближе к взрослым, но это был, скорее, крик самозащиты, чем намеренное действие. Плечи и горло всё ещё отдавали жгучей болью, словно её сдерживали в железных тисках. Отец Марии стоял поближе к парню, чтобы предотвратить самое страшное, к сожалению, не в его силах вышвырнуть такого прыткого и довольно высокого парня за порог, но хотя бы удержать буяна было в его силах. Миссис и мисс Кроус наблюдали за происходящим молча, хотя обе выглядели очень напуганными. Ник отвернулся к стене, прижавшись к ней лбом, чтобы немного остудиться.  — У меня душа рвётся… — его голос был выше, он был на грани истерики, — я доверял тебе… Думал, что всё это ошибка, надеялся, что весь этот кошмар скоро закончился, но ты… Как я вообще мог… — голос стал совсем высоким, парень рукавами активно тёр своё лицо, пытаясь прийти в себя, но слёзы, что так активно рвались из его глаз, и не думали останавливаться. В конце концов, стало понятно, что это никак не унять, потому парень закрылся руками, прикрывая свою слабость, — Что случилось за эти месяцы?! В какой момент всё стало так сложно?! Я запутался… Алиса! — он буквально прокричал имя, будто его никто бы не услышал, — Что стало с тобой?! Мы ведь были друзьями, Мария была твоей подругой, так почему ты так поступила?! Ответь мне! Ответь! — голос скрывался на крик, он уже не сдерживался. Алиса смотрела на его мучения с жалостью. Ник был заплутавшим, забитым и замученным, его сердце было истощено до предела, и Родж невольно видела в нём себя, в той самой избушке, где она должна была попрощаться с жизнью. Тогда она и предположить не могла, что сможет остаться живой. Возможно, это спасение стало проклятым подарком, который довёл её до этого момента. За то малое время, что она была здесь, девушка перестала бояться ада и возжелала смерти. Но и та отказа ей в такой услуге. Но даже так… Она будет жить. И ведь после всего она понимает, кто именно ждёт её и ради кого она готова продолжить, пусть сейчас очень горько и больно. И Ник должен понять. Пусть он её ненавидит, пусть презирает, но сейчас он один. Совсем одинокий и брошенный.  — Ники… — она и забыла когда в последний раз так называла его. Возможно, когда была влюблена в него, хватаясь за глупое детское обещание. А возможно, ещё раньше. Медленным шагом, руша все ранее построенные стены, она тянется к нему, а он, как дитя, отбивается от её рук, но в то же время желая их. И после пару неумелых попыток она обнимает его, зарываясь в его широкую спину. Да, не её он хочет видеть на этом месте, но хотя бы сейчас… — Ники, я… Я… — и она замолчала. Ей нечего сказать. Самой бы знать что происходит, но сейчас не до этого, это сейчас не важно, — Всё будет хорошо. Всё наладится. Подобные слова были пустыми надеждами, но каждый хочет их услышать.  — Мне так жаль… — Мария, наконец, смогла обрести дар речи, пока родители пытались уложить всё случившее в своих головах. — Ник, я такая дура… Причинила тебе столько неприятностей… — она сжимала белое одеяло в своих кулачках, — всё что я тебе сказала ложь… Какая же я… Ник, словно сурикат, резко поднял голову вверх, давая знать, что он всё слышал.  — То есть? Что ты имеешь в виду?.. Ты что…  — Алиса… — внезапно больная стушевалась и испугалась, — не звонила мне. Не до, не после. И в городе её не было. Парень медленно обернулся, вместе с этим убирая чужие руки. Его заплаканные красные глаза выражали лишь недоумение. Он так медленно закрывал и открывал глаза, что походил на сонного филина. В конечном итоге, его мозг окончательно сдался и покинул его, нервные клетки и вовсе подняли белый флаг. Сам организм уже не понимал, как ему реагировать, его бросало то в жар, то в холод, из гнева в отчаяние и наоборот. Тело буквально обессилило. Молодая тяжёлая тушка паренька опустилась перед кроватью, не видя иного выбора. Родж осталась на месте, чутье намекало на что-то очень неприятное.  — Уф, — отец успел поседеть раньше времени. Беспокоится о всеобщей безопасности теперь не приходилось. Но чувствуя накалившуюся атмосферу, смекнув, что дальнейшее его и его жены совершенно не касается, увёл женщину в коридор, пока та не успела раскрыть рот. — Вы тут разбирайтесь, а мы сходим воды возьмём. Совершенно лишняя последняя фраза так и повисла в воздухе, не привлекая к себе внимание. Приборы рядом с кроватью монотонно издавали звуки, голоса за пределами палаты как будто исчезли, а неприятная тяжёлая тишина осталась. Девушке на койке стало так неуютно, что и высказать одно словечко ей казалось чем-то невозможным. Вторая юная дева казалась немного не к месту, не понимая того, что сейчас должно произойти. Единственный юноша в комнате выглядел заснувшей куклой, оставаясь сидеть на полу перед больничной кроватью. Молчание затягивалось, напряжение увеличивалось, а вот желание прервать замкнутый круг только уменьшалось. Пока у Родж резко не зачесался нос. При всём своём великом и сильном желании, чих сдержать было невозможно и он разнесся по палате, как цунами. За этим сразу прозвучало «будь здорова». Сказанная буквально на автомате фраза развеяла некое смятение, да и продолжать молчать после уже было неприличным.  — Эм… Прошу прощения, — Алиса с талантом бездарного политика подняла руку вверх, сбивая с толку остальных присутствующих, — Здесь, как я понимаю, завязывается большой такой конфликт с дальнейшей сложной беседой… Но может… , — она закатила глаза, вдыхая побольше воздуха, —… наконец, объясните? Чувствовать себя третьей лишней мне совершенно не нравится.  — После того, как ты навешала лапшу на уши по поводу уезда, а затем так по-ублюдски поступила, тебе ещё везёт, — но Ник потирает веки, слезы всё ещё изредка стекали с его щёк, так что в уголках глаз стало ощутимо щепать, — Но мне уже всё равно.  — Это моя вина. Мой эгоизм выше меня самой…  — Да что же произошло?! Ты сможешь мне объяснить?  — Алиса… — младшая Кроус тоже плакала, но беззвучно. Она готовилась к худшему, — На самом деле, Алиса, я знаю, что ты ни в чём не виновата. В том, что ты уехала, что ты не захотела возвращаться, да, в конце концов, в том, что теперь я… Такая, — признать себя инвалидом Мари пока не была способна, — Ты ничего не понимаешь, хотя это неудивительно. В тот день, когда всё случилось, мне позвонили с незнакомого номера… И нет, Ник, это была не Алиса, как я тебе говорила ранее, — друг изогнул бровь в вопросе, на большее его уже не хватало, — Это был мальчик, он назвал себя твоим приятелем. Он предлагал отлично провести время вместе с ним и тобой в том самом клубе, возле которого меня и сбили. Я бы не согласилась, но в трубке я услышала твой голос, — Мари хмыкнула, пиная себя за прошлые дела, — Но только сейчас я понимаю, что звучал он иначе.  — С чего это ты решила? — Николас сжал кулаки и нахмурился, — Ты ведь приняла этот голос за голос Алисы, ведь так?  — Но на фоне было очень шумно, парень был посреди танцевальной площадки, мне могло показаться.  — И ты уехала туда?! Мари, это же…  — Очень тупо, но я так надеялась, что ты вернёшься, что мне не хотелось сомневаться. — девушка приблизилась одну из своих ладоней, где остался шрам от аварии и с нахальством добавила, — Тем более, зная тебя в пьяном состоянии, ты могла с лёгкостью оказаться в сомнительной компании в заднице города.  — И всё это время вы считали, что я набрехала вам и моталась по местным клубам, как последняя мразь?! — Родж вскипела, да даже под самым глубоким кайфом она бы ни в жизнь так бы не поступила. — И ты, идиота кусок, хотел меня по стенке размазать из-за этой очевидной брехни?!  — Не придуривайся, ты же знаешь, это не конец истории,  — мрачно добавил Ник, — Мари смогла добраться до конца города, только вот её посчитали местной шлюхой и чуть не изнасиловали. Вот тогда-то…  — Нет, ничего этого не было, — девушка пожала плечами, — я переходила дорогу и машина сбила меня на полной скорости, — она снова сжала ладонь в кулак, демонстрируя своё раскаяние, — Я придумала всё это. После первого визита Алисы. Мне так гадко и обидно было в тот день, ведь я думала, что ты останешься со мной и больше никуда не уедешь, а у тебя было своё мнение на этот счёт… Понимаю, что это было очень подло с моей стороны и сейчас…  — Подожди, но я ведь ходил в то заведение, — с нарастающим гневом воскликнул Ник, — и местный решала подтвердил абсолютно все сказанные тобою слова, как такое может быть?!  — Ты проверял? — с дрожью в голосе спросила Кроус, закусывая нижнию губу, — Даже не представляла, что ты захочешь убедится в моих словах лично.  — Я знаю Алису не первый год, как и ты, и поверить в то, что она чуть не убила близкого человека было очень тяжело, я не настолько идиот, чтобы сразу исключать возможные исключения, — парень накрыл лоб ладонью, вытирая горячий пот, — Но теперь даже не знаю, чему мне верить.  — Если меня хотели подставить, то подговорить персонал точно не было для них проблемой. Им нужно было покачать головой и упомянуть моё имя и внешность, чтобы убедить тебя или кого-либо ещё в том, что я действительно была у них в клубе. Поэтому тот парень просто согласился со всеми обвинениями. — Родж даже немного повеселела, с худых плеч наконец упал громадный камень, который был незаслуженно привязан к ней с самого первого дня приезда. — Ник, ты ведь мне веришь? Веришь же? После всего, что ты видел, подобное уже не выглядит таким странным, да? Парень кивнул, тоже приободрился и выдохнул, выдыхая всю ту боль, которая хранилась у него в груди, хотя осадок оставался, и на душе ещё немного скреблись кошки.  — Ник, посмотри на меня и скажи, я бы так поступила? Он помотал головой, ответ был очевиден.  — Но врать про невозможность приехать…  — Я ведь уже всё объяснила, что тебе ещё нужно? Пораскинув мозгами, ответ, как ответить на такой провокационный вопрос, Ник нерешительно протянул руку для рукопожатия, параллельно с этим принося свои искренние извинения:  — Мне жаль… Я отвернулся от тебя, даже не пытаясь поговорить с тобой, всё боялся, что ты действительно… Но больше никогда мне не ври и не утаивайся, поняла?!  — Да проехали! — Алиса с визгом кинулась к нему на шею, слёзы счастья были пока закрыты на семь замков, но не было сомнений, что в конечном итоге они выйдут на свободу, пусть и не сейчас. Мари сидела на койке и думала, что самое время уйти, не оборачиваясь, но по стечению обстоятельств, даже трусливый побег был нереальной мечтой. Она лишь наблюдала за долгожданным миром, хотя явилась причиной этого серьёзного разлада. Рука, которая была проколота капельницей уже давно раскраснелась из-за постоянного расчесывания кожи.  — А ты, мисс… — друг внезапно зыркнул на неё, взгляд не сулил ничего хорошего, — Твой поступок очень низок! Да как ты могла меня обмануть, да ещё и натравливать на свою подругу?! Это просто немыслимо! — Родж пришлось загородить путь злому парню, который просто рвал и метал, — Ты хоть понимаешь чем могло всё закончится?! Да Алиса чуть…  — Я всё прекрасно понимаю! Понимаю как глупо поступила, осознаю, что из меня такой себе человек, но всё же… Всё же люблю Алису! Люблю и всё тут! — буквально прокричала Мария, почти разрывая тонкую ткань на своей груди, — Я ничего не могу с этим поделать! Мне было так больно только от мысли, что её нет рядом, и тут она решает бросить меня! Что я должна была делать?! Я понимала, что Алиса не сможет уехать, пока не узнает правду, и тогда… Тогда бы… — Коус, обезумевшая, схватила подругу за плечи и почти упала с кровати, за ней скатывалось всё оборудование, — Ты бы была со мной… Только со мной… Алиса… Я люблю… Люблю тебя… Прости… — девушка заревела выплакивая последние слезы на кофту Алисы, которая в экстренном режиме возвращала подруга на кровать, пока Ник ставил оборудование на места, но вырваться из железной хватки ей так не удалось, а Мари так и плакала, извиняясь. Родж гладила несчастную по запутанным волосам, перебирала локоны, придерживала за плечи, укачивая. Слова были лишними. «Услышала бы я эти откровения пару месяцев назад, всё бы было иначе… " *** Прошло ещё две недели и на горизонте уже был конец новогодних каникул. За такое, казалось бы, короткое время, всё пришло в обычное русло, если не считать ежедневные поездки в больнице, навещая больную подругу и двух балбесов, которые даже в таком плачевно состоянии каждый раз находили приключения на свои синие от синяков задницы. И ладно всё обходилось бы безобидными шутками над медсестрами, но ночные вылазки и проникновения на крышу выходили за всякие рамки благоразумие, особенно для Ларри, который и половину своего тела до сих пор не мог нормально контролировать. Так ко всему этому, Ник, один из самых благоразумных людей, влился в их компанию и предоставлял нужные инструменты и внешнюю поддержку, когда Алиса и Эшли, взрываясь от злости, спасая этих идиотов от очередной дурацкой идеи, вроде той, чтобы через окно четвёртого этажа по веткам деревьев спускаться в магазин за сигаретами. Мари тоже иногда принимала участие в карательных женских операциях, передвигаясь в инвалидной коляске, блистая так же, как и раньше. Наверно, именно поэтому пол больницы стекалось в её палату, выражая поддержку. Для человека, который больше никогда не сможет встать, она держась просто фантастически и уже в ближайшее время сможет обходиться без чужой помощи в бытовых и ежедневных вещах. Супруги Кроус тоже были в приподнятом духе, хотя было понятно, что им тяжело смириться с такими резкими переменами, но даже так и не думали отворачиваться от дочери и навещали её каждый божий день, имея при этом очень плотный график. Перед отъездом Алиса нежно попрощалась с друзьями, особенно с Мари, которая всеми силами старалась не показывать свою тоску. Эш обещала быть верной и любящей девушкой и заботиться о Кроус всеми силами. Ник лишь щёлкнул её по носу, желая удачи. Так же в больнице остался Джонсон, так как доктор категорически отказался освободить своего больного раньше официальной выписки, потому Салли подтрунивал его всякий раз, ведь его уже успели освободить. Единственное, о чём сейчас действительно переживала Родж, так это по поводу своего приезда к отцу — из последнего с ним разговора было понятно, что её ждёт что-то грандиозное и от предвкушение кружилась голова, тем более он никогда не кидался словами просто так.  — Ну что, у нас завтра утром поезд, — Салли обзавёлся точно таким же протезом, потому понять, насколько сильно ему досталось, было сложно, — сумку собрала?  — Да, осталось только дождаться утра. — девушка довольно улыбалась, крутясь вокруг зеркала, — Смотри, моя кожа почти приняла свой обычный цвет. А я уже испугалась, что до скончания жизни буду похожа на живого трупа. Фишер подошёл к ней ближе, и действительно, даже запах серы исчез. Девушка в зеркале выглядела вполне нормальной, что не могло не радовать.  — Посмотри на меня, — Родж тут же обернулась к другу который внимательно разглядывал её волосы, словно искал что-то, — К сожалению, седые пряди действительно останутся с тобой до самой старости, — он взял пухлые порозовевшие щеки подруги в руки, гладя их большими пальцами, — Но ты и так очень даже хорошенькая.  — Ну спасибо, — Алиса заметно смутилась, — буду считать это за комплимент.  — Это он и был. Ладно, уже поздно, так что спокойной ночи, — парень махнул рукой на прощание и вышел из комнаты, оставляя хозяйку одну.  — Спокойной ночи…  — А он ничего, упертый парень.  — А подглядывать нехорошо. Дядя Саймон, собственной персоной, развалился на кровати, хотя по итогу просто паря над ней, нахально улыбался, он был в приподнятом настроении. Девушка уместилась на своём кресле, понимая, что человек может привыкнуть абсолютно ко всему, даже к вот таким гостям.  — Давно не виделись, девчуля… *** После восьми вечера на всех этажах становится относительно темно и тихо, словно никого здесь и вовсе нет. Медсестры ночной смены очень пристально следят за порядком, частенько проверяя пустые коридоры на наличие шустрых пациентов. К сожалению, в одиночных палатах запрещали ставить телевизор и даже радио, боясь короткого замыкания, даже простых настольных ламп не было, чтобы чем-то заняться посреди ночи. Блокнот, который подарила Алиса не так давно, покоился на коленях Кроус, это было одним из её способов побороть скуку, но в комнате было так темно, что и ручку нельзя было увидеть, а тем более разглядеть написанные строчки. Делать было совсем нечего, а сон потерялся где-то по пути. Раз за разом она проводила пальцами по приятной обложке, вырисовывая узоры, но такое увлекательное занятие почти сразу наскучило. Девушка посмотрела на свою коляску, прикидывая сколько времени понадобится, чтобы доехать до соседнего крыла. Хотя, чего греха таить, в какую палату она бы не заехала, ей везде будут рады. Только вот ей от этого не легче.  — Пс-с, есть кто живой?.. — входная дверь открылась и почти сразу же закрылась выпуская человека с маленьким тусклым фонариком в руках, — Ты оглохла что ли? Спишь или нет?  — Да с тобой поспишь… — Мари хотела выглядеть грозной, но улыбка сама собой появлялась на губах, — Ты как вообще смог до меня дойти? Надзирательницы же буквально сторожат тебя всю ночь.  — Ой, как-будто не рада, — хмыкнул Ларри, читая девушку как открытую книгу, — Скучаешь, да? Вот и мне скучно, чёртов Кромсали бросил меня тухнуть в этой колонии.  — Не сидится же тебе на месте, как я погляжу. Джонсон с костылями захромал к стулу, кидая фонарь на койку. Мария нахмурилась, его отношение к её положению оскорбляло, он не желал нянчится с ней и проявлять хоть какую-нибудь любезность к её беспомощности.  — А ты всегда такой хам или ты для меня в качестве исключения так стараешься?  — Что-то не нравится?  — Если бы на моем месте была Алиса, ты точно был бы к ней добрее…  — Разумеется. Мария даже раскраснелась от возмущения. Он не продавался на какие-либо уловки и не выбирал выражения, выставляя её идиоткой. Этот человек просто невыносим.  — Ты мне мстишь или просто издеваешься?  — А вот не надо заводится из-за такой ерунды. Истеричек только так перевоспитывают. — Лар завозился с карманами, пытаясь что-то вытащить, — Перестань пыхтеть и всё наладится.  — Так я ещё и истеричка?!  — Я тебе это говорил ещё в нашу первую встречу, а психуешь только сейчас, медленно же до тебя доходит, — наконец, парень вытащил пачку карт. — Что предпочитаешь: дурак или покер?  — Мне ставить нечего. Да и не играют в покер один на один.  — Твоя правда. Значит остаётся только дурак. Ларри начал перетасовывать карты, напевая что-то под нос. Кроус успела унять раздражение на подобного невежу. Его толстокожесть иногда поражает, а прямолинейность не всегда уместна, но, если подумать, не всё так плохо.  — Слушай, а помнишь…  — М?  — Ты мне говорил, что есть человек, который любит Алису… Джонсон закатил глаза и цокнул. Этой мадам не хватает немного тактичности к чужим отношениям. Её дикое любопытство немного бесило, но не настолько, чтобы не ответить. Ларри начал раздавать карты, качая головой, подбирая слова, пока девушка смотрела на него в ожидании. Парень выложил одну карту верх, показывая козырь — крести — уложил добор на неё и поднял свои шесть карт.  — Этого человека ты лично видела. И можешь ходить первой. Кроус тоже взяла свои карты, хотя не сильно в них вглядывалась. Джонсон повернул свет фонаря к ним, размещая место игры на ногах Мари.  — Неужели этим человеком является Салли? — девушка кидает шестёрку пики, затем шестёрку бубней.  — Это так удивило тебя? — Джонсон отбивается семерками и убирает карты в сброс, оба берут карты, — Разве по нему не видно? — кидает десятку бубень.  — Не то чтобы… — девушка отбивается козырной шестёркой, — Но… Алиса не проявляет к нему симпатию, так почему же…? — Лар побрасывает дополнительно десятку черви, Кроус пришлось взять все три карты.  — Не думаю, что она совсем к нему ничего не чувствует. Да и что-то мне подсказывает, что скоро все станет ясно, — парень берет две карты и снова кидает карту, на этот раз даму бубень.  — Но я не понимаю, почему ты просто не добился её быстрее. — Мария снова отбивается козырной шестёркой и карты летят в сброс. — Да и ты более… Выделяешься на его фоне. — На этот раз девушка кидает девятку пики.  — Ну не скажи… — Ларри отбивает карту вальтом, — Ты просто его не знаешь. Он очень классный чел. Был бы я девушкой, может быть, всё было бы куда интереснее. — он кидает восьмёрку черви.  — А как же запретная любовь между двумя мужчинами?! — Кроус почти завизжала, в голове складывалось не самые приличные картинки, параллельно с этим отбиваясь козырной десяткой, — Мне кажется, у вас бы всё сложилось!  — Ага, размечталась… — Джонсон ухмыляется, — уж точно не в этой вселенной… — ему кидают семёрку бубень, — Тем более, у меня не те методы завоевания девушки, Алиса бы не оценила, — он отбивается королём.  — И какие же у тебя методы?  — Так интересно?  — Конечно… — девушка не успела вытащить карту, как перед её глазами появились сощуренные карие глаза, а на губах чужие губы. Мария так удивилась, что в первые секунды даже не сразу осознала что происходит, но когда мозг забил тревогу, парень отстранился, улыбаясь с тем же прищуром.  — Ты чего творишь, извращенец?!  — Ну ты же просила показать, — смеётся Джонсон, наблюдая, как у девушки медленно открывается и закрывается рот, — От такого напора Алисы бы меня убила. Да и мы уже решили, что она мне сестра, а инцест дело пусть и семейное, но не самое приятное. Ты хоть меня слышишь?  — Ты придурок!.. — И Мария со всего маха врезала парню подушкой по лицу, что тот свалился со стула, громко хохоча.