Мальчик с хвостиками

— Давно не виделись, девчуля, — его беззубая улыбка немного внушала ужас, — и на этот раз увидимся в последний раз, по крайней мере, я на это надеюсь.  — Наконец уходите? — нетрудно было предположить, что уже ничего не держит этого духа на бренной земле, — Вы же не любите прощаться, так с чего такие церемонии? Саймон «сел» в воздухе, делая деловитый вид, подперев свою ужасающую голову руками. Его всё ещё что-то тревожило и интересовало.  — Ты ведь вернула завет, да? — мертвый мужчина взглядом указал на стол, где спокойно покоилась книга, которая чуть не убила миллионы. — На твоём месте я бы её сжёг. И как можно быстрее. Конечно, никто не может сказать наверняка, не сделали ли они хотя бы подобию копии, пока она была у них, но избавиться от неё в любом случае стоит.  — Но мама бы… — под нахмуренным взглядом Родж прикусила язык и кивнула. Мама умерла, а мнение мёртвого уже не учитывается. — Хорошо, сделаю так. Но у меня к вам вопрос. Вы говорили, что вы пытались спасти книгу, и я даже знаю, в какой день это произошло, мне Ник звонил, рассказывал про странных типов. Но тогда эта книга должна была появится у них намного раньше моего приезда, так почему же…  — Ты открывала завет? — прервал призрак, — Если ты задаёшь подобные вопросы, то нет. Завет был написан очень уж давно, так что никто из ныне живущих просто физически не может знать языка, которым была написана эта книга. А ту книгу, которую я так и не смог спасти был ничем иным, как словарём, который хранился в семье твоей мамы поколениями. Я надеялся, что ты найдёшь словарь быстрее, чем они заберут завет, но всё пошло именно так, да наоборот. Тем временем Алиса распахнула книгу и убедилась в словах Саймона — те каракули с натяжкой можно было назвать иероглифами, не то что буквами.  — Не вглядывайся, понять ты всё равно ничего не сможешь, в отличие от…  — Так вы знаете?  — Да каждая мертвая душа в курсе и теперь не захочет сунуться к тебе даже на порог, — мужчина пожал плечами, словно так и должно быть, — Зато тебе спокойней. Только вот не закончи так же, как и твоя мамаша. Меня это очень опечалит. Девушка хмыкнула и отложила книгу подальше, чтоб наверняка. Когда она вновь подняла взгляд на духа, то не смогла сдержать удивлённый возглас.  — Дядя Саймон…  — Теперь как новенький, да? — прямо перед ней в полный рост стоял тот самый любимый дядюшка, в своей любимой красной рубашке в жёлтые уточки, длинные чёрные штаны и совсем человеческое лицо с улыбкой в тридцать два зуба. Если не принимать внимания, что он был немного прозрачным, то отличить от нормального человека было бы довольно сложно. Немного нахальные глаза и густые чёрные брови теперь выражали светлую печаль, но никакого сожаления не было, даже морщинки и складочки сгладились, омолаживая бывшего шулера и мошенника, — Думаю, последней моей просьбой к тебе будет позвонить родителям твоей мамы. Ты ведь так и не воспользовалась номером, который я тебе давал не так давно? Столько времени прошло, а они всё ждут свою малышку домой… — Алисе понадобилось пару минут, чтобы понять о ком идёт речь, — А теперь прощай. Надеюсь, встретимся не скоро.  — Саймон… Я… — Родж улыбнулась исчезающей фигуры, провожая его в последний путь, —…буду очень по тебе скучать. И он исчез. Растаял как снег весной, оставляя после себе тонкую струйку воды. Возможно, Алиса была готова к подобному повороту событий, а может, подобное уже не трогает её сердце, но слёз не было, хотя тяжёлая тоска и грусть моментально поглотили её разум, на что в ушах послышался довольный рык. Радуется, проклятый. Бросая последний взгляд на то место, где только что стоял самый добрый и хитрый старик на всем белом свете, девушка кинулась в ванну — несчастный номер где-то затерялся меж грязного белья. *** В поезде было немного душно, многие не могли усидеть на месте и разгуливали по вагонам, частенько заглядывая в вагон-ресторан. Но даже там было довольно тихо и умиротворенно, лишь лёгкое покачивание и стук колёс об рельсы. Буквально всё наталкивало на недолгий сон на плече своего спутника, ощущая тепло его тела и дыхания. Действительно прекрасное чувство. Девушка с чёрными волосами вглядываясь в окно, разглядывая уже ночные пейзажи за окном. Она смотрела в даль, но в тоже время не видела ничего. Её взгляд был немного в растерянности, брови то хмурились, то поднимались вверх в удивлении. Её спутник задремал на кресле, хотя за белой маской было сложно понять спит он или просто прикрыл глаза в раздумьях. Девушка то вздыхала, то кусала губы. Её противоречивые чувства отражались на её мимике, хотя Алиса старалась оставаться собранной. Столько мыслей сейчас посещали её голову, что ухватиться хотя бы за одну было очень тяжело. Довольно быстрый уход Саймона был ожидаем, но требовал больше моральных сил, чем предполагалось, хотя даже слезинка так и не была пролита по его душу. Пройдя через тернистый путь, девушка поняла, что уже сложно удивляться, пусть и очень хочется, даже сопереживать стало немного тяжелее. Возможно, подобное происходит из-за одного неприятного типа, а может так и ставятся взрослее. Родж боковым зрением наблюдала за соседом, немного завидовала ему — сна не было ни в одном глазу. Вот бы заснуть и забыть вообще всё. Особенно десятиминутный звонок. Девушка цокнула, она вернулась к тому, с чего начала. «Убей и поделом…» «Да помолчи ты». Вот уж с ним разговаривать совсем не хотелось, тем более, он был до безобразия скучным собеседником. Мысли снова вернулись в прежнее русло, в это же время наблюдая как паровоз проезжает мимо маленьких перронов. Вот бы так и ехать, нигде не останавливаясь и не имея пункта назначения. Возможно, это было бы даже увлекательно — проехать весь материк на одном поезде. Стоит как-нибудь попробовать. Если, конечно, хоть кто-то доживёт до того времени. Дядя Саймон тоже всегда грезил о большом путешествии, вот только не сложилось, а теперь уж ему не до этого. Возможно, это даже к лучшему, этот мужчина в самом рассвете сил мог с лёгкостью обчистить все автоматы и выиграть любого покерного шулера, не оставив даже цента. И пропить или проиграть весь выигрыш в глупых викторина или на других сомнительных игрищах, вроде ставок на лошадей. «Из одной ямы в другую…» Ничего не оставалось, как абстрагироваться от всего и начать считать деревья, вот только путь прилегал через снежные поля, так что и такое развлечение осталось недоступным. Тяжело усидеть на месте, когда в голове столько всего, но «ходячих» людей было предостаточно, так что лучше остаться на месте.  — На тебе совсем лица нет, — заботливо заметил тихий голос по-соседству. — Это всё из-за твоего звонка перед отъездом?  — Салли, ты слишком внимательный для обычного человека, — Алиса улыбнулась ему. Изменилась за это время не только она, и это не учитывая того факта, что парень буквально растёт как на дрожжах, — и слишком много думаешь.  — Это ты на протяжении всего времени сидишь в раздумьях, — от его взгляда ничего не утаится, что немного пугало, — Кому ты тогда звонила?  — Родителям мамы, — Родж убрала выпавший локон за ухо, наблюдая за парнем, — И они не были в восторге от того, что их дочь так и не вернулась на родину и даже умудрилась завести семью, никому ничего не сказав. Я даже не успела сказать, что мамы уже нет, как они бросили трубку. Фишер сжал женскую ладошку в знак поддержки.  — Как приедешь домой, то снова позвонишь им и всё объяснишь, уверен, они поймут.  — Пусть и поймут. Но заявлять о смерти их дочери через много лет кажется мне слишком жестоким.  — Ну не будешь же ты скрывать от них это всю жизнь. Лучше сказать сейчас, чем потом.  — Да-да, знаю… — Алиса устало помахала рукой, сама всё прекрасно понимая, — я обязана им рассказать, тут уж ничего не сделаешь.  — Тогда что же тебя беспокоит?  — Мама умерла от рук демона, который захватил её тело. Я не думаю, что бабушка и дедушка отнесутся к этому снисходительно, тем более я собственноручно сожгла завет, который они искали поколениями. Что они должны мне ответить? «Спасибо, что сожгла великую реликвию нашей семьи и отдала себя в жертву демону»? Не думаю, — Родж усмехнулась, чувствуя на себе испуганный взгляд, — Ты ведь и сам догадывался, не так ли?  — Я очень надеялся, что ошибся.  — Но это так. В моем теле запечатан полноценный демон. И очень надеюсь, что запечатанным он и останется. Сал замолчал, опуская голову. В его мозгах творилось что-то поистине устрашающие, вся аура буквально пропитала целый вагон.  — И сколько тебе осталось?..  — Ну, скажем так, жить я буду дольше чем ты думаешь, — Алиса покачала головой, улыбаясь, — В тот момент в церкви я и правда умерла. Парень замер, нельзя было понять какое именно сейчас было на его лице, но его пальцы задрожали.  — Но ведь сейчас…  — Демон поддерживает мою жизнь, а в замен я предоставляю ему тело в качестве сосуда, которое ему так подходит. Ему самому не выгодно убивать меня.  — Но твою маму почему-то не пощадил.  — Я тоже задалась этим вопросом, но, как оказалось, в тот день, когда мама покончила с собой, культ хотел призвать красного демона в храме под аппартаментами, — Девушка зачесала некоторые локоны назад, чтобы те перестали спадывать на её глаза, — Если не углубляться, то в тот момент культисты насильно пытались вытащить красного демона из моей мамы, из-за чего тот стал сопротивляться и в конце коцов ещё раз разделился — одна часть завладела моим телом, так как я была идеальным пристанищем, а другая появилась в нашем доме, которую вы успели уничтожить.  — Но откуда ты…  — Иногда он бывает полезным, — Алиса указала на свою грудь, — Конечно и верить ему полностью нельзя, но согласись, всё выглядит убедительно.  — Возможно…  — Ты переживаешь за меня?  — Конечно, что за глупые вопросы? — Фишер возмутился, сильнее сжимая чужую ладонь, — Ты ведь знаешь, что я чувствую к тебе… Да просто как твой друг я переживаю за твою жизнь, как и за любую другую.  — Тогда пообещай, что ты будешь беречь свою жизнь, — Родж наклонилась к нему, голубые глаза расширились, — А в ответ я всеми силами постараюсь выжить. Чтобы не было, я выживу. Если ты мне дашь слово. Только подумай хорошенько.  — Клянусь, — без сомнения произнёс парень, не задумываясь. — Но ты будешь жить.  — И ты будешь рядом? Фишер икнул, немного вздрогнув. Вопрос подруги звучал больше, как утверждение. Это какая-то уловка?  — Если хочешь, то да. Буду рядом.  — Вот и славно… — Алиса берет мужскую руку и прижимается к ней щекой, из-за чего несчастного Салли сердце застучало в пару раз быстрее. — Теперь уж всё правильно…  — Алиса…  — Мне сейчас крайне неловко, — Девушка снова наклоняется к нему и чмокает в протез, затем приблизилась красному уху, — Но я очень постараюсь ради… Нас. Только не дуйся, если всё пойдёт не так.  — Всё у нас будет хорошо, — Фишер говорил серьёзно, — Я тебя обещаю. Всё будет хорошо. *** По ту сторону границы нашего мира, где встречается жизнь и смерть, располагается бездна неупокоенных душ. Именно здесь каждый мертвый может проникать в мир живых на места своей смерти. Но ещё глубже, в самой бездне, утаиваясь от любопытных глаз, было ещё одно измерение, куда попадали существа не от мира всего, они не смогли уйти на покой, но и простыми призраками, как правило, не являлись. Одним из обитателей был мужчина, имеющий самый обычный человеческий облик, лишь отсутствие зрачков выдавало в нем мертвеца. Существо было поглощено собранием и разбиранием множества игрушек, разбросанных тут и там. Маленький гаечный ключ с лёгкостью раскручивал любой болтик, а в умелых руках и вовсе разбирал игрушечные машинки в одно мгновение. Но внезапно прямо перед грудой запчастей, на которой восседал старший Джонсон, появилась ещё одна фигура, но та была почти размытой, детали её образа давно размылись. Женщина была спокойной, её ласковая улыбка выделялась на полупрозрачном лице, яркие глаза так и светились мягким белым светом.  — И не надоело ли тебе заниматься этим?  — Если не нравится, могла и не приходить.  — Каким же вредным ты стал против смерти, — похоже, женщина немного расстроилась, — Разве ты не рад меня видеть?  — Это измерение буквально бесконечно, так зачем ты постоянно приходишь ко мне?  — Что-то сегодня ты совсем не в духе, дружище…  — По твоей же милости, Алекс, — Джонсон злился, хотя больше своего внимания уделял именно своему маленькому хобби, — После смерти ты стала более невыносимой. Я понимаю, что, лишившись жизни, мы можем заглядывать в будущее и менять его, но твои заскоки зашли слишком далеко, и мне это совсем не нравится. Женщина недовольно покачала головой, обидевшись на резкие слова приятеля.  — Джим, будь иной путь, я бы выбрала именно его, но такого пути нет. Просто смирись.  — Как легко ты говоришь такие жестокие вещи, — мужчина откидывает игрушку вместе с инструментом, спрыгивая со своего места, — Разве справедливо, что ребёнок отвечает за поступки своего предка, которого даже в глаза не видел? Мне кажется, что это бесчеловечно. Женщина скрестила прозрачные руки на груди, хмурясь. Эта тема изрядно её истощила ещё в прошлую встречу, начинать всё сначала совсем не хотелось. Джим слишком сильно хватался за мальчишку, у которого в судьбе написано умереть не своей смертью.  — Послушай меня, Джим, там страдают не только твой сын, но и моя единственная дочь. Салли Миллер не единственный, кто сражается за этот мир и жертвует с собой, — её голос был уверенным и ровным, словно ставя точку в разгаре, — И я не собираюсь убивать Алису или кого-либо ещё ради его благополучия, которое ему всё равно никогда не достигнуть. Пойми меня правильно, будь моя воля, всё было бы иначе.  — Да ты вмешивалась в ход событий, словно именно ты это решаешь! Это просто безумство с твоей стороны, я не собираюсь поддерживать твои идеи и дальше, так и знай.  — А сам приходил к моей дочери, как бог-проповедник какой-то. Между прочим, ты её чуть не убил, но в отличие от тебя, я не возмущаюсь.  — Меня это и бесит. Она твоя дочь, а ты даже и слова не сказала!  — Я же её и спасла, если ты понимаешь о чём я. Разве так сложно осознать, что расплачивается не только Миллер, но и мы с тобой, и наши дети…  — Не зови его такой фамилией!  — А у вас шумно. Впрочем, как и всегда, — на сцене действия появилось третье лицо, которое почти совсем потеряло свой образ и представлял собой человекообразный дым. Голос был грубым и хриплым, — Что на этот раз произошло? Джим невольно скривился, Алекс, наоборот, оживилась:  — Дедуля! Вы, как всегда, вовремя. Никак не могу облегчить жизнь этому упрямому мёртвому! — женщина надула кубы и закатила яркие глаза, недовольно бурча под нос, — Такими темпами его совесть замучает и он станет настоящим сумасшедшим отшельником.  — Миллер, вы-то хоть не вмешиваетесь, и без вас тошно. Гость расхохотался, его смех разлетелся как ветер. На недовольный взгляд Джонсона он только присвистнул.  — А ты меня знатно на дух не переносишь. Даже мурашки бегут от твоих зловещих глаз.  — Если размышлять здраво, то именно из-за вас появился культ. Лишь один этот факт заставляет меня ненавидеть вас до глубины души. — Джим цокнул, оборачиваясь на груду своего творения, — Пусть вы и очень щедры на подарки, но это не изменит того факта, что из-за вашей ошибки Салли придётся сделать ужасные вещи в будущем. Темный дым метнулся то в одну сторону, то в другую, оглядываясь. Раздалось довольное хихиканье.  — Нравится, что ты так сопереживаешь моему правнуку, у самого сердце кровью обливается, — спокойный голос не выдавал хотя бы немного сочувствия, — Но в твоих словах твоя правда. Не создав я в далёком прошлом общество верующих, то моему брату никогда не пришла в голову идея обратить веру в сторону красного демона. Но согласись, если бы я не проклял весь его род, то было бы куда сложнее отслеживать линию Миллеров.  — Вы ведь хотели проклясть его на бесплодие, — насмехалась Алекс, оборачиваясь к нему, — Так почему ваш братец лишь получил голубые волосы?  — Воля бога мало кому понятно, — старший Миллер сказал подобное с такой гордостью, что Джим буквально подавился, — Хотя, признаюсь, сам довольно сильно удивился такому поворот событий. Для справедливости, Алекс, ты ведь тоже прокляла своего дитя?  — Вы про неупокоенных? — на женщине тут же пропало лицо, глаза и вовсе потемнели, — Это проклятие сосуда демона. Чувствуя сильное переживание, души умерших от рук дьявола придут, чтобы оборвать твою жизнь, тем самым убив своего мучителя. Это не то, что я хотела бы для своей малышки, но и выбора у меня не было. Джонсон похлопал подругу по плечу. Тут уж правда — никто из присутствующих не смог бы изменить такую нелегкую судьбу. Хорошо, что хоть жива осталась, пусть и частично.  — Один из самых сложных выборов уже позади, — протянул мужчина, поглядывая то на Алекс, то на старшего Миллера. — Я примерно понимаю, что случиться с моими парнями… Но Алиса…  — Не беспокойся, её жизни пока что ничего не угрожает, — женщина снова улыбнулась, — Одним из ключевых событий будет то, что демона из её тела переселят в тело Тодда. Вместе с демоном уйдут и воспоминания, а уж запустить её сердце я как-нибудь смогу. Надеюсь, что моему мужу и его невесте хватит ума не говорить девочке её прошлое.  — Ты так спокойно говоришь о том, что у твоего мужа будет другая жена, что мне даже не верится.  — Во-первых, я ему уже не жена, — Алекс загнула один палец, — Во-вторых Софи прекрасная девушка, а в-третьих, не ходить же ему вечно одному, он у меня ещё молодой, может, новых детишек нарожают и сами всё забудут.  — А справедливо ли лишать девочки таких важных воспоминаний? — брови Джон она опустились к переносице, — Просто заставить её забыть — это не выход.  — А оставлять её с дырой в сердце — это очень справедливо, — женщина усмехнулась, — Моя дочь не будет страдать, не позволю. Её роль уже сыграна, её дальнейшего вмешательства не потребуется, так пусть насладится жизнью.  — И всё же… — Джим вздыхает, отступаясь, — Как же всё то жестоко и трагично. *** Мрачный сон уходит после третьего оповещения о приезде поезда на конечную станцию.  — Что, мы уже на месте?.. — рядом кто-то завозился, зевая, — Что-то даже не заметила как время прошло… Она, сонная, смотрит своими большими глазами на меня и начинает улыбаться, немного краснея.  — С добрым утром, Али, — я смеюсь с её недовольно мордашки и встаю с места, — Нам нужно поскорей выйти из вагона, мы и так знатно проспали.  — Ты всегда такой нервный… — но Алиса не выглядит обиженной, наоборот, она схватилась за свои сумки, почти срываясь на бег, — Давай шустрее, а то без тебя уйду! Наблюдая за ней, видя, как она широко улыбается, на сердце становится спокойнее, а все плохие мысли тут же исчезают. «Всё таки я люблю тебя»