вдохновляй и властвуй

Сережа проснулся от непривычного ощущения чьего-то присутствия рядом. С трудом разлепил глаза, заохав при этом от режущего их света. Еще немного полежал с закрытыми глазами, пытаясь привести свой организм в более-менее рабочее состояние — помогло это, конечно, слабо, но на большее он и не рассчитывал. Мужчина порой удивлялся тому, что чувствовал свой возраст он только в такие моменты, когда после ночных приключений просыпался утром совершенно разбитым. Под одеялом было слишком жарко, и Сергей решил сбросить его с себя, но рука наткнулась вовсе не на мягкую ткань. Он приподнял голову и обнаружил в своей постели парня — он лежал на спине поперек кровати, закинув стройные ноги в изодранных джинсах прямо на Серегу. Первые пять секунд Трущев боролся с желанием заголосить, но, во-первых, пожалел измученный похмельем мозг, а, во-вторых, в голове пронеслись картинки прошлой ночи. Сначала отчаяние и тупик, а потом появившийся из ниоткуда пацан — Эрик — представившийся его музом. Стало быть, он мальчишку не выдумал — конечности его казались вполне себе такими материальными, их вес ощущался как следует, да и сам он выглядел реальным. За ночь он успел куда-то деть свою куртку и груду украшений, и теперь лежал в одной этой своей майке, раскинув в стороны руки. Серега снова прикрыл глаза, пытаясь переварить полученную информацию. Вряд ли какой-нибудь воришка или мошенник стал бы засыпать в его кровати, да еще так сладко и мирно, подставив противнику беззащитный живот, будто кот, развалившийся подле хозяина. Возможно, это все еще пьяный трип, но тогда это самый долгий и самый увлекательный трип в его жизни — еще ни разу Трущева не одолевал настолько реалистичный глюк. Мужчина вздохнул и, повинуясь позывам, все же встал с кровати, аккуратно и медленно, стараясь одновременно не делать резких движений и выползти из-под сладко спящего Эрика. В голове еще звучали слова парня о том, что он Сереге поможет, и он им странно доверял. Через некоторое время Трущев стоял у зеркала в ванной и, открыв воду, принялся умываться. Он подскочил на месте, когда, в очередной раз подняв голову над раковиной, увидел в отражении заспанное лицо Эрика. — Побрейся, — пробурчал парень, укладывая подбородок на Серегино плечо. — Ты похож на бомжа, а не на музыканта, так нельзя. Ты же не какой-то там алкаш. — А может быть, — ответил мужчина, аккуратно стряхивая с себя Эрика. — Я просто решил сменить имидж. Борода — писк моды сейчас. Вместо ответа парень закатил глаза и полез на полочку у зеркала, цепляя там бритву. Откуда он знал, где что находится — загадка. Он вручил станок Сереге, буквально вложив его в ладонь мужчины. — Ты обещал меня слушаться, Сережа, — протянул он, а сам развернулся и уселся на крышку стиральной машинки. — Ты будешь наблюдать за мной что ли? — с недоверием спросил Трущев. — Это какая-то нездоровая херня. — Нездоровая херня у тебя в голове, — пробурчал парень. — А я, может, просто проконтролировать хочу. Теперь настала очередь Сергея закатывать глаза. Но от парня было уже не отвертеться, да и щетина делала его похожим на бомжа — тут Эрик был прав. Поэтому мужчина, вздохнув, принялся избавляться от лишней растительности, занимаясь типичным мужским делом — для начала он выбрил себе усы. Сначала шикарные, гусарские, потом нормальные, и остановился, глядя на себя в зеркало. — Оставь так! — услышал он требовательное восклицание Эрика, и повернулся к нему всем телом. — Правда что ли? — Ну да, — ответил парень, с интересом рассматривая Серегу. — Мне нравится так. — А мое мнение уже не учитывается? — поинтересовался Трущев. — Тебе тоже нравится, — довольно заключил Эрик. Мужчина пожал плечами — и правда, вышло неплохо. Он стал похож на лихого гусара, аж захотелось прикупить китель, под стать своему новому образу. Пока Серега умывался, Эрик вновь оказался у него за спиной. Обвив руками его шею, парень вновь положил подбородок на его плечо. Мужчина уже успел заметить, что ему будто необходимо всегда трогать Серегу за все доступные места, как бы двусмысленно это не выглядело со стороны. Учитывая вид Эрика, который уже самим фактом своего существования навевал какие-то пошлые мысли, это без всяких сомнений выглядело двусмысленно. — Завтрак, срочно, — почти промурлыкал Эрик на ухо Сереге. — А потом… у меня есть идея. Мужчина только поморщился в ответ. — Не хочу, меня и так мутит, иначе совсем херово станет, — покачал он головой, уже не пытаясь избавиться от повисшего на нем парня. Эрик вздохнул громко и протяжно. Посмотрел на отражение Сереги в зеркале и поднял одну руку, заботливо коснувшись ладонью лба мужчины. Надул губы, будто задумавшись о чем-то, а потом, довольный результатом, ведомым только ему, довольно улыбнулся. Трущев почувствовал себя намного лучше — голова отпустила, а желудок даже затребовал еду. Что это было вообще? Он нахмурился. — Вот так лучше? — спросил Эрик, ослабляя хватку. — Не спрашивай, просто иди готовь завтрак. Я буду какао. — Откуда у меня в доме какао вообще? — взмахнул рукой Серега, непонимающе уставившись на парня. — Я такое не пью. — Кто-то другой пьет, значит, — пожал плечами Эрик. — На верхней полке в крайнем шкафу. Все, хорош болтать, бегом на кухню, — он схватил мужчину за плечи, встав позади него, и принялся толкать в сторону кухни. — Я хочу творить, а на голодных желудок нельзя. Вали давай. Затолкав Сережу на кухню, Эрик испарился где-то в недрах квартиры. Пока мужчина кипятил чайник, лепил себе бутерброды, он гремел чем-то в соседней комнате. Какао, кстати, на самом деле нашлось ровно там, где сказал мальчишка. Раздумывая над тем, кто мог притащить в дом такой продукт, Серега подогрел еще и молока. Его мозг был занят важным вопросом: как плод его воображения будет потреблять данный продукт? Фантазия услужливо подкинула несколько вариантов исхода событий, например, он обнаружит целую лужу из какао у своего дивана или на нем, кружка так и останется наполненной, а он потом просто выльет остатки, или он выпьет напиток сам, думая, что это сделал Эрик. Второй вариант, пожалуй, был предпочтительнее. Пока Трущев был занят сложными вычислениями, грохот в комнате прекратился. Буквально через несколько минут, когда мужчина уже заливал свой растворимый кофе кипятком, по квартире разнеслись мелодичные звуки гитары. Поначалу какие-то рваные, надрывные, будто инструмент брыкался, как необъезженная лошадь, но к тому моменту, когда Серега размешал какао для Эрика, мелодия выровнялась, вызывая у мужчины какие-то странные чувства. Он будто где-то уже ее слышал. Покачав головой, мужчина быстро проглотил свои бутерброды и, подцепив в одну руку свою кружку с остатками кофе, а в другую — кружку для Эрика, отправился в свой импровизированный рабочий кабинет. — Вот какао твое, — произнес он, опуская кружку на стол. — Нет, сюда давай, — протянул к нему руки Эрик. Гитару, которую до этого он держал в руках, он положил рядом с собой на диван, на котором он сидел, забравшись с ногами. Сережа, признаться, даже позабыл про инструмент, пылящийся где-то за шкафом. Сам он играть никогда не умел, поэтому гитара, скорее, была для его друзей, бывавших у него в гостях довольно часто. — Что это было сейчас? — спросил Трущев, протягивая кружку парню. Тот схватил ее обеими руками и, сделав глоток оттуда, улыбнулся довольно. — Нравится? — задал он встречный вопрос. — Это — идея. Серега только нахмурился, но, скорее от непонимания, чем от недовольства. Эрик будто читал его мысли и, пробурчав что-то вроде «увидишь», улыбнулся загадочно в кружку. Мужчина непроизвольно улыбнулся ему в ответ и включил компьютер, усевшись в кресло. — Ты — интриган, ты знал? — произнес он, поворачиваясь в кресле к парню. — Нет, я муза, — ответил Эрик, причмокивая. — Слушай, какао ты готовишь великолепное, будешь делать это каждый день, — добавил он, а Трущев все пытался рассмотреть появляющееся на диване мокрое пятно, но пока ничего такого не замечал. Он прислушивался и к своим ощущениям, дабы не пропустить момент, когда его желудок начнет кричать от переизбытка жидкостей в нем. Ни-че-го. — Ты же уже большой мальчик, понимаешь, что за тебя никто ничего делать не будет. Даже я. Трущев вздохнул. Мальчишка говорил загадками, для него пока совершенно непонятными. Знал бы он, что через несколько минут все изменится — и мысли бы такой не допустил. Серега в очередной раз открыл сначала окно музыкального редактора, потом свой текст, и принялся его внимательно изучать. Ему хотелось думать, что раз Эрик здесь, то он живо все поймет и сложит все разрозненные детали в один паззл. Но этого не происходило — мужчина напряженно смотрел в монитор, отхлебывая кофе, и чувствовал, как нарастает внутреннее напряжение. Снова ничего, как по накатанной. Серега уставился на текст, думая о том, что, может, рифмы не подходят друг другу и ему следует поискать что-то еще, так же точно выражающее его мысли. В его напряженный мыслительный процесс ворвались мелодичные звуки гитары. Продираясь сквозь терновник его переживаний, они мягко окутали возбужденное неудачей сознание, поселяя в нем такую простую, но почему-то непонятную до сих пор мысль. Строчкам этим бит не нужен вообще. Им бы музыку, настоящую. Инструмент. Когда Трущев развернулся к Эрику, его лицо, наверное, выражало все оттенки восторга, потому что мальчишка только расплылся в широкой улыбке и, отложив в сторону гитару, подскочил к Сереге. — Говорил же, — произнес он, повисая на спинке кресла. — И-д-е-я.