вдохновляй и властвуй

Лето — жаркая пора во всех смыслах. Трущев осознавал все больше с каждым днем, проведенным в разъездах. Он прилетел в Москву несколько дней назад, но уже успел мелькнуть во всевозможных эфирах, передачах и прочей подобной ерунде. Уже через пару недель начинался их большой летний тур, в котором об отдыхе вообще можно будет забыть, поэтому, уловив единственную свободную минутку, Серега агрессивно лежал на кровати в съемной квартире, дожидаясь самолета в Краснодар. Там намечался День города, на котором мужчину любезно пригласили выступить — а кто он такой, чтобы отказываться от такого предложения? Эрик лежал рядышком, на животе, подперев щеки руками и покачивая голыми ногами. Перед глазами у него стоял телефон, который он подпер подушкой — на нем парень смотрел запись концерта какого-то андерграундного гитариста, о котором сам Серега не слышал ни разу. Муз часто смотрел других артистов в записи, и порой он попадал во вкус Трущева, который с удовольствием к нему присоединялся, а иногда мужчине оставалось только гадать, что же Эрик хочет почерпнуть для себя из очередного выступления. Мальчишка стал в разы спокойнее, стоило Сереге возобновить полноценное общение с Максимом. Порой, глядя на довольное выражение его лица, хотелось запустить в него подушкой или чем-нибудь еще, потому что весь вид Эрика буквально кричал — я же говорил. На самом деле, Сереже тоже стало намного, намного легче. И признаться в этом музу значило проиграть ему в очередном невольном споре. — Сер-р-р-режа, — протянул вдруг мальчишка, утыкаясь лбом в плечо Трущева. Тот слегка скосил глаза, разглядывая темную шевелюру, так и норовящую залезть в глаза. — Мм? — А ты вещи собрал уже? — пробурчал Эрик, горячо дыша куда-то в футболку Сереге. — Давно, а что? — нахмурился он. — А Максиму позвонил? — игнорируя его вопрос, продолжил Эрик. — Помнишь, он просил позвонить перед вылетом? — И все-то ты помнишь, — картинно закатил глаза Трущев, вспоминая, где бросил телефон. — А что хотел, не помнишь случайно? — Случайно нет, — хихикнул Эрик. — Он не сказал. Нашарив телефон на прикроватной тумбочке, Серега протянул свободную руку и разлохматил и без того спутанные волосы парня, чувствуя, как тот расслабляется еще больше. Котенок, самый настоящий. — Ну, давай попробуем позвонить, — вполголоса произнес мужчина, позволяя музу вернуться в исходное положение, и поднялся с кровати. Набрал номер, находящийся почти в самом верху списка недавних звонков и нажал клавишу вызова. Гудки шли один за одним, но ответа так и не последовало. Серега дождался, пока механическая женщина в трубке сообщит ему, что абонент не отвечает, и набрал номер снова. Зная Макса, он вполне мог бы находиться совсем рядом с телефоном и просто не слышать вибросигнала, с которого он гаджет почти не снимал. Или он плескался в душе. Или так же агрессивно, как и он сам, пытался выспаться. Трущев набирал его раза три, но ответа так и не дождался. Пожав плечами, отложил телефон в сторону — попробует позже. Но позже случился самолет, на который Сережа как всегда опаздывал, перелет домой, теплая встреча — все это отняло у него гораздо больше времени и сил, чем он рассчитывал. Про звонок он забыл, а Эрик не напомнил — перелеты всегда выбивали парня из колеи, Трущев не знал, с чем это связано. Он ходил, как кот под валерьянкой — блаженный, тихий, но какой-то чересчур довольный и погруженный в свои мысли. Чего нельзя было сказать о самом Сереге, из которого небо будто выкачивало силы. Вот тебе и истребитель на взлетной. Свобода будто бы очнулся первым, перезвонив Сереге далеко за полночь. Трущев сидел на диванчике в студии, закинув ноги на стоящий рядом журнальный столик, заставленный каким-то хламом, бутылками и коробками из KFC. Дверь комнаты была плотно закрыта. Напротив него на стуле уместился Эрик с гитарой в руках. Сейчас он был почти — но только почти — похож на классическую музу — весь в белом, вдохновленный, с инструментом в руках. Правда, его белое одеяние состояло из неприлично коротких, почти просвечивающих шорт и майки, которая, как всегда, не прикрывала почти ничего. Кроме этого на нем были только излюбленные браслеты и кольца. Парень сидел и наигрывал разные мелодии — в некоторых Серега узнавал знакомые мотивы: вот его песня, вот песня Максима, а вот что-то отдаленно напоминающее песню Банкеса. Некоторые мелодии он не знал, просто наслаждаясь музыкой, наполнившей комнату. В один из таких моментов и ожил его телефон. Экран вспыхнул именем Максима, и мужчина тут же ответил на звонок, удивляясь, чего это Свобода не спит в такую рань. — Сережа, — в трубке послышался бодрый голос Макса, который, судя по всему, был где-то на улице. — Ты чего не спишь? — странный вопрос. — Ты меня разбудил, — фыркнул Серега. — Правда что ли? — Максим, казалось, очень удивился такому повороту событий. — Нет, конечно, я на студии. — Один? — Да. Эрик поджал губы, принявшись активнее играть какой-то угрожающий мотивчик. Вот засранец, знает же прекрасно, что бесполезно о нем Максиму говорить, который не видел и не увидит его никогда, и все равно дуется. — Это хорошо, — ответил Макс. — Тогда подожди еще буквально минут пятнадцать, я тебе кое-что пришлю, окей? Я тут записал одну песню, мне кажется, чего-то не хватает. — Без проблем вообще, буду ждать, — произнес Серега. — Ты там как, не заболел? Чего сам не спишь в такую рань? — и кто его дернул за язык? — Я? Аа, — протянул Максим, до которого не сразу дошел смысл слов Трущева. — Нет, с батей выходили в море. Знаешь, Сережа, я вот прямо жду, когда ты его увидишь. — Уж лучше вы к нам, как говорится, — усмехнулся Сергей, которого Свобода уже столько времени безуспешно зазывал во Владивосток. Почему-то ему казалось, что правильное время для этого еще не наступило. Поэтому и Макс, который в Краснодаре уже бывал, начал упираться и не приезжал к нему больше, несмотря на все уговоры Трущева. — Ой, начинается, — Серега почти слышал, как парень закатывает глаза. — Ладно, короче, жди, щас пришлю тебе. Эрик заинтересованно поднял голову от струн и, отставив в сторону гитару, перебрался на диван к Сереже, устраивая голову у него на плече. Руки муза уже привычно обвились вокруг его торса, вынуждая Трущева вытащить руку и приобнять это неугомонное создание, смирно приготовившееся слушать все что там собирался прислать Максим. — Он же сказал, что через пятнадцать минут, — произнес Серега, чувствуя, как ловкие пальцы Эрика, которые только что ласково перебирали струны, не менее ласково перебирают его футболку, периодически задирая ее выше и касаясь обнаженной кожи. Что творит, а? Точно кот, коготками цепляющий хозяйские вещи. — Сережа, ну ты сам-то веришь в это? — почти промурлыкал Эрик ему на ухо. — Он ждал этого несколько дней, какие могут быть пятнадцать минут? И правда, сразу после слов парня телефон Сереги завибрировал, оповещая его о входящем сообщении в телеге. Открыв их с Максимом диалог, мужчина увидел там аудиофайл, названный загадочным именем «ускорица». Когда трек закончился, Эрик вскочил на ноги, едва-едва сдерживая восторженные визги. Сереге тоже очень понравилось то, что сделал Максим, он даже испытал какую-то особую гордость, мягким теплом согревшую его сердце. Если это обрамить в охуенную аранжировку, то выйдет настоящий хит. А парень вновь плюхнулся на диван рядом с Трущевым и принялся дергать его за рукав, заставляя испытывать флешбеки с кастингов. — Сережа-Сережа-Сережа, — приговаривал он, потряхивая мужчину. — Что, Эрик, что ты задумал? — Запиши туда что-нибудь, запиши куплет! — почти воскликнул муз, отпустив, наконец, несчастную ткань. — Куплет? — Серега приподнял бровь. — Но это же песня Максима. Взглядом, которым одарил его Эрик, можно было бы выжигать по дереву. Парень внимательно всмотрелся в глаза Трущева, будто пытаясь там что-то разглядеть. — Я вот не пойму, чего ты прикидываешься, — пробурчал он, не отрывая взгляда. — Я же знаю, что тебе понравилось сразу, вижу прекрасно, что тебе этого хочется. Мне кажется, я уже даже слышу строчки у тебя в голове. Максим против не будет. И вообще, у него выбора не будет. — У Максима-то не будет? — Серега усмехнулся, намекая на своенравность Свободы. — Он тебе не откажет, не сможет, — как бы между прочим заметил Эрик, пожимая плечами, а у Трущева от этих простых слов мурашки по коже пробежали. Обычно мальчишка в своих суждениях оказывался прав, мудрец чертов. Серега вздохнул. Он ответил Максиму несколькими развернутыми предложениями, похвалив его в очередной раз и многозначительно пообещал ему внести кое-какие правки. Этим же вечером он отправил ему запись с названием «ускорица 2.0», где после куплета Макса и припева шли его слова. Свобода, у которого в это время была уже глубокая ночь, ответил почти мгновенно. Сережа, ты охуел? 19.24 pm Бля 19.25 pm Нет, это охуенно 19.25 pm