pink locker

Мы сидели с друзьями Сынхуна в скейтпарке после уроков. Мне всё ещё было неловко и непривычно в новой компании, так как я считала себя белой вороной, но когда мой парень держит меня за руку и время от времени целует в щеку, я чувствую себя уверенней. Я не могла успокоиться по многим причинам, одной из которых был ужин с моими родителями, на который я до сих пор не пригласила Сынхуна. Мне казалось, что если сообщу об этом сейчас, он расстроится или разозлится. Может, он не готов знакомиться с моими родителями? — Хочешь выпить? — спрашивает у меня Мино, когда собирается взять себе ещё одну бутылку дешёвого алкоголя, и я отрицательно качаю головой и на несколько секунд выбираюсь из пучины своих мыслей. Сынхун смотрит на свою допитую банку пива, поднимается на ноги и тянет меня за собой. Всё это время я не проронила ни слова и только наблюдала за тем, как парни делают сальто на своих скейтбордах, и смотрела на многочисленные банки из-под пива, что время от времени то поднимались к губам ребят, то снова оказывались на земле. Они все шутили, дурачились, строили планы на каникулы, а я лишь молчала, чуть улыбаясь, а когда кто-то начинал курить, утыкалась в плечо Сынхуна, чтобы не вдыхать едкий дым. — Пошли, малыш Ён, — лениво сказал Хун, обнимая меня за плечи и ведя в сторону какого-то здания. Помещение за пределами самого скейт парка, что было исписано и изрисовано граффити, было похоже на лабиринт из темных коридоров, куда меня завел Сынхун, и, прижав к стене, стал страстно целовать. Его тёплое дыхание и привкус алкоголя на губах обжигали мои губы, его язык властно орудовал у меня во рту, а руки сжимали грудь, плавно перемещаясь на бёдра. У меня все внутри горит от страсти, руки крепко вцепляются в его плечи, а ноги подкашиваются, и я тут же забываю обо всём. — Тебе скучно в нашей компании? — спрашивает Сынхун в перерывах между поцелуями. — Нет. Наверное, мне просто немного некомфортно, — оправдываюсь я, пытаясь выровнять дыхание. Ли смотрит на меня с легким прищуром и мягкой улыбкой, и у меня от этого захватывает дыхание. Он начинает целовать мой подбородок, шею и забирается своими холодными руками под мою белую рубашку, чужие руки медленно поднимаются до груди, проникают под белье и ласкают тонкую кожу, составляя закусить губу и издать глухой стон. Внизу живота всё сжимается и тянет, мне не хватает воздуха, а мой парень всё продолжает дразнить моё тело, заставляя хотеть большего. Мысли путаются, и я понимаю, как бы сильно мне этого не хотелось, всё это неправильно. А если нас кто-нибудь увидит? — Пожалуйста, остановись… — шепчу я и начинаю понемногу отталкивать его, но он так увлеченно скользит языком по моей шее, нежно покусывая, что на меня находит некоторое раздражение. — Сынхун, перестань! Нам надо поговорить. Сынхун тут же останавливается и вытаскивает свои шаловливые руки из-под моей рубашки, его глаза с тревогой смотрят на меня, будто пожирая. Я вижу, как его игривость сменяется на страх. — Директор Ван узнал о наших отношениях, — робко начинаю я. — Да, этот мерзкий старик уже перемыл мне все косточки, — раздражённо и чуть обиженно фыркает он. — Перестань его так называть, он наш директор, — с возмущением отвечаю я и снова мягко продолжаю: — Он сообщил обо всём моим родителям, и они пригласили тебя на ужин, завтра вечером. Последнюю фразу я буквально выдавила, и я зажмурилась в ожидании негативной реакции. Но мой парень ничуть не злится, скорее, на его лице появилось спокойствие и он погладил меня по голове, спрашивая: — Значит, завтра я иду к тебе? — Ты не злишься? — не удержавшись, спросила я. — Почему я должен на тебя злиться, Миён? — искренне удивился Сынхун. — Что мне сделать, чтобы понравиться твоим родителям? — Только снять серьги и спрятать татуировки. Я снова поражаюсь этому светлому человеку, широко улыбаясь от счастья, сама поднимаюсь на цыпочки и целую его в щёку. Мне хочется сказать: «Я люблю тебя, Ли Сынхун», но пока не хватает смелости; не сейчас. Мама действительно постаралась и приготовила вкусный ужин, я помогла красиво накрыть на стол, а потом побежала переодеваться в своё свободное, маленькое чёрное платье, немного подкрасилась и стала ждать. Я всё ещё боялась этого вечера, ведь знала, что мама и, возможно, даже папа враждебно настроены против моего парня, и они лишь хотят убедиться в том, как сильно он не подходит мне. И вот долгожданный звонок в дверь, я бегу открывать, сорвавшись с места. Ли стоит на пороге в легком пуховике, чёрных брюках и лёгком свитере, в руках — букет белых лилий, в глазах волнение, а на губах улыбка. Родители тут же подходят к нам, Сынхён протягивает маме цветы и вежливо здоровается с отцом, слегка кланяясь. Мама не может скрыть улыбку, ей действительно понравились цветы, да и папа пока ещё не сверлил Хуна пытливым взглядом. — Куда ты хочешь поступать после школы, Сынхун? — спрашивает папа, серьёзно смотря на Сынхуна и отправляя рот кусочек отбивной. — После школы я начну стажировку в YG Entertainment. — То есть ты не собираешься учиться? — удивляется отец и теперь смотрит на парня осуждающим, суровым взглядом. Я сижу за столом рядом с Сынхуном, а родители напротив, и смотрят они на нас как на в чём-то провинившихся детей, которые ничего не понимают. Мне хочется поддержать Хуна, хватаю его за руку под столом, давая понять, что я рядом, и всё будет хорошо. — Для меня самое главное — музыка, и я хочу посвятить всего себя этому, не думаю, что во время стажировки и после дебюта у меня будет время на учебу, — спокойно отвечает Сынхун и крепче сжимает мою руку. — Сынхун, не очень хочется говорить тебе об этом, но бывает такое, что музыканты стажируются годами и не дебютируют. Тебе бы не хотелось иметь запасной план? —  продолжает накалять атмосферу папа. — Я всегда смогу стать моделью или актером. — каждый ответ моего молодого человека все выше и выше поднимает брови моего отца. Он точно не в восторге оттого, что слышит. — А что об этом думают твои родители? — вмешивается мама — Ничего. — коротко бросает с грустью Сынхун удивляя всех, даже меня. Мама еле как проглатывает кусочек рыбы, быстро запивая его водой, а папа заметно напрягается. Я знала, что мои родители видят в Сынхуне только отрицательные на первый взгляд вещи. Они точно не поймут его как музыканта, ибо как адвокат и физик, не считают искусство серьёзной и постоянной профессией. — Хорошо, ты будешь стажироваться в музыкальной компании, а Миён уедет учиться в США. Как вы собираетесь поддерживать свои отношения? — отец бросил взгляд на нас двоих. Мне вдруг стало не по себе от одной лишь мысли, что после школы наши с Сынхуном пути разойдутся, и мы станем никем друг для друга, как бы красиво все сейчас не начиналось. Мы с Хуном переглянулись, будто бы понимая, что нас поймали на этом — никогда не приходилось думать о подобном. — Миён, ты хочешь учиться за границей? — спрашивает Сынхун у меня, забывая о моих родителях. В его глазах боль, сожаление и тревога. Я неуверенно кивнула, чувствуя себя виноватой. Моя яркая мечта блёкла и переставала греть душу, и теперь она стала приговором, наказанием, преградой. Будучи в состоянии, когда передо мной выбор, я вот-вот сорвусь и откажусь от всего ради любимого человека. Я делала всё ради поступления в Гарвард, училась сверхурочно, не спала ночами, посещая одну олимпиаду за другой и готовясь к ним, изучая все предметы углублённо, чтобы не иметь слабых сторон и изъянов, но сейчас всё это совершенно не имеет значения. Неужели я правда люблю тебя, Сынхун, и поэтому приношу себя и свои мечты в жертву тебе? Вечером, после ужина, когда мы остались вдвоём на крыльце, я крепко-крепко обняла Сынхуна, боясь отпустить его и остаться наедине со своими страхами. Ли гладил меня по волосам, но это совсем не успокаивало меня: каждый раз, когда он убирал свою руку, я думала, что он больше не вернёт её обратно. Мы не поднимали разговора, что был за ужином, но и без слов было ясно, что нам отведено мало времени, и нашей любви придет конец после школы.