Запись №14. Он ужасно боится высоты. Думаю, колесо обозрения снится ему в самом страшном сне.
Утро встречает зимний Сеул на удивление хорошей и безветренной погодой. В квартирах потихоньку начинает зажигаться свет и открываться шторы. Город просыпается. Но лишь в одной из кучи однотипных многоэтажек кто-то уже давно не спит, вернее, вовсе не ложился. Тэхён бегает по комнатам и пытается отыскать спрятанный невесть куда загранпаспорт. Обзавёлся им он лишь пару дней назад, но уже успел благополучно потерять. Тут только два варианта раскрытия этого «преступления»: либо раздолбай Намджун успел что-то сотворить со столь важной вещью, либо же сам Тэхён просто забросил паспорт в кучу своих эскизов, бесцеремонно разбросанных по шкафу. И если Тэ больше склоняется к первому варианту, то Чонгук уже стоит с документом в руках и победоносно ухмыляется. — Италия тебя точно не дождётся. Тэхён не может не улыбаться, хотя с самого утра успел неплохо так понервничать. Он возился с багажом всю ночь напролёт, словно самая модная стерва из института, выбирая подходящую одежду. Гук же просто наблюдал за этой картиной и периодически вставлял совершенно глупые шутки. А Тэхён смеялся. Смеялся самым искренним смехом, показывая миру свою чумоватую прямоугольную улыбку. Чонгук настолько сильно соскучился по ней, что не мог оторвать взгляда, продолжая нести всякую чушь. Он уже давно успел собрать свои вещи и просто продолжал наслаждаться обществом Тэхёна до самого утра. Новость Тэхёна о том, что через неделю они летят в Италию, поразила Чонгука. После их разговора, где они оба смогли понять чувства друг друга и принять правильное решение, прошло два дня. Тэхён не ходил на работу, поясняя это тем, что ему необходимо сдать в институте несколько зачётов. Чонгук не следопыт и не детектив, поэтому просто верил парню на слово, а тот, как оказалось, навещал совершенно иные заведения. Тэхён успел сделать всё, что планировал. Он чуть ли не на колени упал перед Юнги, когда тот махнул перед ним пачкой денег. Ким клялся вернуть всё до последней банкноты, а Юнги просто «по-дружески» обещал поставить его на счётчик. Он и так знает, что Тэ до конца своей жизни не отдаст этот долг, но ему глубоко плевать. Мин всего лишь отдаст занятые деньги Хосоку и забудет об этой сумме. Ради счастья друзей он готов на всё, а деньги — это так, наживное. После он же помог Тэхёну получить загранпаспорта не как обычно, через месяц, а буквально через сутки. И тут деньги сыграли немалую роль. Когда билеты были куплены, а все документы сделаны, Тэхён всё-таки решил оповестить Чонгука об их поездке. Сказать, что парень удивился — это ничего не сказать. У него отвисла нижняя челюсть, а глаза чуть из орбит не вылезли. Он сразу же начал осыпать Тэхёна вопросами, ведь непонятно было многое. Но тот не спешил отвечать, он лишь игриво улыбался и пожимал плечами, мол, ничего не знаю, деньги и билеты валялись на дороге. А вот Чонгуку страшновато от этой неизвестности. Мало ли откуда Тэ взял эти деньги, и главное: под какие проценты? Сам он точно не мог их заработать, а если мог, то уже бы потратил на новую партию дорогостоящих лекарств для Чонгука. Есть ещё, конечно, вариант, что он продал свою почку. Кстати, эта мысль Гуку даже больше нравится, потому что так он уверен, что никакой наёмный киллер не придёт их убивать за непокрытые долги. Но все опасения Чонгука были рассеяны благодаря Юнги, который «случайно» обмолвился, что одолжил Тэхёну немного денег. Конкретную сумму он, конечно же, не назвал, но заверил в том, что ничего страшного с его финансами не произошло. Словно Юнги и не почувствовал, как исчезли все его сбережения. Чимин вообще узнал про поездку самым последним, зато радовался так, словно именно он летит в Италию покорять сердца молодых девушек. Он обещал парням присмотреть за их помирающим фикусом и даже иногда его поливать, взамен на наивкуснейшее итальянское вино. Намджун всю неделю занимался какими-то делами, связанными с новым концертом, и навестил новоявленных отдыхающих лишь единожды и то, когда Тэхёна не было дома. После его ухода Чонгук весь вечер был задумчивым и подозрительно грустным. Ким уже хотел настучать Намджуну по голове за то, что он вновь нагрузил Гука какими-то тяжёлыми мыслями. Но, к счастью, тот быстро пришёл в норму, принимаясь искать информацию о том городке, в котором они проведут целых две недели. Сорренто — один из прекраснейших городов Италии. Здесь надо бездельничать и наслаждаться жизнью. Пройтись сквозь лимонные рощи, выйти к рыбацким деревушкам и отведать там пасту с ракушками, или посидеть в одном из ресторанчиков на берегу моря. Только вот до Сорренто ещё нужно долететь, а по лицу Тэхёна видно, что он готов прямо в самолёте упасть в обморок. Чонгук знал, что парень боится высоты, но раз тот сам купил билеты и настоял на поездке, то даже не стал ему препятствовать. А сейчас он уже жалеет об этом. Тэхён весь бледный, сконфуженный, вцепился в пальто и ведёт счёт про себя. До тысячи уже скоро дойдёт, а успокоиться никак не может. Даже предложенный стюардессой стакан воды не даёт Тэ спокойно выдохнуть. Когда стюардесса начинает проводить обязательный перед полётом инструктаж, то Тэхён вовсе вжимается в сидение. Вечно притворяющийся сильным и редко показывающий свои слабости Ким сдулся. Чонгук это видит и как-то совершенно беззаботно толкает того в бок. — Мы всё ещё можем выйти. — Ещё чего, — шипит Тэхён. — Я уже пообещал привезти всем по бутылке вина. Сам же знаешь, что с нами сделают эти латентные алкоголики, если не увидят своего «подарка». Чонгук лишь усмехается и краем уха улавливает заключительные слова о взлёте. Пассажиры начинают пристёгивать ремни безопасности и в предвкушении ожидать встречи с облаками, а трясущиеся руки Тэхёна напрочь отказываются его слушать. Он даже двинуть ими не может. Чонгук быстро разбирается со своим ремнём и заботливо пристёгивает Тэ. Он подхватывает его руку и, прижав к губам, оставляет влажный отпечаток. Ким теряется и неожиданно даже для самого себя покрывается румянцем. Он не какой-то маленький мальчик, и такие действия его не могут смутить, но когда это происходит на глазах у десятков людей, ему явно не по себе. А Чонгуку глубоко плевать. Он лишь сильнее сжимает его ладонь и переплетает свои пальцы с чужими длинными и изящными. Самолёт начинает взлетать, и страх сковывает Тэхёна, но сквозь шум он слышит обрывки фразы и сам складывает их воедино. — Если умрём, то вместе, — говорит ему Чонгук и успокаивающе поглаживает большим пальцем. И на удивление это помогает. Тэхён нервно выдыхает и, прикрыв глаза, ждёт, когда будет пройдена зона турбулентности. Оказывается, с Чонгуком ничего не страшно. Сорренто встречает парней ярким солнцем и лёгким, освежающим ветерком. Тэхён чувствует себя намного лучше, выйдя из страшной, не пойми как летающей штуки. Хоть во время полёта он смог немного успокоиться и не дрожать, это никак не поменяло отношение парня к высоте. Лишь благодаря Чонгуку он смог просидеть эти часы. Он развлекал Тэхёна разговорами, заставлял фотографировать его на фоне розового заката, так хорошо видного в иллюминаторе, и бесконечно долго показывал снимки мест, которые они должны посетить. А после, когда стюардессы раздали пассажирам пледы, внаглую отказался от своего и заставил Тэхёна тесниться под одним. Чонгук буквально залетает в машину, которая ждала парней у входа в аэропорт, и восторженно поглядывает на водителя. Тэхён предпочёл снять небольшой домик, нежели комнату в отеле, поэтому их встречал его владелец. Парням повезло, и он неплохо изъяснялся на английском, а Тэхён, в свою очередь, налегал на иностранный язык в институте, а то вдруг его пошлют за границу на какой-нибудь показ мод, а он и слова сказать не сможет. Пейзажи города удивляли. Такое удачное сочетание скальных берегов, окруженных лазурными водами, домики различной величины и самых ярких цветов, множество уютных кафе, располагающихся по краям небольших улиц — всё это передавало неповторимую атмосферу Италии. Чонгук уже вовсю фотографировал городок из окна машины, успевая тайком сделать пару снимков Тэхёна, которые потом он ему обязательно покажет. Тэхён же полностью расслабляется после пугающего полёта. Он мечтательно смотрит на море, что виднеется вдалеке, и огромный песчаный пляж с разбросанными по берегу камнями. Наконец-то сбылось одно из немногочисленных желаний парней, и это делает их невероятно счастливыми. Хочется скорее выйти из душной машины и прогуляться по вечерним улицам города, попробовать кучу местной еды и, конечно же, вина. Как жаль, что всё это так или иначе перекрывается тёмной пеленой страшной кары, обрушившейся на Чонгука. Хоть парни и старались запихнуть горькое ощущение того, что эта поездка первая и последняя в их отношениях, куда подальше, но забыть это невозможно. От нахлынувшей печали Тэхён мрачнеет и отворачивается к окну, дабы не расстроить радостного Чонгука. И он даже не подозревает о том, что Чонгук эту печаль делит вместе с ним и, отложив фотоаппарат в сторону, прикрывает глаза. На место они подъезжают, когда на улицах уже начинают загораться фонари. Хозяин проводит небольшую экскурсию по дому и рассказывает, что находится около него. Оказывается, этот район богат небольшими ресторанчиками, в которых готовят безумно вкусную еду и за совсем незначительные деньги. Из-за того, что весь город расположен на горах, море находится чуть ниже, но с балкона второго этажа его отлично видно. Хозяин оставляет новым гостям ключи и желает хорошо провести этот отдых, а Тэхён лишь задумывается о том, что же мог подумать мужчина о двух парнях, решивших вдвоём остановиться в большом доме. Тэхён проходит в гостиную и кидает ключи от дома на кофейный столик. В планах было разобрать чемоданы и прогуляться с целью найти магазин с продуктами. Он зарывается рукой в волосы и тяжело вздыхает. Тэ уже понятия не имеет, как ему абстрагироваться от тяжёлых мыслей и хотя бы на несколько секунд подумать о хорошем. И как только психологи могут раздавать такие глупые советы о смирении с болезнью и её принятии? Тэхён был настолько погружён в свои мысли, что не заметил, как по светлым ступеням со второго этажа спустился Чонгук. Он уже успел переодеться в шорты и очередную белую футболку, а теперь, опершись о стену, гипнотизировал Тэхёна взглядом. Он скользит по треугольнику оголённой кожи, по просвечивающей сквозь рубашку талии и бледным губам. На последнем Чонгук заостряет внимание чуть больше положенного. Если хорошо подумать, то он не касался Тэхёна уже несколько недель. Тяга к поцелуям пропала, с ней ушла и любовь к прикосновениям, но сейчас Гуку до дрожи в руках захотелось прижать к себе парня и подарить самый нежный поцелуй. Он не привык отказывать себе в чём-то, поэтому преодолевает небольшое расстояние и, мягко обвив талию Тэ, впивается в чужие манящие губы. Ким пугается такому внезапному порыву и чуть не падает назад, но руки Чонгука держат крепко и лишь плотнее прижимают к себе. Чон поочередно сминает пухлые губы, а затем ловко проникает в рот, сталкиваясь с чужим языком. От приятных ощущений у обоих мурашки пробегаются по коже и растекаются теплом по всему телу. Они не отстраняются друг от друга до тех пор, пока в лёгких не заканчивается воздух. — Я такой голодный, — шепчет Чонгук прямо в чужие губы, немного покрасневшие после поцелуя. — Не хочешь прогуляться? Тэхёну не остаётся ничего, кроме как согласиться и уже спустя несколько минут гулять по главной улице, наполненной людьми. В воздухе витало разнообразие запахов, смешиваясь и создавая свой непревзойдённый аромат. Тэхёну нравилась эта колоритная, немного праздничная атмосфера. Он словно возвращается на некоторое время назад, когда они с Чонгуком проводили в клубах чуть ли не каждые выходные. Сейчас же Ким просто прогуливается по красочным улицам, периодически слыша звуки затвора чужой камеры. И это ему нравится намного больше. Парни тормозят около небольшого кафе, увешанного всевозможными цветами, среди которых Чонгук узнаёт полюбившиеся ещё с детства белые розы. Он буквально заставляет Тэхёна поужинать именно здесь, ведь люди, выращивающие розы, не могут быть плохими. Внутри заведения оказывается уютно и совсем немноголюдно. Чонгук выбирает столик на веранде и, сделав последнее фото, приступает к выбору блюда. Тут у парня возникают некоторые трудности. Меню оказывается написанным лишь на итальянском и английском языках, поэтому выбор ужина он предоставляет Тэхёну. А тот не торопясь выбирает что-нибудь не слишком экстравагантное и, вручив меню приветливой официантке, выдвигается к бару. Любой, даже самый хороший ужин может стать ещё лучше, если добавить к нему бутылку сухого красного вина. Тэхён подходит к барной стойке и пробегается по рядам бутылок. На самом деле, он понятия не имеет, какое вино вкусное, а какое пить совершенно невозможно. Он привык выбирать алкоголь по красочным этикеткам, потому что слова на них для Тэ ничего не значат. — Добрый вечер. Могу я Вам чем-то помочь? Хотите сделать заказ? — слышится бодрый голос, и за стойкой появляется высокий парень, сражающий наповал своей идеальной фигурой. Его светлые волосы отлично гармонируют со слегка загорелой кожей, а майка открывает вид на широкие плечи. Но больше всего поражает то, что даже на другом конце света находится человек, говорящий с тобой на одном и том же языке, что пробуждает чувства чего-то родного, знакомого. — Да, не могли бы Вы посоветовать какое-нибудь вино? Желательно самое вкусное, — очаровательно улыбается Тэхён и добавляет, — цена не имеет значения. Бармен перенимает игривый настрой своего посетителя и, подмигнув, разворачивается к полкам с алкоголем. Он, недолго думая, берёт небольшую бутылку и ставит на стойку прямо перед Тэхёном. — Как приятно вновь говорить на корейском, — мечтательно вздыхает парень и протягивает руку. — Джин. — Тэхён, — он пожимает протянутую руку. — Не часто это делать приходится? — Безумно редко, — Джин облокачивается на стойку и чуть ближе пододвигается к чужому лицу. — А ещё реже встречаются такие красивые посетители. Тэхёна комплимент нисколько не смущает, а лишь льстит, и он усмехается. В конце концов, это же не Чонгук, чтобы таять от таких банальных слов. — Вы знаете, как по-другому называют наш город? — внезапно спрашивает Джин, не отрывая взгляда от парня. — «Земля сирен». Говорят, раньше здесь обитали эти создания, которые своими песнями и обольстительным внешним видом заманивали моряков на гибель. Но сейчас мне кажется, что сирены живы и одна из них стоит прямо передо мной. Тэхён теряется на несколько секунд, глупо смотря куда-то в сторону. Конечно, это не первый раз, когда к нему внаглую клеился парень, но такой способ используют впервые. И как только не называли Тэхёна, но сиреной — впервые. — Прекрасная речь, — усмехается Тэ. — Но в любом случае я уже нашёл своего моряка, и он не обрадуется, если его сирена задержится ещё хотя бы на пару минут. Поэтому не могли бы Вы сказать цену вина? — Это не вино, — немного расстроенно отвечает Джин и кивает в сторону бутылки. — «Лимончелло» — лимонный ликер. За счёт заведения. Тэхён благодарит бармена и как можно быстрее идёт к своему столику. Ещё какого-то левого ухажёра ему не хватало на отдыхе. Он приехал сюда, чтобы проводить время с Чонгуком, а не ловить на себе мечтательные взгляды. Кстати, о Чонгуке. Его недовольный вид буквально кричит о том, что долгий разговор Тэхёна с тем барменом ему не понравился. Он постукивает пальцами по поверхности стола и подозрительно смотрит на Тэ и бутылку в его руке. Ресторан с прекрасными розами, который априори не мог быть отталкивающим, вычёркивается из списка «божественное творение» и переносится в список под названием «гори в Аду». Гуку не по нраву эти косые взгляды, и он уже задумывается о том, что тот загорелый бармен и без глаз отлично бы смотрелся. Спасибо Тэхёну, который вовремя улавливает его настроение и заводит разговор о блюдах, которые уже успели подать. Когда тарелки пустеют, а содержимое бутылки полностью выпито, парни расплачиваются за вкусный ужин и решают пойти домой. Если Чонгук совершенно не пьян, то Тэхён немного сдаёт позиции, потому что в одиночку выхлебал большую часть ликёра. В такие моменты он становится непохожим на самого себя: спокойствие сменяет повышенная энергичность, он готов на исполнение любых желаний, и, кажется, даже прыжок с парашютом станет для него сущим пустяком. Но самое главное: Тэхён превращается в самого искреннего человека на земле. Он хоть и забудет завтра всё то, что говорил, но зато Гук будет помнить. Парень будет знать, что: — Чонгук, ты такой замечательный. Просто нечто. Я влюбляюсь в тебя каждый день всё больше и больше, и кажется, что пути назад нет. Только Гуку не говори, пусть это будет нашим секретом. Чонгук, который на самом деле и есть тот самый Гук, кивает и обещает хранить эту тайну вечно. А Тэхён лишь громко смеётся и прямо на улице целует его в щёку, облизывая губы и говоря, что он вкусный. Такой Тэхён обескураживает, заставляет убирать камеру и лицезреть лично, не через объектив. Всегда хочется, чтобы такие моменты длились бесконечно долго, а эта прекрасная улыбка не сходила с лица парня. У всех разная хронология: кто-то говорит «мне тогда было восемнадцать, через два месяца после дня рождения», кто-то «в девяносто восьмом, летом», а Чонгук говорит «после встречи с Тэхёном». Время — величина не индексируемая, смутная, но каждый час, проведённый с парнем, для Гука отпечаток в сердце оставил. Оно полностью лишь из этих следов состоит. И он никогда бы в жизни не променял это сердце на обычное. Пусть бьётся неровно, иногда с остановками, но зато оно полностью принадлежит Тэхёну. До дома они добираются почти в полночь. Просто Ким неожиданно захотел спуститься к морю и насобирать чуть ли не килограмм ракушек, говоря, что тем очень одиноко лежать на берегу. Он грозился нырнуть в тёплое море, но после, немного обдумав сказанное, отказывался от этой идеи. Ходить по городу в сырой рубашке и шортах — такая себе перспектива. Поэтому купание в море парень оставляет на последующие дни, когда он хотя бы будет смыслить, что творит. Трезвеет Тэхён практически около дома, когда душный вечер сменяется прохладой звёздной ночи. Хотя «трезвеет» — это громко сказано. Парень просто немного утихомиривается, и пока Чонгук уходит в душ, раскладывает разноцветные ракушки по краю стола. Алкоголь влияет на него не самым лучшим образом, и Ким сам это понимает. Но в моменты грусти градус спасает. Тэхён всего лишь хотел забыть на несколько часов о настоящей причине их поездки сюда. Совместный отдых — маловероятно, а вот попытка спасти друг друга — идеально подходит. Если задуматься, то семь лет — это чертовски мало. Что вообще можно успеть сделать за это время? Сначала Чонгук будет просто немного забывчивым, а потом это превратится в сущий кошмар с десятком новых отклонений. Тем более, семь лет — это в лучшем случае. И нет, Тэхён ни на секунду не задумывался о собственных чувствах и состоянии. Он лишь думает о Чонгуке, которому предстоит ещё многое перенести. Если только можно было забрать хотя бы частичку его боли себе, то Тэ без раздумий бы согласился. И плевать, что сам ночами загибаешься от удушающей правды и роняешь на подушку горячие слёзы. Он согласен на что угодно, лишь бы Чонгук вновь зажил прежней жизнью. Тэхён с некой грустью поглядывает на морские создания перед собой, и даже когда Чонгук выходит из душа, не поднимает глаз. Алкоголь практически выветрился из головы и вернул на место былые тревоги. Почему нельзя быть вечно пьяным без вреда здоровью? Тэхён слегка вздрагивает, когда тёплые руки ложатся на его плечи, а над ухом слышится мелодичный шёпот: — Почему ты плачешь? Тэхён дотрагивается подушечками пальцев до щёк и чувствует сырость. Он и сам не заметил, как слёзы покатились из его глаз. Наверное, это потому, что плач стал привычным делом, и порой Ким не может контролировать его. — Не знаю. Чонгук разворачивает парня к себе и вглядывается в его покрасневшие глаза. Даже так Тэхён прекрасен. Взъерошенные волосы, несколько расстёгнутых пуговиц рубашки, что открывают обзор на ключицы, поджатые губы и горячие слёзы — не омрачают его образ. Гук знает о том, что Тэхён часто плачет, чуть ли не каждую ночь. И даже включённая в ванной вода, дабы скрыть всхлипы, не особо ему помогает. Чонгуку больно от этого, но сделать он, увы, ничего не может. Успокоить? И так до конца своей же смерти успокаивать? Тэхёну бы понять, что слёзы — это не лечебный нектар, и если их каждодневно проливать, то Чонгуку лучше не станет. Наоборот, парень чувствует лишь наваливающуюся тоску в эти моменты. Тоску по безоблачному прошлому, из которого их так бесцеремонно вытащили. — Ты меня любишь? — тихо спрашивает Тэхён, страшась услышать ответ. Чонгук лишь стирает кристально чистые слёзы с его впалых щёк и мягко целует в губы. Он вкладывает в каждое движение тонну нежности и тепла, зарывается в чужие светлые волосы, но от этого лишь сильнее ощущает привкус соли на губах. Тэхён чувствует, как рука парня вновь тянется к его лицу, но он отталкивает её и под удивлённый взгляд Чонгука кладёт на собственную талию. Таким обычным, совершенно неприметным движением он намекает, что одними поцелуями дело сегодня не обойдётся. Цепко обхватив шею Чонгука, Тэхён мерно погружается в знакомую пучину нежности, захлёбывается в море тепла. И это чувство не сравнится ни с каким другим. Когда твой любимый человек крепко тебя держит, оставляя на шее цветы-засосы, шумно вдыхает запах тела и не перестаёт шептать о том, как же сильно скучал по этой чрезмерной близости — всё это дороже золота. Ни за какие зелёные бумажки нельзя купить настоящие чувства. Их можно сравнить с прекрасным цветком, который сможет стать таковым лишь благодаря заботе и ласке. Когда же те иссякнут, придёт время исчезнуть. Тэхён уже готов «отцвести», знает, что скоро в последний раз взглянет на небо. Небо без Чонгука. Чонгук словно мысли парня читает, и пока тот витает где-то за пределами настоящего, подхватывает Тэхёна под бёдра. Ким от неожиданности вздрагивает, но быстро привыкает к состоянию невесомости и уже сам, отбросив едкие мысли, целует Чонгука. Он обвивает его торс ногами и, доверившись чужим сильным рукам, начинает расстёгивать пуговицы на собственной рубашке. Его пальцы заметно дрожат, и успокоиться никак не получается. Последняя их близость была больше месяца назад, потому что обрушившиеся известия отодвинули на задний план львиную долю того, из чего состоят настоящие отношения. Но Тэхён уверен, что они успеют это всё наверстать. Просто обязаны. Кое-как парни добираются до спальни, по пути сбив с тумбочки светильник и, кажется, чёртовы ракушки. Но обоим совершенно не до этого, они сгорают в крепких объятиях друг друга, сминая идеально застеленную кровать. Тэхён жалобно поскуливает в поцелуй, с шумом глотая воздух, сильнее прижимаясь к голому торсу Чонгука, и мучительно прогибается, когда широкие ладони несдержанно сминают его ягодицы. Язык Чонгука тем временем неспешно опускается, беря в сладостный плен новые участки гладкой кожи. Он всегда целует так, словно не может насытиться Тэхёном, его руки скользят по телу, как будто он никогда не прикасался ни к кому такому. И Тэхён хочет большего, его нетерпение растёт с каждой секундой, а в глазах океан желания плещется. Чонгук видит это и наслаждается. Продолжает осыпать поцелуями и мучительно медленно снимать с него боксёры, которые после летят на пол, к уже лежащим там шортам. Затем помещает ладони на заострённые колени, одним ловким движением расставляя их в стороны. Открывшаяся картина заставляет Чонгука покрыться мурашками с головы до пят и вновь ощутить болезненно ноющее возбуждение. А Тэхён лишь довольно ухмыляется, приподнимается и резко впивается в губы Гука, ведёт языком по его зубам, притягивая за волосы ближе и опуская чужую свободную руку на свой возбуждённый член. — Тэхён, — тихо скулит парень, томно дыша и чувствуя, как по его пальцам стекают капли предэякулята. — Ты слишком жесток. — Я знаю, что тебе это нравится. Конечно, Чонгуку это нравится. Да он вечно готов смотреть на слегка покрасневшего Тэхёна, который цепляется за края простыни и тихо стонет. Как он слепо блуждает руками по телу Чонгука и оставляет неглубокие царапины на его широкой спине. Тэхён — совершенство в чистом виде, он любовь всей жизни. Чонгук готов поцеловать каждый шрам на его теле, облюбовать россыпь родинок на ключицах и утонуть в омуте счастливых глаз. Чонгук отвлекается от чужих покрасневших губ и тянется к прикроватной тумбочке. Они хоть и встречаются уже больше двух лет, но всё равно каждый раз Гук смущается как маленький мальчик, когда приходится показывать припрятанные презервативы и лубрикант. Ему всегда кажется, что Тэхён считает его помешанным на сексе, ведь в такие моменты всё, что сейчас необходимо, оказывается при нём. Ключевое слово тут «кажется». Ким, наоборот, давно поймал себя на мысли о том, что ему приятна эта некая забота. Всё это означает лишь то, что Чонгук думает о его комфорте, отбрасывая на задний план свои жгучие желания. Чонгук выдавил на пальцы достаточное количество геля и притянул к себе Тэхёна свободной рукой. Тот припал к его губам, отдаваясь всецело и ни на секунду не страшась испытать боль. Чонгук помнит, что растягивать Кима до безумия приятно. За эти годы он успел изучить каждый участок тела Тэхёна и реакцию, которая последует, если до него дотронуться. Поэтому, пока острые ключицы покрывались поцелуями, Чонгук чувствовал, как нежные стенки сжимаются от непривычных ощущений вокруг пока ещё только одного пальца. Он делает всё медленно, аккуратно, стараясь не навредить Тэхёну, который ни разу не поморщился или шикнул, а лишь продолжал всё громче стонать, напрочь забывая обо всём на свете. Чонгука ведёт от такого Тэхёна, он его завораживает, заставляет терять рассудок. И, не выдерживая, он добавляет ещё два пальца, тем самым вызывая очередной приступ удовольствия. — Быстрее, — сквозь стоны произносит Тэхён, уже самостоятельно подаваясь бедрами и насаживаясь на три пальца Чонгука. — Сколько уже можно меня изводить? — Я всего лишь пытаюсь не сделать тебе больно, — отвечает и дарит очередной мокрый поцелуй. На самом деле, Чонгук больше не может терпеть. Его член болезненно ноет, прося о разрядке, но ему остаётся лишь сильнее поражаться своей выдержке и всё ещё не затуманенному разуму. Удовольствие Тэхёна — превыше всего. — Я не сломаюсь, — шипит Ким, развязано облизывая губы. Чонгук ухмыляется и тянется к презервативу, но Тэхён одним взмахом руки откидывает предмет в сторону. Гуку остаётся лишь удивлённо смотреть на парня, искренне не понимая, в чём дело. — Хочу чувствовать тебя, — томно шепчет Тэхён. Кажется, Чонгук ошибался, когда думал, что у него отличная выдержка. Потому что сейчас последние сковывающие его цепи успешно рвутся. Он отстраняется от разгорячённого тела, чтобы вылить на руку больше лубриканта. Проведя влажной ладонью по члену, Гук чувствует, как по позвоночнику проходится заряд желания. Он возвращается на прежнее место и, закинув одну ногу Тэхёна на своё плечо, осторожно погружается в него. Ухо парня ласкают приятные стоны Тэхёна, который не может найти себе места на широкой кровати. Он хватается за плечи Чонгука и прогибается в спине до хруста костей, когда член парня входит в него до конца. Тэхён весьма расплывчато соображает, он лишь чувствует, что где-то внутри него пульсирует увеличенный в размерах орган, ударяя по нужной точке. Он ныряет в океан наслаждения и сильнее сжимает плечи Чонгука, когда тот толкается глубже. Внутри Тэхёна влажно и горячо, потрясающе приятно. Гук входит в парня под одним и тем же углом, наблюдая, как того ломает. Он позволяет себе словно молитву повторять имя любимого и, не отрываясь, смотреть в наполненные похотью глаза. Тэхён ощущает бурю эмоций. Словно на белый холст кто-то специально выливает тюбики красок, создавая не понятый обществом шедевр. Ему приятно, больно, страшно. Он продолжает хвататься за Чонгука, как за последнее спасение, и не даёт тому выйти, когда парня настигает оргазменная судорога, сжимая внутри. Гук изливается прямо в Тэхёна, смазано целуя того в щёку. Ким, следуя примеру парня, кончает следом и ловит в мокрые объятия разомлевшего Чонгука. Силы покинули обоих. Они лежали молча, переводя дыхание и продолжая чувствовать, как быстро бьются их сердца. Первым в себя пришёл Чонгук. Он всё-таки соизволил слезть с парня и лечь по правую сторону от него. И вот он уже хотел завалить Тэхёна внеочередными комплиментами, но, посмотрев на его заплаканное лицо, быстро откинул эту мысль. — Тэхён, что случилось? — нервозно спрашивает Чонгук, привставая с кровати и осматривая тело парня, покрытое отметинами. — Тебе больно? — Очень, — шепчет, вытирая жгучие слёзы. Тэхён притягивает к себе расстроенного Чонгука и утыкается в его мягкие волосы. — Чонгук, ты меня любишь? — Всегда.Запись № 15. У него огромные амбиции, Но страх сковывает руки. Возможно, ты сможешь помочь. Поторопись, времени слишком мало.