Поворот не туда.

Я вспоминаю, как когда прошло чуть больше четырёх недель с нашего договора о жизни без воспоминаний о прошлом, я сидела на балконе, держа в руках кружку с какао, а Джаред сидел рядом, что-то перебирая на гитаре; солнце тогда уже медленно начало склоняться к горизонту, залив балкон золотым светом, уронив на свисающие пряди волос над лицом Джареда свои лучи и заодно на листы моего блокнота, к которому я почти не притронулась, отвлекаясь на музыканта. Это один из тех вечеров, когда тебе настолько уютно и хорошо, что даже не хочется двигаться, думать о чем-то. Ты расслабляешься, отпускаешь мысли и просто наслаждаешься моментом, жизнью. Ты здесь, сейчас, в этом самом кресле, на этом самом балконе, а не думаешь о том, какие проекты надо подписать, не думаешь о будущем, прошлом. Ради этого через многое стоит пройти. — Что это? — поинтересовалась я у Джареда. — Пытаюсь подобрать аккорды к новой песне. — Мне нравится, звучит красиво. — Что именно из всего того, что я играл? — Все, — улыбнулась я. Джаред засмеялся и несколько прядей волос опять упали ему на лицо, он заправил их за ухо и снова задумчиво склонился над гитарой. Я продолжила наблюдать за ним, периодически делая наброски в блокноте, что лежал поверх пледа у меня на ногах. Но эти воспоминания старые, что-то было после. Я сижу на полу, все тело ломит, мне больно дышать. Я пытаюсь встать, со второй попытки у меня получается. Оглядываюсь вокруг себя и узнаю комнату, где жила с Алексом. Твою мать. Сразу всплывают нужные воспоминания, и я понимаю, что произошло: на улице начало холодать и, с сожалением, мне пришлось понять, что чемодан с зимними вещами остался у Алекса в квартире. Думая, что он на работе, я пошла в квартиру. Открыв дверь, передо мной предстала картина: все комнаты в жутком беспорядке, валяются пустые бутылки, а в центре сией композиции - сам виновный данного хаоса. Нужно было сбежать, но мне же не хватало приключений. Конечно, тихо спустить чемодан с антресоли не получилось, раздался грохот от падающей старой обуви, через минуту сзади меня схватили грубые руки. Последовали признания в любви, мольбы вернуться, и мое "нет». Тогда я получила по лицу кулаком и упала на пол. То, что происходило потом помню, как в тумане, да и вспоминать не хотелось бы. Подхожу к двери и пытаюсь её открыть - бесполезно. Сажусь на край кровати, утыкаясь лицом в руки. Мне все равно на моё состояние, я думаю, что скажу Джареду, как объясню все; что он будет чувствовать, когда снова увидит синяки. Открывается дверь и входит Алекс, держа в руке бутылку. Я встаю ему навстречу, ловя сознание, пошатнувшееся от резкого подъема, научившись не бояться его: — Отпусти меня, — я с отвращением смотрю на него. — Вернись ко мне. — Нет, Алекс, смирись. — Я исправлюсь, я люблю тебя. — Насилие - не любовь. — Иначе ты уйдёшь. — Я в любом случае уйду. — Не уходи, я изменюсь. — Ты говоришь это каждый гребанный раз, — мне оказывается сложным не перейти на крик. — Клянусь тебе, — он выглядит жалко. Я делаю взмах руками и закатываю глаза: — И это. — Ты все равно не уйдёшь. Усмехаюсь над ним: — Не сделаешь же ты из меня заключённую? — Нет, но я сделаю так, что твой ненаглядный со своей группой мечты не сможет выступить ни в одном клубе. Застываю в немом удивлении. Только через минуту могу говорить, когда сердце начинает снова биться: — Откуда.. — Я знаю? Ты забыла, где я работаю? — Нет.., — я вдруг все осознаю, ноги еле держат меня. — Думаешь, я эти три месяца просто пил и ничего не делал? Не-е-ет, милая. Он достает из шкафа папку и кидает её мне: — Я все-е-е о вас знаю, — на лице Алекса растянулась самодовольная улыбка. Бессильно сажусь на кровать, сжимая папку с надписью «дело». В мыслях только одно "как можно было быть такой наивной?». Я забыла, на что способны связи Алекса. Вообще о нем не думала, вычеркнула из жизни. Он не писал, не звонил. Думала, решил плюнуть на меня и найти себе новую игрушку. Замечталась, поверила в возможное счастье. Закрыв папку и откинув ее от себя, шепчу, сквозь слезы, собрав в кулак все последние силы: — Дай мне с ним попрощаться. Алекс кидает телефон мне на кровать, дрожащими пальцами еле попадаю по нужным цифрам, пелена слез только мешает. Один гудок, мое сердце замирает: — Привет, Эйприл, — отвечает счастливый голос. — Как ты? Что-то срочное, а то у меня запись сингла. Выходит, кстати, здорово! Я молчу, зажав рот кулаком. Не могу говорить. Он такой радостный. Он в своих заботах. — Эйприл, — уже настороженней произносит Джаред. Больше я не услышу, как он произносит мое имя. Вдох-выдох. — Привет, Джаред, — пытаюсь держать голос ровным, но как обмануть человека с идеальным музыкальным слухом? — Все хорошо? — Нет, — я снова выдыхаю, пытаясь не сорваться. — надо поговорить. — Что-то случилось? — я слышу, как он просит у своей группы перерыв. — Да, я звоню попрощаться, — отлично, хоть актер он, а не я, получилось правдоподобно. Лето молчит. Успех во лжи позволяет мне быть убедительной еще больше: — Это было ошибкой. Думала, что полюблю тебя, как когда-то. Но мы уже другие, Джаред. — Но ты же говорила.., — не даю ему закончить, пока боль не задушила меня. — Я хотела в это верить, хотела попробовать все вернуть, но нельзя жить прошлым, а нынешние мы - это другие люди, нежели те, чтобы нравились друг другу. — Что ты ко мне чувствуешь? — он повторяет вопрос, который задавал мне ещё в самом начале. Меня обдает волной воспоминаний, но стоящий надо мной Алекс, качающий папку в руке перед носом, не дает сорваться. — Ничего, — лгу, пытаясь сказать это как можно более убедительно. — Ты лишь хорошие воспоминания моей юности. — Тогда зачем все это было? — он произносит это почти беззвучно. Ему сейчас больно, у него дрожит голос. — Мне было грустно, когда я ушла от Алекса, ты отвлекал меня. — И все это время ты лгала мне, играла роль влюблённой? — Ну да, — по щекам текут слезы, но голос спокойный, я делаю это для него. Пусть он меня ненавидит, ему так будет легче. — Ясно, Эйприл. Удачи и береги себя. Он вешает трубку, а я не сразу могу убрать телефон от уха. Будто маленькая ниточка, что связывала нас, прервётся, когда я сделаю это. «Береги себя» - эти слова еще долго отражаются эхом в моей голове. — Умничка, — слышу голос рядом с собой. — Я не люблю тебя, Алекс, — - поднимаю взгляд, полный презрения и слез, я больше не боюсь его, он не сможет сделать мне еще больней. Алекс разбивает бутылку об пол и хватает меня за горло, заглядывает мне в глаза, отвечающие полным безразличием ко всему, и произносит: — Мы это исправим. Когда он уснул, удовлетворив свои потребности, оставив меня лежать рядом с собой, даже не взглянув на меня и не предложив оделяло, я сразу отправилась в ванную. Я будто ехала плацкартом семь дней, мне хотелось смыть все с себя, почистить зубы раз десять и больше никогда не возвращаться к нему в кровать. Выхожу на балкон, держа в руке стопку бумаги и ручку. Глубоко вздыхаю, я начинаю писать, потому что боль из души хочется вылить хотя бы на лист бумаги: "Письмо №1. Привет, Джаред. Когда-то я писала тебе письма, и мне это помогало. Может, и сейчас поможет? Сегодня я сказала тебе, что ничего к тебе не чувствую. Я лгала. Убедительно, правда? Ты гордишься моей актерской игрой? Не смешно, да? Хотя мне тоже, если честно. Но я хочу, чтобы ты знал кое-что. Не важно, когда это произойдёт: через десять лет или через два дня. Хочу, чтобы ты знал, что я люблю тебя всем своим сердцем. Мы никогда этого друг-другу не говорили, и сейчас я жалею о том, что не смогла произнести эти три слова, глядя тебе в глаза. Я люблю тебя. И все остальные слова не имеют никакого значения. Мне пришлось так поступить, пришлось лгать. Я люблю тебя, поэтому хочу, чтобы твоя мечта сбылась. Лучше ты будешь меня ненавидеть, но скоро ты забудешь меня, переживешь, ведь у тебя с братом такое чудесное дело, вас ждёт успех. И я не могу это разрушить. Но у меня будут самые лучшие воспоминания. И я буду знать, что ты счастлив, а это главное. Прости меня, Твоя Эйприл.".