Поворот не туда.

Прошла неделя после нашей последней встречи. Подхожу к дому, и вижу знакомый силуэт около подъезда. Он отчаянно пытался замаскироваться кепкой и капюшоном, но от меня это делать бесполезно, хотя, думаю, он и не пытался. Захожу в подъезд и придерживаю дверь, когда она закрывается за нами, я поворачиваюсь и шёпотом возмущаюсь: — Какого черта ты здесь делаешь? — Надо поговорить. — Не о чем, — начинаю уходить, пытаясь сбежать, зная, что не сбегу. — Хватит играть эту долбанную геройскую пьесу! Резко поворачиваюсь, подхожу к нему и ударяю по лицу, сразу жалея об этом поступке, психика ни к черту: — Ты же знаешь, каково мне. Не смей так говорить. Он усмехается и прижимает меня к стене, держа руки, чтобы я не дралась: — А вот мне думаешь, нравится? Нравится строить своё счастье на твоём страдании? Воплощать свои мечты, когда ты тут у нас жертвенностью занялась? — Отпусти, — огрызаюсь я. Он смотрит на меня, слегка наклонив голову, с легкой ухмылкой, держа мои запястья в своих, прижимая их к стене и нависнув надо мной. Будто зверь поймал свою добычу. Он наклоняется ещё ниже, прислонившись ко мне всем телом, тяжело дыша, а потом накрывает мои губы своими, так страстно, отчаянно и жадно. Когда он отстраняется, моя голова падает ему на плечо, руки обвиваются вокруг шеи. Зарываюсь носом в его толстовке, вдыхая такой родной запах. Прижимаюсь всем телом к нему, не желая отпускать. Но надо. Вместо этого я снова кидаюсь на него с поцелуем. Рядом с ним, сейчас, мне будто становится легче дышать, в кровь снова поступает кислород, я снова живу. Реальность возвращается, и невидимая рука снова сдавливает мои легкие, мешая воздуху проникать в них. Кажется, у меня начинается истерика, последнее, что чувствую, как сильные руки не дают мне упасть. Пахнёт медикаментами. С трудом открываю глаза и оглядываюсь: больничная палата, белые стены, из руки торчит капельница, свет режет глаза. Какого черта? — Эйприл, как ты? — слышу голос рядом с собой и неохотно поворачиваю голову. — Что случилось? — спрашиваю Алекса. — Врачи сказали, что это от переутомления. Тебе помогла какая-то женщина на улице, когда ты упала в обморок, и вызвала скорую. С облегчением выдыхаю, понимая, что он ничего не знает. — Отлично, — сажусь на кровати, голова все еще мутная. — Пусть выписывают меня. — Врачи сказали побыть тебе тут до завтра. — Тогда я хочу побыть одна, — говорю, даже не смотря ему в глаза, видимо мне вкололи успокоительные. — Ты виделась с ним сегодня? — спрашивает Алекс. Да, вкололи. Иначе мое сердце снова бы остановилось. Интересно, откуда у него такие мысли? — Нет, — голос даже не дрогнул. — А что? — Ты странно ведёшь себя. — Я устала, просто хочу побыть одна, — переведя на него замученный взгляд, добавив в него капельку страдания, без эмоций произношу я. Он ушел, через несколько минут зашла медсестра, задала пару вопросов, объяснила все. После её ухода открываю сумку в поисках телефона. В кармане, где он всегда лежит, моя рука находи его вместе с ещё одним. Удивлённо вынимаю их из сумки. Свой откладываю в сторону, увидев лишь бессмысленные уведомления, беру в руки другой. Нажимаю на кнопку и сразу вижу сообщение на экране: "Это Джаред, я не знал, как ещё смогу с тобой связаться и сунул тебе в сумку свой телефон. Позвони, как сможешь." Не думая нажимаю на кнопку вызова. — Как ты? — сразу раздается голос в трубке. — И тебе привет, — улыбаюсь я. Хорошие уколы здесь, однако. — Привет, как ты себя чувствуешь? — Хорошо, — успокаиваю Лето, но потом вздыхаю. — мы не можем общаться, тебе надо жить своей жизнью и забыть меня. — Нет, — чертов козерог, а! — Да, другого варианта я не вижу. — Мне не нужна группа при таких условиях, — да ну что ж ты будешь делать! Устало откидываюсь на подушку: — Он не оставит нас, даже после этого не даст нормально жить. — Давай уедем, сбежим, — не сдается, я смотрю. — Мы не в голливудском фильме. Вздыхаю: — Джаред, послушай сейчас внимательно. Оставь, я тебя прошу. Забудь меня, найди себе новую девушку, влюбись в неё, пиши песни, выступай, будь счастлив, пусть твои мечты сбываются. И тогда и я буду счастлива, зная, что у тебя все хорошо. На другом конце трубки слышу стон (понимаю тебя, Джаред): — Как? Как я могу это сделать? — Что ты делал, когда думал, что я не люблю тебя? — Писал песни, пытался забыть тебя, пил, потом ушёл полностью в музыку, месяц путешествовал по городам с концертами. — Тебе же стало легче? Ты же стал забывать меня? — Да, — шепчет он (эй!), но потом снова уверено произносит. — Но я ничего не знал, винил тебя. — Бесполезно все это, мы мусолим одно и тоже, — прикладываю руку к лицу. — Эйприл.., — начинает Джаред, но я его перебиваю. — Я люблю тебя, — шепчу, улыбаясь. Отсыпите таблеток домой? — Прости. С большим усилием воли кладу трубку и выключаю телефон. После этого разговора мы больше не связывались. Я оставила телефон медсестре, чтобы она позвонила Джареду и передала его. Вместе с ним небольшую записку: «Письмо.. уже не помню, какое это письмо. Последнее. Джаред, я не единственная такая. Есть и лучше меня. И ты полюбишь кого-нибудь сильней. И будешь с ней счастлив, не будет столько проблем. Я верю, я надеюсь. Это моё желание. Я люблю тебя и прошу, чтобы ты больше не появлялся в моей жизни."