Избушка в лесу

      - Надеюсь, ты не натворишь глупостей, пока меня нет? - Тилль застыл на пороге, оглядев Кристину. Та выглядела уже получше и даже лицо её обрело более здоровый цвет. Жизнь её уже была вне опасности, но оставлять девушку Тилль все равно побаивался. Мало ли, что придёт той в голову. Вдруг, опять затеет пеший поход через лес. При этом, людоед понимал - в принципе, Кристина ему не нужна. Совсем. Она не приносила пользы, скорее походя на домашнюю зверушку, за которой требовался постоянный уход. Слишком нежная, слишком хрупкая и болезненная, слишком пугливая - все это только мешало. Но отчего-то Тиллю отчаянно не хотелось расставаться с ней. По идее, он должен был её съесть ещё давно. Но совести так поступить не хватило. Продолжая держать девушку у себя дальше, Тилль лишь растягивал неопределённую судьбу, не зная, как поступить. Он мог бы отпустить её, и Кристина бы не представляла для него проблемы. Девчонка не знала лесных путей и не смогла бы привести охотников к избушке людоеда. А значит, Тилль ничем бы не рисковал, если бы отпустил её. Но Кристина была такой живой, почти уже доверившейся и уже не так боялась человекоядного монстра. Отношения между людоедом и его пленницей установились где-то рядом с отметкой "хорошие". Присутствие рядом маленького и живого тельца как-то очень благостно действовало на изголодавшегося по простому теплу людоеда. Может, Кристине даже удалось что-то изменить в Тилле в более положительную сторону. Да и сама она уже не трепетала от ужаса и не заикалась при каждом слове, почти забыв о своих страхах. Конечно, Тиллю, начавшемуся постепенно чувствовать к девушке нечто более тёплое, чем простые чувства, хотелось большего. Но и нынешнее было неплохо. Поэтому она оставалась на неопределённое время, радуя глаз, слух, нюх и все остальное своим присутствием. И Тилль уже даже не боялся, что она решит сбежать. И пару раз оставлял Кристину одну, если нужно было отлучаться. На день, реже - на два. Но старался возвращаться скорее. Вот и сейчас осматривал стоящую в дверном проёме девицу.       - Бежать не буду, с домом все будет в порядке, со мной тоже. Надеюсь, мне не придётся ждать очень долго? - Поправив на носу очки, Кристина подняла голову, смотря в чужие глаза. Подсознательно, оне боялась оставаться одна, привыкнув за это время, что самый страшный хищник здесь - это Тилль. И её он не тронет. Переживания и какой-то неясный страх и за себя, и за друга-врага закрадывался в душу. Но так бывало почти каждый раз. Кристина гнала прочь переживания и убеждала себя, что с ней ничего не случится. А уж с людоедом особенно. Что тому будет.       - Завтра приду, так что недолго. Дверь только закрой и не отпирай, пока меня не будет. Ладно. Пойду. Чтобы, как вернусь, все осталось, как было. - Тилль шутливо осклабился, на секунду показав зубы, и поднял воротник куртки. На улице было как-то промозгло, несмотря на солнечную погоду.       - Лучше бы ты не... Уходил. - Кристина двинулась в сторону Тилля, но заметив, что тот уже отвернулся и размашисто зашагал в лес, сникла и тихонько зашла в дом. Притворив дверь и повозившись с замком, Кристина взобралась на подоконник и села там, смотря вослед уходящей фигуре. В голове невольно всплыла мысль, что она могла бы сбежать. Но воспоминание о немного тревожном и заботливом, что ли, взгляде Тилля, которым тот окинул её, заставило девушку устыдиться. Всё-таки, людоед её не съел, не навредил и обращался не как с пленницей, а, скорее, как с равной себе. Было как-то неприятно от мысли, что эта странная затянувшаяся ситуация поменяется. Прервется. Тилль вряд ли решит её искать, если та сбежит. Но все же... она уже настолько привыкла к чудовищу, что не представляла, что будет делать, уйдя от него. Для людей она все равно уже мертва. А это странное существо почти стало ей семьёй. Кристину отвлёк от мыслей тяжёлый стук в дверь. Она удивлённо подняла бровь. Неужто с Тиллем что-то случилось, раз он вернулся? Скользнув к двери, Кристина сняла засов. И в следующую секунду подавилась воздухом, чувствуя впившиеся в шею пальцы.       - Где он? - Из проёма выступила чёрная фигура, человеческая, в том сомнений не было. Но взгляд у этого человека был страшнее звериного. Чёрный плащ, за спиной - арбалет с угрожающими острыми стрелами. Кристина опешила, не смея дернуться и не понимая, что происходит. Её грубо толкнули, отпустив шею. Но, заместо этого, крепкая рука схватила за рубашку, не давая вырваться.       - К-кто? - Кристина на секунду зажмурилась, будто надеясь, что это сон или кошмар. Но явственная боль в шее была абсолютно реальной. Так же как и чёрная фигура человека.       - Где эта тварь? Где людоед, он должен был быть здесь?! - Человек резко встряхнул Кристину так, что у той застучали зубы. А потом тяжело размахнулся, и щеку девушки обожгла болезненная пощёчина. Кристина охнула, едва не осев в чужих руках. Думается, если бы её не держали, она бы просто упала от боли и неожиданности. До этого её почти никогда не били даже строгие родственники. И дикая боль была таким шоком, что у беззащитной девушки на секунду отнялся язык. А пришелец, скорее всего, бывший одним из "охотников на нечисть", разозленно сверкнул глазами, раздражённый неудачей и молчанием девчонки.       - Ты оглохла, маленькая сволочь? Я точно знаю, что эта тварь где-то здесь, я видел его тут. Куда он ушёл?! Куда?! - Мужчина со всей силы толкнул Кристину на пол, так что та больно ударилась затылком о дерево. И поднял ногу в кованом ботинке.       Кристина сжалась в комочек, стараясь уйти от удара. Болезненный пинок пришелся прямо в ребра, так, что там словно что-то хрустнуло. Девушка пискнула и отползла от мучителя, который тяжёлым сапогом наступил на ногу, не давая сбежать.       - Ну что, сука, говорить не хочешь!? Так я тебя заставлю. Где он? Где эта тварь, я тебя спрашиваю!? - Каждый вопрос сопровождался ударом, точно приходящимся в самые болезненные точки. Словно охотник специально бил, стараясь сломать что-то хрупкой девушке, свернувшейся на полу и всхлипывающей от каждого резкого движения. Кристине было очень больно, словно её избивали несколько человек. Но слабому телу хватило и пары ударов, чтобы стало совсем плохо, а сознание поплыло от боли. А Кристина молчала. Молчала, хотя могла рассказать, куда пошёл Тилль. Но это значило предать его, а он, пусть был и не самым хорошим существом, но позаботился о ней, а этот нелюдь в человеческом облике был готов убить её просто так, ради веселья. Ведь если бы она выдала Тилля, охотник бы, не раздумывая ни секунды, пристрелил бы её друга из валявшегося на полу арбалета. Страшное оружие словно грозило, пугая даже больше своего обладателя. Кристина едва терпела, вот-вот собираясь упасть в обморок. Но сильный удар по лицу, от которого из носа полилась кровь, привёл в чувство, не давая провалиться в спасительное беспамятство.       - Говори, сволочь, говори! Какого черта ты его защищаешь? Тебе жить надоело? Ну так я тебя отправлю на тот свет, раз так! - Злое шипение обожгло ухо, и Кристина почувствовала, как рука в кожаной перчатке больно вцепилась в волосы, клоками выдирая светлые пряди. Её подняли с пола, а потом резко выбили весь воздух из лёгких, бросив, как сломанную куклу. Кристина упала на пол, больно подвернув руку и со страхом взирая на нависшего над ней охотника. Тот, кажется, был готов действительно её убить, уставившись на бедную девушку покрасневшими от злости глазами. Грубые руки впились в хрупкую шею, до синяков ее сжав, словно желая сломать и раздавить все кости. Кристина не могла отцепить их от горла, только хрипела от боли и паники. Но пытка закончилась так же резко, как и началась. Мучителя просто отшвырнули от неё, впечатав в стену. Девушка, подскальзываясь на собственной крови, поднялась, опершись на дрожащие руки. И встретилась с горящим взором зелёных глаз. С таким знакомым, родным, но ужасным в своей ярости. Словно эти добрые глаза превратились в горящие угли, сосредоточившие в себе всю злобу мира. Этот взгляд Кристина бы ни с чем не перепутала. Только одно существо имело такие яркие зелёные радужки, светящиеся в полутьме комнаты. Тилль. Он всё-таки пришёл спасти её. Кристина едва не упала в обморок от радости или от боли, она не знала от чего больше. Спаситель наконец-то был здесь, он мог защитить её от этого страшного человека. Значит, все должно было стать хорошо.       Тилль же был не просто зол. Он был в самой настоящей ярости. Какой-то жалкий человечишка посмел вторгнутся на его территорию. Войти в его дом. И самое главное, посмел угрожать ЕГО Кристине. Его маленькой собственности, которую он так охранял и оберегал. И мало того, охотник поднял руку на не способную защитить себя слабую девушку. Посмел ударить Кристину. Злоба рвалась внутри, требуя немедленно расправиться с подонком, оторвать ему все конечности по одной, чтобы смотреть, как он медленно будет издыхать. Но Тиллю смогли неожиданно дать отпор, вырвавшись из когтей и полоснув по плечу острым ножом. Тот только рявкнул, вышибая оружие из рук и ударив в ответ, так, что человек осел на пол, растерянно вертя головой. Ну конечно, бить слабых легко, но попробуй справиться с тем, кто может одним ударом сломать тебе шею. Тилль, не обращая внимания на текущую из пореза кровь, сомкнул пальцы на чужом горле, медленно поднимая дергающуся в воздухе жертву. Охотник сучил ногами, извивался, но вырваться из стальной хватки не мог. Это вызывало злорадную улыбку на лице, чувство превосходства над тем, кто посмел бросить тебе вызов. И проиграл. Заметив, что человек потянулся ногой к брошенному арбалету, Тилль одним ударом сломал жалкую игрушку, не способную его остановить. Ну уж нет. Я заставлю тебя страдать. Я заставлю тебя умолять о пощаде. Людоед глухо зарычал, показывая острые зубы. Думал, сможешь со мной справиться? Думал, можешь хотя бы трогать то, что принадлежит мне? Мысли о скорчившейся на полу Кристине, с надеждой взирающей на Тилля, заставила его ещё сильнее разозлиться, вымещая злобу на человеке. Острые когти вспороли кожу вместе с плотной курткой, пока Тилль не мог решить, что ему сделать. Хотелось одновременно и придушить наглеца, и разорвать на части, оставив медленно умирать. Но была идея и получше. И Тилль зло ухмыльнулся. Не стоило этому незадачливому человеку трогать людоеда. Потому что теперь он потрогает его. Зубами.       Распахнув пасть и подтащив поближе дрожащего охотника, который явно растерял всю свою смелость, Тилль был готов сомкнуть клыки, чтобы одним укусом оторвать голову этой жалкой твари, которую ему как раз было совершенно не жалко. Разозленный людоед не собирался церемониться с жертвой, посягнувшей на самое ему дорогое. Но охотник явно не хотел умирать, дергаясь и, не имея возможности говорить, тихо подвывая сквозь зажавшую рот ладонь. Возможно, он пытался таким образом разжалобить Тилля, но это было бесполезно. Тот только облизнулся, собираясь щелкнуть огромными челюстями, что означало бы конец человеку. Но тут Тиллю в руку что-то резко вцепилось, повиснув мёртвой хваткой. От неожиданности он замер и перевёл взгляд вниз. Вцепившись тонкими пальчиками ему в одежду и подняв заплаканные глаза, на него смотрела Кристина. Смотрела таким жалобным взглядом, что есть сразу перехотелось.       - Пожалуйста, Тилль... Пожалуйста, не надо. Не делай этого. Ты ведь хороший, не делай этого, прошу. - Девушка просто не могла перенести смерти человека, даже если тот был готов минуту назад её убить. Встав на колени, она не отпускала трясущимися руками ладонь Тилля, уткнувшись ему в ноги и тихо шепча. Кристине было даже не сколько жалко охотника, сколько самого Тилля. Она изо всех сил старалась удержать его от убийства. Ведь одно дело было, когда Тилль был вынужден убивать из голода, мучаясь от боли в пустом желудке. А другое - из мести. Кристина простила бы своему спасителю что угодно, но не могла допустить, чтобы Тилль пачкал руки в крови этого человека, пусть и заслуживающего смерти. По щекам её катились слёзы, которые не могли не растрогать сердце людоеда. И тот не выдержал. Разжал руки, отпуская хватающего ртом воздух охотника, без сил упавшего на пол. Он явно не сознавал, как ему только что повезло. Если бы не мольбы Кристину, его бы ждала жуткая смерть, но девушка смогла удержать Тилля от убийства, обессиленно сползя на доски, встав на колени и всеми руками держась за него.       - Спасибо... Спасибо, Тилль. Я знала, что ты не такой плохой, каким хочешь казаться. - Тилль лишь вздохнул. Кристина со своей добротой была готова простить даже готового убить её человека. Но просто так отпускать охотника людоед не собирался. Взяв его за шкирку и хорошенько встряхнув, так, чтобы у того зубы застучали друг о друга, он поднял человека с пола. И резко заломил ему руку, наслаждаясь громким хрустом костей. Человек застонал от боли, но высвободиться не смог.       - А теперь внимательно слушай меня и запоминай. Если я ещё раз тебя здесь увижу, ты не отделаешься сломанной рукой. Я сверну тебе шею. Или лучше, я разорву тебе горло и буду смотреть, как ты будешь медленно издыхать у моих ног. Тебе ясно? - Он угрожающе рыкнул на охотника, показав зубы. Тот вздрогнул всем телом и закивал, лепеча что-то отнимающимся от страха языком. Но слушать его Тилль был не намерен. Протащив человека по полу, он распахнул дверь и пинком выкинул его на крыльцо, хорошенько припечатав тяжёлым сапогом в позвоночник. Пару секунд поглядел, как человечишка медленно копошится, пытаясь подняться и не опираться на сломанную руку. Отвратительное поскуливание ему надоело, и Тилль подошёл ближе, ещё раз пнув стонущего охотника. Тот едва не взвыл, когда каблук коснулся сломанных костей. Удары людоеда были гораздо сильнее и болезненнее человеческих. Наверняка после этой драки человек не скоро бы встал с постели, если бы вообще не остался инвалидом. Но Тиллю было как-то все равно. Человек же не думал, что может сделать калекой подростка, не способного ему ответить.       - Почему ты ещё здесь, падаль?Ты хочешь, чтобы я сломал тебе вторую руку? А потом ногу, спину, череп? Я ведь сломаю. У тебя есть три секунды, чтобы убраться. Иначе, я начну ломать тебе все кости. Медленно. Раз. - На первой цифре человек удивительно ловко подскочил, сразу же поднимаясь с земли.       - Два. - Тилль проследил за качающейся фигурой. Что-то ему подсказывало, что он делает большую глупость, за которую потом поплатится. Надо было все же сожрать никудышного охотника, но ради Кристины Тилль был вынужден его отпустить.       - Три. - Человеческий силуэт удивительно быстро скрылся за деревьями. Даже боль в сломанной руке была нет так страшна задыхающемуся от бега человеку, как оскал острых зубов, все ещё стоящий перед глазами. Тилль скривился и хлопнул дверью, ввалившись обратно в дом. Кристина все так же сидела на полу, тихо всхлипывая и утирая слёзы рукавом. При виде зашедшего людоеда она как-то сжалась и наклонила голову, так что у Тилля екнуло сердце. Неужели из-за его жестокости она снова будет его бояться? Горечь и жалость сдавили горло, заставляя уже мужчину смахнуть слёзы. Аккуратно присев возле Кристины, он протянул руку, словно к дикому зверьку, который мог в любой момент от него сбежать. И что-то подсказывало, что Тилль бы не стал её удерживать. Но тут Кристина резко дёрнулась и вцепилась ему в плечи, не в силах остановить слёзы. Тилль охнул, обнимая дрожащее от рыданий маленькое тело и крепко прижав её к груди, будто пытаясь загородить собой от всего плохого. Он не смог защитить её - девушку, которая ему доверилась, не смог. И в этом была только его вина. Тилль нахмурился. Он один был виноват в том, что Кристина пострадала. Подхватив на руки лёгкое тельце, он усадил вздрагивающую девушку на кровать, утирая катящиеся слёзы и не зная, как её утешить.       - Все закончилось, Кристина. Все уже закончилось. Он больше никогда тебя не тронет, обещаю. Ты только не плачь. Не надо, все будет хорошо. - Кристина лишь шмыгнула носом, поднимая полные слез голубые озёра. За очками её взгляд казался ещё жалобнее.       - Э-это все из-за меня. Это я е-его пустила! Это я во всем виновата! Тилль, прости, прости! Из-за меня т-тебя ранили. Прости! - Кристина заплакала ещё сильнее, прижавшись к шокированному Тиллю. Тот обвинял во всем себя, но не догадался, что девушка делала то же самое, считая себя виноватой.       - Глупая ты. Ни в чем ты не виновата. Успокойся, не кори себя. Это я опоздал и позволил этой сволочи поднять на тебя руку. Этого больше никогда не повторится, обещаю. - Он погладил медленно приходящую в себя Кристину по плечу, стараясь не задеть рукой синяков. А потом резко поднялся.       - Ты куда? - девушка дёрнулась за ним следом, хватая за руку, словно боясь отпускать. И сама удивилась себе. Когда они успели стать так близки, что теперь оба боялись друг за друга? Но Кристина не отпустила Тилля, ещё крепче сжав пальцы. Тот удивлённо взглянул и не стал отнимать руку. Только потянулся и снял с полки подобие аптечки.       - Всего лишь за лекарством. Тебе нужно обработать синяки и проверить, не сломал ли тот урод тебе что-то. - При мысли об охотнике Тилль сжал зубы. Надо было все же не руку ему ломать, а шею. Но уже было поздно сожалеть. А когда Кристина стащила с себя рубашку, ежась от холода и стыдливо прикрыв грудь ладошками, Тилль ещё больше укрепился в этой мысли. Все тело хрупкой девушки покрывали кровоподтеки, уже начавшие синеть. Кое-где тяжёлые каблуки оставили видимые следы, поранив нежную кожу. Вздохнув, Тилль обработал чистую тряпочку спиртом, стирая грязь и кровь с царапин. Кристина терпела, хотя и морщилась, дергаясь, когда щиплющая жидкость касалась ранок. О своём плече Тилль же почти забыл, не реагируя на болезненное дерганье. Сейчас позаботиться о слабой девушке было гораздо важнее, чем о себе. Сетуя на слишком острые когти, Тилль осторожно прощупал тонкие ребра, куда пришлись самые сильные удары, стараясь не смущать девушку еще сильнее. Вроде бы ничего не было сломано. Кристине повезло, она отделалась сильными синяками и ссадинами, но все её кости были целы. Чего нельзя было сказать о Тилле. Тот неаккуратно дёрнулся, тут же зашипев от боли. Плечо заныло ещё сильнее, тут же закровоточив. Кристина сначала не заметила, как скривился её спаситель, но увидев кровь на рукаве тихо вскрикнула.       - Твоё плечо! Тебя тоже надо срочно лечить. Я помогу, я умею.       - Не надо, я сам справляюсь. Куда тебе меня лечить. Ты сама хоть отойди сначала. - Тилль отмахнулся от помощи, о чем тут же пожалел. Руку словно огнём обожгло. Людоед осклабился, пытаясь перетерпеть боль, и отвернулся. Не хватало ещё Кристине волноваться о нём. Но та словно почувствовала его боль и, не смотря на то, что ей тоже было плохо, накинула на себя рубаху и уверенно усадила Тилля на кровать, стягивая с него одежду.       - Ты мне помог. Теперь я должна помочь тебе. И не спорь! - Она прикрикнула на фыркающего людоеда, сама удивляясь своей смелости. Когда она успела настолько привыкнуть к Тиллю, что теперь не боялась ему указывать? Но помочь мужчине было нужно. Сам тот не собирался о себе заботиться. Сколько раз уже его ранили, что Тилль потерял счёт всем своим царапинам. Он оголил торс, охнув от дергающей боли в плече. Казалось, что каждое движение отдавалось в голове своей навязчивостью. Кристина же вздрогнула, увидев сетку из шрамов, старых и новых, исчертивших тело Тилля. Огромные розовато-белые линии пересекали грудь, некоторые живот, а какие-то тянулись до самой спины. Заглянув Тиллю за спину, Кристина только поразилась тому, как много шрамов было там. Словно кто-то прошелся по нему стальными когтями. И тут девушка вздрогнула, догадываясь, от кого могли достаться Тиллю эти шрамы. Очень старые и глубокие, они действительно походили на следы от когтей, оставленных чьей-то тяжёлой рукой. А взглянув на ладони людоеда, поняла от чьих. Она не знала, сколько было лет тогда Тиллю, но посочувствовала, не понимая, как тот мог выжить после таких ударов. Но Тилль терпеливо ждал, подставив больное плечо, откуда из глубокого пореза сочилась по капле кровь.       Кристина аккуратно принялась промывать рану. И вздрогнула, когда алая кровь окрасилась чем-то тёмным, проступая почерневшей вмиг сеткой сосудов на коже. Она непонимающе провела спиртом по ране, пока Тилль молча терпел. И поняла. Что-то было на том клинке, другое, что осталось, просочилось в кровь. Но если это было так, то значит, Тилля пытались отравить, ударив покрытым ядом ножом. Поняв это, Кристина резко сорвалась с места, ища глазами валявшийся на полу клинок. Тилль удивился, но увидев, как та рассматривает лезвие, нахмурился и забрал его. И впрямь, кончик выпачкан чем-то темным, остро и неприятно пахнущим. Проведя языком по ножу, Тилль почувствовал это. Горький привкус, словно от давно лежавшей мертвечины. Лезвие выпало из его рук с громким стуком. Хотелось выматериться, громко и заковыристо, но направленные на него голубые глаза не позволили этого сделать.       - Он что, был отравлен, да? И теперь ты что, умрёшь? - Кристина испуганно прижала руки ко рту. Тиллю хотелось задать себе тот же вопрос. Но он понимал, что не может пугать и так много пережившую девушку. Поэтому покачал головой.       - Со мной все будет хорошо. Надеюсь. - Это ответ не удовлетворил Кристину, и та почувствовала, как задрожали руки. Но серьёзный и уверенный взгляд Тилля не дал расплакаться. А его слова немного успокоили. Ведь, если тот сказал, что все будет хорошо, значит, все так и будет, верно? Она на это надеялась.       Но хорошо все не стало. Сначала небольшая слабость, становящаяся все сильнее с каждым часом, стала первым тревожным симптомом. Отравить людоеда обычным способом почти не возможно. Гигантский желудок способен переваривать любой яд, просто не давая ему подействовать. Даже, если скормить этому существу хоть десяток килограмм отравы, максимум, чего вы добьётся - лёгкого недомогания. Но вот занесённый в кровь яд уже гораздо страшнее и может быть реальной угрозой для жизни. Если бы Тилль только знал, что именно за отрава была на ноже... Но ничего сделать он не мог. Никакие человеческие лекарства, даже если он их где-нибудь достал, не усвоились бы организмом. К вечеру стало совсем плохо. Начался жар. Тилль, свернувшись калачиком от боли, пытался удержать свой разум на тонкой грани ускользающего сознания. Это было тяжело. Голова раскалывалась, словно её вскрывали ножом. Температура не давала вздохнуть, тяжёлым обручем сжимая виски и заставляя закрывать глаза, болевшие даже от тусклого огонька свечи. Сильное тело пыталось бороться с чужеродным веществом, но это не облегчало страданий Тилля. А ему было очень и очень плохо. Проклиная тысячу раз человека, он медленно, но верно проваливался в тяжёлую пелену бреда, поглощающую сознание все быстрее и быстрее.       Кристина едва не опускала руки от отчаяния. Её знаний, переданных от бабушки, было недостаточно, чтобы помочь Тиллю. Да и что она могла сделать с людоедом, отличающимся от обычных людей? Девушка металась чёрной тенью по комнате, едва не заламывая руки. Страх, настоящий ужас подстегивал её, показывая жуткие картины возможного будущего. И за этим Кристина не замечала, что волнуется она за своего пленителя. За чудовище, совсем недавно грозившее её сожрать целиком. Нет, теперь, после того, как Тилль спас её от охотника, даже ещё раньше, когда помогал встать на ноги после блуждания по лесу, девушка начала смотреть на него совершенно по-другому. И не могла не волноваться. Она не представляла, как будет жить, если с этим существом что-то случится. Горький страх и жалость смешались в ней. Да, Кристине было невероятно жалко людоеда, который, не смотря на всю свою силу, сейчас был так слаб и терпел жуткие муки. А Тиллю было больно. Хоть он и потерял сознание, после нескольких часов борьбы с наплывающей темнотой, но боль не отпускала его. Огромное тело ворочалось на кровати, сминая руками одеяло и до того сжимая пальцы, что на них оставались порезы от вошедших в плоть когтей. Тихое поскуливание сквозь сжатые зубы иногда все же вырвалось у него, заставляя сердце Кристины сжиматься от страха. Она то металась, то садилась к Тиллю и держала его за руку, шепча ему что-то. Конечно, тот не слышал её сквозь пелену бреда. Но Кристине хотелось верить, что это хоть чуть-чуть поможет. Заставит Тилля бороться.       - Тилль, ну что же ты? Как же так? Ты ведь такой сильный, такой смелый. Ты ведь просто не можешь так со мной поступить, не можешь сдаться. Слышишь? - Девушка сама не ожидала от себя такой жалости и горечи и старалась изо всех сил не заплакать. Так больно было смотреть на муки друга. Или, уже даже больше, чем просто друга. Потому что испытывать такие чувства можно было лишь к самым близким. И Кристина понимала это. Понимала и принимала. Хотя она и боялась назвать любовью, но это была именно она. Она действительно любила Тилля, с искренней заботой поддерживая его, когда было совсем уж плохо. Пока мужчину била дрожь и мучили судороги, Кристина пыталась хоть как-то помочь. Но было все хуже. Постепенно организм совсем истощился за несколько страшных дней. Тилль едва имел силы хотя бы поднять руку, такая слабость сковывала тело. Глубокие тени пролегли под глазами, губы потрескались, лицо побледнело, словно у мертвеца, а дыхание было едва слышно. Кристина роняла слезы, не сумев сдержаться и боясь самого худшего.       - Борись, прошу тебя, ты не имеешь права умирать. Ты мне нужен. - Она утерла катящиеся капли, но голос все равно дрожал. Тилль словно не слышал, лишь болезненная гримаса исказила волевое лицо, сейчас обрезавшееся, с заострившимся носом и ввалившимися щеками.       - Тилль! Пожалуйста! Ну очнись, приди в себя. Ты мне нужен. Не смей умирать, не смей бросать меня одну! - Но тщетно. Людоед ни на что не реагировал, даже дышал через раз, хрипло и тяжело. Кристина наклонилась, вцепившись пальцами ему в плечи, словно надеясь, что это приведёт Тилля в чувство.       - Очнись, Тилль. Я ведь люблю тебя, дурак! А ты помирать собрался. Ты не имеешь права умереть, понятно! - От безысходности Кристина просто упала на колени. Эти несколько дней вымотали и её тоже. Сил не осталось у них обоих. Тилль был на пороге смерти, все время его состояние ухудшалось, и Кристина боялась, что все может закончиться. А что будет тогда, она даже не представляла.       - Я не позволю тебе умереть, слышишь! Ты не можешь меня оставить. - Девушка бессильно вытянула руку, вложив пальчики в чужую большую ладонь. И уткнулась лицом в одеяло, словно пытаясь заглушить глухие рыдания. И тут, прохладная когтистая рука шевельнулась и чуть сжала тонкую ладошку. Кристина вздрогнула, не надеясь уже, что Тилль придёт в себя после такого. Но ладонь сжали сильнее, требовательней, с лёгким намеком на былую мощь. И над ухом раздался хриплый, надрывный от болезни голос.       - Прекрати плакать... - Тилль глубоко вздохнул, будто слова отнимали у него последние силы. - Если... Это правда, то я... Никогда тебя не брошу.       Людоед замолчал, слыша, как истерический плач переходит в совсем другие слёзы. Слёзы облегчения. Кристина вцепилась в Тилля, всхлипывая и дрожа, как если бы сама была больна. А потом поднялась, взглянув прямо в огромные на исхудалом лице яркие глаза. И ткнулась носом в колючую щеку, чувствуя, как Тилль кривит губы в улыбке.