***
Мелиодас проснулся первым. Сев на кровати, он кинул взгляд на Айрис, спящую к нему спиной. На губах против воли появилась счастливая, граничащая с нежностью улыбка. Кто бы мог подумать, что он — командир десяти заповедей и будущий король клана демонов, влюбится в забавного ребёнка, которую он левой пяткой правой ноги решил сделать своей ученицей. Её присутствие было очень важно для клана. Она была залогом того, что Бескорыстие Гаутер, Величайший волшебник признанный самим Владыкой Демонов, не предаст их и не решится сбежать. Вряд ли сломанные ноги могли остановить столь сильного волшебника, но пока его дочь и возлюбленная здесь, он ни за что не пойдёт на предательство клана. Изначально, он только по этой причине не трогал маленькую пигалицу, но потом… Когда всё стало настолько сложно? Мелиодас пропустил момент, когда его сердца стали биться быстрее в присутствии рыжей бестии. Ему стало совершенно всё равно на происходящее вокруг. Репутация перестала его так сильно волновать, и он стал мягче. Намного мягче. Раньше ему было плевать на всех, он только ощущал долг заботиться о младшем брате, а все остальные его не волновали. Однако, теперь он стал задумываться о том зле, которое причиняет окружающим, и ему уже перестало нравиться их стычки с кланом богини. Всё, что его интересует — Айрис. Он перевел взгляд изумрудных глаз на возлюбленную, склоняясь ниже, опираясь на локте. Блондин оставил на обнажённой лопатке невесомый поцелуй. — Люблю. — Шепнул он. Сейчас было плевать на то, чья она дочь. Это ведь его Айрис. Каждая деталь в ученице казалась ему до щемящей нежности милой. И ради неё он был готов даже терпеть эту глупую богиню и мерзкую девчонку, так легко надувшую Верховное божество и его отца. На самом деле Элизабет (удивительно, что он запомнил её имя) не такая уж глупая, но её наивность бесит до зуда в руках. Так и хочется раскрыть этой дуре глаза на жестокую реальность, но именно благодаря Элизабет его возлюбленная жива, поэтому он ей обязан. Тогда ему просто хотелось посмеяться над глупой девчонкой, а сейчас он сильно сожалеет о собственных действиях. Он печально улыбнулся. — Прости меня. — Демон отвел взгляд от бледной кожи своей единственной, посмотрев на тёмный ковёр. Девочка, ещё такая маленькая по сравнению с ним, не достигшая совершеннолетия, недовольно заворочалась на кровати, переворачиваясь на спину. Тут его ждал облом. К его огромному сожалению, маленькая, едва достигающая второго размера грудь была закрыта одеялом, и рассмотреть столь желанное тело не представлялось возможным. Он разочарованно выдохнул, понимая, что ему довольствоваться нечем. Внутри засело липкое чувство, навеянное птицей под названием Обломинго. Наконец встав с кровати, блондин старался не смотреть на возлюбленную, тело которой было скрыто под (в данный момент) таким ненавистным одеялом. Секс приносит удовольствие физическое. А секс с любимой женщиной приносит ещё и моральное удовлетворение. Теперь она принадлежит ему полностью. Было как-то плевать на все планы отца, касающиеся Айрис. Если ей будет грозить угроза, то вне зависимости от условий, он будет её защищать. Потому что влюблен. Сначала Айрис казалась ему забавным дитём, с которым можно поиграться. Использовать её также, как и других женщин не было желания, потому что связываться с её отцом довольно проблематично. Не то, чтобы он боялся Гаутера, но тот был волшебником, самым сильным волшебником с заповедью Благочестия, и честного боя от него можно не ждать. Всё-таки волшебники берут своим умом и количеством магии, а не голой силой, как предпочитает делать Мелиодас. Нет, он, конечно, не глупый, и у него отличные навыки стратега, но тягаться умом с волшебником? Увольте. В своём окружении, из женщин он не видел пустых кукол только в Дерриер, воине, признанной отцом, которая в рукопашном бою теснит даже его, и Мерасцилле, кобре и заповеди веры. Всех остальных он предпочитал не замечать. Парень усмехнулся своим мыслям. Осознав свои чувства, он вскоре начал стыдиться своих прошлых действий. Ему больше не казалось это правильным. Удивительно, как меняет любовь. Влюбившись, он как-то резко повзрослел. Переосмыслил свои действия, изменил мировоззрение, стал больше думать, размяк. Но он не жалеет. Совсем. Убийство и стычки с кланом богини перстали приносить ему былое удовольствие, всё время на задании он желает побыстрее вернуться в замок, к Айрис, а если берёт её с собой, то волнуется о её безопасности. Казалось, что он перестал замечать остальной мир. Он видел, что Айрис не нравится убивать. Она не любит всё то, чем славятся Десять Заповедей, хотя относится к его подчиненным с особой теплотой и привязанностью, и, чудится блондину, они отвечают ей взаимостью. Это странно. Десять Заповедей — элитный отряд воинов, которых признал Владыка демонов и лично даровал им силу; безжалостные, чудовищно сильные, бесчувственные. И он бы посмеялся над ними, разозлился, если бы не попал в ту же ситуацию. Разве для сына Короля демонов, признанного героя клана и будущего наследника на трон характерны подобные чувства? Он приложил палец к губам, когда вышел из комнаты и заметил обеспокоенную Грализу. Он бы никогда не запомнил имя такой женщины, ибо она совершенно не относится к знати клана, к тому же даже не воин ни разу. Но Грализа является возлюбленной Гаутера и матерью Айрис, поэтому он просто не мог не запомнить имя именно этой женщины. Мелиодас был в чём-то согласен со своим отцом. Блондин тоже считал, что Айрис не стоит знать своих настоящих родителей, к тому же она вполне довольствуется своими презренными приёмными родителями. Несмотря на свою любовь к ученице, он всё ещё питает презрение к столь слабым, жалким существам, с самым коротким сроком жизни из всех кланов (считая даже вассалов). Но если она счастлива, то можно и потерпеть её болтовню про них.***
Мы решили устроить пикник. Вернее решила его устроить Элизабет, притащив с собой Мерлин, а я просто не могла отказать этим чистым, наивным глазам. Ну, а Мелиодаса я потащила за компанию, ибо у него как раз выдалось свободное время, он никогда не откажется пойти со мной, когда дело касается Элизабет. Не доверяет члену клана богини, тем более дочери Верховного божества, да и Мерлин заставляет его напрягаться, внимательно следя за каждым движением юной волшебницы. Я его прекрасно понимаю; такое чудовище с силой бесконечности и благословением двух божеств этого мира, просто не может не напрягать. Не хочу однажды увидеть Мерлин у себя во врагах. Недовольно поджала губы. Мерлин для меня была очень близким человеком, почти как младшая сестра, которой у меня никогда не было. Элизабет я ценю на таком же уровне, любя её как старшую сестру и уважая за доброту даже в наше время, где царит только хаос и смерть. Мерлин не только опасно иметь лично мне во врагах, но и больно. Я вряд ли смогу причинить вред настолько дорогому человеку, поэтому мгновенно проиграю. Не могу представить, что она будет делать в случае нашей вражды, потому что Мерлин личность довольно противоречивая, и часто может поступить так, что мне порвёт шаблон. В её поведении никогда нельзя быть уверенным на сто процентов. Это ещё одна причина, по которой Мелиодас смотрит на неё, как на врага народа. Хотя это правда. Обведя вокруг пальца Владыку Демонов, она буквально опозорила наш клан и стала врагом номер один, после, конечно, клана богини. Был приказ найти и привести её к Владыке, но Мелиодас пока молчит, только испепеляя девочку взглядом, она же отвечает ему ехидными комментариями, вызывая у нас с Элизабет острые приступы смеха. Я не знаю, что нас ждёт в будущем, но в их обществе мне было хорошо. Я не хотела, чтобы это время заканчивалось. — Да ладно тебе! — Я махнула рукой, на недовольный взгляд возлюбленного. — Будет весело! Я стараюсь не вспоминать нашу первую ночь, ибо воспоминания до сих пор заставляют меня краснеть, и чувствовать разъедающее изнутри дикое смущение. В такие моменты на лице блондина появляется похабная ухмылка, сильно смахивающая на его привычную наглую усмешку, но всё же отличающуюся подтекстом. Эта ухмылка не вызывает раздражение, только ещё большее смущение. Тихо вздохнула, кидая взгляд на блондина из-под ресниц. Поймав мой взгляд, он усмехнулся той самой ухмылкой. Наконец дошли до поляны, где решили устроить пикник. Мы не стали привлекать к себе возможное лишнее внимания со стороны врагов и союзников, ибо афишировать наши отношения никто не собирался. Опасно. Мелиодас всем своим видом излучал недовольство, но молчал в тряпочку, крепко сжимая мою руку. — Элизабет! — Замахала я рукой, заметив лучшую подругу. — Айрис. — Тепло улыбнулась она, прерывая свой разговор с Мерлин. Эта поляна была скрыта от чужих глаз, и если ты не знаешь, как сюда пройти, то никогда и не пройдешь. Не знаю откуда, но Мерлин точно знала месторасположение поляны, и показала нам с Элизабет, а уже после я показала это место Мелиодасу. Тут было просто чудесно. Небольшая, кристально чистая речка, сочная зелёная трава, яркие, простые цветы. Сама поляна была залита ярким, солнечным светом, и, казалось, что каждый миллиметр жил своей жизнью и пел. Было легко, спокойно и радостно на душе. — Все мальчишки такие? — Спросила на ухо Элизабет, посмотрев на блондина, застывшего статуей. — Похоже на то. — Умно покивала я, также скосив взгляд в сторону Мелиодаса. Мы специально переговаривались достаточно громко, чтобы он смог нас услышать, но старательно делали вид, что мы как бы говорим между собой, и не рассчитываем, что нас услышат. Демон дёрнулся, его натурально перекосило, однако на нас он не посмотрел. Мерлин же сощурила золотые глаза, едко улыбаясь и уже что-то продумывая в голове. На поляне воцарилась идиллия, иногда нарушаемая особенно громкими, гневными вздохами блондина. Мерлин быстро просекла фишку, и присоединилась к нашему разговору, также кидая на сына Владыки демонов взгляды. Если наши ничего не выражали, кроме лёгкого интереса и недоумения, то у девочки они блестели дьявольским огнём. Ей нравилось выводить его из себя. — Если они все такие, то не хочу тебя даже понимать. — Сказала Мерлин. От блондина резко повеяло чем-то тёмным, угрожающим. Изумрудные глаза снова стали чёрными, с маленькими тлеющими красными огоньками на дне. Как же он был зол. Сейчас это не вызывало такого ужаса, как в прошлом. Прошло уже достаточно времени для того, чтобы я уже смогла перестать бояться его, к тому же после той ночи я стала более… раскрепощеной в его обществе. — Ну… — Я развела руками. Рядом с Мелиодасом пожухла трава, и вот сейчас действительно становилось не по себе. Демон был мрачнее тучи. — Расслабься. — Шепнула я, встав с пледа и обнимая возлюбленного за шею. — Мы просто шутили. — Потёрлась своей щекой об его. Он со свистом втянул воздух через рот, вроде как начиная успокаиваться. Он за всё время ни капли не изменил свою позу, так и сидел: сложив руки на груди, хмурясь, с неестественно прямой спиной и недовольно поджатыми губами. Даже мимика лица не изменилась. — Не злись. — Немного жалобно попросила я. Он вдохнул и выдохнул. Его глаза снова приобрели приятный изумрудный цвет, со лба пропала тёмная метка, а аура смерти вокруг него исчезла, позволяя нам свободно выдохнуть. Наконец-то отмер, чуть повернув голову в мою сторону, кинув немного обиженный взгляд. Легко посадил к себе на колени, обнимая за талию, уткнувшись носом мне в шею. Его, кажется, совершенно не смущало присутствие посторонних, в число которых входит ребёнок 12-13 лет, для чьих глаз данная сцена вообще не предназначена. Впрочем, я заметила, как Элизабет закрыла Мерлин глаза, а сама смущенно отвела взгляд. Я вздохнула, запустив пальцы в золотые пряди. Отговаривать его бесполезно, это я давно уяснила. Кинув взгляд на свободное пространство на поляне, мои губы сами собой растянулись в мечтательной улыбке, что не ушло от внимания Элизабет, вернувшей взгляд на нас. Она приподняла брови. — Было бы прекрасно иметь здесь уютный домик, где можно жить всем вместе. — Проговорила я. Мелиодас приподнял голову, вперив в меня изумрудный взгляд. — Да. — Протянула Элизабет, тоже замечтавшись. Со стороны блондина послышался неубедительный фырк, и он снова уткнулся носом мне в шею, согревая горячим дыханием. Мерлин же, которой Элизабет больше не закрывала глаза, задумчиво посмотрела куда-то на дно близлежащей речки. Они, кажется, разделили моё желание. Даже Мелиодас, который пытался сохранить недовольные лицо. Да, иметь здесь домик было бы замечательно.