Перерождение - забавная штука.

Автор: "Автор знает, что она ленивая задница. Но недавно ко мне вернулась совесть, поэтому я выложила новую часть. Приятного прочтения." Утро для меня началось не как обычно. Почему? Да хотя бы потому, что я вместе со своим спальником находилась в коридоре, а под боком мирно сопел чумазый аники. Кое-как выпутавшись из цепких объятий братца, а затем и спальника, я в полусонном состоянии поплелась в детскую. Там, под навесом из пледа, досматривают сны мои лучшие друзья. Как же меня умиляет эта картина. Не могу же я оставаться в стороне, надо все испортить. Из тумбочки вытаскиваю черный маркер и направляюсь к «палатке». Сейчас устрою фестиваль усов. Так-с, Шароку будет Боярским, Гаара – Джонни Деппом, Икиро – Стасиком Михайловым, а Намико получит усы Гитлера. Ну, что ж, приступим. Интересно, а почему Гаара не просыпается? У него же вроде бессонница. Может, ему лень вставать? Ладно, рискну здоровьем, но если он внезапно откроет глаза, я за себя не отвечаю. Кое-как закончив свою работу, я решила замести следы. Чтобы меня не заподозрили, надо и себе какие-нибудь усы нарисовать. Но вместо них я нарисовала шрамы, как у Наруто. А мне идет. Теперь подброшу кому-нибудь маркер. Пусть это будет Мадара. Просто на нем и рисовать негде. Вон, чумазый какой. Вроде все, теперь можно еще поспать. Укутавшись обратно в спальник, я задремала. - А-А-А-А-А! КТО ЭТО СДЕЛАЛ?! – орал, судя по всему, самоубийца. Да как он посмел меня разбудить? - Харэ орать! Дайте поспать! – крикнула я и уткнулась носом в подушку. - А потише можно? – послышался сонный голос Икиро. - Здорово ты придумала, но меня разрисовывать было необязательно, - прошептал Гаара мне на самое ухо, и его рука легла мне на плечо. Значит, он не спал. Я нехотя вылезла из спальника и взглянула на джинчурики. Меня так и бросило в лихорадочный смех. Гаара был похож на Джека Воробья, который переборщил с подводкой. Отсмеявшись, я все-таки встала на ноги и увидела рвущую на голове волосы Намико. Стало ясно, что она проснулась первая. Икиро, замотавшись в спальник, пыталась досмотреть сон, а Шароку, зевая и похрамывая, плелась в сторону кричащего объекта. - Что случилось? – спросила я для приличия и подошла к зеркалу. - Посмотри на меня! Кто-то из вас ночью нарисовал на мне маркером усы! – вопила Намико. - Не на тебе одной, - произнесла Шароку, взглянув на свое отражение в зеркале. - И кто это может быть? – не унималась Намико. Я же подошла к Икиро и стала вытаскивать ее из спальника. - Это точно не я, не Гаара и не Икиро, - начала я отводить от себя подозрения. - Почему? – поинтересовалась Шароку. - Потому что Гаара только вчера обрел друзей, которых у него никогда не было, и не стал бы так подло шутить, так как боится потерять наше доверие и дружбу. У Икиро очень крепкий сон. Она просто не в состоянии проснуться раньше положенного времени только для того, чтобы сделать нам гадость. По этой же причине это не могу быть я, - соврала я, таки вытащив Икиро из спальника. - Тогда остается Мадара, потому что у меня есть свидетель в лице Гаары, который всю ночь шелестел фантиками у меня под ухом, - заключила Шароку. - Давайте проучим его! – предложила я. Как же гадко я поступаю. Из-за моей затеи пострадает невинный человек. Как же я буду с этим жить?.. Легко! - Да! Давайте защекочем его! – выкрикнула Намико и ломанулась в атаку на моего братика. Интересно, почему Гаара не защищает Мадару, хотя знает, кто затейница? Может, у него есть на это свои причины… Мой милый аники мирно лежал на полу, свернувшись калачиком, а шайка «кровожадных убийц» быстро приближалась к нему. Икиро соизволила проснуться и присоединилась к нам. Окружив его со всех сторон, мы поняли, что для максимального эффекта от щекотки нужно его разбудить. - Нии-сан, вставай! Мама пришла! – выкрикнула Шароку. - Где?! – вскрикнул Мадара и подскочил на ноги. - В атаку! – скомандовала Намико, и мы дружно повалили моего братца обратно на пол. Злорадно прохихикав, мы принялись мстить. Точнее мстили остальные, а я и Гаара так, за компанию. Мадара извивался, старался вырваться, но не давали пятеро маленьких детей и приступ смеха. Наконец, собрав волю в кулак, немного неуклюжими из-за хохота движениями аники сложил несколько печатей. В тот же миг его окутала дымка, а когда она развеялась, вместо Мадары на полу оказался большой плюшевый медведь. - Замена! – крикнула Икиро. Мы быстро отреагировали и разбежались по всей квартире в поисках аники. Я кинулась в мамину комнату. Но до того, как пересечь ее порог, я сбавила скорость. На цыпочках, почти бесшумно я прокралась внутрь. Ничто не говорило о присутствии брата. Я заглянула под кровать и, убедившись в отсутствии нии-сана, подкралась к шкафу. Резко открыла дверцы и уставилась на полупустое пространство «входа в Нарнию». Вдруг над моей головой раздалось приглушенное хихиканье. Я медленно подняла голову и встретилась со взглядом слегка прищуренных глаз. Мадара сидел на шкафу, мило улыбался и смотрел на меня своими выразительными черными омутами. В такие моменты я начинаю понимать фанаток Саске. Интересно, у всех Учих такие глаза? Черные, как уголь, и пронзающий насквозь взгляд. Хоть Мадара уже не Учиха, но глаза – зеркала души. Они даются один раз и на все последующие жизни. Возможно, только доджуцу может их изменить. В аниме у Саске взгляд был холодный, безразличный, пустой. И только при виде Наруто или других соперников в его взгляде читался задор и жажда нового сражения. И все же именно из-за его ледяного взгляда многие девушки Конохи были увлечены им. Когда в первый раз видишь Итачи, кажется, что его глаза не выражают никаких эмоций. Но это не так. Если приглядеться, то можно увидеть печаль, грусть, боль, сожаление, которые тщательно прячутся под маской безразличия. Да, Итачи хорошо контролирует свои эмоции, но совсем убрать их из своей жизни не способен никто. Взгляд Мадары другой. В нем читаются радость, задор, бесконечная забота и… любовь. Любовь к жизни, к Родине, к семье, и ко мне в том числе. Мне очень нравятся его глаза. Особенно, когда он смотрит на ночное небо, а звезды и месяц отражаются в его черных очах. Я часто наблюдаю за небом вместе с ним, периодически смотря на его глаза… - Наруко-чан, прошу, не выдавай, - шепчет аники, прерывая поток моих мыслей. - Нии-сан, прости, - шепчу я в ответ и слегка улыбаюсь. - Я его нашла! Он на шкафу! – крикнула я. На мой возглас сразу сбежались остальные. Аники прижался спиной к стене. - Я принесу стул, - сказала Икиро и побежала на кухню за данным субъектом. - Я тебе это припомню, - прорычал сквозь зубы Мадара. - Икиро, давай быстрее! – крикнула Намико. - Уже несу, - раздался из кухни голос брюнетки, а через секунду ее силуэт появился в дверях комнаты. Икиро поставила стул вплотную к шкафу. Намико быстро на него запрыгнула и руками попыталась достать сгруппировавшегося Мадару. Тот, как назло, отодвинулся максимально далеко от края. А я, тихо хихикая, наблюдала за всем этим. - Дети, я дома! – ой-е, мама пришла. Сейчас устроит тут… Намико, услышав «радостную» новость, грохнулась со стула и придавила Гаару с Шароку. Мама вошла в комнату с прикрытыми глазами, напевая какую-то мелодию. Развязав узел и сняв протектор со лба, она открыла глаза и уставилась на нас. Да, то, что мама увидела, было, мягко говоря, странно: чумазый Мадара, свернувшись калачиком, сидит на шкафу, Икиро пытается поднять Намико, которая в свою очередь лежит на Шароку, которая в свою очередь лежит на Гааре, а я, облокотившись на шкаф, пытаюсь перестать судорожно смеяться. Мама пару раз моргнула, видимо, не веря своим глазам. Но убедившись в реальности происходящего, грозно посмотрела на Мадару. - И как мне это понимать? – спросила Узумаки старшая. Мадару от ее тона передернуло. Он выпрямился и соскочил со шкафа. - Мам… понимаешь… тут такое дело… - попытался сформулировать свои мысли Мадара. Я порой поражаюсь им. Вроде бы взрослый человек, основатель Конохи, уже поживший на этом свете, а в присутствии мамы превращается в шкодливого ребенка, неспособного ей перечить. Мама – страшная сила. - Так, ничего не хочу слышать! Быстро все в ванную, умываться! А с тобой, Мадара, я позже поговорю, - сказала мама и указала на выход из комнаты. Женщина страшна в гневе. А когда эта женщина – твоя мать, шансы на спасение сводятся к нулю. Поэтому лучше подчиниться и сделать все так, как она говорит. Я и Икиро таки подняли друзей с пола и небольшим стадом во главе с Мадарой побежали в ванную. Мама закрыла за нами дверь в комнату. Долго-долго мы оттирали мои художества, а братишка сажу смешанную с грязью и пылью. Со стороны это выглядело очень забавно: шесть пятых точек, выстроенных почти по размеру вдоль бортика. К сожалению, ванную мы покинули неполным составом, так как Мадара помывкой лица не ограничился. Вот молодец. Сбежал от проблем, теперь выслушивать тираду мамы придется мне и Шароку. Ладно, сейчас, пока мама переодевается, выпровожу гостей и постараюсь быстро привести детскую в порядок. - Извините меня, но во избежание тяжких телесных повреждений прошу всех, не относящихся к клану Узумаки, покинуть квартиру, - сказала я, открывая входную дверь. - До скорого! – хором ответили Икиро, Намико и Гаара. Затем я закрыла дверь. - Шароку, быстро в детскую убираться! Иначе мама устроит нам «веселую» жизнь! – после этих слов я на всех парах побежала в нашу комнату. Легче сказать, чем сделать. И как только Шароку в одиночку смогла перетащить кровати от стены в центр комнаты, перевернуть их и при этом не поцарапать паркет? Пока мы возвращали кровати на свои места и складывали плед, вспомнили, что забыли отдать ребятам их спальники. Ну ничего, потом отдадим, а пока спрячем под кроватями. Я в шоке. Столько фантиков от конфет я никогда не видела. - Это мы спрячем под твою кровать. Потом как-нибудь выкинем, - сказала я, сметая все обертки в кучу. - Почему это под мою? – не поняла Шароку. - Потому что под моей лежат спальники, и туда уже ничего не влезет, - ответила я. После этого я вероломно запихала весь мусор под кровать сестренки. Ну наконец мы все убрали и спрятали улики. Я и Шароку сидели на прохладном полу возле моей кровати и пялились на зеленые обои со светло-голубыми цветами. Вид за окном был, как всегда, неизменен и открывался на вялое, едва зеленое дерево, покрытое слоем пыли. Одно из немногих деревьев, растущих в Суне. Даже птицы, которые редко залетали вглубь деревни, не рисковали присесть на одну из этих коряг. Суна – деревня, скрытая в песках. Ее окружает огромная и всепоглощающая пустыня. Да и сама деревня выглядит не лучше. Все здания и улицы окрашены в разные оттенки песочного цвета. Растительности крайне мало. Как порой хочется собрать вещи и уйти. Уйти туда, где деревья образуют бесконечный лес, туда, где птицы поют, приветствуя путников, туда, где ручьи звенят, стекая с гор. Но… Но мы не можем уйти. Маму не отпустят из деревни. Если ты стал шиноби, то считай, что стал собственностью деревни. Она могла бы стать нукенином и сбежать вместе с нами… но за ней тогда начнут охоту. Одно дело скрываться самой и совершенно другое скрываться с детьми. В коридоре раздались быстрые мамины шаги. Дверь медленно открылась, и в комнату вошла мама. Ее лицо выражало крайнее недовольство. Светлые брови были сведены вместе, пухлые губы плотно сжаты, а голубые глаза, казалось, потемнели и отдавали синевой. - Идите за мной, - отчеканила Маэми и развернулась к выходу из комнаты. Спорить с ней в таком состоянии совершенно не хотелось, и мы волей-неволей были вынуждены пойти следом. Теперь блондинка шла медленнее. Ее руки спереди были сцеплены в замок. Я и сестра плелись позади, стараясь идти как можно тише. Мама еще никогда не пребывала в таком расположении духа, и неизвестно, что может вывести ее из себя. Тем временем мы подошли к двери в ванную, за которой спрятался аники. Маэми встала напротив входа в обитель Мойдодыра. Один сильный удар по дереву, и дверь слетела с петель. Я и моя близняшка шокировано распахнули глаза. Мама подхватила падающую дверь и прислонила ее к стене. - Мама, что ты делаешь?! – вскрикнул пораженный Мадара. Упс. Мадара. В ванне. Покрасневший. Какой он сейчас милый. - Не кричи. Все равно ты по пояс в пене, - констатировала факты Шароку. А аники съехал в воду до плеч. Мама вошла внутрь и встала напротив ванны, я и сестра проследовали следом. - У меня ко всем вам серьезный разговор, - сказала более менее спокойным тоном старшая Узумаки и перекрестила руки на груди. - А это не может подождать? – поинтересовался смущенный до нельзя нии-сан. - Нет, не может, - произнесла Маэми, - Мадара, объясни мне, почему ты был на тренировке вместо того, чтобы присматривать за своими сестрами? - Мам, они уже не маленькие и могут оставаться одни, - попытался отмазаться аники. - Поверь мне, они еще очень маленькие и за ними нужен глаз да глаз! – прикрикнула блондинка. - Мама, уходя на тренировку, нии-сан оставил теневого клона, чтобы он за нами приглядывал, - вмешалась в разговор я. - Допустим. Но по-видимому твой клон не справился, раз у нас дома оказался этот… этот уродец! – процедила сквозь зубы мама. - Гаара – не уродец! – возмутилась я. Впервые за долгое время я по-настоящему злилась. - Не вмешивайся, когда разговаривают не с тобой! – повысила голос Маэми. Это стало последней каплей… - Нет, мама, я и так слишком долго оставалась в стороне! Но теперь… теперь я не буду молчать! – крикнула я. Шароку, стоявшая рядом со мной, отошла поближе к Мадаре. Мама непонимающе посмотрела на меня, но перебить не решилась. - Гаара – такой же человек, как и мы все! И он тоже склонен испытывать чувства. Но, к сожалению, все, что он испытывал в последнее время, - это непонимание, грусть, одиночество и боль! Боль не физическая, а душевная. Его сердце покрыто шрамами, которые никогда не затянутся! И все это из-за людей, считающих всех, кто не похож на них, монстрами! - я сделала небольшую паузу. – Знаешь, мама, я презираю таких людей, которым плевать на чужие чувства. А еще больше я презираю Четвертого казекаге, приказавшего запечатать Шукаку в собственном сыне! Но еще хуже то, что я считала тебя не такой, как все, и ошиблась. Ты ничуть не лучше тех людей! – высказала я. На секунду мне показалось, что из моих ушей идет пар. - Сестренка, спокойнее… - раздался тихий голос Мадары в абсолютной тишине. Только сейчас я осознала, что сболтнула лишнего, но от этого моя злость никуда не ушла. А мама стояла и неотрывно смотрела на меня. Ее взгляд стал более мягким. В глазах читалось непонимание и беспокойство. - А если бы меня сделали джинчурики, ты меня тоже считала бы монстром? – спросила я уже спокойным тоном. Я опустила голову, и мой взгляд уперся в пол, покрытый кафелем. Почувствовала, как по щекам катятся горячие слезы. Я не могла больше стоять здесь, поэтому быстро развернулась и побежала к выходу. - Наруко!.. – услышала я подавленный голос матери, но мне было не до нее. Я просто хотела побыть одна. Я соскочила со ступеньки и, не обуваясь, выбежала за порог дома. На улице было еще прохладно, людей мало. Судя по всему, сейчас не больше десяти часов утра. Это играло мне на руку, никто не увидит моих слез. И я побежала в сторону источника, из которого тек ручеек. Мелкие камешки и осколки стекла неприятно врезались в ступни, а душу терзало чувство обиды. Ужасно, что люди бывают такими черствыми и жестокими. Я все бежала и бежала. Слезы прозрачными каплями скатывались по щекам и падали на сухой песок, моментально впитываясь в него. Я не смотрела на дорогу, просто бежала вперед по уже выученному маршруту. Но не добежав до источника нескольких метров, я сильно ударилась ногой о камень и упала на землю. Приподнявшись, я села и сквозь слезы посмотрела на руки. Кожа на них была частично ободрана, так же как на коленях и локтях. Оранжевый сарафан от пыли стал бледно коричневым, а слезы, капая на него, превращали пыль в грязь. Вставать совершенно не хотелось, да и незачем. Пораненные места нещадно саднило. Я просто сидела и закрывала руками лицо. Не знаю, сколько я так просидела. Просто через какое-то время я услышала чьи-то быстро приближающиеся шаги. Кто-то бежал в мою сторону. Вдруг шаги затихли, я спиной почувствовала, что за мной стоит человек. Затем он присел и положил свои руки мне на плечи. - Наруко-чан, ты в порядке? – спросил Мадара слегка шероховатым голосом. Я убрала руки от лица и повернула голову вбок. Аники придвинулся ко мне так, чтобы я его видела. - Да, все нормально, - ответила я и улыбнулась. – Мадара, мне уже двадцать семь лет, и тебе не обязательно меня опекать. - Хоть твоя душа как у взрослого человека, но внешне ты ребенок. К тому же, когда долго притворяешься кем-то, рано или поздно сама начинаешь верить в свою ложь. И что бы ты ни говорила, я все равно тебя старше, - сказал брюнет. Аники протянул свои ладони к моим щекам и вытер влажные дорожки от слез. Затем он взял меня на руки и понес в сторону источника. Оказывается, он прихватил с собой мои сандалии. - Нравится же тебе таскать меня на руках, - заметила я. На это Мадара лишь улыбнулся. Пришли мы быстро. Нии-сан посадил меня на берег ручейка и поставил рядом мою обувь. Я стала промывать раны на ладонях, а Мадара помогал мне с коленями и ступнями. Когда все раны были промыты, аники достал из своих черных бридж с кучей карманов бинты и лейкопластыри. Я непонимающе уставилась на него. - Когда не знаешь ирьенинджуцу, пластыри и бинты жизненно необходимы, - сказал Мадара и улыбнулся. Он помог мне перебинтовать ноги, пока я заклеивала руки. - Что бы ты без меня делала, сестричка? – задал риторический вопрос аники. Затем поднял мою челку ладонью и легонько поцеловал в лоб. Я немного смутилась, но виду не подала. Натянув сандалии на перебинтованные ноги, я поднялась с земли. Следом встал и Мадара. Домой возвращаться совсем не хотелось. И брат, похоже, это понимал. Он просто взял меня за руку, и мы пошли вдоль ручья. Этот ручей называют Источником жизни. Он единственный на всю деревню и один из пяти на пустыню. С ним даже связана легенда: «Когда-то давно, во времена Рикудо Сеннина жил храбрый воин со своей супругой. Они вели кочевой образ жизни и скитались по миру. И как-то раз судьба завела их в пустыню. Несколько недель они бродили по ней в поисках выхода, но все безуспешно. Вскоре у них закончилась вода, и жена воина стала страдать от обезвоживания. Их лошади были не в силах идти, поэтому мужчине пришлось оставить свои поиски. Теперь храбрый воин, в жизни не уповавший на богов, стоял на коленях и молился. Его жена лежала рядом без сознания. Он взывал ко всем богам, но был услышан лишь Богиней смерти. Шинигами согласилась ему помочь, но в обмен требовала его жизнь. Воин на это лишь кивнул, он не боялся смерти и был готов на все, лишь бы спасти свою супругу. Тогда Богиня отошла от воина на пять шагов. Взметнулся подол ее красной мантии, и подул сильный ветер, убегая от ног Шинигами. Она ударила своим посохом о землю, и забил ключ из того места. Вода из ключа образовала ручей и быстрым потоком стекала с пологого холма. Богиня бросила взгляд на свое творение и протянула руку воину. Тот встал с колен и взял руку Шинигами. Богиня смерти засветилась, и они оба исчезли в этом свечении. Супруга воина проснулась под утро от звука журчащей воды. Сначала она не поверила своим глазам, а потом все же испила из источника. И силы вернулись к ней. Он стала звать своего мужа, но ответом ей была тишина. Вдруг перед ней предстала все та же Шинигами и рассказала о жертве воина. Также она добавила, что часть его души впитали в себя воды источника. После этого Богиня исчезла, оставив девушку наедине со своим горем. Девушка решила не уходить из пустыни и поселилась возле источника. С того дня она помогала всем заблудившимся путникам. А после смерти ее душа осталась бродить по берегам ручья. Говорят, если ты увидишь ее призрак, то она покажет дорогу к тому, что ты ищешь». Красивая легенда. Ее мне рассказала Шароку после очередного похода в библиотеку. А мы все шли и шли по берегу. Под ногами шелестела желто-зеленая вялая трава. Размеренно журчал чистый и прохладный ручей. - Нару, я хочу показать тебе одно место, - внезапно сказал Мадара. Я повернула голову в его сторону. - Хорошо. Покажи, - произнесла я. Нии-сан повернулся ко мне спиной и присел на корточки. Я поняла, что он хочет, и залезла на спину аники. Он обхватил руками мои ноги и выпрямился. Я обняла его за шею. - Держись крепче, будет трясти, - предупредил Мадара и побежал в сторону ближайшего здания. Как только он добежал, то сильно оттолкнулся от земли и запрыгнул на крышу здания. Затем перепрыгнул на другое, затем на еще одно, и так продолжалось, пока он не добежал до резиденции казекаге. После он запрыгнул и на крышу резиденции. И только тогда он поставил меня на ноги. Отсюда открывался вид на всю Суну. Можно было увидеть каждый дом, каждого человека. Я села на край крыши, Мадара сделал то же самое. - Красиво… но чего-то не хватает, - сказала я, разглядывая песочного цвета здания. - Мне тоже так кажется. Знаешь, возможно, мы оба скучаем по старому дому, - сказал аники и перевел на меня взгляд. - Ты прав, - сказала я и взглянула на черноглазого. – А по какому дому ты скучаешь? - Мне довелось жить в разных местах, но своим домом я все же считаю Коноху, - сказал брюнет и улыбнулся. - Коноху? Но ты же покинул ее, - удивилась я. – И чуть не пригрохнул Хашираму, - добавила уже тише. - Да, но это я сделал по собственной глупости. И лишь потом я осознал свои ошибки, но было поздно, - сказал нии-сан немного грустным голосом. - Ты бы хотел туда вернуться? – спросила я и вновь окинула взглядом деревню. - Да, очень. Хочу вновь увидеть Коноху, узнать, что там изменилось за последнее время. Хочу узнать о судьбе клана Учиха, - сказал Мадара и закинул руки за голову. - Если хочешь, я могу рассказать… - начала я, но брюнет меня перебил. - Не надо, я хочу сам все увидеть, - сказал он и улыбнулся. - Что вы тут делаете? – раздался грубоватый мужской голос. Мы обернулись и увидели Четвертого казекаге. - Здравствуйте, Казекаге-сама. Мы просто любовались видом, - Мадара взял ситуацию в свои руки. - Да, вид просто замечательный, – Четвертый подошел к нам поближе. – Но вам нельзя здесь находиться. Пойдемте за мной, - Четвертый развернулся и пошел в сторону выхода с крыши. Я слегка замялась, но Мадара взял меня за руку, успокаивающе улыбнулся, и мы пошли за главой деревни. Мы спустились вниз по лестнице, и казекаге повел нас по коридорам шарообразного здания. По дороге нам то и дело встречались джонины и чунины. Некоторых из них я знала лично. Например, Райдон-сана. Райдон-сан - высокий немного худощавый мужчина с короткими, торчащими в разные стороны волосами цвета молочного шоколада. У него загорелое слегка угловатое лицо, тонкие губы и большие темно-фиолетовые глаза. Райдон-сан одет в стандартную одежду джонинов Суны. Ах да, кстати, он отец Икиро. Так мы какое-то время ходили по резиденции. Когда мы проходили возле кабинета казекаге, из него вышла бабуля Чие и несколько джонинов. - Казекаге-сама, вы одобряете наш план по… - джонин осекся и посмотрел на меня и брата. – Казекаге-сама? - А? – Четвертый повернулся в сторону источника звука. - Просто дети заблудились. Я сейчас вернусь, только провожу их до выхода, - отец Гаары продолжил свой путь, и мы с аники пошли следом. Наконец, в конце длинного коридора мы увидели дверь с надписью «выход» над ней. - Так, дети, вот выход, - казекаге показал на дверь. – И больше не ходите на крышу резиденции, - Четвертый развернулся и уже хотел уйти. - До свидания. И передайте, пожалуйста, Гааре, чтобы зашел сегодня ко мне за своим спальником, - сказала я напоследок. Казекаге остановился. - Хорошо, передам, - сказал он серьезно. Его явно это напрягло. Затем он удалился. - Ну что? Пошли? – скорее утвердил, чем спросил, Мадара и взял меня за руку. После мы покинули резиденцию. *** - Дети, мы идем в Коноху! - Ура! - Хмм, интересно. - ЧТО?!