День за днем

Такое было в его жизни только раз, в тот окрашенный в алый вечер, когда кровь заливала пол, глаза, а лицо – слезы, а сердце ломалось от предательства и немыслимой потери. В ту ночь он потерял все: семью, веру, любовь – приобретая вечного спутника, имя которому Одиночество, что преследует тенью, вея со спины диким холодом и оберегающий от новой боли. В тот краткий миг, который в сознании ребенка растянулся на целую жизнь, когда от руки старшего брата дорогие мама и папа расстались с жизнью, падая как бездушные куклы на пол в липкую красную жижу, появился он. Всего на миг, но он помнил его, ненавидя всем сердцем. Страх. С колючими цепкими лапками, как у паука, с липкой слизью на поверхности безобразного тела, с ужасной кабаньей пастью, из которой торчали обмазанные кровью бивни, с худым, скелетообразным телом, чью кожу в некоторых местах прорывали кости. Страх явился и хрипло пророкотал низким смехом на ухо, придавливая ломающегося по кусочкам ребенка к земле. Его лапы тисками сдавили грудь и живот, вызывая тошноту и боль, он схватил за шею, заставляя давиться пузырьками воздуха. Слизь с его кожи попадала на лицо, и стереть ее не было возможным – все тело парализовало. «Беги» Холодный голос брата слился с глухим рыком Страха, и он подорвался с места, выбегая на улицу. С тех самых пор Саске избегал страха. Он ставил вокруг себя стены, рвался из себя, чтобы добиться силы, чтобы больше не видеть эту уродливую морду. Но вот теперь снова… Снова Учиха слышит его смех, который на секунду переносил в ту комнату цвета крови, смешиваемый с оглушающим выстрелом. Он направил остекленевший взгляд вместе с дулом собственного оружия на того, кто посмел нажать на курок. Щелчок. Запах пороха в воздухе, который смешивается с ароматом свежепролитой крови. Саске даже не смотрит в сторону нового трупа, который вскоре сгорит, чтобы не оставлять следов. Все его внимание приковано только к одному человеку, которого постепенно забирает в свои объятья сама старушка Смерть. Учиха шипит на нее, отгоняя на время, и сам занимает ее место, садясь прямо в лужу чужой крови, приобнимая ослабленное тело, сжимая его руку, давящую уже слабее на стреляную рану в боку. - Суйгетсу, прекращай, - с тихим рычанием произнес Саске, морщась, видя на чужом лице все ту же противную усмешку. - Какой же ты скряга, Учиха, - слабо рассмеялся Ходзуки, все тяжелее дыша. – Почти, как дед. Расслабься. И не такое было. Что правда, то правда. Суйгетсу стал частью команды Саске почти с самого начала его вступления на выбранную стезю, и почти все время он оказывался в больницах. Бросаться на пули и ножи – это в стиле Ходзуки. В пылу сражения он не чувствует боли, только идет вперед, как акула, чувствующая кровь, стараясь полностью уничтожить. Так оно и происходило. Только после каждой миссии Саске наблюдал картину полностью забинтованного, зачастую с капельницей в вене Суйгетсу, который не переставал над этой ситуацией смеяться. Но впервые Учиха сам видел, как тело Ходзуки пронизывает пуля, как он падает на землю, пачкая ее своей горячей кровью. Впервые он видит, как его напарник ступает по грани жизни и смерти, как всегда рискуя, покачиваясь на ней. Игра со смертью была ему приятна, хотя Учиха не видел в этом ничего особенного, скорее даже ненавидел это. Его плеч коснулись тонкие острые лапки, и Саске скривился, шипя сквозь зубы и дергая плечом, стараясь скинуть неприятную конечность. Сейчас не время для страха. Уступить ему нельзя, как в ту ночь, когда он только и мог, что бежать, глотая рывками воздух вместе со слезами, объятый чудищем. Сейчас Саске гонит его прочь, не желая видеть и даже чувствовать. Но хриплое зловонное дыхание касалось шеи, и на бледную кожу капала едкая жгучая слюна. «Поди прочь», - кричит внутри сознания Учиха, поднимая на ноги ослабевшего Суйгетсу, который продолжал что-то бормотать, скалясь острыми, как у акулы, зубами. Он отворачивается от кабаньей морды и упрямо идет к ожидающему Джуго, который не расстается с любимой машиной. За его спиной слышится скольжение огромных лап, но чудище не приближается. Саске сильнее прижал к себе ближе Суйгетсу, который уже практически повис на его плече. Губы нашли холодный влажный висок, едва прикасаясь. Страх, видя это, противно зашипел и отскочил подальше, продолжая плеваться слюной в их сторону, не прекращая визжать и хрипеть. Учиха повернул голову в его сторону и одарил испепеляющим взглядом, вызывая новую волну панического болезненного крика. Сегодня он не проиграет этой твари, потому что не позволит погибнуть еще одному дорогому человеку, который смог пробиться через стену Одиночества и остаться рядом, скалясь во все острые зубы и сжимая холодной бледной рукой его собственную. Лишаться этой поддержки Саске не готов и не станет. Страх, тихо скуля, как побитый пес, ускользает все дальше, из тени наблюдая за двумя людьми в больничной палате, слушая смех одного и скручиваясь от уверенного взгляда другого.