August wave

      Чимин переоделся в рубашку и шорты, и уже возвращаясь обратно к доске, заметил парня с великом и баскетбольным мячом, не спеша идущего по тротуару вдоль пляжа, как будто просто мимо. На мгновение их взгляды встретились, и Чимин, сразу чувствуя, как краснеет, подумал: «Только бы он не видел, как я лажал и падал». В ту сторону он, понятное дело, намеренно больше не смотрел: вернулся на то же место, где сидел до этого, и лег спиной на теплый песок, напряженно уставившись в оранжевое небо, на котором лучи заходящего солнца окрасили облака в нежно-розовый.       Красивое, нет, просто прекрасное зрелище — еще одна небольшая причина, почему он приходил сюда именно вечером. Эти нежные цвета вкупе с теплом после дневной жары, легким ветром и успокаивающим шумом морских волн, разбивающихся о берег. Он любит все это, наслаждается временем и успокаивается здесь, но сегодня как будто что-то не так. Чимин слышит шорох колес велосипеда, неуверенные шаги, и ему чертовски не по себе от этого. «Давай, уходи отсюда, чего ты тормозишь», — думает он, закрывая глаза и хмурясь, и силой мысли пытается заставить незнакомца уйти. Этот любопытный взгляд, кажется, чувствуется физически, от него неприятно и даже немного больно. И только он спрашивает себя, как долго придется терпеть все это, как тут в него внезапно прилетает мяч, прямо в голову!       — Какого хрена? — воскликнул Чимин, садясь и хватаясь за голову. Оборачиваться не хочется, но он смотрит вверх на дорогу и видит сбегающего по склону парня, который кажется отдаленно знакомым.       — Прости, я случайно, честное слово!       Ничего не понимая, Чимин наблюдал, как парень поскальзывается и скатывается по песку прямо к нему, оказываясь на коленях перед ним, и пытался вспомнить имя, ведь он точно его видел, причем не раз. Кажется, в школе…       — Сильно попало?! — первым делом тот проверил его голову, бесцеремонно схватив и осмотрев со всех сторон, и только потом заметил испуганное удивление Чимина, застывшего как статуя, с широко раскрытыми глазами. — Ты в порядке? Извини еще раз, я вообще, это, просто хотел, и случайно выронил, честно, я…       — Да все нормально, — буркнул Чимин, останавливая бессмысленный словесный поток, и смутился настолько, что не заметил, как смущен сам парень, только что тараторивший и теперь стыдливо замолчавший.       А потом оба замолчали на добрые полминуты, в которые Чимин молился, чтобы этот незнакомец ушел уже отсюда, а тот старательно заново подбирал слова, вмиг куда-то растерявшиеся. Напряженность между ними звучала ритмичными волнами моря, заставляя обоих неосознанно краснеть, одного раза в три сильнее, чем другого. А Юнги, сев рядом, впервые почувствовал себя настолько растерянным при знакомстве с кем-то. Заводить друзей никогда не было большим делом для него, но только не в этот раз, хотя Чимин даже не смотрел на него.       — Я, хм, давно заметил тебя, что ты тут…один и, ээ…только вечерами, и я в общем… — Юнги сам не понимал, что говорит, забыв обо всех вариантах диалога, которые только что продумывал. Не в силах выносить собственное и его смущение, Чимин посмотрел на Юнги, прямо спрашивая взглядом, что он хочет сказать, и тот наконец собрал мысли в кучу: — Почему ты серфишь один и именно вечером, когда здесь уже никого нет?       — Потому что вечером здесь уже никого нет? — ответил Чимин, отворачиваясь, и Юнги не понял, был ли это вопрос или утверждение.       — Любишь одиночество? — спросил он тогда.       — Нет.       — Не с кем кататься? Вроде бы по утрам здесь кто-то тоже занимается серфингом.       — Просто не хочу…       Оттого, что чувствовал, как с каждой секундой щеки все сильнее заливаются краской, Чимин краснел еще сильнее и уже хотел провалиться под землю, боясь, что этот парень поймет, в чем на самом деле проблема и, возможно, засмеется над ним. А Юнги в то же время пытался понять: тот не хочет с ним говорить или просто так стесняется? И почему? Разговор снова перешел в тягостное молчание. Чимину стало от него настолько не по себе, что он больше не смог терпеть и поднялся уже, взял доску, чтобы уйти, но Юнги не хотел отпускать его, сам не совсем осознавая, почему именно.       — Эй, ты куда? — он тоже встал и пошел за ним, забыв про свой мяч, оставшийся одиноко лежать на песке. — Я видел, как ты катаешься, и, знаешь, это было…       — Ужасно! — крикнул Чимин, стыдливо отводя взгляд.       — Нет, круто! — возразил Юнги, не понимая, на что парень обижается. На самого себя, на самом деле.       — Зачем ты говоришь так? — он внезапно обернулся, искренне удивляясь и останавливаясь.       — Потому что я так считаю… — Мин развел руки в стороны, совсем не понимая его реакций. — Ты спешишь куда-то? Я подумал, что нет, поэтому и решил…       — За мной сестра должна приехать, — Чимин не дал договорить, пропустив мимо ушей последние слова, подсознательно понимая, что гораздо важнее первых, и оттого избегая их.       — Сейчас? — он спросил потому, что видел в растерянном взгляде: парень не знает, куда деться, и топчется на месте, оглядываясь в отчаянии по сторонам. У Юнги в голове даже проскользнула мысль о том, что Чимин его боится.       — Н-ну, не прямо сейчас.       — Так, может, по… — Чимин вдруг, как будто обиженно, кинул доску обратно на песок и сам сел рядом с ней, снова уставившись на море. –…болтаем?       — О чем? — вздохнул он, подтянул колени к груди, сложил руки на них и уперся подбородком, насупившись. Говорить о серфинге совсем не хотелось, но ясно, что новый знакомый хочет говорить именно об этом.       — О чем угодно, — Юнги сел рядом, как и до этого, и утешительно улыбнулся. — Кстати, меня зовут Юнги, Мин Юнги, а тебя?       — Да, я вспомнил, — произнес Чимин себе под нос, бросая короткий взгляд на него. — Мы в одной школе учимся. Я Пак Чимин.       — Приятно познакомиться, Чимин. Ты с первого курса? Я тебя раньше не замечал.       — Никто не замечает, и слава богу.       — Хэй, не говори так, — Юнги усмехнулся, но тут же убрал улыбку, она оказалась совсем не к месту. Чимин казался уж очень расстроенным. — Давно ты занимаешься серфингом?       — Не спрашивай, — вздохнул он, отвернувшись.       — Почему?       — Потому что больше нет.       — Но почему? Что-то случилось? — Юнги все не отставал, а Чимин не знал, как соврать ему, но и правду говорить не хотел, так что нервничал еще сильнее.       — Ничего не случилось…       — Не хочешь рассказывать? Я не заставляю, конечно, но, просто, может, я могу помочь как-то?       — Да никто мне не поможет, потому что это я лажаю, ясно! — Чимин не выдержал и повысил голос, хотя совсем этого не хотел, сгорая от смущения и досады на самого себя. — Я не буду больше серфить, потому что нихрена не получается… с начала лета, и я не продвинулся ни на шаг!       Мину показалось, что тот вот-вот в самом деле заплачет от обиды. Чимин спрятал лицо, уткнувшись в сложенные на коленях руки, и уже ждал смеха над ним, вроде как «да уж, я видел, как ты падал, это явно не твое», но вместо этого почувствовал тепло ладони, мягко коснувшейся его плеча, и вздрогнул от такого прикосновения.       — Но это же не значит, что нужно все бросать, Чимин, — тихо произнес Юнги, словно не хотел позволить даже морю услышать слова, предназначенные лишь Чимину, хотя поднявшийся с гор ветер все равно унес их сильным порывом в горящий закат. — Если тебе это нравится, то стоит попытаться еще раз. А потом еще и еще, пока не получится.       — Легко сказать… — буркнул Чимин в ответ, правда, уже не так уверенно, а подняв робкий взгляд на парня, увидел ласковую и ободряющую улыбку, которая заставила его сердце потерять прежний размеренный ритм.       — Да, легко, но я знаю, о чем говорю, я сам через такое проходил. Когда руки опускаются и кажется, что ничего не получится. Иногда приходится прикладывать ужасно много усилий, чтобы добиться цели, но, поверь мне, оно того стоит, если ты действительно хочешь этого, если это — твоя мечта, и ты веришь в нее,— Юнги говорил так, что его словам невозможно было не поверить, и Чимин слушал, не отрывая внимательного взгляда от него. — Вот у меня, например, в средней школе была мечта попасть в баскетбольную команду и стать лучшим баскетболистом. Меня взяли, правда только на последнем году обучения, и к тому времени я уже понял, что есть кое-что другое, чему я хотел бы посвятить всю свою жизнь. — Чимин хотел было заметить, что история как-то не очень вдохновляет, и Юнги, почувствовав эту мысль, сразу продолжил: — Понимаешь, если ты будешь бросать все из-за каких-то временных неудач, то ничего так и не добьешься. Нужно идти вперед и не сдаваться, тогда ты обязательно чего-то достигнешь, даже если это окажется не совсем тем, к чему ты думал, что шел. Старания вознаграждаются в конце концов. Так что…может, ты не будешь сдаваться так скоро? Я думаю, у тебя все получится.       Юнги никогда не умел правильно подбадривать людей и, по правде сказать, сам удивился собственным словам, но еще сильнее — реакции Чимина. Потому что парень заплакал. И, понятное дело, он жутко растерялся, не понимая, что теперь с этим делать, и, в общем, все, на что у него хватило ума, — это неловко приобнять его и похлопать по плечу. Все вдохновение Юнги на слова пропало, как не было, и сказать ничего не вышло, кроме разве что бессмысленных междометий и частиц. В итоге, с ускоренным сердцебиением и нарастающим необоснованным чувством вины, он просто надеялся, что Чимин сам успокоится. И у него это вроде бы начало получаться, но вдруг непонятные, смешанные эмоции, вызванные совершенно неожиданной, слишком приятной добротой от незнакомого человека, почему-то обратились в раздражение и досаду, и Чимин поблагодарил бога, за то, что сестра приехала за ним в самое время.       Коротким гудком клаксона она позвала его, и он сорвался с места и ушел, низко опустив голову и стараясь изо всех сил делать вид, что все просто чертовски отлично. Юнги смотрел ему вслед, думая, что, может быть, не стоило вовсе подходить и заговаривать, потому что, кажется, он только все испортил, хоть и не понимал, как именно.       — Ты сегодня с другом катал? — удивилась сестра, выезжая с парковки и направляя машину домой. — Как его зовут? Вроде раньше я его не видела с тобой.       — Он мне не друг, — тихо ответил Чимин, отворачиваясь к окну и провожая взглядом уходящий вдаль пляж с одиноким баскетболистом, так и оставшимся сидеть на песке.       — Тогда кто? — спросила она, кидая взгляд на брата.       — Никто.