7
21 мая 2019 г. в 21:38
Чимин не ждал многого от их с Юнги общения, но, честно признаться, очень ждал хотя бы пары сообщений тем вечером. Им уже кое-что задали по истории и математике, но он не мог никак собраться и что-то сделать, потому что снова думал о новом знакомом, о проведенном с ним времени. Мысли крутились в голове едва ли не ураганом, не переходя черту между «волнительно, но приятно» и «кружится голова и мутит сознание». Хотя ожидание слегка раздражало и щекотало глубоко в горле цветным перышком, при том, особенно, что невозможно было быть уверенным, что ждать в принципе есть чего, не хотелось остаться снова лежать на кровати в объятиях неоправданных ожиданий, смотреть на предрассветное небо и слышать, как тишина раннего утра подкрадывается к дому и бесцеремонно заглядывает в открытое окно. Худший вариант для Чимина, так что он всеми силами старался не накаркать, потому что на следующий день нужно снова идти в школу к восьми, и вообще-то хотелось бы выспаться, а если нет, то не от тягостных мыслей и тоски уж точно. Все-таки Чимин всегда слыл ответственным и прилежным учеником, никогда не опаздывал и не прогуливал.
Пока в его жизни не объявился Юнги. Всего две встречи и два разговора, а чувство, будто от этого человека изменится очень многое, уже не отпускает и не собирается. Весь день Чимин ходил по комнате из угла в угол, пока уже вечером телефон, лежащий на столе, не издал короткий звук оповещения, от которого нервная дрожь прошлась по всему телу, и парень кинулся проверить, дрожащими руками разблокировав только с третьего раза.
Он ждал и боялся этого, и все же широко заулыбался, как ребенок, читая долгожданное сообщение от Юнги.
«Привет, Чимин! Как у тебя дела? Извини, что так поздно, хотел написать раньше, но брат завербовал меня помогать с ремонтом», — прочитал Пак и осторожно, на ощупь, опустился на стул, не отрывая взгляд от экрана. Вроде бы обычные слова, Тэхен писал подобное каждый день, но сейчас… «Черт, что с моим сердцем, я умираю?» — спросил он сам себя и нервно усмехнулся, набирая ответ и не попадая по буквам.
«Привет, Юнги! У меня все в порядке, не извиняйся за то, что поздно, я мог подождать сколько угодно. Как твои дела? Устал от ремонта?»
В первую секунду Чимин собрался выключить экран телефона и поднять счастливый взгляд к темнеющему небу в окне, а во вторую — уже пришло новое сообщение: «Ты ждал?», а потом сразу еще одно: «У меня все ок, устал, но совсем немного».
Отвечая: «да, ждал…», Чимин покраснел от смущения, да так и остался стушевавшейся помидоркой на ближайший час, в который они переписывались без остановки. Сначала было непривычно, немного не по себе, и слова находились с трудом, но потом возникло долгожданное благословенное ощущение, будто они знакомы уже очень, очень давно. Их разговор шел сам по себе, и они оба в итоге с удивлением заметили, что уже середина ночи и пора бы спать, но Чимин написал: «знаешь, мне как-то совсем не хочется ложиться, все равно скоро вставать», а Юнги согласился с ним. Так что, удивляясь сами себе, они проговорили до того самого момента, когда обоим уже нужно было идти в школу, чтобы уже там, забыв о телефонах, смущенно высматривать друг друга в толпе на переменах и не решаться подойти.
Глаза у парней, конечно, постоянно закрывались, как будто в них песок засыпали, хотелось спать, и они то и дело через каждые пять-десять минут сладко зевали, еле сидя за партами, даже почти лежа на них. Чимину было сложнее не уснуть прямо на уроке, потому что он был один, а вот рядом с Юнги всегда сидел до безобразия болтливый и любопытный Чон Хосок.
— То есть вы вот на полном серьезе болтали всю ночь? Прям до самого утра? Ты и… — он забыл имя, друг подсказал ему с недовольной миной. — Ты и Пак Чимин?
— Да, вот так вот на полном серьезе до самого утра, — кивнул Юнги, в очередной раз широко зевая и отводя сонный взгляд к небу, по которому медленно плыли маленькие барашки белоснежных облаков.
— О чем можно говорить так долго? — друг все никак не мог смириться с тем, что с ним самим Мин никогда не болтал столько и сразу.
— Да блин, Хос, я не знаю, просто обо всяком говорили, как обычно это бывает, слово за слово.
— Кто вообще такой этот Чимин, я про него даже не слышал ни разу… — пробурчал Хосок, качнувшись на стуле и со скучающим видом осматривая их класс. Он знаком по меньшей мере с половиной школы и знает по именам и в лицо по большей — буквально всех, даже тех, кто отчислился или перевелся за последние два года, но этот новый друг Юнги, похоже, совсем одиночка, тихушник девятисотого уровня, потому что его как будто в принципе нигде никогда не было видно и никто ни разу не произносил его имя.
— Он первогодка, в С классе учится, — с неохотой ответил Юнги, возвращая задумчивый взгляд на свои руки, сложенные на парте, а потом на телефон, лежащий рядом экраном вниз. — У него совсем нет друзей и ни в каких сомнительных компаниях он не тусуется, поэтому ты о нем и не слышал.
— Хочешь сказать, мои компании сомнительные? — с усмешкой и совершенно без обиды бросил Хосок и сел ровно напротив друга, подпирая голову ладонью и вздыхая. — Между прочим, это ты моя основная компания.
— Это не правда, — усмехнулся Юнги, покачав головой и цокнув языком в ту самую секунду, когда прозвенел звонок на урок, такой громкий, что заглушил в его голове мысль о том, чтобы написать сообщение Чимину и предложить ему пообедать с ними.
— Ну да, точно, еще ведь Чонгук-и, — вздохнул Чон, оборачиваясь и наблюдая, как в класс входит учитель физики, и в ожидании, когда тот отчитает Юнги за вчерашний прогул, хотя друг еще утром сказал, что оно того стоило и он ни капли не жалеет, что ушел есть мороженное с никому не известным Пак Чимином.
После нескольких упреков учителя насчет прогула, выслушанных с холодным безразличием, прячась за спину друга, Юнги написал Чимину с предложением пообедать с ним и Хосоком. Пак долго не отвечал, хоть и прочитал сразу, и только под самый конец урока написал скромное «хорошо, давай». Юнги так и увидел перед собой его смущенное лицо, опущенный взгляд и легкий румянец, почти не заметный на загорелой коже по-детски мягких щечек, за которые так и хотелось ущипнуть, когда он строит грустную мину. Зачем-то представив это, Мин уронил телефон на пол, и весь класс обернулся на шум, с любопытством поглядывая на него. И теперь пришел его черед краснеть, только вот на бледной, как бумага, коже Мина румянец проступал дай бог, и никуда не скрыться до звонка. Вид у него был смешнее некуда после таких странных прерванных фантазий, а Хосок только тихо посмеялся, закрыв ладонью широкую улыбку.
— Эй, Юнги-я, сколько ворон насчитал? — спросил он потом, усмехаясь, когда урок закончился.
— Двадцать семь с половиной, — бросил тот, поднимаясь. — С нами будет обедать Чимин, не спугни его.
— О, новое знакомство! — Чон заулыбался, выходя за другом из класса.
— Не смущай его, умоляю, — устало вздохнул Мин, зевая и чуть не врезаясь в кого-то, быстро проскочившего мимо. Конечно, от Хосока многого ждать никогда не приходилось, больно длинный у него язык, да еще без костей, так что молиться было не лишним. Юнги не верил в бога, но действительно немного помолился, пока они вдвоем шли до столовой.
Чимин пришел не сразу, видимо, есть не собирался, потому что Мин, все время внимательно следивший за входящими учениками, увидел его уже под конец обеденного перерыва. Возможно, тем и лучше, потому что у Хосока так и горели глаза, и как только Чимин смущенно подошел и сел напротив них, друг начал заваливать его вопросами, на которые физически невозможно ответить сразу. Юнги не мог вставить и слова, но не без удовольствия заметил, что, несмотря на доставучесть, Чон понравился Чимину, а когда уже пришло время идти обратно по кабинетам, эти двое болтали и еле заставили себя попрощаться, мимолетно договорившись встретиться после уроков.
«Похоже, вы уже сдружились, а?» — написал Юнги Чимину прямо на уроке английского.
«Он забавный, — ответил Чимин сразу и добавил несколько улыбающихся, смущенных эмоджи. — С ним вроде весело».
Мин не удержался и отправил такой же улыбающийся, счастливый эмоджи. Он правда чувствовал себя так и был очень рад, ведь, похоже, теперь у Чимина появится еще один друг. Юнги не знал и, если честно, не хотел знать, почему именно, но ему чертовски сильно хотелось избавить Пака от одиночества, подарить ему хоть какое-то счастье. Все-таки школьные годы должны быть самыми веселыми, а как тут повеселишься, когда единственные твои друзья — это учебники, доска для серфинга и друг по переписке?
Ощущение предвкушения, смешанное с запахом подходящего к концу лета и легкими прикосновениями ветра, задувавшего в приоткрытое окно, — все это было невероятно приятно и необычно, заставляло сердце Юнги забавно покалывать, и в груди словно что-то щекотало и не давало ровно сидеть на месте, так и хотелось встать, пробежаться по пустому коридору, включить музыку на полную громкость, забросить пару мячей в корзину. Хосок всегда скучал на английском, и теперь его натурально развлекало то и дело оборачиваться и наблюдать, как Юнги то нервно вертит ручкой и стучит пальцами по столу, то мечтательно смотрит в окно и трясет ногой. Казалось, лето только начинается, и всех их ждет так много хорошего…