8
28 июня 2019 г. в 14:36
Но осень, наступавшая на пятки августу, давала о себе знать. Уже тем вечером, когда они втроем гуляли по городу без пункта назначения, Юнги заметил, как ветер, дувший с моря, стал немного холоднее, он всегда чувствовал изменения температуры сильнее других, и заметил редкие опавшие листья, пару раз прошуршавшие под ногами. И чем ниже солнце опускалось к горизонту, тем, казалось, ближе становится осень, а за ней — и зима, холода, которые он никогда особо не любил, потому что приходилось одеваться капустой, чтобы не замерзнуть. Но сейчас, пока лето еще не ушло с концами, об этом думать совсем не хотелось, поэтому Юнги думал о Чимине.
Пак шел в середине, между двумя давними друзьями, но его голова почти все время была повернута к Хосоку, потому что тот болтал без умолку, они вдвоем то обсуждали что-то, то делились мнениями и рассказывали истории из жизни, и радовались общим интересам как дети. Юнги же шел молча по большей части, иногда вставлял свое мнение, иногда подтверждал слова Чона о каком-нибудь их совместном приключении, но чаще просто смотрел, либо вдаль и на небо, либо на Чимина. Порой неосознанно они сближались на ходу так, что их руки соприкасались, и у обоих от этого бежали мурашки по коже, и оба не подавали виду, словно ничего не происходило.
Время прошло чертовски быстро, но так приятно, что расставаться не хотелось, когда настал поздний вечер, на улицах стало темно и везде заработали фонари. В их теплом свете, кожа Чимина стала почти карамельной и казалась в самом деле сладкой на вкус. Юнги словил себя на мысли, что хотел бы попробовать ее, а потом подавился воздухом от абсурдности такого желания.
— Ой, хен, ты в порядке? — заволновался Чимин, хлопая его по спине.
Они стояли у станции, где договорились разойтись по своим сторонам. Пак внимательно смотрел на покрасневшего Юнги, а Хосок над ним только посмеивался:
— Забыл как дышать? С чего это ты вдруг?
В ответ Мин только нервно улыбнулся и сказал: «Я в порядке», но только когда пришел домой и упал на кровать, понял, что это была ложь.
Все его мысли вдруг снова и заново заполнил один только Чимин, и это уже начинало казаться чересчур странным, как будто какое-то очень сильное наваждение, не имеющее никаких логических объяснений. Просто было и все, и Юнги удручал тот факт, что приходилось просто принимать это. Хотя в какой-то момент, уже ночью и после общения с Чимином и Хосоком, он вдруг подумал, что, может быть, надо уничтожить или хотя бы запрятать поглубже все эти мысли и еще только зарождающиеся желания. Незаметно мечтательные и теплые размышления о красоте глаз Чимина и о нежности его почти детских ладоней сменились еще более необычными и холодными — о том, что будет с их дружбой дальше. Юнги не контролировал это и даже не пытался, лежал на кровати в предрассветной тишине, смотрел в потолок и изучал новое покалывающее в груди ощущение. К сожалению, он еще не знал, что именно так ощущается ревность и страх перед мечтами, которые однажды умрут на твоих глазах.
Чимину понравился Хосок. «Он такой забавный, веселый и прямо как солнышко, честное слово!» Хосоку понравился Чимин. «Блин, и почему мы раньше его не замечали? Эта булка такая милая, даже и не похож на аутсайдера, который замкнулся в себе». И ведь весь оставшийся вечер, пока оба друга не ушли спать, Юнги одновременно выслушивал их впечатления о новом знакомстве. На самом деле, он и сам был рад, ведь буквально с первых минут они все почувствовали, что Пак подходит их компании, что они все друг другу подходят. Это ведь здорово! Ощущения от новой приятной дружбы — всегда хорошо. И все же что-то было не так. Юнги вспоминал, как весь вечер Чимин смотрел не на него, а на Чона, и словно какое-то темное облако подкрадывалось к изголовью кровати.
В ту ночь Мин так и не смог уснуть. Снова. И все утро, помимо Чимина, думал о том, что у него явно начались большие проблемы со сном. Только что с ними делать, он не имел ни малейшего понятия. Мысли, мысли, мысли. Все крутилось, закручивалось в голове и понемногу уже заставляло ее побаливать. И так длилось почти неделю, которая прошла, будто и не было, Юнги почти не заметил ее, как и скучных уроков, прогулок с Чимином и Хосоком, переписок с ними уже в общем чате, который они создали. Все вокруг вдруг стало каким-то до жути странным сном, а сами сны стали еще больше похожи на реальность так, что иногда Юнги даже не был уверен, спит он или бодрствует. Хотя со стороны все оставалось, как раньше, и он жил, как всегда, занимался теми же делами, слушал ту же музыку, писал свою. Но никак не мог отделаться от ощущения, будто контроль и осознание очередного дня как реального и происходящего прямо сейчас пропадают. В какой-то момент его ощущения перешли черту и начали отражаться на нем снаружи, и те, кто всегда находился рядом, уже не могли не замечать перемен в Юнги, наступавших очень медленно, но неотвратимо. Первым на чрезмерную и необъяснимую задумчивость и нервность друга отреагировал Хосок, пристально и молча наблюдавший за ним несколько дней с тех пор, как Мин перестал здороваться по утрам и начинал разговор так, будто они просто ставили его на паузу прошлым вечером. Один-два раза это было еще ничего, но на пятый день Чон не выдержал.
— Да что с тобой такое, Юнги?! — спросил он прямо, когда они собирались идти домой.
— А? — парень вынырнул из океана размышлений и с удивлением впервые за день осознал, где и с кем он находится. — В смысле?
— Ты очень сильно о чем-то думаешь, ничего почти не замечаешь вокруг, со мной не разговариваешь, в чем дело? Я же твой друг, расскажи мне, что случилось.
— Да, ничего не случилось, — бросил Юнги, и обоим в принципе сразу было понятно, что это полная чушь.
— Ага, конечно, чего ты мне тут заливаешь, как будто я слепой, — Хосока явно обижало такое недоверие друга, и он намеренно этого не скрывал, даже несильно толкнул его, когда они выходили из класса. — Друг я тебе или нет, Юнги?
— Друг, — Мин отвел взгляд, почувствовал вместе с ударом в плечо укол совести в сердце.
— Тогда что случилось? О чем ты все время так усердно раздумываешь?
— Да просто, — Юнги вздохнул, не сразу решаясь произнести это вслух. — Чимин из головы не выходит, постоянно о нем думаю и не знаю, что с этим делать.
— Влюбился что ли? — усмехнулся Хосок, с облегчением выдохнув, ведь дело оказалось намного проще, чем он боялся, и понимающе похлопал Юнги по плечу, говоря тем самым «это ничего, со всеми бывает».
— Чего сразу влюбился? — буркнул Мин, скидывая руку друга. — Я же не гей.
— Ага, в отличие от Чимина.
— Что?
Хосок сказал это так просто и уверенно, что Юнги, совершенно не ожидавший такого факта прямо в лоб, запнулся о собственную ногу и чуть не полетел вниз с лестницы. Чон рассмеялся, поддерживая его, чтобы не упал.
— Ей-богу, Юнги, это же с первого взгляда видно, а ты только на него и смотрел всю последнюю неделю.
— Не понимаю, как можно с уверенностью говорить про человека такие вещи, откуда ты можешь знать точно, а? — говорил Юнги и внимательно смотрел себе под ноги, пока спускался по лестнице, у подножия которой их уже ждал Чимин, молча стоявший в стороне у стены. Ученики проходили мимо и не замечали его.
— От него самого и знаю, — бросил Хосок, с широкой улыбкой махая Паку. Тот радостно улыбнулся ему в ответ.
— В смысле? — Юнги перевел непонимающий взгляд с Хосока на Чимина и обратно.
— В прямом, я спросил — он ответил, — парень пожал плечами и успешно сделал вид, будто этого разговора не было, когда они подошли к ждавшему их Чимину. — Ну что, сегодня куда? Я хочу мороженое, может по мороженке и к морю?
— Можно сразу мороженку у моря! — согласился Пак, улыбаясь и незаметно посматривая на Юнги, у которого над головой как будто нависла туча, готовая разразится дождем.
У Мина наоборот совершенно не вышло вернуться к происходящему от только что случившегося диалога, из которого он узнал, что Чимин — гей, но еще не мог понять, как должен принять все это. По личному мнению Юнги, на него только что упала кирпичная стена и ему надо идти гулять с раздробленным в крошку позвоночником. Но в ответ на смех Чимина он все равно не мог сдержать счастливой улыбки ни один раз за вечер.