August wave

      — Хосок, слушай, а… — Чимин выцепил Чона на короткой перемене и начал издалека, будто они оба не могли в итоге опоздать на урок, который должен вот-вот уже начаться. — Тут такое дело, что… как-то странно все и…       — Чимин-а, что случилось? — парень вздохнул и снисходительно улыбнулся другу, у которого щеки почему-то горели огнем. — Говори прямо, а то звонок сейчас будет.       — В общем, можем мы поговорить после уроков? Только без Юнги, — и произнеся его имя, Чимин нервно оглянулся и огляделся, боясь оказаться услышанным самим Мином.       — Что-то скрываешь от него? — удивился Хосок. — Без проблем так-то, поговорим, но это ведь не что-то серьезное, да? Я ведь случайно не подставлю лучшего друга?       — Ой, нет! Конечно не подставишь! — он нервно засмеялся, вскинув руки. — Это просто… пока я не хочу, чтобы Юнги что-то знал об этом…       Хосок хотел было напрямую спросить, хочет ли он поговорить о самом Юнги, но только открыл рот — как прозвенел звонок на урок.       — Я подожду на детской площадке во дворе за школой, окей? — быстро бросил Чимин прежде, чем убежать.       — Да, договорились, — Хосок кивнул и тоже быстро направился за угол коридора в свой класс.       «Неужели влюбился в него?» — подумал он, заходя и незаметно проскальзывая за парту, а потом обернулся, чтобы краем глаза глянуть на откровенно скучавшего и засыпавшего Юнги. «А вот насчет этого даже не знаю…» — пронеслось в голове и закрутилось в вихре воспоминаний прошедших недель. В итоге вместо математики Чон занимался сопоставлением всех фактов и намеков, замеченных им, чтобы понять, что именно начинает запутываться в их обновленном дружеском кругу. Ведь что-то определенно уже происходило. Не то чтобы его это сильно радовало, потому что было совершенно неизвестно, чем закончится, но он снова и снова сталкивался с выводом, что это похоже на любовь. Вот только будет ли она взаимной и романтичной, как в тех сладких дорамах, которые его сестренка смотрит каждый вечер? Или все закончится драмой с разбитым сердцем, как в романах, которые читает мама?       Отделаться от Юнги оказалось проще простого, тот вообще нихрена уже не замечал. Хосок сказал ему: «Ну, до завтра», хлопнул по плечу и словно нажал на какую-то кнопку, которая включила в друге функцию возвращения домой, и он пошел в свою сторону, попрощавшись лишь слабым кивком головы. Почему-то по пути к месту встречи Чону беспрестанно казалось, будто он становится в какой-то мере ответственным за будущее этих двоих, а когда встретился взглядом с Чимином, сидевшим на качелях, это чувство прочно закрепилось в сознании, тут же надавив на плечи ответственностью перед друзьями. «Не хочу я быть сводником», — с неохотой подумал Хосок, на секунду недовольно скривившись, но подошел к Паку, улыбнулся спокойно и сказал, присаживаясь на соседние качели:       — Ну давай, начинай говорить, о чем хотел. Я тебя внимательно слушаю.       Еще с той просьбы днем в принципе было ясно, что разговор будет долгим и затяжным, и все же Хосок не ожидал, что Чимину настолько трудно говорить об этом, так что его даже стало жалко. Буквально каждое предложение формировалось с огромным трудом из кучи разрозненных мыслей и ощущений. Пак думал признаться, что он любит парней, будет сложно, однако признаться, что он влюбился в одного конкретного, как раз и оказалось почти невозможным. И он снова начал издалека, боясь, что вообще так и не дойдет до самого главного, и, может быть повезет, друг ничего не заметит.       — Знаешь, Хос, я… очень рад, что познакомился с тобой. С тобой и с Юнги. У меня никогда не получалось заводить дружбу с кем-то, да еще так быстро, — Чимин покачивался на качелях, чтобы скрыть сильно трясущуюся ногу, и старался не смотреть в глаза другу, чтобы вдруг не увидеть, что тот видит его насквозь. — И я вам обоим доверяю.       — Приятно слышать, Чим, — усмехнулся Чон. — Ты мне сразу понравился, так что и я тебе доверяю. Но мне кажется, ты не о нашей дружбе хотел поговорить, а?       — Да, я… — он снова замялся, краснея и сам не понимая, о чем именно хотел поговорить. — Ты не заметил? Юнги начал вести себя как-то странно. Или это нормально для него? Я просто не знаю, может, мне показалось… Он как будто… иногда вообще не видит меня. Я думал, мы стали друзьями, но раньше на меня всегда так смотрели, когда не замечали, когда я для всех был пустым местом. Почти такие же ощущения, но я не хочу, чтобы…       — Чимин! Чимин, погоди, — Хосок даже остановился, прошаркав подошвой по земле, потому что в какой-то момент Пак так затараторил, как будто в его голове и правда прорвало дамбу и вся куча мыслей полилась нескончаемым потоком с языка, который можно было вовсе не остановить. — Давай по порядку, не все сразу, я уже и так чуть не запутался.       — Прости!       — Так, значит, тебя волнует, что Юнги странно ведет себя, да?       — Да, только я думаю, может…       — Не, не может, Чимин, не думай наперед. Я тоже заметил это, и раньше Юнги себя так точно не вел, это во-первых. А во-вторых, он не только тебя вообще-то не замечает иногда.       — Разве? — Чимин смутился и опустил взгляд, поджав губы.       — Да, мы раньше болтали постоянно, а теперь я как будто с дакимакурой хожу, — вздохнул Хосок, снова отталкиваясь и немного раскачиваясь. — Но надо признать, если он и смотрит на кого-то осознанно, то это ты. Почти всегда именно ты.       Эти слова заставили сердце Чимина сорваться с низкого старта, и оно чуть не сошло с ума, вырвавшись из груди, хотя выражение лица едва ли изменилось. Он непонимающе и осторожно посмотрел на друга, и тот кивнул, подтверждая свои слова.       — Может не будем тянуть резину, Чимин-а? — сказал Хосок, сдерживая улыбку. — Он тебе понравился, да?       — Да, — сразу, без запинок и заиканий, ответил Пак, но в следующую же секунду неуверенно добавил: — Наверное. Кажется…       — Что ж, — Чон тяжело вздохнул, смотря в пустоту перед собой. — Что я могу сказать. Пробуй.       — Пробуй? В смысле? — одна только мысль о том, чтобы первому начать делать такие серьезные шаги, напугала Чимина до легкого жара. — По-твоему, я тоже нравлюсь ему? Или он говорил, что…       — Да нет, не говорил ничего.       — Значит, я ему не нравлюсь как…       — И этого он тоже не говорил, Чимин, понимаешь? Он точно не гомофоб, так что бояться тебе нечего. Сейчас у него никого нет, тоже плюс. И вообще, судя по всему, ты его волнуешь гораздо больше, чем просто друг, потому что, как он сам сказал недавно, его голову забили мысли о тебе, и как раз из-за них он ведет себя так странно.       — То есть… — Чимин хотел сказать, но вся мысль сорвалась, и голову уже начали забивать сплошные эмоции.       — Да, в общем, можешь пробовать, говорю же. Может получится, может нет, точно сказать я, конечно, не могу. Только не дави на него так сразу, а то еще испугается, — Хосок усмехнулся и посмотрел на время, чувствуя, что все равно в итоге стал соучастником этой любовной интрижки и буквально поверенным Чимина в его чувствах.       — Спасибо, Хосок… Правда, я уже начинал думать, что… Короче, ты меня успокоил.       — Эх, Чимин-ши, вы оба с этим Юнги слишком много думаете, — Чон соскочил с качелей и сладко потянулся. — Пойдем лучше купим чего-нибудь попить и прогуляемся?       — Пойдем!       Чимин с радостью поднялся и закинул рюкзак на плечо. С его души только что благодаря другу свалился тяжелый камень, и они не спеша направились вниз по улице, болтая о разном. И хотя место одного камня обещал занять другой, сейчас в море души Чимина было спокойно, и он с улыбкой наслаждался этим приятным, нежным штилем. А Хосок, лениво посматривая по сторонам, думал: «Все равно ведь до чего-нибудь додумаются. Один из или оба сразу». Но, к счастью, его врожденный оптимизм не допускал даже возможности, что все закончится плохо. Никакого предчувствия — это хороший знак.       Друзья смеялись под закатным солнцем, попивая холодный чай через трубочку. А осень уже готовила им пасмурное утро. Это был последний день августа. В ту ночь Чимину снилась их первая встреча с Юнги.

***

      На бумажном календаре на кухне и на экране блокировки телефона уже во всю красовалось «1 сентября», а за окном светло-серые облака затянули небо плотным одеялом, когда Юнги с большим трудом открыл глаза и уставился в белый потолок. Мертвая тишина дома сразу сказала ему, что он проспал, а память едва ли выдала какие-то смутные звуки маминого голоса, когда она пыталась его разбудить прежде, чем нужно было уже спешить на работу. Юнги устало вздохнул, чувствуя непомерную тяжесть на груди, словно его завалило камнями, и потер лицо ладонями. Веки были такими тяжелыми, так и норовили закрыться еще минимум на три-четыре часа. Но нужно было вставать и идти в школу. Юнги пролежал еще около получаса, думая об этом, но так и не находя силы подняться или хотя бы столкнуть самого себя с кровати на пол.       Сон, что снился всю ночь, растворился в прохладном воздухе с запахом сырости и каких-то поздних цветов, заполнявших весь сад соседа напротив. Помнилось только ощущение тепла и будто звон чужого смеха. Учитывая последние недели, Юнги с уверенностью мог предположить, что и в этот раз видел во сне Чимина. Только сегодня, в отличие от каждого предыдущего утра, что-то было не так. Сама атмосфера сновидения словно изменилась, и когда парень наливал себе в кружку кофе, смотря мимо нее, у него в голове наконец что-то щелкнуло. Он не подумал, но почувствовал, что нужно действовать. Хотя решимость и не наполнила его до краев, как хотелось бы, все же он словно вынырнул на поверхность и с облегчением наполнил легкие воздухом. «Ничего не закончилось», — пронеслось в голове за мгновение до того, как кофе полился через края на сверкавшую чистотой столешницу. И это была правда, ведь в самом деле все только сейчас началось.       От крепкого кофе с ничем на завтрак стало немного тяжело, и все же Юнги едва ли думал об этом ощущении, пока шел в школу. Одной половиной мозга он готовился объясняться перед классным руководителем насчет пропущенных уроков, а другой — всем своим существом погружался в сладостное, но тревожное ожидание встречи с Чимином.       Солнце пыталось пробиться сквозь серую пелену, но лишь дважды за все утро у него это удалось. Пасмурное небо собиралось разлиться мелким неприятным дождем, когда ветер услужливо помогает и бросает его холодные капли прямо в лицо всем прохожим, и знало, что случится под ним сегодня. Вместе с солнцем и ветром только они знали всю правду и ждали, желая увидеть, во что же обернется эта глупая история любви. Ведь люди всегда видят лишь то, что хотят видеть, и всегда поворачивают не туда. Так что все вокруг делало ставки, забываясь в азарте жизни, пока Юнги шел по улице с легкой улыбкой на губах, а Чимин рассматривал небо в огромном окне класса биологии и думал, позволит ли погода пригласить друга погулять сегодня по пляжу.       Тихий шепот ветра в кронах деревьев, конечно, никто не слышал. Это было насмешливое, но доброе «нет».