Фантастический аврор

— Вот как? — староста выглядел несколько озадаченным. — Неплохо. Кажется, вам нужна была палочка? Пройдемся, я покажу, где живёт наш мастер. А вашего друга проводят домой. Староста встал и направился к двери. — Окееей, Ньют, будь паинькой, — Геллерт натянуто улыбнулся Саламандеру, досадуя, что не вышло поговорить наедине. Судя по бледному лицу спутника, тот сделал из происходящего какие-то неутешительные для себя выводы. Выйдя на улицу, староста окликнул проходящую мимо девушку и попросил ее отвести нового жителя деревни в бывший дом Виктора. — Только он не говорит. Так что жестами как-то объясни, чтобы за тобой шёл, а завтра что-нибудь придумаем, — и поманив за собой Геллерта, пошел к краю деревни. — А можно поинтересоваться, куда вы его? — Гриндевальд вопросительно посмотрел на старосту. — Я думал, что он останется жить в том доме, где мы ночевали?.. — Вы в пустом доме ночевали. Туда всех гостей селят. А он, — староста посмотрел вслед Ньюту и девушке, — у него теперь свой дом. И не стоит тебе туда ходить, — добавил он, строго глядя на Геллерта. — По крайней мере сегодня. А завтра тебя тут и не будет уже. Разве что вечером встретиться сможете, ну, если он сам захочет. Сегодня праздник на всю деревню будет. Новоселье, как-никак. — Ладно, — Геллерт напряженно вздохнул… Остается надеяться, что Ньюту хватит мозгов прийти на праздник. Можно, конечно же, послать записку, если ее не перехватят. М-да, план начинал казаться все более неудачным. Подойдя к покосившейся избе на окраине, староста постучал в дверь. Не дождавшись ответа, он сначала заглянул в окно, а после решил обойти вокруг дома. — Трофимыч, чтоб тебя Бес сожрал! День ещё, рано пить! Тут для тебя работа есть! На крик старосты из сарая выглянул старый всклокоченный дед. — Слышу, чай не оглох. Что работу привел — спасибо. А Беса при мне не поминай, — он махнул рукой, — а то прискачет ещё. А там и хозяин подтянется, чтоб его сто лет не видеть. Выдав эту речь, дед обернулся к Геллерту: — Ну, заходи, рассказывай, с чем пришел. Или за чем. — Мне нужна палочка, уважаемый, — сообщил Геллерт, стараясь рассматривать Трофимыча не слишком очевидно. В общем и целом он не вызывал особого доверия и веры в его профессионализм. — Вот же обленилась молодежь. Палочку им вынь да положь. А как самим что-то сделать, так никак. Старик, ворча себе под нос, ушел обратно в сарай. Спустя пару секунд ворчание прекратилось, а Трофимыч выглянул опять: — Тебе особое приглашение требуется? Или думаешь, что я палочку и наудачу сделать смогу? — спросил он у Геллерта. И продолжил, обращаясь к старосте: — А ты чего застыл? Дел других нет, как у меня во дворе торчать? Иди уж, а то накликаешь беду, а мне разбирайся… Геллерт выругался по-немецки, заходя в заниженную хату и оглядываясь. Следы затяжного алкоголизма жильца были более чем налицо. Кроме того, было темно и пахло плесенью. — Если вам так тяжело «вынимать и ложить», то я не понимаю, зачем вам так нужна работа? И какая я вам молодежь, мне сорок лет. А вы, кстати, знали Виктора этого? — Работа как работа. Артефакты всем нужны, а делать их умельцев мало. Вот и терпят меня. — Дед достал откуда-то из груды хлама линейку. — Стой на месте пока не закончит. Он указал взглядом на линейку, которая как раз меняла расстояние от локтя Геллерта до запястья. — Все вы для меня молодежь, что ты, что староста этот, охламон. Ты раньше какой палочкой пользовался? — Дед отошёл и принялся рыться в другой куче хлама. — А Виктор… Виктор-травник? Знал, конечно, хороший парень. А тебе-то что за дело до него? — Интересно стало, что за человек был. Вы были друзьями что ли, раз так хорошо отзываетесь о нем? — Геллерт пытался говорить как можно менее агрессивно. — За мою жизнь у меня было несколько палочек, так что я к разным материалам привык… — Да, хороший парень. Все на болотах пропадал. Иные оттуда и не возвращаются, а он ничего, ходил как посуху. Вот что значит дружба с болотниками. Веришь или нет, но они его когда-то и привели сюда. Не захотели у себя дитё растить. А у нас как раз недобор был. Вот и взяли, воспитали всем хутором. А когда Виктор отороком стал, проснулся у него талант к знахарству. То зверя какого исцелит, то мне с утра голову вылечит. А потом на болота подался. Все хотел узнать… — Трофимыч осекся, возвращаясь к реальности. — Ну, положим про все палочки мне знать без надобности, а вот про первую я бы послушал. Ты пойми, сделать палочку можно из чего угодно. И слушаться она будет. Но чтобы добиться лучшего результата, надо много чего учитывать. И дело тут не в том, с чем ты привык работать, а в том, что подойдёт именно тебе. — Тридцать два сантиметра, боярышник, — Гриндевальд пожал плечами, — я ею до семнадцати лет пользовался. — А сердцевина? Простым прутом много не наколдуешь — Волос вейлы, — с неохотой признался Геллерт. — Даже так? — Трофимыч как-то странно ухнул. — Значит, парадоксы и противоречия? И уйма новых идей. Занятно. Пожалуй, боярышник и оставим. Где-то он у меня был. А вот волос вейлы нет. Извиняйте. Жар-птица? Нет. Явно не подходит. Единорог? — он бросил оценивающий взгляд на Геллерта, — тоже вряд ли. Кого-нибудь из лесного народа?.. А почему нет? На вейл они похожи даже. Только не всегда очаровывают. Согласен? Или есть какие предложения? — Главное, чтобы слушалась, — скромно согласился Геллерт. — Я все равно скорее всего скоро обратно верну одну из своих старых. — Ой не скажи, — опять начал Трофимыч, роясь в заготовках для палочек. — Если правильно подгадать, то и палочка получится не чета всем остальным. Ну ты смотри, за палочкой можешь до праздника зайти, а значит где-то за пару часов до заката. Или можешь тут подождать. Мешать, ты не мешаешь, а поговорить есть с кем. В общем, сам решай. — Не мог не заметить, что ваш травник был очень интересным человеком, не расскажете историю полностью? — Геллерт осторожно присел на край стула. — Или, если эта тема… — А что с темой не так? — удивился Трофимыч. — Только не обессудь, что лицом к тебе говорить не могу. Сам понимаешь, работа. А история… Да обычная по сути. Он дитем совсем был, только ходить уверенно стал, когда к нам попал. А принесли его с болота, причем не знахарка наша тогдашняя, а другая болотница, из шаманов. Сама страшная как смерть, волосы спутаны, в причёске клыки с когтями вплетены… Идёт, а с ней за руку ребёнок. И не боится же, знай идёт лопочет что-то о своем да и улыбается. Он потом говорил, что в доме на болоте неделю жил, дескать его спасли. Уж не знаю я от чего, но думаю, что все, кто с ним были в том болоте и остались, — Трофимыч оглянулся на Геллерта. — Чай, кстати, будешь? Раз уж все равно тут ждать собрался. Не дожидаясь ответа, дед достал откуда-то старый чайник, налил в него воды из стоящего рядом ковша и отставил на стол. — Чашку сам найдешь. Или в дом сходи, там они точно есть. Гриндевальд огляделся, но единственная чашка в зоне досягаемости оказалась довольно грязной. Полотенца тут не предусматривалось (либо же Геллерт его просто не нашел), поэтому он осторожно наложил очищающее на чашку, чтобы не обидеть хозяина. Все-таки от Трофимыча сейчас зависела судьба Геллерта, да и Ньюта, в принципе, тоже. Он даже не был уверен что хотел чай. — А волколаком он от рождения был? Как вы его такого взяли — не страшно? — Волколаком и с рожденья? — Трофимыч ещё несколько раз ухнул, это звук у него похоже заменял смех, — повеселил ты меня. Хотя, ты ж не наш. Вот скажи, что ты вообще о деревне и ее обитателях знаешь? А о тех, кто по соседству живет? Или о упырях? — Чайник на столе засвистел, закипая. Трофимыч протянул Геллерту небольшой холщовый мешочек. — Вот чай, если чего к чаю хочешь, или там поесть, то возле входа скатерка лежит. Расстелешь ее — будет тебе счастье. — Я никого здесь не знаю, я тут меньше суток, — Геллерт нахмурился, забирая чай. — С упырями — встречался, было дело. Но про то, что у вас волколак делает, я все еще не понял, да мне и не объяснял никто. И, кстати, большое спасибо за чай. — Пожалуйста. Ты можешь никого не знать по имени, но знать кто они по сути. Волколак например — это человек, что в волка может обратиться, но при это сохранит разум. А стать им любой может. Если это колдун или ведьма, к примеру, то надо заклятье прочитать и через нож кувыркаться. А если без магии человек, — старик ненадолго задумался, — да то же самое, только заклятье колдун читает. Во-от. А если тот нож украдёт кто, так останется человек зверем. Может даже с человеческим разумением, тут уж как получится. Иногда его ещё к людям вернуть можно. Если, к примеру, хлебом накормить или в рубаху одеть. Только вот не хотят они возвращаться. На последней фразе старик тяжело вздохнул. — И все-таки. Не страшно с ним жить-то в одной деревне? Он на других не бросается? Или, может, вы его на окраине где-нибудь поселили… — Геллерт с выражением невинности на лице сделал глоток чая. Неожиданно, но чай оказался даже вкусным. — Он не один такой. У нас почитай вся деревня в волчьих шкурах бывает. А жил он действительно на окраине. Только сам туда перебрался. Говорил, чтобы всю деревню не будить, если придется поздно возвращаться. — Здравое решение, — Геллерт отпил еще немного. — На севере, наверное? А то на юге у вас упырей прорва, сам видел. — Так уж и прорва. Так, деревня небольшая. А дом его на востоке стоит, у болот. Это почти на другом краю деревни. Зато видно издалека. Приметный дом, под стать хозяину. — Приметный? А чем он был приметным? — Травник в нем жил. Дом-то не старый, а мхом зарос так, что стен и не видно почти. И сад всем деревенским на зависть, всегда там цветет что-то. Забор ещё чудной, как будто сам вырос да из веток сплелся, и не замкнут. Со стороны деревни забор, а со стороны леса да болота — нет его. Только тропинка протоптанная прямо к крыльцу. — Красиво, наверное, — кивнул Геллерт в тон вежливой беседы. — А сам травник, говорите, был приметным человеком? Даже по меркам вашего поселения? — Ну да, — закивал Трофимыч. — С живностью всякой управлялся ловко. Даже с псом этим проклятым. Любило его зверьё. Даже в дом заходило. Да и вообще, при нем звери свою натуру забывали. Хоть бы раз подрались при нём, так нет. Веришь, даже волки зайцев не трогали. А он между ними разницы и не делал. Всех кормил, лечил, выхаживал. — Пес? — Геллерт удивился, чуть ли не выплюнув чай от удивления. — Это тот что ли… с которым Максим ходит? — Ну да, — дед оглянулся на Геллерта, — тебя чего так перекосило? — Я бы поставил под сомнение факт принадлежности этого существа к собакам. — витиевато выразился Геллерт. — Неудивительно, что он привязался к волколаку. С Максимом тоже поди что-то не в порядке. — С Максимом… — протянул Трофимыч: — ну да, ну да. Прав ты, и с Максимом не все ладно, и пёс этот — не пёс вовсе. Правильно его Максим Бесом назвал. Не наш он. — Опасно таких тварей рядом держать, — Геллерт нахмурился. — Вы тут любите рисковать, а? — Опасно… Это ты про пса или про Максима? Да и риск… хм, не мы такие, жизнь такая. Да и в чем тут риск? — Темные силы притягивает. В присутствии такой сущности ни Патронус не вызвать, ни половину светлых обрядов провести, да и болезни сложней лечиться будут… Это я про Беса. Про пса. С Максимом я еще не разобрался, на него пес фонит так, что ничего не разберешь. К тому же я был истощен, когда мы встретились. — Болезни да, а темных сил у нас и так хватает. Бес родичей своих отпугивает. И всех остальных заодно. А с Максимом… Не пытайся ты в этом копаться. Он с псом связан, так что ещё вопрос, кто на кого фонит. Ты сказал, что без сил был, — Трофимыч достал из кармана небольшой пузырек с чем-то зелёным. — На, выпей. Только не все за раз. На вкус, конечно, дрянь редкая, но при магическом истощении первое средство. — Ого, спасибо, — Геллерт осторожно взял бутылек. — Я тут ненадолго, так что, думаю, ближе с Максимом мне можно и не знакомиться… И сколько я за все это должен? Включая палочку? Трофимыч только махнул рукой и поморщился. После подошёл к Геллерту и протянул палочку. — Тридцать восемь сантиметров, боярышник. Ну-ка попробуй что-нибудь. Вдруг исправить надо? — он выглядел действительно заинтересованным. Геллерт взял ее в руку, заинтересованно осмотрел и взмахнул ею, наколдовав простенькие цветные чары. Голубоватый поток магии на секунду завис и рассыпался на отдельные искры. — Очень удобно, спасибо вам огромное. И все-таки — что вы хотите? Не хочу оставаться чьим-то должником. Тот в ответ только махнул рукой и закатил глаза. — У тебя лишь одежда да палочка, чего с тебя взять-то? Иди уж, — дед кивнул на дверь, — там праздник начнется скоро. — Ну что ж. Раз вы настаиваете, — Геллерт пожал плечами. — Еще раз благодарю. Изобразив на прощание жест, напоминающий салют, он вышел от Трофимыча и огляделся, чтобы лучше сориентироваться. Вокруг уже ощущалась какая-то предпраздничная возня, но она не слишком интересовала Гриндевальда. Задумавшись на секунду, он решил, что идти напрямую через деревню даже под дезиллюминационными чарами может быть небезопасно, мало ли какая херь тут за ним следить будет? Стараясь изобразить праздное любопытство местным бытом, он пошел в сторону кромки леса, а затем быстро скрылся в тени деревьев…

***

Помимо странных трав в новом доме Ньюта оказалось несколько ежей и выводок котят под печкой. На этом хорошие новости, которые как-то примеряли с действительностью, заканчивались. Гриндевальд за день так и не появился, видимо, предпочитая общество старосты и волколаков, кем бы они ни были. На самом деле, было немного странно. С чего их решили переселить в другой дом, да ещё и рядом с лесом? И почему его отослали сюда одного? Хотя, последнее было более или менее понятно. Всё-таки без палочки он скорее обуза, чем помощник… Не найдя чем ещё можно себя занять, Ньют покормил найденных животных. Проснувшееся кошачье семейство устроило форменный концерт и успокоилось только устроившись всем составом на коленях у Саламандера. Нарушил эту идиллию стук в окно, как будто кто-то кидал в него камни. — И кого принесло на ночь глядя? Замков нет, могли бы и зайти… — Ньют как можно более тактично переложил котят на скамью рядом и вышел из дома посмотреть на гостя. — Ты тут один? — поинтересовался Геллерт достаточно тихо, когда Ньют вышел на крыльцо, и дождавшись растерянного кивка, добавил громче: — Соскучился? Давай валить отсюда, пока никто не смотрит.