Змеиное гнездо

Поправив и без того идеально сидящую мантию на плечах сына, Нарцисса сделала несколько небольших шагов назад, чтобы в очередной раз убедиться, что молодой человек полностью готов к предстоящему перемещению. Безусловно, женщина была рада, что Драко наконец решил заняться поручением Министерства и внял просьбе отца, но материнское беспокойство не отпускало её ни на миг, хотя аристократка и пыталась это скрыть. — Ты справишься, — волшебница улыбнулась уголками губ, сжимая ладонь сына в своей. Драко коротко кивнул. В отличие от матери, он был уверен в том, что делает, а потому не сомневался в своих силах. В конце концов, если не он, то кто? Вся эта ситуация с Азкабаном и отцом порядком раздражала, так что возможность разрешить её казалась слизеринцу невероятно заманчивой. Малфою нужно лишь прийти и поговорить, не более. Ничего невыполнимого! Конечно, некоторые нюансы осложняли миссию, но для себя Драко решил, если что-то пойдёт не так, он всегда сможет воспользоваться палочкой так, как считает нужным. Не зря ведь его тренировали в непростительных?! Однако, Нарциссе о том, что сын рассматривал и этот вариант, знать не стоило. — Ты связался со своим другом, которому присылал свитки? — Малфой перевела внимательный взгляд на Драко. — Он писал тебе? Нет, не связался. Прошлым вечером, когда слизеринец почувствовал жжение в руке, говорившее о том, что на втором пергаменте оставили послание, он предпочёл проигнорировать этот факт. Волшебник заранее знал, о чем будет писать Грейнджер: спрашивать, где он, что делает и когда вернётся. Ответов на эти вопросы не было, а потому парень решил, что свяжется с гриффиндоркой только тогда, когда это действительно будет обусловлено необходимостью. — Мой друг ничего мне не писал. Нарцисса нахмурила тёмные брови, но решила промолчать. Сын явно не хотел развивать тему, а значит, допытываться до него не имело смысла. — Думаю, я готов, — поправив рукава мантии, волшебник сделал несколько широких шагов к камину. — Удачи, Драко. Произнеся: «Тюрьма Азкабан» и подкинув летучий порох, юноша исчез в изумрудных языках пламени.

***

Выйдя из камина, расположенного в будке рядом с местом заключения, Драко облегчённо выдохнул. Перемещение прошло вполне успешно и безболезненно, что давало надежду на то, что и оставшаяся часть плана пройдёт так же хорошо. С этой мыслью волшебник покинул небольшую комнату. Порывы холодного ноябрьского ветра с силой ударили в лицо, заставляя зажмуриться, и пронзили тело, покрывая бледную кожу мурашками. Первым делом взгляд серых глаз уловил огромную треугольную в сечении башню, вершины тёмных стен которой исчезали в пасмурно-грязных облаках. Здесь, в этих самых стенах, были заключены сотни тысяч волшебников, совершивших самые разные преступления. Воры и убийцы, коррупционеры и хранители тёмных артефактов, те, кто применяли Непростительные для пыток, а ещё его отец. «Пожалуй, именно здесь ему самое место», — констатировал Малфой. — Было крайне приятно иметь с Вами дело, мистер Раллиган, — послышался знакомый голос из-за угла будки, и молодого человека передернуло. Уокер. Чёртов. Ублюдок. Уокер. Злоба. Бешеная, тягучая и удушливая. Такая, словно по раздражённой глотке льют расплавленный свинец, а он медленно, плавно, как патока, заполняет пространство и прожигает нутро. Сползая ниже, к органам, она заполнила все его существо. Драко с хрустом сжал челюсти, чувствуя, как кровь начинает стучать в висках, обдавая тело жаром. Он ненавидит этого человека. Просто ненавидит. Презирает до глубины своей прогнившей насквозь души эту лицемерную улыбочку, приторные фразы и гребаное всепонимающее выражение лица. Если бы у Драко была такая возможность, он бы пустил Аваду Лукасу в голову и даже не пожалел об этом: таких, как этот министерский урод, нельзя жалеть. Он подставил не только самого слизеринца, но и всю его семью, а подобное не прощают. Борясь с желанием придушить волшебника голыми руками прямо на глазах того, с кем он говорил, Малфой сжал ладони в кулаки, не замечая, как белеют костяшки пальцев. — О, мистер Уокер, не стоит! — отозвался мужчина в дорогом сером плаще, с которым, очевидно, прощался Лукас. — Это я должен Вас благодарить: Вы оказали мне такую услугу! «Знали бы Вы, мистер Раллиган, какую услугу Ваш почтенный коллега оказал мне, Вы бы плюнули ему в лицо», — слизеринец усмехнулся, выглядывая из-за угла и представляя эту картину. — До новых встреч! — До свидания. Обмен любезностями и сладкими речами, завершенный крепким рукопожатием, был, наконец, окончен. Волшебник в сером плаще направился в противоположную от тюрьмы сторону, поправляя слетающую из-за ветра шляпу, а Лукас — в Азкабан. У Драко, тем не менее, были другие планы. Едва министерский работник завернул за угол будки, как его прижали затылком к деревянной двери, а к глотке приставили палочку. Глядя, как на долю секунды в чёрных, как уголь, глазах зарождается страх, слизеринский принц почувствовал невероятное, почти маниакальное удовольствие. «Страшно тебе, ублюдок? Теперь представь, как страшно было мне, когда ты запустил заклинанием в мою спину. Подумай, как боялся я, когда ты, глядя в глаза мне и моему отцу, зачитывал на суде все то, что я «сообщил на официальном допросе». Вообрази, в каком ужасе от пережитого прошлого и перечеркнутого будущего был тот семнадцатилетий парень, который тебе поверил, когда ты, министерская мразь, обещал помочь! Как думаешь, что чувствовал я, когда ты подставил мою семью?» — казалось, парень наслаждался беспомощностью Уокера, буквально упивался его болью и страхом, а также собственной жаждой мести. — Малфой… — прохрипел Лукас, лихорадочно хватая ртом воздух. — Давно не виделись, Уокер, — Драко ухмыльнулся, склонив голову набок. — Целых полгода, Мерлинова борода! Надеюсь, успел соскучиться? Волшебник дернулся, пытаясь освободиться, но был лишь более грубо припечатан к двери. Все-таки, квиддич и тренировки у самых отъявленных Пожирателей определённо имеют свои неоспоримые плюсы! — Неужели не рад меня видеть? — мужчина что-то невнятно промычал в ответ и Малфой продолжил. — Я же, наоборот, очень ждал этой встречи. Не поверишь: столько хотелось тебе сказать! — Пусти, — кое-как вырвалось у Лукаса. — Куда-то торопитесь, а, мистер Уокер? Должно быть, на сегодня у Вас запланировано ещё несколько встреч с клиентами, которых Вы тоже хотите подставить, чтобы получить побольше прибыли в этом месяце? — Драко… — «Драко»? Интересно! Какой же я для тебя «Драко», Уокер? Для вас — министерских червей — я исключительно Малфой, богатенький наследничек, с которого можно трясти деньги, пока он умоляет помочь его семье. Порывы ветра, сменяя друг друга, уносили вдаль негромкие хрипы, растворяя их где-то во льдах холодного Северного моря. — Что… Что ты хочешь? — трясущаяся рука попыталась убрать палочку от горла её обладателя, но потерпела фиаско. — Чего я хочу? Запустить Аваду в твою башку, вот чего! Придушить голыми руками, а затем бросить труп в воду. Как тебе такой вариант? — П… Пожалуйста… — О, Лукас, ты только посмотри, как меняются роли! Кто бы мог подумать, что ты будешь молить о пощаде того, кто совсем недавно, в июле, так нуждался в твоей помощи?! Того, кого ты предал! — Драко, — мужчина сморщился. — Ты не знаешь… Не все знаешь… — Нет, Уокер, я знаю достаточно, и мне вполне хватает того, что моя мать плакала, а виновен в этом был ты, — блики в серых глазах можно было бы принять за веселье, если бы не чернота, поглотившая стальные радужки. — Однако, ты ещё можешь быть полезен. Ты ведь хочешь жить, не так ли? Волшебник оторвал затылок от двери и часто закивал, напоминая маггловский болванчик. — Видишь ли, ввиду некоторых обстоятельств меня могут не пропустить в Азкабан, — словно размышляя, произнёс молодой человек, — а вот у тебя, наш дорогой ублюдок Лу, — бледный палец указал на значок Министерства Магии на груди Уокера, — с этим проблем нет. Поэтому ты проведёшь меня через пункт контроля и покажешь камеру отца. Лукас задумался, будто у него и правда был выбор. — Чтобы у тебя хватило мотивации, я просто напомню, что твоя палочка лежит у меня в кармане, в то время как моя — вот-вот проткнет тебе глотку, — как бы в подтверждение своих слов слизеринец сильнее надавил на древко, вжимая его в кожу. Несколько месяцев назад Драко делал то же самое с Уизли, но, видит Мерлин, в этот раз причинять кому-то боль было гораздо приятнее. — Да… Да… Конечно. Точеные губы Малфоя растянулись в улыбке, как у Чеширского кота. Казалось, словно парню только что пообещали не разобраться с пропускным пунктом, а продать душу как минимум.

***

В гостинной Малфой-мэнора послышался шум, после чего из камина в комнату вошёл Северус Снейп, брезгливо стряхивая с чёрной мантии пепел и осматривая пространство вокруг себя. Как отметил зельевар, в помещении все осталось таким же, как и прежде, разве что добавилось несколько натюрмортов и ковёр был сменен на более светлый. — Доброго времени суток, Северус, — поприветствовала гостя миссис Малфой, поднимаясь с кресла. — Чем могу помочь? — Здравствуй, Нарцисса, — профессор вошёл вглубь комнаты, и, получив от хозяйки поместья кивок в сторону дивана, сел. — Полагаю, стоит перейти сразу к делу: я здесь, чтобы поговорить о твоём сыне. — О Драко? — женщина деланно удивилась, поднимая тонкие брови. — У него проблемы с учёбой? Разумеется, аристократка понимала, что именно хочет обсудить с ней зельевар, но сообщать, что сын совсем недавно покинул имение, не хотела. От внимательных карих глаз не укрылось, что наследник начинал нервничать, когда речь заходила о его разрешении на трансгрессию, а потому волшебница сразу же поняла, что юноша явно не счёл нужным соблюсти все необходимые формальности. Вероятно, Снейп хотел убедиться, что всю эту неделю его крестник провел в мэноре, прежде чем сообщить, что слизеринец нарушает правила. — Нет-нет, в этом плане у него все отлично: во всех бланках Драко по-прежнему нет оценок ниже, чем «Превосходно», — спокойно ответил Северус, скрещивая пальцы. — Однако, меня волнует другое. Не догадываешься, что конкретно? Безусловно, Нарцисса не просто догадывалась, а знала ответ наверняка, но намеренно старалась оттянуть момент: сын просил её, чтобы она не выдавала никому его местоположения. — Не имею ни малейшего понятия, Северус, — расправив складки на платье и аккуратно сложив руки на коленях, женщина приподняла подбородок, стараясь выглядеть спокойнее и увереннее. — Люциус говорил тебе, что ты совершенно не умеешь врать, Нарцисса? Должен признать, даже твой несовершеннолетний сын делает это в разы лучше. Зельевар сверлил взглядом лицо собеседницы, пока та перебирала варианты возможного развития диалога, наиболее правильного и наименее болезненного. Конечно, волшебница понимала, что Снейп, во-первых, абсолютно прав, и, во-вторых, является доверенным лицом, а потому ему можно обо всем рассказать, но переживала, как отреагирует сын, если она это сделает. Профессор всегда являлся другом семьи, неоднократно выручавшим из различных ситуаций всех Малфоев, так что в том, что озвученная ему информация не дойдёт до лишних лиц, можно было не сомневаться. — Я знаю, что твоего сына нет в Хогвартсе, не отрицай это. Мне нужно лишь убедиться, что он здесь, в мэноре. Меня, разумеется, мало интересуют перемещения вашего с Люциусом отпрыска, но в сложившейся ситуации я не могу оставаться равнодушным. — В сложившейся ситуации? Что ты имеешь в виду? — Из Азкабана сбежало несколько Пожирателей Смерти, Нарцисса, а Драко собирался отправиться именно туда. К слову, разрешения у него нет, зато все ещё сохранилась Черная метка, так что если его поймают, он вполне может испытать на себе поцелуй дементора, как соучастник побега. Не скрывая своего шока, миссис Малфой закрыла лицо ладонями, неверяще качая головой. После войны на её семью обрушился шквал общественной ненависти и если Драко — её мальчика! — поймают, то подставить его не составит совершенно никакого труда и, никто не вступится за него. — О, Мерлин! — услышав вопль, в гостиной появился эльф и дал хозяйке воды. — Нарцисса, ради всего святого, скажи, что твой вечно ищущий себе проблемы сын в поместье? Не произнося ни слова, женщина с горечью смотрела прямо в глаза своему собеседнику, пока в её собственных, карих, читалось пугающее «нет».

***

Вдохнув до боли знакомый запах пыльных библиотечных книг, Гермиона почти физически почувствовала, как к ней возвращаются силы и уверенность в собственных способностях. В последнее время гриффиндорка слишком много времени уделяла Малфою и его проблемам, что делало её чрезмерно чувствительной и плаксивой, ужасно похожей на одну из тех девиц, кто рыдает над примитивными сопливыми сериалами о неразделенной любви, что для умнейшей-ведьмы-своего-поколения было совершенно недопустимо и чуть ли не оскорбительно. Грейнджер всегда гордилась тем, что способна сохранять хладнокровие и здравый ум в любой ситуации, полагаясь в первую очередь на свои мозги, а потому пришла к разумному выводу, что ответы следует искать не у слизеринского принца, а там, где хранятся все знания волшебного мира — в библиотеке. В пятницу вечером, то есть вчера, гриффиндорка ещё раз отправилась в полуразрушенный женский туалет, чтобы задать-таки Хорьку все интересующие её вопросы, но он не ответил на них ни прошлой ночью, ни сегодня. Гермиона не знала, каким именно образом должна понять, что получила послание, поэтому субботнее утро ей пришлось начать с истязания собственных пальцев над пергаментом (Годрик, почему Малфой не мог найти более гуманные чары?! , чтобы в итоге обнаружить, что слизеринец не счёл её персону достойной его ответа. Именно по этой причине Грейнджер решила, что докопается до правды сама, предварительно мысленно и вслух послав Драко гиппогрифу на растерзание. Свой поиск ответов девушка предпочла начать с изучения материала, связанного с Чёрной меткой. Конечно, волшебница помнила слова мадам Пинс, заверявшей директора в том, что подобная литература в Хогвартсе хранится исключительно в Запретной секции, из которой самое лучшее Макгонагалл уже успела левитировать в свой кабинет, поэтому сосредоточить свое внимание гриффиндорке пришлось на более «безобидном» чтиве с похожей тематикой. Присев за дальний столик и обложившись самыми разными фолиантами и пергаментами, Гермиона с головой погрузилась в процесс усвоения новых знаний, с удовольствием отмечая, что наконец чувствует себя собой. «Символика на теле волшебника применяется с давних времен. В разные промежутки истории нательные изображения использовались по-разному, в зависимости от цели.» — Грейнджер. «Известны примеры, когда определённые рунические символы способствовали удаче в бою и заживлению ран.» — Грейнджер. «Также подобная магия нередко применяется для укрепления брачных связей в странах Востока. Нательные символы помогают партнёрам лучше чувствовать эмоциональное состояние друг друга». — Грейнджер! «Часто магические изображения наносятся на кожу человека, чтобы определить его местоположение вне зависимости от его желания. Подобные ритуалы проводились в Англии во времена колоний, чтобы контролировать рабов.» Неожиданно книга была буквально вырвана из-под носа гриффиндорки чьей-то ухоженной рукой с дорогим кольцом на пальце. Рука эта принадлежала, несомненно, Пенси, рядом с которой, как и всегда, стоял Блейз. — Паркинсон, ты в своём уме?! — Гермиона резко поднялась со стула, пытаясь забрать фолиант. — Заметь, Грейнджер, Пэнс правда хотела по-хорошему, ты сама её проигнорировала. — заявил Забини, садясь на соседний стул и бесцеремонно закидывая ноги на стол. Умнейшая-ведьма-своего-поколения чувствовала, как её буквально раздувает от злости. Хотелось запустить Петрификусом в обоих, а потом ещё и Агуаменти использовать — для верности, чтобы не ухмылялись. — Пожиратели сбежали, Грейнджер, — будто прочитав мысли девушки, Блейз перестал кривить губы и впервые посмотрел на собеседницу серьёзно. — Ради Салазара, не делай вид, что удивлена. Мы знаем, что ты в курсе, — Пенси присела рядом с сокурсником, положив руки на стол и сцепив их в замок. Гермиона по одному смерила «змей» непонимающим взглядом, пытаясь угадать их мотивы. Произошедшее в Азкабане до сих пор никак не освещалось в средствах массовой информации, а значит, что если слизеринцам известно о побеге, то у них есть полезные источники, которые надо использовать. — Возможно. — Блейз считает, что Драко как-то с этим связан, — Паркинсон прикусила губу. — Ты не согласна? — Если Малфой каким-то образом причастен к побегу, то только косвенно. Он никогда не стал бы помогать Пожирателям и Волдеморту. Во всяком случае, добровольно. Судя по взгляду, которым одарил девушку Забини, парень считал последнюю фразу явно лишней, не предназначенной для «чужих ушей», кем для него и была Гермиона. Заметив недовольное выражение лица мулата, слизеринка опустила глаза в стол, и Грейнджер почему-то стало её жаль. В конце концов, как бы гриффиндорка ни относилась к Паркинсон, та была довольно сообразительной девушкой, явно не заслуживающей того, чтобы её принижали одним взглядом. Почувствовав гриффиндорский дух справедливости, Гермиона заявила: — Я согласна с тобой. Пенси подняла глаза и, кажется, почти улыбнулась. — До того, как вы отвлекли меня от чтения, я занималась изучением телесных изображений, чтобы понять, могли ли Пожиратели сбежать без посторонней помощи, — видя в зелёных и карих глазах вопрос, волшебница продолжила. — Однако, в этих книгах нет ничего подходящего. Информация слишком «безопасная». Забини ухмыльнулся: — Скажи мне, Грейнджер, ты действительно думала, что посреди школьной библиотеки будут стоять фолианты, объясняющие принцип действия тёмной магии? — По крайней мере, я на это надеялась. — Как насчёт Запретной секции? — предположила слизеринка. — Всю литературу о метках из этого раздела директор левитировала в свой кабинет, — гриффиндорка вздохнула, разводя руками. — Однако, хорошо, что мы слизеринцы, а не честные и правильные гриффиндорцы, верно, Блейз? — повернувшись к другу, Пенси лукаво улыбнулась. Забини ухмыльнулся, но было видно, что ему нравится идея Пенси. Его довольство выдавали задорные искорки в шоколадных глазах. — Что ты хочешь этим сказать, Паркинсон? — у Гермионы была одна мысль, которая напрашивалась сама собой, но девушка упрямо гнала её прочь. — Если «змеям» что-то не дают, — вкрадчиво произнёс Забини, — мы берём это силой. Гриффиндорка недоуменно выгнула бровь. — Надо украсть книгу, Грейнджер.

***

Быстро дойдя до главного входа в Азкабан, Драко остановился и рывком дёрнул Уокера на себя. Так они и преодолевали всю дорогу: министерский работник шёл немного впереди, а рядом двигался слизеринец, одной рукой приставив палочку к тёмному затылку, а другой — держа за воротник мантии, чтобы тот не сбежал и не разрушил весь план. — Если что-то пойдёт не так, — тихо, почти шёпотом, предупредил парень, — я прикончу тебя на месте. Лукас медленно кивнул, и волшебники зашли в помещение. Какая-то часть сознания Драко говорила, что молодой человек поступает неправильно. Всю жизнь Малфой осуждал отца за жестокость, считая его методы воспитания отвратительными, и, как ни иронично, теперь поступал точно так же. С другой стороны, Уокеру нельзя было доверять. Если палочку к его затылку не приставил бы Драко, то чужое древко вполне могло бы быть направлено на него самого. Лукас — лицемер и лжец, предавший и самого парня, и всех Малфоев, так что, возможно, в какой-то степени заслужил то, что имел на данный момент, а именно непосредственную угрозу жизни и здоровью. — Добрый день, мистер Уокер, — поздоровался мужчина, сидящий в холле, и, очевидно, отвечающий за контроль при входе в здание. Глядя на этого старика, былое предположение, что магическую тюрьму охраняют невероятно храбрые и сильные авроры, готовые сражаться хоть с самим Волан-де-Мортом, развеялось само собой. «Мерлин, и кто позволил деду занимать эту должность? — недоумевал аристократ. — Куда только смотрит Кингсли!» Опустив палочку так, чтобы она не была видна, и упираясь ей куда-то в спину своему «пленнику», молодой волшебник демонстративно кашлянул, привлекая внимания к своей персоне. — Это мистер Малфой, Джим. Его можно не проверять, он со мной. Седовласый мужчина молча кивнул, взмахнув палочкой и открывая перед вошедшими дверь в череду бесконечных коридоров, чем-то напоминавших министерские офисы. Малфой огляделся по сторонам, придя к выводу, что все лестницы и холлы абсолютно одинаковые: одни и те же светло-коричневые двери на первом этаже и полностью идентичные лифты в конце каждого коридора. Вероятно, сами тюремные камеры располагались на следующих уровнях здания. — Налево, — коротко указал Лукас, кивнув в сторону лифтов. Волшебники шли по коридору чуть ли не в звенящей тишине, давившей на и без того раздраженный мозг. Само наличие Уокера в непосредственной близости уже выводило Малфоя из себя. Мужчина должен был работать в Министерстве, почему он вообще оказался на территории Азкабана в это время? Изначально Драко не планировал не то что брать предателя в импровизированный плен, но и вообще встречаться с ним, но, как и всегда, все стратегии слизеринца с самого начала пошли под откос, благодаря чему сейчас он шёл, пронзая взглядом тёмную макушку, мысленно сворачивая держащую её шею. С другой стороны, если бы волшебник не напал на Лукаса и просто дал ему уйти, тот вполне мог бы его заметить и сразу же доложить всему Азкабану, разрушив весь план. Тем не менее, Малфой снова должен был находиться рядом с человеком, которого презирал до глубины души, и у него снова не было выбора. Наверное, если бы что-то подобное произошло с кем-то из Гриффиндора, он бы даже посмеялся, но теперь, надавливая палочкой на чужую голову, любые смешки застревали в глотке, вызывая рвотный рефлекс. — Малфой, — голос прозвучал тихо и почти дружелюбно. Почти. — Знаешь, а ведь я не хотел, чтобы все так вышло. Слизеринец презрительно фыркнул. Мальчик-у-которого-не-было-выбора — это про него, Драко, но никак не про Лукаса. — Ты, конечно, уверен, что я подставил тебя и всю твою семью, но ты прав лишь отчасти. В действительности же я никогда не хотел зла ни тебе, ни твоим родителям. — Уокер, заткнись ради Мерлина, пока я не продырявил своей палочкой твою башку. Малфой злился. Злился, потому что окончательно во всем запутался, а подобные разговоры наводили ещё большую смуту в его голове, потому что чувство, что его обманывают, не покидало ни на миг, поселившись где-то на задворках сознания, потому что все было слишком сложно, а ещё потому, что у него, кажется, развилась паранойя в семнадцать лет. Волшебники дошли до лифта, и, когда они оказались внутри, мужчина нажал на кнопку вызова двадцать четвертого этажа. — Малфой, ты никогда не задумывался, почему я поступил именно так? — Лукас попытался обернуться, но слизеринец лишь сильнее вдавил древко ему в голову. — Или, например, почему твой отец отправился в Азкабан, а не прямиком к дементорам, а вас с Нарциссой и вовсе амнистировали? — Потому что моя мать спасла Поттера, я кинул шрамоголовому палочку, а отец выдал многих Пожирателей. Твоей заслуги в этом нет, не надейся. — Тем не менее, мне кажется, ты не очень уж внимательно вслушивался в текст обвинения на суде, — двери лифта распахнулись, выпуская волшебников наружу, но, почему-то, не туда, где располагались тюремные камеры заключенных, а в очередную рекреацию с множеством кабинетов. — Некоторые статьи были не названы, что, несомненно, очень выгодно в положении Люциуса. Ты не думал об этом? — Уокер, что в слове «заткнись» тебе не ясно? Кажется, я поступил весьма гуманно, не захлопнув твой рот каким-нибудь заклинанием, так будь благодарен и веди меня к отцу молча. Драко пытался скрыть то, что он нервничал, но получалось плохо: слишком уж много было вокруг агрессивных факторов. Во-первых, он находился в Азкабане. В чёртовом Азкабане, в который едва не попал сам этим летом. Во-вторых, тюремные камеры, которые ожидал увидеть слизеринец, никак не представали перед глазами, в то время как по обе стороны от него располагались многочисленные кабинеты, что парень находил весьма подозрительным. В-третьих, было очень тихо. Слишком тихо. И никого вокруг. Салазар, это же гребаная тюрьма, здесь повсюду должны патрулировать авроры с палочками наготове! Где они все? Почему вместо грозных служащих у входа сидит какой-то старик? И, в-четвёртых, Уокер. Малфой ни на секунду не спускал с него глаз, опасаясь, как бы тот не решил сбежать или заорать, привлекая хоть чье-то внимание. Если бы это произошло, у парня были бы очень даже серьёзные проблемы помимо тех многочисленных, уже имеющихся. Лукас замедлил шаг, все чаще оглядываясь по сторонам и прислушиваясь. Сомневаться, что он что-то задумал, не пришлось. Резко развернувшись и отводя от своей головы чужую руку с палочкой, мужчина с силой толкнул аристократа в ближайший кабинет. Прежде, чем Драко сориентировался, чьи-то руки потащили его вглубь комнаты. Едва привыкнув к яркому освещению, отличного от того, тусклого, царившего в коридоре, серые глаза обнаружили двух мужчин, направивших палочки на их обладателя, и спокойно стоящего рядом Лукаса, отряхивающего рукава дорогой мантии. — О, Драко-Драко… — начал он, не отвлекаясь от своего занятия. — Неужели ты и правда думал, что заявиться сюда будет хорошей идеей? — Кто это вообще? — подал голос один из присутствующих волшебников. — Это? — убедившись в идеальном состоянии своей одежды и, наконец, почтив вниманием собравшихся, Лукас, на мгновение словно удивившись вопросу, начал расхаживать по комнате, очерчивая шагами круги вокруг слизеринца. — Небезызвестный Драко Малфой, сын когда-то уважаемого, а ныне коротающего дни в камере Азкабана, Люциуса Малфоя. Чистокровный наследник, обладающий внушительным счётом в Гринготтсе, и, увы, бедный на мозги. Второй волшебник гадко ухмыльнулся, оценивающе разглядывая парня с ног до головы: — Что же он натворил? Уокер и Малфой встретились взглядами, словно решая, кто сильнее, кому уготовлено выйти из этой схватки победителем. Пока мужчина всматривался в лицо оппонента, слизеринский принц хмурил брови, пытаясь понять, чего хочет стоящий напротив брюнет. Министерскому работнику ничего не мешало прямо сказать, что Малфой на него напал, причём угрожая палочкой, однако тот продолжал молчать. Это же так просто! Давай, Уокер, скажи. — Прибыл без разрешения на трансгрессию. Один из так и не представившихся волшебников прыснул в кулак. — Всего-то? Я уж надеялся, парень сделал что-нибудь по-серьёзнее. Лукас снова прямо посмотрел на слизеринца, как будто пытаясь донести до него что-то без слов, а после, кивнув в сторону камина, чётко произнёс приказ: — Верните его в Хогвартс.

***

Быстро шагая и едва поспевая за чуть ли не бегущими слизеринцами, Гермиона в десятый раз прокручивала в голове недавно разработанный план. Девушка сама ещё не до конца понимала, как вышло так, что от взаимных оскорблений трое восьмикурсников перешли к совместной работе по созданию стратегии, требующей сплоченности и единства, а ещё как она сама на это согласилась. Прикрывать Малфоя, покинувшего школу — это одно, а вот красть книгу из кабинета директора — дело совершенно другое, причём не менее безрассудное. Конечно, гриффиндорке однажды приходилось совершать нечто подобное, когда «золотому трио» понадобились ингредиенты для Оборотного зелья, которые пришлось «одолжить» у Снейпа, но теперь же ситуация обстояла иначе. К тому же, если бы что-то пошло не так тогда, Гарри и Рон никогда бы не бросили подругу в беде, чего нельзя было сказать о слизеринцах. «О, Мерлин… — вспомнив о своих гриффиндорских товарищах, девушка почувствовала укол совести. — Они ведь понятия не имеют, чем я тут занимаюсь! Что, если Макгонагалл нас поймает и о неудавшемся «ограблении» узнает вся школа, в том числе и мои мальчишки?!» Вообразив реакцию Поттера и Уизли на такую новость, гриффиндорка ощутила, что ей внезапно стало нехорошо. — Эй, Грейнджер, ты не хочешь поторопиться? — Блейз явно был недоволен, что их план может находиться под угрозой только из-за того, что «незадачливая подружка шрамоголового» медленно ходит. — Эй, Забини, ты не хочешь остановиться и ещё раз все обдумать? — в той же манере парировала гриффиндорка, с удовольствием отмечая, как мулат сжимает челюсти, борясь с желанием ответить ей чем-нибудь гадким. — Мы все уже обсудили. У тебя остались ещё какие-то вопросы? — Да, — девушка резко замедлила шаг, приподняв подбородок чуть выше. — Например, есть ли гарантия, что директора нет в её кабинете? — Мы видели её по пути в библиотеку, Грейнджер. Сомневаюсь, что Макгонагалл в том возрасте, чтобы быстро передвигаться, — ответила Пенси, скрестив руки на груди. — Кроме того, даже если бы она как-то вернулась раньше нас, неужели ты не нашла бы себе оправдания? Насколько я знаю, у тебя нет проблем по этой части. «Змеи» почти синхронно усмехнулись, а Гермиона густо покраснела из-за очередного напоминания о том, с каким блестящим актёрский талантом она находила для Драко все новые и новые причины пропускать занятия, умудряясь при этом не опускать глаза в пол и соображать едва ли не на ходу. — Годрик, и зачем только я вам помогаю! — девушка рассчитывала возмутиться мысленно, но получилось вслух. Впрочем, так даже лучше! — Прошу заметить, ты помогаешь не нам, а Малфою, — уточнил слизеринец. — В отличие от него, мы с Пэнс не ищем неприятностей, — заявил юноша со своим любимым «нечитаемым» выражением лица. — Однако то, почему в историю с нашим блондинчиком ввязалась ты, все ещё остаётся загадкой. Не хочешь прояснить ситуацию, Грейнджер? Размышляя об этом неоднозначном «мы с Пэнс» и рассматривая вариант того, не являются ли парой стоящие напротив неё студенты, умнейшая-ведьма-своего-поколения совершенно не обратила никакого внимания на вопрос. — Грейнджер? — та самая рука, что совсем недавно нагло и бесцеремонно вырвала у гриффиндорки фолиант, несильно толкнула девушку в плечо. — Иногда мне кажется, что тупость Уизли заразна… — едкий смешок мулата заставил Гермиону выйти из раздумий и вновь подключиться к диалогу. — Я задумалась, — просто ответила девушка. — Порой это бывает весьма полезно, Забини, советую научиться. Слизеринец лишь демонстративно поднял бровь, как бы подчёркивая, что его нисколько не задело сказанное. — Мы делаем это, потому что хотим помочь Драко, — продолжила мысль сокурсника Паркинсон. — Но зачем это тебе, Грейнджер? Гермиона закусила губу. И правда, зачем это ей? Оправдания а-ля «делаю это, потому что я хорошая» и «просто не хочу быть должна Малфою» в последние дни абсолютно перестали работать, а сама девушка, казалось, и вовсе в них не верила. Ясно было одно: участие в этой авантюре Грейнджер никак не связано с её морально-нравственными качествами. — Думаю, это вам знать не обязательно, — заключила гриффиндорка, только сейчас обнаружив, что уже дошла до дверей директрисы. — В любом случае, это уже не так важно, — констатировал Блейз. — Иди в кабинет и постарайся побыстрее найти эти чёртовы книги, а мы пока будем караулить дверь. Словно сомневаясь, Гермиона бросила боязливый взгляд куда-то в сторону. — Давай, Грейнджер, — тихо сказала Пенси. — Верни его в Хогвартс. Слова подействовали лучше любого эликсира энергии и гриффиндорка, кивнув, секундой спустя скрылась за дверью.

***

Меря шагами гостинную Малфой-мэнора, зельевар искренне недоумевал поступкам и поведению хозяйки поместья, в процессе перебирая наиболее быстрые и эффективные методы решения проблемы. Мало того, что несколько лет назад на его, Северуса, голову свалился Поттер, который, как говорится, лез и в огонь, и в воду, а тушить и вылавливать приходилось самому профессору, так теперь и крестник, всегда отличавшийся холодным умом и способностью анализировать поступки, любезно преподнес несколько седых нитей в копну чёрных, как смоль, волос. — Святая Моргана, Нарцисса, вот скажи мне, как, как можно было знать, что твой драгоценный отпрыск отправился без разрешения в Азкабан и ничего не сделать! — сокрушался профессор, поражаясь такой недальновидности от достаточно умной волшебницы. — Я все учла, Северус: мои знакомые помогли бы Драко на пропускном пункте, а дальше он сам бы нашёл Люциуса, поговорил с ним и вернулся домой, — защищалась женщина. — В этот план не входил побег Пожирателей, о котором, между прочим, ни мне, ни Драко не было известно! — Значит, ты учла не все, — заключил волшебник, присаживаясь в кресло, стоящее напротив другого, занятого аристократкой. Миссис Малфой сидела вытянувшись, как струна, и смотрела куда-то прямо перед собой, старательно пытаясь сообразить, что делать дальше. Конечно, отпускать сына было рискованно, но теперь, когда она узнала о произошедшем в тюрьме, волнение поглотило с головой. Если бы Северус сообщил о побеге раньше, Нарцисса ни за что не позволила бы Драко отправиться в Азкабан, но… Но профессор этого не сделал, а юноша был уже там. — Мы можем трансгрессировать в тюрьму или хотя бы связаться с кем-то, кто там работает? — предложила волшебница первое, что пришло ей на ум. — Нет, не можем, — негромко ответил Снейп. — Если Драко ещё не поймали, то нас либо не пустят, либо мы лишь доставим ему проблемы, а если его махинации все-таки раскрыли, то охрана прогонит уже с порога. Связаться с кем-то тоже не получится, потому что в Азкабане сейчас практически никого нет, — поймав непонимающий взгляд, мужчина пояснил. — Всё силы брошены на то, чтобы вернуть сбежавших, так что в тюрьме, полагаю, на данный момент остался минимум работников. Женщина глубоко вздохнула, прикрыв глаза, стараясь не выдавать ноющего внутри беспокойства, однако дрожащие пальцы говорили и нервном напряжении без слов. — Нарцисса, — тихо заговорил зельевар, пытаясь успокоить волшебницу, — я обязательно что-нибудь придумаю. Не стоит так волноваться раньше срока. — Не волноваться? — голос дрогнул. — Как, скажи мне, я могу не переживать, если вся Британия хочет отправить моего сына к дементорам, а сейчас он сам как никогда близок к этому? Если Драко обнаружат, его легко подставят и обвинят во всех преступлениях, Северус. Боюсь, в этот раз Уокер с него живьём не слезет. Снейп напряжённо тёр виски, чувствуя, что близок к ответу, но никак не может различить его среди множества сменяющих друг друга мыслей. Но, кажется, ему все же это удалось! Бросив решительное «Я знаю, что делать!», зельевар мгновенно достиг камина, и, чётко произнеся: «Хогвартс», исчез в пламени. Глядя ему вслед, Нарцисса лишь молча покачала головой.

***

Выйдя из камина в собственной лаборатории, Снейп направился к двери с чётким намерением найти Макгонагалл и поговорить с ней. Волшебник рассмотрел самые разные варианты, но ни один из них не был лучше того, что озарил его мысли всего пару минут назад, а потому нужно было действовать. Шагая по многолюдным коридорам школы Чародейства и Волшебства и с каким-то особым удовольствием замечая, как младшекурсники расступаются в стороны, с испугом косясь вслед развевающейся мантии, волшебник взглядом чёрных глаз искал в толпе силуэт директрисы. Зельевар помнил, что Минерва не планировала никаких мероприятий на субботу, а потому, если она не в кабинете, то женщину придётся искать по всей школе. Тем не менее, удача все-таки улыбнулась профессору, и волшебница спустилась с одной из лестниц, оказавшись прямо на его пути. — Добрый день, Северус, — женщина улыбнулась. — Признаться честно, я была удивлена, не увидев Вас сегодня за завтраком. — Здравствуйте, директор, — декан Слизерина кивнул в сторону окна. — Могу я с Вами поговорить? Минерва прошествовала к указанному месту, где было хотя бы более-менее тихо. — Вам ведь известно о недавних событиях в Азкабане, не так ли? — зельевар внимательно следил за реакцией коллеги, однако та осталась невозмутима. — Верно, Вы абсолютно правы. — Полагаю, стоит сейчас же связаться с Министерством Магии и обсудить вопросы, связанные с безопасностью, — Северус говорил чётко и уверенно, словно стараясь убедить собеседницу в правдивости своих слов. — Насколько мне известно, мистер Уокер должен быть сейчас свободен, и, что куда более важно, он вполне может нам помочь. Минерва нахмурила тонкие брови, задумавшись. — Думаю, этим можно заняться ближе к вечеру, профессор Снейп. — Вынужден не согласиться, директор, — прозвучало жёстче и на тон громче. — Вечером может быть уже поздно. Я имею в виду, мистер Уокер уже покинет свой пост, и такое важное дело будет отложено на неопределённый срок, а это недопустимо! Макгонагалл молчала около минуты, вникая в смысл сказанных мужчиной слов и, в результате, согласилась, кивнув. — Пройдёмте в мой кабинет.

***

Пенси ходила из стороны в сторону вдоль коридора, стуча по полу каблуками. Когда девушка в очередной раз повернулась, чтобы снова пройти уже заученную дистанцию, Блейз не выдержал: — Ради Салазара, хватит! — мулат устало потёр глаза. — И без того тошно. Слизеринка остановилась, и однокурсник впервые заметил, что под большими зелёными глазами подруги появились синеватые тени из-за недосыпа. Забини знал, что Паркинсон переживает, но старался не замечать этого: у «змей» не принято открыто говорить о чувствах. — Почему она так долго? Грейнджер решила выкрасть у директрисы всю её личную библиотеку? — Готов поспорить, там половина — любовные романы для тех, кому далеко за сорок. Девушка улыбнулась, чувствуя, что на душе стало немного легче. Должно быть, именно за это она, как и все слизеринцы, ценила Блейза: несмотря на внешнюю раздражительность по отношению к другим факультетам, молодой человек всегда умел подбодрить «своих» и разрядить любую ситуацию какой-нибудь шуткой. — Блейз, а если мы ничего не выясним? Как тогда помочь Драко? Парень нахмурился, буравя взглядом пол. Он и сам задумывался об этом, но старался гнать подобные мысли прочь. Они — слизеринцы, и им не прощают ошибок, а потому у них обязано получиться, по-другому и быть не может. Да, идти ва-банк страшно, но это никогда не пугало «змей», как не смутит и сейчас. — Мы справимся, Пэнс. С Грейнджер или без, но мы справимся. Нет права на поражение, помнишь? В коридоре послышался шум, и, обернувшись, студенты обнаружили идущих в сторону кабинета Макгонагалл и Снейпа. Неожиданно всегда спокойным слизеринцам стало жутко: если преподаватели не свернут за поворот, то они, очевидно, направляются туда, куда им никак нельзя попасть. — Нам нужен план! — испуганно вырвалось у Пенси. — Просто подыграй мне. — казалось, парень был абсолютно уверен в том, что собирался сделать. Тем временем, волшебники подошли к своей цели, остановившись в метре от студентов. — Мистер Забини, мисс Паркинсон. — кивнула Минерва, приветствуя учеников. — Здравствуйте, директор Макгонагалл, профессор Снейп. — одновременно ответили подростки. Внимательно осмотрев обоих, зельевар сухо приказал: «Отойдите». — У нас с мисс Паркинсон есть претензии и вопросы, профессор, требующие незамедлительного решения. — заявил мулат, смело глядя в глаза своему декану. — Это очень срочно. — Что-то случилось, мистер Забини? — поинтересовалась женщина. — Изложите свою мысль конкретнее, пожалуйста, у нас с профессором Снейпом тоже есть дела, не терпящие отлагательств. — Дело в том, директор, — слизеринец намеренно говорил спокойно и медленно, стараясь тянуть время. — что на мисс Паркинсон использовали неизвестное нам заклинание, и теперь она не может ходить! И у педагогов, и у самой Пенси мгновенно округлились глаза от этого заявления. — Подобный инцидент возмутителен в высшей степени! — парень красноречиво взмахнул рукой. — Жертва, — он указал на подругу, — этого ужасного преступления желает незамедлительно сообщить родителям, чтобы те, в свою очередь, обратились в органы магического правопорядка, и специальный комитет, уполномоченный на это, расследовал это дело. — Мисс Паркинсон, это правда? — процедил Северус. Он был жутко недоволен, что пока его крестника могут в любой момент без суда и следствия познакомить с дементорами, он вынужден тратить драгоценные минуты на такие несущественные мелочи. Быстро бросив на однокурсника испепеляющий взгляд, студентка кивнула. — Пенси, скажите, кто это сделал? — сразу перешла к делу Минерва. — Гриффиндорцы! — встрял Блейз, а девушка лишь снова кивнула на его слова. — Мисс Паркинсон, Вы что, и способность говорить потеряли? — Снейп нахмурил тёмные брови. — Объясните нормально ситуацию или не отвлекайте нас с директором от действительно важных дел. — Мистер Забини сказал правду, профессор. — отозвалась волшебница. — Это действительно был кто-то из Гриффиндора, но я не поняла, кто именно. Думаю, стоит сейчас же проверить их всех! — Довольно странно, мисс, что Вами движет в первую очередь жажда отмщения, а не желание вернуть себе способность самостоятельно передвигаться. — заметил Снейп, уличая девушку во лжи. — Мистер Забини, доставьте девушку в Больничное крыло. Всем своим видом дав понять, что на этом разговор окончен, мужчина зашёл в кабинет, жестом приглашая коллегу за собой. Пробормотав что-то вроде: «Ни единого спокойного дня», женщина проследовала в свой кабинет.

***

Услышав, как открывается дверь, Гермиона успела поблагодарить всех известных ей великих волшебников и маггловских Богов за то, что ей хватило ума ещё утром взять у Гарри мантию-невидимку, чтобы незаметно пробраться в туалет и связаться с Малфоем, а после просто положить её в свою сумку, решив вернуть вечером. Именно этот предмет за долю секунды извлекла и надела на себя девушка ровно за мгновение до того, как в помещение вошли профессор и директор. — Каким образом Вы хотите, чтобы я связалась с мистером Уокером? — Макгонагалл была очень серьёзна, что сразу отметила Грейнджер. — Через огонь камина, например. Так министру не придётся перемещаться непосредственно сюда, но мы сможем нормально обсудить все вопросы. — Весьма находчиво, профессор. Снейп кивнул, решив не ставить коллегу в известность о том, что способ отвлечь Лукаса он придумал ещё в коридоре. Умнейшая-ведьма-своего-поколения внимательно следила за тем, как директриса что-то шепчет и взмахивает палочкой над ярко-красными, как гриффиндорский герб, языками пламени. Внезапно среди огня показалось полупрозрачное лицо мужчины: девушка не встречала его раньше, а потому не могла определить, кто это. — Здравствуйте, мистер Уокер! — поприветствовала «гостя» женщина. — Вы можете сейчас говорить? — Да-да, конечно. — загадочный мужчина улыбнулся. Гермиона обратила внимание, что зельевар отошёл в другую часть кабинета, очевидно, не желая, чтобы о его присутствии было известно «новому лицу». Охваченная гриффиндорским любопытством, девушка начала предполагать, что послужило причиной странного поведения профессора. Почему Северус не хочет, чтобы его видели? У него конфликт интересов с мистером Уокером? — Я бы хотела поговорить с Вами об усилении безопасности Хогвартса. В связи с недавними событиями в Азкабане, полагаю, подобные меры являются необходимостью. Услышав о тюрьме, Грейнджер невольно вздрогнула. Мысль, что приспешники Волан-де-Морта в эту самую минуту гуляют на свободе, приводила её в ужас. — Полностью с Вами согласен, Минерва. Следует укрепить щит вокруг замка и проследить, как используются каминные сети. Думаю, мне стоит заняться этим вопросом лично. — Прошу прощения? — На днях я и моя комиссия экспертов из Министерства Магии прибудем с проверкой в Хогвартс. Что-то мне подсказывает, что в школе серьёзные проблемы с безопасностью. Гермиона затаила дыхание.

***

Проследив взглядом за скрывшимся за дверьми министром, Драко переключил свое внимание на его коллег, оставшихся в комнате. Это были двое высоких мужчин крепкого телосложения, но, как предположил парень, не отличающиеся эрудицией и остротой ума. Очевидно, они были для Лукаса приблизительно теми же, кем являлись для самого Малфоя Крэбб и Гойл: свитой, тупоголовым стадом, беспрекословно подчиняющимся своему лидеру и идущим за ним куда угодно. Было видно, что эти волшебники не могут выполнять никаких других функций, кроме защитной. «Забавно, — отметил парень. — И весьма иронично,» — юноша усмехнулся, размышляя, получится ли у него провернуть с этими идиотами тот же фокус, который он так удачно воплотил в жизнь с однокурсниками ещё в первый учебный год. Может, прихвостни Лукаса захотят сменить сторону? — Лезь в камин, живо! — грубо скомандовал один из мужчин, делая шаг к слизеринцу. Малфой с сарказмом поднял бровь и не сдвинулся с места. — Серьёзно, парень, — вмешался второй, видимо, более адекватный. — Прийти сюда без официального разрешения было глупо. Если ты вернёшься в школу сейчас, у тебя не будет никаких проблем. Драко ни на сикль не поверил волшебнику, как до этого проигнорировал слова Лукаса о раскаянии и нежелании его семье зла. Они врут. Врут, Малфой! Им нельзя доверять. Облокотившись о стоящий позади стол, слизеринский принц принял расслабленное положение, безучастно рассматривая людей вокруг и положив руки в карманы. Во всяком случае, так можно было бы подумать, если не знать, что в одном из этих самых карманов парень хранит свою палочку. Между тем, «первый» — Драко условно обозначил мужчин именно так, то есть по порядку — сделал ещё один шаг вперёд, стараясь спугнуть парня, словно тот был неразумным маленьким ребёнком. — Как там тебя, Малфой? — он нахмурился. — Так вот, Малфой, лезь в гребаный камин, пока я не пустил Аваду тебе в лоб. Понял? — произнеся последнее слова особенно громко, должно быть, для большей убедительности, «идиот» направил на него палочку. Драко ответил тем же жестом. — Не хочу вас разочаровывать, но, видите ли, у меня другие планы, — юноша наклонил голову, насмешливо улыбнувшись. — Хогвартс, увы, в них не входит. Поэтому я в первый и в последний раз по-хорошему предлагаю вам просто отойти и позволить мне закончить начатое, а если вы не согласитесь, я все равно добьюсь своего, но уже менее миролюбивыми способами. — Ох, зря ты это сказал, парень, — бросил «второй». — Экспеллиармус! — рявкнул его менее адекватный и сообразительный товарищ. — Протего! — слабое заклинание срикошетило в нападавшего и тот остался без оружия. Вмешался «второй», направляя на Малфоя палочку: — Парень, успокойся и не делай того, чего не следует. Просто отправься туда, куда тебе велел Уокер, и проблем не будет. — Вероятно, вы оба не знаете, что сделал ваш уважаемый босс, — резко ответил Драко. — Пусть он сам расскажет об этом на досуге, я же не собираюсь подчиняться приказам этого урода! — Экспеллиармус! — повторил свою попытку идиот-прихвостень-Уокера, очевидно, нашедший палочку, но снова неудачно. — Петрификус Тоталус! — мужчину полностью обездвижило, а его коллега решил, что и так был слишком добр: — Остолбеней! — Протего! — Редукто! — Экспеллиармус! — Последний шанс, Малфой. Сдавайся! — усмехнулся мужчина, но его взгляд выдавал злость. — Никогда, — процедил Драко. — Круцио! Слизеринец увернулся. — Локомотор Мортис! — заклятие обезноживания попало точно в цель, и волшебник упал, лишившись возможности двигаться. — Запомни: нельзя переходить дорогу Малфоям. Секунду спустя платиновая макушка исчезла за дверью.

***

Выйдя в коридор, освещенный тусклым светом многочисленных ламп, Драко неожиданно для себя обнаружил, что теперь у него появилось ещё больше проблем. Помимо того, что слизеринец продолжать находиться в тюрьме без необходимого разрешения или хотя бы сопровождающего лица, так ещё и Уокер — свободный Уокер! — знал о местонахождении парня и в любой момент мог вернуться в кабинет, обнаружив там своих обездвиженных горе-коллег. Это означало, что теперь у слизеринца ограничен такой важный ресурс, как время. С минуты на минуту министерский урод начнёт на него охоту, а потому нужно было как можно скорее найти камеру отца, буквально в нескольких предложениях выяснить, что он хочет, и незаметно выйти из здания, добравшись до камина в старой будке и вернувшись домой. Что делать после — парень пока не решил, но того сложного плана, что родился у него в голове, было уже достаточно. Шагая по серому мрамору пола и пытаясь отыскать лестницу или лифт, юноша не мог прогнать из мыслей поступок Лукаса и его выражение лица. Почему мужчина не выдал его? Зачем ограничился простым «явился сюда без разрешения», когда Малфой лично постарался, чтобы поводов для задержания было куда больше? Оглядываясь по сторонам и хмуря аристократичный лоб, юноша приходил к выводу, что Уокер сам не знает, на какой он стороне: сначала обещает помочь, потом насильно заливает в глотку веритасерум, пытается извиниться, а дальше — заталкивает в кабинет к своей свите, ухмыляется, называя парня «идиотом», а потом умалчивает о факте нападения, который мог легко поспособствовать тому, чтобы юноша остался в каменных стенах уже на гораздо более длительный срок. Лукас то делает что-то омерзительное, то помогает, тем самым напоминая Драко себя самого. «Бред. Так не должно быть, Малфой. Что за херня приходит тебе на ум?!»  — волшебник резко встряхнул головой, словно надеясь, что это поможет избавиться от лишних размышлений. Услышав знакомый голос из-за приоткрытой двери очередного кабинета, слизеринец насторожился, неосознанно, почти рефлекторно достав палочку. Приблизившись к комнате, парень заключил, что за ней находится с кем-то беседующий Лукас. «Вспомнишь черта…»  — пронеслось где-то в подсознании. —… надеюсь, Вы понимаете, что ситуация должна оставаться между нами. Побег Пожирателей Смерти является чрезвычайным случаем, и огласка в общественности нам никоим образом не поможет. Услышав это, Малфой едва не выронил из рук палочку от шока. Побег. Пожирателей. Смерти. Как такое вообще могло произойти? Когда слизеринец узнал, что Поттер победил Тёмного Лорда, он вздохнул с нескрываемым облегчением. Да, его сторона проиграла, но это были сущие мелочи в сравнении с тем, что Ад, состоящий из змееголового безумца и его прихвостней, пыток и убийств наконец закончился. Больше не будет оглушающих криков, режущих по внутренностям без ножа, и затхлого запаха крови гниющих в темницах мэнора тел. Больше никто не заставит Драко убивать. Эта мысль грела окоченевшую душу, она же и успокаивала, когда голову раздирали кошмары. Призрачной рукой какой-то лёгкой, почти детской надежды смахивала со лба градины пота и, обнимая за плечи, шептала на ухо, что худшее уже позади, а значит, не будет ничего такого, с чем он не справится. Только эта вера в лучшее держала на плаву и на многочисленных судебных процессах, и в Хогвартсе, когда он ловил на себе полные ненависти взгляды. Всегда. Надежда была глотком свежего воздуха для так долго задыхавшегося Драко, но теперь, когда он узнал о случившемся, осознание, что все ещё не закончилось и снова прольётся кровь, ударило «в лоб», и Малфою будто снова перекрыли кислород. Плюнув и на отца, и на его Мерлин знает чем вызванное желание пообщаться, волшебник развернулся и чуть ли не бегом направился дальше по коридору, издалека различная двери лифта, гонимый желанием как можно скорее убраться отсюда подальше. Если около года назад Драко был тем, кто не мог выбрать ни одну сторону, то теперь от него отвернулись обе.

***

Стараясь не терять нити разговора и не упускать ни единого слова, Гермиона, плотнее закутавшись в мантию-невидимку, продолжала искать в кабинете Макгонагалл нужные книги. До того, как профессора вошли в комнату, девушке удалось обнаружить лишь три, но она была абсолютно уверена, что женщина левитировала куда больше. Ещё раз убедившись, что Минерва занята разговором с неким мистером Уокером по каминной связи (гриффиндорка отметила, что тем же способом когда-то Гарри общался с Сириусом), а Снейп придирчиво рассматривает собственные ногти, изредка кидая взгляды на часы, волшебница сделала несколько тихих шагов с сторону шкафа. К сожалению, возможности открыть стеклянные створки не было, так как педагоги сразу бы это заметили, поэтому умнейшей-ведьме-своего-поколения пришлось разглядывать содержимое стеллажей, всматриваясь в мутную поверхность. Наткнувшись на очередной толстый фолиант по Трансфигурации и придя к выводу, что в том шкафу хранятся только учебные пособия, Гермиона почти физически почувствовала, как в ней разгорается искра гриффиндорского любопытства, а потому сделала несколько медленных шагов вдоль комнаты, намереваясь подойти к такому же высокому шкафу, стоящему на другому конце кабинета недалеко от зельевара. Затаив дыхание и моля Моргану, чтобы под подошвой туфель не скрипнул пол, Грейнджер аккуратно двигалась к своей цели. Казалось, ни Минерва, ни смотрящий из камина Лукас, ни Северус не заметили её, но волшебница понимала, что радоваться и расслабляться ещё очень рано, а потому сконцентрировалась сильнее, детально планируя каждый свой шаг. «Если я выберусь отсюда необнаруженной, — обещала себе гриффиндорка, — я использую на Забини Силенцио сто раз подряд, чтобы он больше никогда не озвучивал вслух свои идиотские идеи! Более того, когда Малфой вернётся (а он обязательно вернётся), я буду запускать в него Петрификусом каждый день, стоит ему только появиться на моем пути, потому что риск, которому я подвергаю себя из-за него, не должен пройти даром! И, пожалуй, Паркинсон явно не повредит Конфундус. Просто так. Чтоб не ухмылялась», — мысленно кивнув самой себе и решив когда-нибудь обязательно исполнить задуманное, Гермиона обнаружила, что уже достигла своей цели. Критично осмотрев шкаф с первой до последней полки и прочитав названия стоящих в нем книг сквозь чистое, протертое от пыли стекло, гриффиндорка убедилась, что нужных для неё книг в нем нет. Когда девушка уже почти признала, что вся важная литература профессора уже ею найдена, взгляд карих глаз зацепился за лежащую на стеллаже толстую книгу. Именно в этот момент Гермиона как никогда ощутила все недостатки низкого роста. Будь она выше, достала бы фолиант, и, спрятав его в карман мантии-невидимки, забрала бы уже найденные тексты и аккуратно прошмыгнула бы к дверям, но нет же! Решив, что иного пути у неё нет, волшебница применила левитацию, вцепившись в палочку обеими руками и едва ли не молясь, чтобы чары не прервались и тяжёлый том с шумом не грохнулся на пол, разоблачая всю её аферу. Книга медленно поднялась над шкафом, и, проплыв над потолком и едва не влетев в люстру, начала плавно опускаться, раскачиваясь из стороны в сторону, как бы намекая, что её масса не пригодна для такой магии. Гермиона уже почти расслабилась, приготовившись протянуть руку и взять толстый фолиант, когда левитация неожиданно прервалась, и… И книга с грохотом упала к её ногам.

***

— Если ты не успокоишься сию же секунду, я использую на тебе Агуаменти! — прорычал Блейз, глядя на паникующую подругу. — За всё двадцать минут, что Северус и Минерва находятся в кабинете, мы не услышали никаких криков, так что, очевидно, они не заметили Грейнджер, поэтому прекрати так переживать немедленно! Пенси молча скрестила руки на груди, облокотившись о стену. Когда профессора скрылись за дверью, она успела весьма красноречиво высказать Забини все, что думает и о самом плане, и о его «гениальной» идее касаемо её временно утерянной способности ходить, из-за которой она выглядела полной идиоткой в глазах декана, а потому теперь, вывалив на мулата все свои переживания и выдохнувшись, ей ничего не оставалось, кроме как ждать, пока либо гриффиндорка, либо педагоги не покинут кабинет. С трудом вытерпев ещё около десяти минут, слизеринец не выдержал и сдался: — Ладно, надо что-то сделать. Есть идеи? Судя по выражениям лиц Макгонагалл и Снейпа перед уходом, коллеги планировали что-то серьёзное, а потому и причина для того, чтобы их выманить, должна быть весомой — это понимали оба. Вопрос был в том, как конкретно эту самую «причину» создать. — Мы же в Хогвартсе, забыл? — девушка хитро улыбнулась. — Что может быть лучше, чем большое скопление народа?! Парень нахмурил тёмные брови. — Что ты имеешь в виду? — Локомотор Мортис! Таранталлегра! Два луча резко сорвались с кончика палочки и ударили в двух младшекурсников, в результате чего первый оказался обездвижен и упал на впереди идущих студентов, а другой, переставая контролировать свои движения и начав танцевать, принялся расталкивать всех вокруг. Волей судьбы, ученики — гриффиндорцы — задели слизеринцев со второго курса и тут началось… Два факультета смешались в одно непонятное нечто, извергающее заклятия друг в друга и в случайных прохожих. Слышались девчачьи вопли, хрусты сломанных носов и самые разные ругательства. Постепенно к драке присоединились «синие» и «жёлтые», причём интересоваться наличием у них желания участвовать в потасовке никто, разумеется, не стал. Из общего гомона стало ясно, что «Джон-идиот» порвал мантию «придурку-Стиву», кто-то сломал свою палочку, а кого-то душили галстуком. Чей-то ботинок вылетел из клубка разъяренных детских тел и попал прямо по затылку проходившему мимо Уизли, и тот, решив, что это сделал Нотт, спокойно идущий куда-то в паре метров от него, схватил парня за рукав и повалил непосредственно в самое «пекло» развернувшегося хаоса. Пытаясь вытащить друга из этой суматохи, Поттер исключительно «ради шутки» получил по героической заднице пинок от Гойла и упал, утянув за собой слизеринца, придавившего всей своей внушительной массой чью-то ногу, из-за чего на весь коридор раздалось почти нечеловеческое «Ай!», прозвучавшее одновременно с грохотом упавшей картины в холле и рухнувшей книги в кабинете директрисы. Удовлетворенно наблюдая за развернувшимся великолепием, Пенси и Блейз дали друг другу «пять», с интересом следя за тем, как какой-то пуффендуец пытается спихнуть с себя тушу Гойла, а Уизли всерьёз увлёкся рукопашным боем с Теодором. Директорская дверь с шумом распахнулась, и Макгонагалл, как разъяренная гарпия, выбежала в коридор, прекратив весь театр абсурда одним громким: «Что здесь, гиппогриф вас раздери, происходит?!». Появившийся рядом Снейп смерил присутствующих уничтожающим взглядом. Из-за их спин незаметно выскользнула Грейнджер, держащая стопку книг. Кивнув слизеринцам и тоже не понимая, что случилось, она поспешила уйти с места происшествия, в процессе благодаря всех Богов за то, что чей-то крик раздался ровно в тот момент, когда упал фолиант.

***

— Я вернулся. — громко объявил Драко, выйдя из камина гостинной Малфой-мэнора и слыша, как издалека доносится цокот каблуков матери, разлетающийся эхом в многочисленных коридорах. Прибежав, женщина порывисто обняла сына, внимательно осматривая его с ног до головы и невнятно бормоча что-то про Пожирателей, безрассудство, опасность и то, как она переживала, словно пытаясь убедить в первую очередь саму себя, что он жив и здоров, цел, с ним ничего не случилось. За окном вечерело, сумерки постепенно опускались на Уилтшир, но и женщине, и молодому человеку казалось, что этот день никогда не закончится: слишком уж много волнений и потрясений навалилось на их плечи за последние часы, будто завеса, скрывающая их от всех бед внешнего мира, пала, и теперь они лицом к лицу встретились с жестокой реальностью. «Привыкай, Малфой,  — при взгляде на мать внутри что-то сжалось. — твои иллюзии имеют свойство развеиваться.» — Тебе срочно нужно в Хогвартс, Драко. — строго проговорила волшебница, не замечая, как трясутся её собственные руки. — Я поступила в крайней степени необдуманно, позволив тебе находиться в поместье всю неделю, но теперь, когда сторонники Тёмного Лорда на свободе, я не могу допустить, чтобы мой сын был в небезопасном месте! Молодой человек напряжённо сжал челюсти, чувствуя, как доза раздражения разливается в его крови: мать по-прежнему считала, что он занимается чем-то глупым и несущественным. — Я не покину мэнор, пока не буду полностью уверен, что в имении нет того, что ищет Министерство, мама. — Нет! — протестовала женщина сорвавшимся голосом. — Немедленно возвращайся в школу, тебе нельзя быть здесь! — Неужели ты правда не понимаешь, мама?! — возмущенный тон с примесью гнева прозвучал несколько громче. — Если в мэноре есть что-то, что нужно Пожирателям, они убьют тебя, чтобы это получить! По растерянному лицу Нарциссы Драко понял, что ей и в голову не приходило связать между собой вещь, из-за которой поставили «на уши» все Министерство, и побег преступников. Вероятно, волшебница до последнего надеялась, что Люциус не притащил бы в их дом незаконный и крайне опасный предмет, но слизеринец не был так слеп по отношению к отцу, а потому с особым усердием рассматривал и этот вариант. Возможно, миссис Малфой и догадывалась о том, как все может оказаться на самом деле, но не хотела в это верить, а потому слеза, скатившаяся по бледной щеке, без слов говорила, что сын озвучил неприятную правду, и без того витавшую в ее подсознании. — Всё будет хорошо, мам. — парень сжал ладонь матери в своей. — Я не допущу, чтобы с тобой что-то случилось. Нарцисса молча кивнула, тыльной стороной ладони смахивая влажные дорожки и поднимая темно-карие глаза на юношу. В этот момент она уже в которой раз убеждалась, что сын повзрослел слишком рано, взвалив на себя тяжёлый груз ответственности, а потому чувствовала смесь вины за украденное у ребёнка детство и гордость, что «её мальчик» несмотря ни на обстоятельства, ни на плохой пример отца вырос настоящим мужчиной. — Я правда постараюсь закончить со всем этим как можно скорее, — парень неопределённо повёл рукой, подразумевая под «всем» сложившуюся ситуацию. — а пока пойду в библиотеку. Нужно найти заклинание, распознающее тёмную магию, чтобы найти это. Ободряюще улыбнувшись, миссис Малфой направилась в свои покои, а сам блондин поспешил в уже названное место, готовясь провести оставшийся вечер и всю ночь в обществе запрещённых книг.

***

Воскресное утро Гермионы началось с того, что в её комнату прибежала Джинни, буквально снося все на своём пути. Глядя в широко распахнутые светло-голубые глаза подруги и каждой клеточкой кожи чувствуя переполняющий девушку энтузиазм, при этом поражаясь тому, как младшая Уизли умудрилась её разбудить даже в тот единственный раз, когда подруга впервые встала раньше неё самой, Грейнджер сдула со лба каштановую прядку и недоуменно уставилась на едва ли не влетевшую в её спальню гриффиндорку. В ответ на короткое: «что случилось?» умнейшей-ведьме-своего-поколения довелось выслушать целой монолог про то, как Джинни сначала пошла на утреннюю тренировку по квиддичу — «которую, между прочим, перенесли на два часа раньше! Мерлин, я в жизни так рано не просыпалась!», — дважды за одну лишь разминку вступила в словесные баталии с Джимми Пиксом — «идиотом-Пиксом, вот уже несколько лет подряд напоминающим каждому столбу, что «девчонкам на метле делать нечего»! », — а потом поднялась выше над полем, чтобы забить квоффл и вдруг увидела, как несколько человек в министерских мантиях идут к дверям школы. — Можно с этого момента подробнее, пожалуйста? — попросила гриффиндорка, замечая, как в одно мгновение исчезли все остатки сна, а мозг перешёл в состояние полной боевой готовности. — Насколько я поняла, в Хогвартс прибыло четверо министров в сопровождении одного главного. Я так и не выяснила, как их зовут, но узнала, что пятый — их босс — Лукас Уокер. Он занимается в Министерстве Магии самой разной работой, но в основном специализируется на особо важных и громких судебных процессах, причём он выступал как от лица обвиняемого, так и обвинителя, так что он кто-то наподобие маггловского адвоката, прокурора и министра в одном человеке. Вот это смесь, да?! Грейнджер сосредоточенно вслушивалась в каждое слово волшебницы, стараясь ничего не упустить. Итак, мистер Уокер уже прибыл в школу, и, судя по тому, что он вчера сказал Макгонагалл, собирается заняться системой безопасности. «Кажется, все хорошо и вполне логично.» — Однако, это ещё мелочи, самое интересное только впереди. Готова? Гермиона уверенно кивнула, мысленно предполагая, что же сейчас скажет гриффиндорка: нечто действительно важное или что-то вроде той «наиувлекательнейшей» истории про квиддич и Джимма Пикса, которую ей уже довелось услышать. — Мистер Уокер вёл дело отца Малфоя этим летом. Сначала он выступал на стороне «защиты», а за сутки до суда Визенгамота отказался от Люциуса и на самом процессе работал в «обвинении». Я нашла старую газету, там написано, что Уокер буквально разгромил все показания адвокатов и завершил дело тем, что вслух прочёл показания Малфоя против собственного отца, представляешь? Я была в шоке, когда узнала! Некоторые до сих пор это вспоминают и говорят, что Хорёк буквально «забил последний гвоздь в крышку гроба» Люциуса, а сам Лукас, как я понимаю, после этого дела неплохо обогатился и даже открыл ещё один счёт в Гринготтсе. Теперь не могу дождаться, чтобы увидеть лицо Малфоя, когда они встретятся с Уокером где-нибудь в коридоре! Уизли закончила свою пламенную речь растянувшись в такой улыбке, словно только что раскрыла сложнейшую загадку человечества как минимум, а Гермиона заметно побледнела, пытаясь осознать все вышесказанное. Мистер Уокер вел дело отца Малфоя, потом отвернулся от их семьи и перешёл на другую сторону, тем самым предав. Кроме того, сам Драко свидетельствовал против Люциуса. Зачем? Конечно, гриффиндорка всегда подозревала, что этот чистокровный волшебник не является самым заботливым и добрым отцом на свете, но это ведь не повод, чтобы его сын так с ним поступил. «Странно и вообще не логично». Да и сам Малфой никогда не был похож на человека, который пошёл бы против семьи. Более того, он всегда защищал честь и Люциуса, и Нарциссы, а ещё постоянно твердил: «Мой отец узнает об этом!». Всё в этом деле казалось Гермионе слишком запутанным и чрезвычайно подозрительным. Что-то определённо не сходилось, и, повинуясь гриффиндорскому любопытству и жажде справедливости, девушка пообещала себе понять, что именно. — Джинни, неужели ты узнала все это за одно утро?! — Разумеется, нет. Я ещё летом следила за судебным процессом, а после продолжала наблюдать за деятельностью Уокера, читая «Ежедневный Пророк». Знаешь, думаю, моих сведений хватит, чтобы написать его биографию! — Уизли рассмеялась. Грейнджер улыбнулась своим же мыслям: все шло в точности по мгновенно разработанному плану. — Скажи мне, Джинни, не хочешь ли ты устроить собственное расследование?

***

С максимально серьёзными — насколько это было возможно — лицами две девушки стремительно преодолевали метр за метром школьного коридора, не сводя глаз с пяти мужских затылков, движущихся впереди, то исчезающих в тёмных закоулках, то вновь выходящих на свет. Конечно, подобная слежка была довольно рискованной, но девушки точно знали, на что шли, по крайней мере, одна из них была абсолютно в этом уверена. Заставить Джинни согласиться не составило труда. Волшебница всегда отличалась любовью к приключениям и расследованиям, а потому с готовностью приняла идею подруги. Сама же Гермиона оправдала свое рвение к деятельности детектива тем, что она просто не доверяет министрам. Как бы странно это объяснение ни звучало, Уизли его хватило, благодаря чему рыжая и темно-каштановая макушки то и дело исчезали среди многочисленных коридоров и лестниц, а сами девушки, предвкушая разоблачение века, шли за компанией мужчин. Дойдя до центральной части одного из этажей, волшебницы остановились, оглядываясь по сторонам. — Джинни, где они? — ища тёмные мантии среди других, ученических, Грейнджер мысленно дала себе подзатыльник за медленную ходьбу, из-за которой и потеряла из виду цель. Помнится, Блейз упоминал об этом её недостатке. «Чёртовы слизеринцы!» — Сейчас они проверяют, как используются каминные сети, — вслух размышляла девушка. — Осталось только две, до которых они ещё не добрались: в кабинете Макгонагалл и та, что на пятом этаже, поэтому… — Нам надо разделиться! — закончила за подругу Гермиона, чувствуя то внутреннее удовлетворение, которое появляется, когда верно отвечаешь на уроке, или, например, получаешь высший балл за тест. — Иди на пятый этаж по левой лестнице, а я поспешу к Макгонагалл. Джинни кивнула, и обе гриффиндорки приступили к воплощению задуманного. Поднимаясь по правому лестничному пролёту, Гермиона уже знала, что найдёт министров: тот камин, к которому направилась Уизли, уже давно был сломан, поэтому после войны, восстанавливая замок, от него, как и ото всех развалин, просто избавились, так что мужчинам незачем было туда идти. Червь сомнения говорил, что Грейнджер поступила неправильно, отправив подругу по заведомо ложному следу, но иного пути не было. Когда Джиневра сказала, как именно связаны Лукас и Драко, Гермиона сразу поняла, что в результате слежки её рыжеволосая напарница может узнать что-то такое, о чем ей бы не следовало быть осведомленной для её же блага. Гермиона не хотела втягивать в проблему с Малфоем своих близких, даже если увязнет в ней сама, а потому никому не сказала ни про то, почему уже вторые сутки ходит с забинтованным пальцем, пытаясь скрыть порез после использования свитков, ни про то, как «временно одолжила» у Минервы книги, будучи в сговоре со «змеями», ни уж тем более про то, что уже не просто переживает за Драко, а по-настоящему ждёт его. Даже если ему наплевать, даже если это он помог Пожирателям сбежать, при любом «если». Просто ждёт, сама не зная зачем. Даже если умнейшая-ведьма-своего-поколения ошибается, опыт можно будет извлечь и из провала, но думать об этом пока совершенно не хотелось. Она ещё не проиграла, у них не все потеряно, а значит, надо пытаться. — Коул, ты абсолютно в этом уверен? — выглядывая из-за угла, девушка различила слова Лукаса. — Может, стоит проверить ещё раз? После потасовки, так удачно организованной слизеринцами, в той части этажа, где находился кабинет директора, не было ни души, что помогало чётче слышать. — Нет, мистер Уокер, ошибки быть не может, — ответил молодой мужчина, и в гробовой тишине Гермиона уловила, как щелкают его пальцы, когда он разминает их, складывая в замок. — Тогда ответь мне, Коул, как чёртов Малфой выбрался из этого гребаного замка? — до той минуты спокойный голос Лукаса теперь ревом отзывался в ушах. — Мы проверили все камины, и ни из одного из них не перемещались в мэнор или Азкабан! — Разве? Как же камин в подземельях? — Тот, что у Снейпа? На тот момент, когда Северус переместился в поместье, этот малолетний идиот уже был в Азкабане, так что Малфой не мог одолжить летучий порох у дядюшки. Гермиона задумалась: Драко все-таки был в Азкабане? Судя по тону министра, да, и это прибывание явно прошло не так гладко. Так значит, это он выпустил Пожирателей? Будь это доказано, подростка бы уже объявили в розыск, но… — Почему сопляк не может сидеть в школе, как все нормальные подростки? У него проблем мало?! Уж у кого, а у Малфоя их достаточно, так сел бы и разрешал, но нет же, он опять лезет куда не надо! Мысленно волшебница в чём-то даже согласилась с министром. У слизеринца и правда полно разных дел, но он почему-то решил сосредоточиться на других. Тем не менее, можно было сделать вывод, что Лукас не знает, что Драко все ещё способен использовать Тёмную метку, что, несомненно, весьма выгодно для последнего. — Мистер Уокер, позвольте спросить, когда мы найдём Малфоя, что же Вы с ним сделаете? Лукас усмехнулся, пропуская сквозь пальцы чёрные пряди волос и задумчиво глядя куда-то в сторону. — Что я сделаю? Закрою в Хогвартсе так, чтобы гаденыш и не подумал высунуться отсюда, а если не поможет — придушу. Коул громко рассмеялся, а Грейнджер от шока выронила из рук свою сумку, не различив в словах Уокера ни намёка на шутку. Мужчины обернулись на шум, и девушка ринулась к лестнице, словно министр обещал убить её саму и собирался приступить к действию сию же минуту. — Поэтому, найди мне его, пока я не отыскал его сам, — донеслось до гриффиндорки, пока та мчалась по ступенькам, спотыкаясь и едва ли не падая, но продолжая бежать, будто за ней была погоня в лице Пожирателей Смерти в полном составе во главе с Волан-де-Мортом соответственно. Страшно. Чертовски страшно. Что, если Уокер догадается, кто подслушал его разговор? Что, если он найдёт Малфоя? Конечно, благодаря Джинни Гермиона ещё утром узнала, что министр и слизеринец испытывают взаимную неприязнь, но она и подумать не могла, что они так друг друга ненавидят! Горячая кровь бешено стучала в висках, адреналин, казалось, разрывал вены, а в голове чётко сформировалась лишь одна мысль: «Надо. Рассказать. Драко.»

***

— Молодой хозяин Драко? Сэр? Платиновая макушка медленно поднялась со стопки бумаг, лежащей на столе в кабинете Люциуса, и сонные серые глаза недовольно сфокусировались на размытых чертах эльфа. Оглядевшись вокруг и обнаружив себя среди макулатурного хаоса, Драко вспомнил, как до трех часов ночи просидел в библиотеке, выписывая те заклинания, которые могут быть полезны в его поисках, потом до пяти часов бродил по мэнору и окрестностям, применяя чары, а после, наблюдая за тем, как встаёт неяркое ноябрьское солнце, отправился в кабинет отца, решив, что не ляжет спать, пока не выяснит хоть что-то. И вот, он здесь. К чести самого Драко, стоит заметить, что его расследование все-таки сдвинулось с места. Благодаря одному из выписанных заклинаний, он обнаружил под полом углубление, а в нем — большую стопку бумаг, крест-накрест перевязанную тонкими веревками. Изучая свою находку до семи часов утра, слизеринец и не заметил, как уснул прямо за столом. — Глупый эльф разбудил хозяина. Простите глупого эльфа. Нахмурившись и протерев руками глаза, чувствуя подступающую головную боль, молодой человек снова обратил внимание на домовика. Тот стоял в паре метров от стола, нервно заламывая худые кисти рук. — Что ты хотел? — Хозяин Драко не пришёл к завтраку, и когда госпожа Нарцисса не обнаружила Хозяина в его спальне, она велела мне найти Вас, сэр. Не пришёл на завтрак? Слизеринец обернулся к окну: весь пейзаж был по-прежнему серым, а небо — пасмурным, точно так же, как и всю неделю, из-за чего определить время не представлялось возможным. — Который час? — Два часа сорок пять минут, сэр. — приосанясь, ответил эльф, явно гордясь точностью своего ответа. — Хозяйка Нарцисса просила передать, что очень надеется увидеть Вас за обедом. Малфой кивнул, потирая виски (головная боль вполне ожидаемо дала о себе знать), и домовик аппарировал. До следующего запланированного приёма пищи оставалось чуть меньше часа, и это время волшебник решил посвятить изучению найденных бумаг. Пролистав несколько из них, слизеринец пришёл к выводу, что макулатура — бухгалтерия отца, а точнее та её часть, о которой не принято говорить в приличном обществе. Многочисленные листы хранили информацию о зельях и ядах, формулы проклятий, сведения о тёмных артефактах. Сказать, что все вышеперечисленное было вне закона — не сказать ничего. Также Малфой обнаружил несколько карт, где обозначались предполагаемые места будущих нападений Пожирателей Смерти. Аристократ скривился: когда ему выдавали нечто подобное, он избавлялся от бумаг, как только те теряли свою надобность, но отец почему-то продолжал их хранить. Зачем? Неожиданно взгляд стальных глаз зацепился за изображение чего-то тёмного на одной из страниц. Нахмурившись и ощущая, как внутри рождается дурное предчувствие, Малфой вытащил из стопки очередную бумагу. На небольшой черно-белой колдографии, напечатанной прямо посередине листа, была запечатлена старинная восьмиугольная шкатулка. Прищурившись и наклонившись поближе, молодой человек внимательно изучал предмет. Колдофото было слегка потертым, но слизеринец заметил, что ларец, очевидно, отлит из стали или бронзы, причём великолепного качества. «Может, это… чёрное золото?» — предположил Драко, пытаясь определить материал, но решил гнать подобные мысли прочь: если бы Люциус и вложился бы во что-то ценное, то оно наверняка было бы очень опасным. Множество узорчатых витиеватых линий сплетались между собой, образуя удивительные узоры, украшающие крышку шкатулки. Сомнений, что над этой вещицей колдовала рука мастера, совершенно не оставалось. Между каждым из восьми углов повторялась надпись на латыни, выведенная красивым, почти каллиграфическим почерком. Из-за плохого качества Драко не разобрал слов, но что-то подсказывало, что каждый их завиток пропитан тёмной магией. Казалось, тьма передавалась даже сквозь колдографию, пробираясь внутрь, вылизывая загривок и оставаясь россыпью мурашек на бледной коже. Ощущение, будто чьи-то холодные липкие пальцы, какие бывают обычно у мертвецов, сомкнулись на его горле, не покидало Малфоя ни на миг. — Артефакт, — догадался Драко, напряженно сжимая челюсти. Слизеринец слишком хорошо знал, что такое впечатление оставляет только сильная тёмная магия, однако было странно, что её эффект чувствуется сквозь бумагу. Следовательно, либо в эту шкатулку вложили колоссальный запас энергии, либо сам пергамент проклят, либо… ларец в поместье. Секунду спустя блондин уже нервно перебирал лежащие рядом листы, пытаясь найти какую-то информацию о запечатленном на бумаге артефакте. Видимо, Годрик и Моргана все-таки улыбнулись парню, и среди прочих пергаментов он отыскал нужный. «Кому: лорду Люциусу Малфою. Куда: Британия, Уилтшир. Цена: сто тысяч галеонов. Статус: оплачено. Дата: 6 марта. Наименование: — Отправитель: —», — быстро пробежав взглядом по строчкам, молодой аристократ едва сдержался, чтобы не выругаться самым нецензурным образом. Мало того, что эта загадочная и явно не самая безобидная шкатулка стоила баснословную сумму денег, которую отец отдал, не сказав ни слова жене и сыну, так о ней ещё и не было никакой информации, а имя того, кто её создал или продал отсутствовало. Не нужно быть гением, чтобы понять, что сделка нелегальная. В комнату постучали, и после сухого: «войдите» в кабинете появился эльф: — Мистер Малфой, хозяйка Нарцисса ожидает Вас в столовой.

***

Гермионе мешали буквально все. Не успела она спуститься с лестницы, как едва не сбила с ног Рона, так неожиданно и невовремя вышедшего из-за угла. И, разумеется, по классике жанра оказалось, что волшебник как раз искал именно её. — Гермиона, привет! — рыжий расплылся в радостной улыбке, из-за чего Грейнджер стало немного стыдно: она явно не испытывала тех же положительных эмоций, ведь друг появился в самый неподходящий момент. — Привет, Рон! — гриффиндорка почти искренне улыбнулась в ответ. Почти. — Извини, я немного потороплюсь, но обещаю, мы обязательно поговорим позже! — Ты куда-то идёшь? Зачем? — Уизли нахмурил светлые брови, будто всерьёз не понимая, что может быть важнее того, что он собирался сообщить. Неожиданно девушка почувствовала непреодолимое желание закатить глаза так сильно, чтобы со стороны казалось, что она вот-вот увидит свой собственный мозг. Прогоняя эту мысль и считая её лишь побочным эффектом от слишком частого за последнее время общения со «змеями», она строго произнесла, слегка приподняв подбородок: — Рональд, неужели ты меня не расслышал? Я тороплюсь! Если тебе нечем заняться, подготовь доклад по Травологии: твои оценки по этому предмету все ещё оставляют желать лучшего! «Макгонагалловский», как его называет Поттер, тон сработал безукоризненно, а поднятая бровь и нечитаемое выражение лица только завершили образ. — Да-да, конечно… — рассеянно произнёс Уизли. Волшебница дружелюбно похлопала его по плечу, мысленно в который раз извиняясь за бесчисленные секреты, и поспешила к себе в спальню за свитками, обещая самой себе, что как только разберётся с ходячей катастрофой по имени Драко Малфой, обязательно уделит время друзьям. Рекреация Гриффиндора была уже близко. До ушей носился звонкий смех, а до боли знакомые оттенки оранжевого и красного радовали взгляд. Волшебница уже хотела улыбнуться, радуясь, что хоть что-то в её жизни осталось прежним, когда Гермиону остановила мадам Пинс. Библиотекарь излюбленным строгим тоном напомнила, что девушка обещала оповестить всех однокурсников об изменении даты сдачи книг ещё в начале ноября, но так и не сделала этого. «Знали бы Вы, на что я потратила это время…» — мысленно буркнула героиня войны, недовольная возникновением ещё одной преграды на своём пути, устранение которой не терпело отлагательств. Проклиная совесть, честность и благородство, свойственные ей, студентка потратила добрые два часа, бегая по всей школе, чтобы сообщить информацию «красно-золотым», половине из которых, к слову, она была абсолютно не нужна. Тем не менее, это не помешало почти каждому студенту остановить её, чтобы просто поболтать о погоде и мило поинтересоваться, как у неё дела. Казалось, что именно сегодня весь факультет решил, что давно не общался с Гермионой Грейнджер, и это упущение в срочном порядке необходимо исправить! Когда миссия по просвещению гриффиндорцев была выполнена, голова гудела от обилия полученной информации, а тяжесть в ногах начала давать о себе знать, смахнув со лба градину пота и молясь, чтобы в этот раз никто не испортил её план, шатенка снова направилась в свою спальню. До отбоя оставалось не так много времени, всего несколько часов, а необходимость сообщить Малфою, что на него ведёт охоту Уокер, все ещё никуда не пропала. Однако, увы, и эта стратегия потерпела сокрушительный провал, разбившись об отвратительное чувство юмора Мерлина (или кто из великих волшебников ей так упрямо мешал?!), когда до ушей девушки донеслось: — Гермиона! Гермиона, подожди! Как оказалось, её оклинула девочка-шестикурсница с Пуффендуя, махнув рукой и добродушно улыбнувшись. Следующие полчаса безвозвратно ушли на беседу о том, когда и как Грейнджер может помочь волшебнице с проектом по Истории магии. Мысленно умнейшая-ведьма-своего-поколения не меньше десятка раз запустила Ступефаем себе в голову, вспоминая, как лично предложила пуффендуйке помочь, но на деле же только кивала, представляя, как снова порежет руку, чтобы связаться с Малфоем. Когда с Элли — она же Элли, верно? — было покончено, а дата дополнительного занятия назначена, Гермиона побежала в собственную спальню, боясь не управиться с заклинанием до отбоя и на ходу решая, что не остановится и не отвлечется, даже если сам Годрик попросит её об этом. Лишь бы только успеть. Лишь бы Драко ответил.

***

Приглушённый свет мягко ложился на широкий деревянный стол, бросая тёплые полоски на стены и создавая причудливые тени. За окном было уже темно: иссиня-черное небо словно затягивало того, кто в него вглядывался, и лишь редкие звезды одиноко поблескивали во мраке ночи. В такую погоду полагается сидеть на лавочке где-то в парке и наслаждаться романтикой поздней осени, одной рукой поправляя теплое пальто, а другой обнимая того, кого любишь, однако Драко предпочёл тратить время совершенно иначе. Молодой человек сидел за тем самым столом, изучая содержание множества книг по тёмной магии. Мелкие строчки уже плыли в уставших глазах, но слизеринец продолжал читать, проявляя почти когтевранскую жажду знаний. Простое предположение, что та самая шкатулка может находиться в поместье, сильно встревожила, и потому, напоминая самому себе, что для победы над врагом его надо знать в лицо, Малфой одну за другой перелистывал страницы фолианта, узнавая все больше нового про артефакты, проклятые предметы, легенды про зачарованные ларцы — одним словом, обо всем, что хоть как-то могло помочь. Неожиданно кончики бледных пальцев ощутимо закололо, словно в каждый из них вонзили по тонкой иголке. Драко нахмурился: подобные симптомы говорили о том, что на одном из зачарованных свитков оставили запись. Первой мыслью было просто проигнорировать сообщение, как волшебник и делал до этого, но что-то подсказывало: стоит ответить. — Сектумсемпра, — хриплый голос раздался в тишине библиотеки Малфой-мэнора. Левитировав свитки на стол и спокойно наблюдая, как капли ярко-алой крови падают с худых бледных пальцев на чистые листы, слизеринец ухмыльнулся. Довольно иронично, что когда-то Поттер использовал это заклинание на нем, а теперь же Драко сам режет собственную ладонь, чтобы связаться с его подружкой. Капли одна за другой пачкали пергамент, и слизеринец впервые серьёзно задумался обо всей этой авантюре с Грейнджер. Зачем она согласилась? Почему говорила с Министром Магии на балу, хотя он не просил? Почему не ушла из Астрономической башни прямо к Макгонагалл? Неужели Грейнджер теперь… на его стороне? — Мерлин, какой бред… — кривая усмешка исказила губы, а сам слизеринец нашёл свою мысль весьма забавной: если бы о ней услышал кто-то из его факультета, вечно сдержанный Слизерин хохотал бы так, как если бы он был неадекватным Гриффиндором или чрезмерно чувствительным Пуффендуем. — Она никогда не будет на моей стороне. Десятая капля крови упала на свиток. Серые глаза намертво приковались к бумаге, жадно впитывая, как на пергаменте появляются красивые округлые буквы. Чёртова отличница! «Малфой?» Драко готов поклясться: её рука дрогнула. Конечно, должно быть, чопорной гриффиндорской девчонке трудно нарушать правила, применять запрещённые древние заклинания прямо в школе. Но она это делает. Для него? «Привет, Грейнджер». Снова усмешка. Интересно, ему обязательно каждый раз сбегать из Хогвартса и подозревать, что в его доме хранится проклятый артефакт, чтобы они могли нормально поговорить? Это ведь, наверное, первый раз, когда их диалог начинается не с «Хорька» или «грязнокровки». «Малфой, где ты?» О, да. Драко ждал этого. Сейчас будет целый ряд стандартных вопросов. Как предсказуемо! «Хочешь в гости, да, Грейнджер?» Прочитав появившиеся на пергаменте строчки, Гермиона жутко смутилась. Как и во все предыдущие разы, она снова находилась в заброшенном туалете, только теперь ещё и скрывалась под мантией-невидимкой, опасаясь, как бы её не обнаружили после отбоя. «Ещё чего!» Уголки малфоевских губ дрогнули. Мерлин, выводить её из себя даже будучи на расстоянии в тысячу километров — это определённо его талант. «Если ты написала только ради того, чтобы поумничать, то иди оттачивай остроумие на Уизли: он все равно не заметит». Сидя на потрескавшемся кафеле, Грейнджер закатила глаза. Даже находясь в таком рисковом положении, Малфой остаётся Малфоем. Ничего не изменилось! «Ты ведь знаком с Лукасом Уокером, не так ли?» Былая весёлость слизеринца мгновенно испарилась, а напряжение, сковывающее его плечи весь вечер, накатило с новой силой. Откуда она знает про Уокера? Что ей известно? «Возможно». Чернила оставили кляксу там, где должна быть точка, и гриффиндорка неосознанно дотронулась до неё, словно ожидая испачкать пальцы. То, что Малфой с силой давил на перо — очевидно для всех, но то, что он не хотел ничего говорить и ждал, что она продолжит — очевидно для того, кто его понимает. Мерлин, с каких пор Гермиона инстинктивно чувствует, чего хочет Драко? «Сегодня утром мистер Уокер прибыл в Хогвартс в сопровождении четырёх министров. Все они проверяют каминные сети школы». Слизеринец с хрустом сжал челюсти, чувствуя, как на высоких скулах появляются желваки. Чертов-ублюдок-Уокер-в-Хогвартсе. Видимо, так просто отпустить его, находясь в полупустом Азкабане, было чудовищной ошибкой. «И ещё кое-что: Лукас очень зол и ищет тебя, Малфой». Сидя на холодном полу и стуча дрожащими пальцами по ледяному кафелю — разбитое окно так и не починили, — Гермиона боялась и предположить, что сейчас происходит в голове у Драко. Почему он так долго молчит? «Я хочу, чтобы ты не спускала с Уокера глаз, пока я не вернусь. Разговор окончен». Тёмные брови волшебницы хмурились, пока янтарно-карие глаза вглядывались в строчки. «Спокойной ночи, Грейнджер».

***

Быстро и громко постучав, Драко вошёл в спальню матери, освещенную тусклым светом лампы, стоящей на прикроватной тумбочке. Оторвавшись от книги, женщина подняла на сына недоуменный взгляд, вопросительно осматривая шоколадно-карими глазами. Выдохнув и сделав шаг вперёд, Малфой заявил спокойно и чётко: — Я возвращаюсь в Хогвартс. Нарцисса выронила книгу из рук.