***
— Как всё прошло? Луи отрывает взгляд от телевизора, чтобы недовольно покоситься на Найла. Тот понимает его и ухмыляется. — Очередной мудила, — ворчит Луи, забирая из рук друга самокрутку. — Считает, что знает всё на свете. Что знает меня. — Они все считают, что знают тебя. Диплом психологии даёт им право думать, будто они знают, что творится в голове каждого из нас. — Мне плевать. Я не стану ходить к нему. — Разве твой отец не убьёт тебя? — Найл смеётся и сползает с дивана. — Он и так скоро убьёт меня, — на лице Луи нет эмоций. Он затягивается, отдаёт косяк Найлу и тоже съезжает с дивана на пол, устремляя невидящий взгляд в экран телевизора. Солнце за окном давно село, они смотрят запись шоу Грэма Нортона, но Луи думает о том, что один из гостей очень напоминает ему нового психотерапевта. Луи думает о его глазах, о том, как Гарри смотрел на него, словно видел насквозь, но, то дерьмо, что он наговорил ему, вызывает отвращение. — Завтра выставка, помнишь? — напоминает Найл, Луи кивает. — Ага, — он лжёт. — Не опоздай. Слова Найла звучат в его голове голосом Гарри, и Луи закрывает лицо руками. Ему нужно поспать.***
— Выглядит впечатляюще, — говорит Гарри, но Луи даже не поворачивается. Конечно же, он пришёл. Не то чтобы это было ради мамы или из-за ненависти отца, но он здесь. Сидит в кресле, смотря на льющийся за окном дождь. Луи ненавидит Лондон. — О чём ты? — он лениво поворачивает голову, замечая что-то в руках Гарри. Тот выдаёт что-то вроде подобия улыбки и поворачивает листок в своих руках, смотря на Луи. Дерьмище. — Откуда у тебя это?! — Луи вскакивает с места, и Гарри кажется удивлённым, но нисколько не проявляет своего недовольства. — Сядь на место и не забывай о приличиях. Он откладывает рисунок, сделанный Луи несколько месяцев назад. Никто не предупреждал его о том, что Гарри будут снабжать его личными вещами. В конце концов, он садится на место, понимая, что иначе не получит ответа. Это вроде как удовлетворяет Гарри, и тот спокойно отвечает. — Я попросил немного больше информации о тебе, чтобы лучше понять тебя как личность. — Знания о моей привязанности к курению и алкоголю недостаточно? — Луи язвит, но, кажется, это вовсе не задевает мужчину. — Очень остроумно, но то, что ты рисуешь, рассказывает о тебе куда больше, чем пачка сигарет. Гарри замолкает, ожидая ответа, но Луи молчит. Он делает это специально, пытаясь не поддаваться на провокацию. Луи не безнадёжен, он достиг определённых успехов за последний год. Его дела шли в гору, он почти перестал посещать ночные клубы, пока его не довели. Не то чтобы это случилось из-за Найла, но кое-кто серьёзно обидел его, и Луи взорвался. Он не отличался спортивной формой, но его агрессия лилась через край. Когда парня доставили в больницу вместе с Луи, это был крах. — Твоя мама сказала, ты начал рисовать в прошлом году? — Да, — Луи вздыхает, не желая смотреть на мужчину в ответ. Он не понимает, как эта информация поможет ему. — Ты добился хорошего результата, это же потрясающе. Разве ты не гордишься собой? Луи наплевать. Он не хочет отвечать, хотя что-то в голосе Гарри заставляет его верить в то, что эти слова искренние. Луи роняет голову на руки, потирая лицо ладонями. — Послушай, доктор Стайлс, — он поднимает на Гарри уставший взгляд, упираясь локтями в колени. — Год назад я решил, что хочу рисовать, а ещё тремя годами ранее я окончил школу бизнеса, а ещё за год до этого прочитал Библию, потому что мне казалось, что это имело смысл тогда, — он разводит руками, пытаясь найти хоть немного понимания в глазах Гарри, но на лице доктора нет никаких эмоций. Луи сдаётся. — Ничего из того, чем я пытался заняться, не имеет смысла, потому что когда я попадаю в больницу с алкогольным отравлением или избиваю человека до смерти за то, что тот обидел моего друга, никто не смотрит на то, каким классным брокером я бы мог стать или какой портрет я мог бы нарисовать. Он замолкает и снова опускает голову, погружаясь в тишину. На мгновение становится так тихо, что всё, что он слышит — собственное сердцебиение и тиканье часов на запястье Гарри. — Если бы я заказал у тебя картину, ты бы согласился? — Что? — Луи смеётся, но тут же захлопывает рот, принимая серьёзный вид. Всё потому что Гарри выглядит серьёзным. — В смысле, зачем это? — Мне нравится, как ты рисуешь. Возможно, я хотел бы даже повесить что-то такое здесь, в кабинете, — он щёлкает ручкой, крутясь в своём большом кресле и не сводя хитрого взгляда с Луи. — Ну, я не знаю, — Луи хмурится, потому что вообще не уверен... какого хрена? — Может быть. — Что ж, тогда я хочу что-то в твоём стиле, но только в цвете и большего размера, идёт? Луи смотрит ему в глаза, пытаясь найти подвох, но ничего не выходит. Он кивает и отворачивается, не найдя, что ответить. — Отлично. Что насчёт таблеток? Ты принимаешь их сейчас? — Да, — но ответом ему служит молчание, и Луи поворачивается, встречаясь с проницательным взглядом прищуренных глаз. Вздохнув, Луи рычит и падает на спинку кресла, закатывая глаза. — Нет, — ворчливо признаётся он, и Гарри кивает. — В это я верю больше, — говорит он. — Ты считаешь, что они не помогают тебе? — Они вызывают сонливость, я не хочу постоянно хотеть спать. — Чем ты занят в течение дня? Гарри заваливает его вопросами, и Луи собирает мысли в кучу. — Два дня в неделю я работаю в магазине, а по выходным помогаю другу в галерее. — Что за магазин? Луи не хочет отвечать. Он разглядывает лицо Гарри, думая о том, что его глаза могли бы быть невероятно красивыми, если бы в них не было столько равнодушия. Луи не привык к этому. В глубине души он до конца не верит, но всё его существо кричит о том, что Гарри наплевать. Он не похож на других мозгоправов, что пытались лечить Луи до этого. Каждый из них пытался максимально доказать Луи то, что он нуждается в них, в каждом из докторов, чьей игрушкой он был. Гарри же делает обратное. Он всем своим видом даёт понять Луи, что он никто. Ведёт себя так, словно Луи — один из тысяч человек, с которыми общается Гарри, и, возможно, это именно то, что заставляет Луи хотеть вернуться и испытывать ненависть одновременно. — Комиксы. Я продаю комиксы. На губах собеседника появляется лёгкая улыбка. Луи сжимает кулаки, готовясь защищаться, но Гарри ничего не говорит. Он мельком кивает и просматривает что-то в своём телефоне. — К сожалению, у меня запланированы некоторые дела на сегодня, — говорит он, поднимая взгляд, и Луи удивляется. Их встречи кажутся ему слишком короткими. — А завтра меня не будет в городе. Но я могу выделить немного времени для тебя в четверг. Как насчёт кофеина? Полагаю, вы с ним друзья. — Да, мне нравится кофе, — Луи встаёт, понимая, что сегодняшний сеанс терапии окончен. Гарри поднимается с кресла, чтобы проводить его взглядом. — Могу я задать вопрос? — Луи прищуривается, уже стоя в дверях. — Не думаю, — Гарри поправляет пиджак, но Луи фыркает. — И всё-таки почему нет кушетки? — Прости? — Гарри изгибает бровь, и Луи повторяет. — Кушетка. Здесь её нет, только кресло. — Я считаю, что люди, желающие поговорить со мной, не должны валяться и смотреть в потолок. Я не психолог, Луи, я не слушаю нытьё. Луи ничего не отвечает. Он кивает и уходит, на этот раз аккуратно закрывая за собой дверь. Возможно, ему понравился ответ.