Для меня твоя жизнь ничего не значит. Что бы делал я? Выл? Посыпал себя пеплом? Только если и правда тебя вдруг не станет, То не знаю, что дальше я буду делать…
Рэйвенхарт
От сильных душевных ран остаются рубцы, более мелкие затягиваются без следа.***
Зотов с трудом представлял где он находится и где сейчас Карпов. Стас ничего ему не успел ответить, опер даже не знал приедет он или нет. Может, сольёт адрес Грачёву и всё. Миша надеялся, что на такую подлость в его отношении даже Карпов не способен. А может Стас найдёт дела поважнее и приедет позже. Сейчас же все, кто может, ищет флешку, которая подобна бомбе замедленного действия, а она вот — в руках Зотова. Даже если Стас за ним приедет, его в это посвящать не нужно. Он задремал, как ему показалось, и даже успел посмотреть какой-то полусон-полубред. Сложно было сказать сколько прошло времени после звонка Карпову. Раньше чем через час, Миша и не рассчитывал. С наступлением вечера ощутимо похолодало и Зотова начал бить озноб. Рукав толстовки, которую он натянул обратно, присох к коже, радовало только, что кровь давно остановилась. Страх подступал и сжимал горло. Миша чувствовал, что может запросто бесславно здесь сдохнуть, и найдёт его через пару дней собачник, пёс которого учует разлагающуюся плоть. Найдут так же, как нашли Керчина, и круг замкнется. Зотов нечётко слышал как назвал Бледный сбежавшего сообщника, но показалось, что Лукич. Очень похоже было на фамилию одного из замов Керчина, по сведениям Карпова он должен находится в больнице со сложнейшим переломом ноги. С такой травмой вряд ли погоняешь на машине по Подмосковью. Уже когда сознание начало уплывать окончательно, и Зотову показалось, что уже в последний раз и больше он в себя не придёт, он услышал, что где-то недалеко остановилась машина. Торопливые шаги были не так уж далеко. Что-то искали. Или кого-то. Зотов боялся думать, что у него галлюцинации. Вдруг шаги повернули точно в его сторону. — Зотов! — негромко позвали. Опер не успел ответить. Он сидел с закрытыми глазами и едва улыбался. Скоро он будет в безопасности. Шаги приближались, шурша мусором и сопровождающиеся хрустом бутылочных осколков под подошвами, пока не остановились прямо рядом с Зотовым. — Живописное место, — Карпов присел рядом с опером и осмотрел его лицо. — Живой? — Ты быстро, — выдал Миша. Стас попытался приподнять Зотова, но опер застонал и выгнулся от боли, ударившись о кирпичную стену, возле которой он сидел. — Плечо? — спросил Карпов, пытаясь понять какие повреждения он мог задеть. — Навылет, — Зотов сплюнул кровавый сгусток. — Потянул связки на ноге, возможно, есть трещины в рёбрах. — Ну, а к разбитой физиономии тебе не привыкать, — закончил Карпов. — Идти сможешь? — Если поможешь подняться. Зотов сделал рывок, опираясь на руку Карпова и привстал, а затем и попытался выпрямиться во весь рост. Тут же пошатнулся, и Стас удержал его за здоровое плечо, чувствуя, что опера колотит, как при ломке. — Машина рядом, идём, — Стас стащил с себя пиджак и протянул Зотову. — Накинь, будет теплее. Опер не решался. — Хватит ломаться, милая! Зотов аккуратно продел в рукав раненую руку, со второй он справился быстрее. Учитывая на сколько отличалась весовая категория, Зотову даже хватило на хороший запах. Карпов буквально дотащил его до машины и загрузил на заднее сидение, чтобы оперу было удобно лежать. Миша расслабился окончательно и перед тем как отключиться, он запомнил звук мотора и руки Стаса, лежащие на руле.***
Карпов не понимал, что ощущает. То ли злость на всё происходящее, то ли злорадство, что сумел найти Зотова раньше Грачёва, то ли досаду, что его не завалили. Последнее было больше сарказмом. Зотов отрубился, едва Стас уложил его на сидение. Карпов поглядывал на эту занозу в зеркало заднего вида и вспоминал его слова «ты быстро». Скорее всего, он вообще ни на что не рассчитывал. По прикидкам Карпова он приехал не просто быстро, а очень быстро, учитывая время, пробки, и те ебеня, в которых он искал Зотова. Как искал дом, в номере которого Зотов ошибся в одну цифру, пустырь с недостроем, и как он по этому пустырю бегал, как молодой выпускник школы милиции. Миша сидел на какой-то картонке, сжавшийся и выглядевший ещё более тощим, чем есть на самом деле, будто подросток, сбежавший из дома. Теперь нужно было перевязать раны этому Рембо, дать ему каких-нибудь антибиотиков и расспросить, как он сбежал. Но расспросы пару часов могли подождать. Главное сейчас было довезти Зотова до безопасного места. Приближаясь к центру, Стас вновь покосился на заднее сиденье и набрал номер Зиминой. — Ирин, я его нашел… Да, живой. Относительно, но живой. Куда сейчас его? Ну, не в больницу точно. И не домой, его там могут начать искать в первую очередь… Что? Зяма, ты издеваешься? — Карпов повысил голос, не замечая, что Миша очнулся и сейчас пытается уловить смысл разговора. До него дошло только то, что Стас решает, куда его сбагрить. На том конце провода явно что-то говорили, а Стас молча слушал. — Ладно, к себе отвезу. Кто будет искать действующего начальника СКМ на квартире бывшего психа и опера? Правильно, никому это и в голову не придет. — вглядевшись в зеркало заднего вида, Стас хмыкнул. — Ты отцу будешь звонить? — А что, он волновался что ли? — хрипло уточнил Зотов, вновь прикрывая глаза. Оставался последний рывок — до квартиры, но эта финишная прямая их сегодняшнего путешествия — было отдельной историей. Стас помогал идти с трудом переставляющему ноги Зотову, и в полутёмном подъезде, столкнувшись с соседкой, пришлось нести ахинею. — Нажрался же ты, — ворчал Стас, чтобы женщина слышала. — Про семью не думаешь… Как только закрылась дверь лифта, Зотов хмыкнул: — Это про какую семью я не думаю? — Грачеву нервы портишь, — огрызнулся Карпов. В конце концов, они вдвоем очутились в квартире Стаса. — Эй, полудохлое тело, я надеюсь, тебя не напрягает, что у меня одна кровать, — придерживая опера за плечо и помогая ему опуститься на край дивана, Стас пытался немного расшевелить его. Зотов, как только переступил порог квартиры, сразу обмяк и не пытался сопротивляться Карпову. В три руки они смогли стянуть с «полудохлого тела», как выразился Карпов, пиджак и толстовку. Рубашка, в которой опер был вчера, сильно пострадала и сейчас напоминала больше половую тряпку, чем предмет одежды. Она насквозь пропиталась кровью в том месте, где пуля задела плечо. Весь бок тоже был в красных потёках. — Зотов, — Стас щелкнул пальцами перед носом опера, который слегка расфокусировано смотрел на все происходящее. — Снимай свою тряпку, сейчас воды принесу. — Ладно, — Миша попытался пожать плечами, но вовремя вспомнил о повреждениях. Пока Карпов возился в ванной с водой, полотенцами и аптечкой, ему показалось, что Зотов прошёлся по комнате. — Усядься, не хочу застать твой труп посреди комнаты, — крикнул Стас. Ткань присохла к ране, и Карпов, подавив желание сдернуть ее с плеча опера, начал смачивать место огнестрела. — Может, поделишься наблюдениями, Зотов? Как ты вообще смог выбраться? Кто тебя похитил? Клички, место, где тебя держали? Миша закусил губу и посмотрел в сторону. В этот момент Стас потянул ткань с плеча, оголяя кожу с воспаленным ожогом от пули. Перед глазами Зотова всё потемнело, а с губ сорвался болезненный стон. Его повело, но он одёрнул себя, постарался остаться на одном месте. Карпов бросил то, что осталось от рубашки, на пол и смочил марлю водой, которую набрал в небольшой таз. Как он ненавидел промывать раны и приводить оперов в порядок! По долгу службы это приходилось делать очень часто и, обычно, в полевых условиях. Зотов бледнел все сильнее, поэтому Стас сунул ему под нос таблетку обезболивающего, какие-то антибиотики и протянул стакан. Отмыв края раны от крови и грязи, наложив стерильную повязку и перебинтовав плечо, Карпов за подбородок приподнял лицо опера и оглядел его со всех сторон. Миша прикрыл глаза, молча позволяя делать с собой что угодно. — Из тебя отличная сестра милосердия… Зотов мог похвастаться разбитым виском — понятно, откуда столько крови на видео, скорее всего, выбитым зубом, искусанными в кровь губами. И это только то, что было видно на первый взгляд. — А из тебя херовый пациент. Поэтому будь паинькой и расскажи доктору Стасу, кто с тобой это сделал. — Их было трое. Айтишник, которые записал «кино» и два быка. Держали где-то в Подмосковье. — Как тебе удалось сбежать? — По воздуху улетел! Не тупи, Карпов, я завалил их. — Всех троих? — с сомнением переспросил Карпов. — Да. По одному. Стас, давай завтра… Зотов обязательно расскажет, но уже не сегодня, не сейчас. Расскажет честно от и до, умолчит лишь об одной маленькой дырочке в рукаве толстовки. — Ладно, дорогая, я сейчас помогу дойти до ванной. Сможешь? Миша лишь кивнул. Встал на ноги, опираясь на плечо Карпова, и медленно добрел до ванной. Пока опер приводил себя в относительный порядок, Стас нашел ему футболку и домашние штаны. Не ходить же ему по квартире раздетым, да морозить сейчас будет, огнестрел бесследно не проходит, даже лёгкий, как у Зотова. — Ты есть будешь? — Стас прислонился к косяку двери ванной комнаты и положил одежду на стиральную машинку. — Переоденься. — Не хочу, — Зотов мотнул головой и уставился на себя в зеркало. — Да, красавец… — протянул тихо, ни к кому не обращаясь толком. — Спасибо, Карпов. Я вновь тебе должен. Стас хмыкнул и кивнул на машинку: — Переодевайся, Зотов. Я постелил тебе на диване. — А ты как? — А мне еще спать долго не придется. — Я испачкаю одежду… — Зотов, блять! — спокойно произнёс Карпов. — Ты серьёзно думаешь, что меня это парит? Есть стиральная машина и стиральный порошок, хвала прогрессу. Ну или сожжём эти шмотки, если так беспокоишься. Как только опер затих в спальне, Карпов, плотно закрыв дверь на кухню, набрал Грачева. Как бы он к нему не относился, о том, что Зотов нашелся ему все-таки нужно знать. — Карпов? Какого черта ты звонишь? Стас поморщился. Вот так всегда — пытаешься быть вежливым, а тебя заставляют показывать, какой ты урод. — Я его нашел. — А флешка? Если бы Карпов мог, он бы рассмеялся. Но вместо этого, покосившись на дверь, и отойдя к окну, лишь прошипел: — А больше тебя ничего не интересует? Может, я его мёртвым нашёл? В эфире повисло молчание. — Так что? Узнать о состоянии отпрыска нет желания? Или хотя бы спросить где он сейчас? — Карпов, вот только не надо мне напоминать о моем родительском инстинкте защищать этого идиота. Меня интересует флешка. Где она? — Да пошел ты, — Стас захлопнул крышку телефона и выключил его, во избежание. Всё же ещё оставались вещи, которые не могли не задевать Карпова. Отношения Грачёва и Зотова вообще не должны были его касаться, но Стаса откровенно задолбало молчать и делать вид, что всё нормально. Он всё ещё имел право сам решать к кому и как относиться. Карпов заглянул в комнату — Зотов спал на спине, завернувшись в одеяло. Во сне он выглядел младше своих лет. Уставший, обессиленный. Такого Зотова хотелось пожалеть. Даже Карпову. Ну, или хотя бы помочь разобраться во всех проблемах. Бледное лицо, растрепанные волосы, гель с которых завтра оперу будет очень весело смывать, истерзанные наручниками запястья, немного пропитавшийся красными пятнами бинт. Когда он вышел из ванной, Стас улыбнулся, сам того не ожидая, — уж слишком карикатурно на Зотове смотрелась его одежда, отличавшаяся на пару-тройку размеров от одежды опера. Растянутая в горловине футболка оголяла забинтованное плечо, против воли притягивая взгляд, а штаны он как не завязывал — все равно спадали. Зотову, видимо, стало настолько хреново, что он не обратил внимание ни на внешний вид, ни на ухмыльнувшегося Стаса. Мимолетом кинув взгляд на окно, затем на часы, он прикрыл дверь в комнату и обосновался на кухне. От нервного перенапряжения хотелось выпить и отключиться. Но вместо этого он налил себе кипяток и, медленно цедя его, рассматривал то, что нашел в карманах опера. Удостоверение, которое все-таки каким-то образом завалялось в карманах джинсов, ключи от квартиры, ментоловую жвачку, немного мелочи. Флешки не было. А это значит, еще ничего не кончено. Нельзя скидывать со счетов и «фейсов», будь они неладны. «Завтра надо съездить к нему на квартиру — одежду хоть привезти. И мелочи бытовые… Поздравляю, Стас, да ты волнуешься за него! Чёрт!»***
Утро встретило Зотова болью. Миша, слабо застонав, пошевелил ногой, в которой, как он помнил, повредил связки. Но вместо ноги боль отдалась в плечо. Он аккуратно накрыл правой рукой место ранения, баюкая боль, и прикрыл глаза, сморгнув набежавшие на глаза слезы. Ночью он смог поспать, но чертов огнестрел заставлял его тело вопить от боли, а потеря крови кружила голову в буквальном смысле. Вроде, все нормально, огнестрел как огнестрел, часть работы практически, а на деле болит сильнее, чем обычно. Карпова в комнате не оказалось. На мгновение промелькнула мысль, что он выгнал хозяина с его спального места, но так же быстро исчезла. Стас уступил добровольно, и всё было логично — раненому нужно было удобство и покой. Если уж спас, то не в прихожей же на полу ему стелить. Другое дело, что Карпов и альтруизм мало вязались в голове Зотова. Миша медленно сел на кровати, а потом так же медленно встал. Держась за мебель и стены, он медленно продвигался по комнате, толкнул дверь и двинулся по коридору. В квартире было слишком тихо. Миша опасался, что Карпов оставил его на произвол судьбы и уехал, при этом скинув смской адрес Грачеву. С какой стати, сын, такого влиятельного отца, должен быть головной болью человека вне закона, вроде Карпова? Но Стас обнаружился на кухне. Он спал прямо за столом, сидя на табурете и прислонившись спиной к стене. Голова клонилась к груди, а скрещенные руки позволяли держать баланс и не свалиться. Наверное, задремал, а потом так и остался спать за обеденным столом. Рядом стояла пустая кружка и горсткой ютились немногочисленные вещи из карманов опера. Видимо, Стас настолько устал, что даже не пошевелился, когда появился Зотов. Миша сел напротив, пытаясь собраться с мыслями. Идеальное, сука, утро — на кухне вдвоем с Карповым. Спящим Карповым. Честно говоря, Зотову будить его не хотелось, Стас нуждался в отдыхе и сейчас выглядел спокойным и умиротворенным. По хорошему спокойным. Не подавляя эмоции, не играя в холодность и пребывая в состоянии затишья перед бурей. Даже странно, что в голову такая мысль пришла. Но Миша всегда был немного эгоистом. Мучила жажда, а самому одной рукой в его состоянии сейчас не справиться. — Стас… — тихо позвал Зотов. — Карпов! — Дорогая, раз ты проснулась, то какого хера меня будить приспичило? — совсем не сонным голосом уточнил Стас, не меняя позы. — Вода в графине возле раковины, стаканы в буфете над ней. Еду приготовлю позже. — Ты не спал, — утвердительно бросил Миша, поднимаясь на ноги. Каждое движение давалось ему с большим трудом, и он не мог не указать на это. — Я, вообще-то, ранен. — По собственной глупости, — парировал Карпов. — Не факт, что вообще бы живым ушёл, — фыркнул Зотов. — Я не терминатор, у меня кровь течёт, как ты видишь. Зотов не решился притронуться к полному графину и набрал воды из-под крана. Пить хотелось адски. Нутро полыхало так же, как и гудящее от боли и слабости тело. — Ты звонил моему отцу? — Миша старался говорить без эмоций, будничным спокойным тоном, но, надежда на то, что отец за него волновался, все-таки проскользнула. И Стас ее заметил. Карпов вздохнул, открыл глаза и потер шею, затекшую от сна в таком крайне неудобном положении. Говорить правду не хотелось, незачем посвящать опера в детали разговора. — Звонил. — Стас встал со стула и двинулся к выходу. — И? — Миша со щемящей сердце надеждой смотрел ему в спину. — Я в душ, — ответил Карпов, поморщившись от воспоминаний о разговоре с Грачевым. — Иди спи, Зотов. Всего семь утра. Я разбужу тебя позже. Миша снова наполнил стакан и побрёл назад в комнату. Он едва не опрокинул стакан, когда пытался поставить его на прикроватную тумбочку, и тяжело опустился на диван. Карпов ушел от ответа, и он догадывался, почему. Как бы Миша не старался, как бы отлично не выполнял работу, отец всегда был им недоволен. Его больше заботила репутация, чем сын. На данный момент спасение репутации приравнивалось к заполучению флешки. И только. «А на что ты рассчитывал, Зотов? Что отец сам начнет тебя искать? Или оперов направит? Нет, он Карпова отправил по твоему следу. А если бы Стас не нашел тебя, то что тогда? Да и то, если бы не флешка, то и Карпов не взялся бы искать. Был ты, Миша, похож на Керчина. О тебе бы поговорили и забыли…» Зотов разглядел на тумбочке блистер с обезболивающим, оставленный Стасом, и выпил ещё пилюлю. Вновь улёгшись на кровать и замотавшись в одеяло от преследующего озноба, Миша почувствовал себя на каплю лучше. Хотелось свернуться, сжаться, уткнувшись острыми коленками себе в грудь, но тянущая боль, ещё не отступившая под действием лекарств, сковала всё тело. Ребенок в его душе хотел плакать, хотел тепла и защиты от отца… От любого, кто мог бы его заменить. На худой конец даже Карпов сойдет. Хотелось, чтобы просто обняли, взъерошили волосы, просто успокоили. Но ребенок этот умер еще в четырнадцать лет. И от него остались только отголоски, осколки, которые в самые тяжёлые моменты жизни впивались в самую душу, а времена тяжелее было проблематично вспомнить, а уж Зотову было с чем сравнить. И никого не было рядом. Никогда. Сквозь прикрытые веки текли слезы — Миша жалел сам себя, потому что больше его жалеть некому. Это были слезы боли и одиночества. Сейчас, когда его никто не видит в таком разбитом состоянии, душа требовала избавиться от лишнего груза, иначе ещё немного и сердце просто разорвётся от тяжести. В ванной шумела вода, и Миша позволял себе негромко всхлипывать, Стас не услышит. А услышит — пусть лишний раз убедится какой Зотов никчёмный и жалкий. Через пару минут Миша погрузился в полуобморочный тревожный сон. Стас, заглянув к нему спустя время, взять из шкафа свежую одежду, заодно сжалился и закрыл шторами окно. Подошёл чуть ближе к спящему, подтянул повыше сползшее с плеч одеяло и замер, увидев мокрые следы на подушке. Нужно было пройтись, срочно. Даже магазин сейчас сойдет.***
Второй раз Зотов пришёл в себя не сам, его настойчиво звал голос Карпова. — Эй, спящая красавица, хватит дрыхнуть. Я жажду подробностей. — Стас, стоя в дверях комнаты и с интересом рассматривал опера, оценивая его состояние. Дождавшись, пока он сползёт с кровати и распрямится, поправив сползшую футболку, добавил. — Симпатично смотришься, Зотов. — Только не говори, что ты на меня запал, — сцепив зубы, Миша двинулся на кухню следом за Стасом. Он чувствовал себя явно лучше. — Дорогая, ты смеешься? Твои кости не вызывают у меня аппетит, — Карпов налил в кружку куриный бульон и поставил его перед возмущенным опером. — Ешь, потом поговорим. — А с ложечки не покормишь? Негоже выходить из образа сестры милосердия. — Дошутишься, Зотов, — с угрозой в голосе бросил Карпов. — Кости переломаю, доделаю, так сказать, «дело» предшественников. Зотов притих. Злить единственного человека, который пришел ему на помощь, не хотелось. Глотая на удивление вкусный бульон, он посматривал краем глаза на Карпова, который уткнулся в газету. Интересно, а сколько ему тут отсиживаться? — Знаешь, Зотов, — Стас оторвался от газеты, когда уставший опер откинулся на стену и прикрыл глаза. — Я понял, почему ты такой тощий. Не жрешь нихрена. Только пьешь. — Какие мы умные, — Миша поморщился и зевнул. — Ладно, рассказывай давай. — Карпов сложил руки на груди и уставился немигающим взглядом на опера. — Да че рассказывать… — Зотов закатил глаза. — Приняли меня возле ОВД на газельке с водичкой, по башке стукнули. Пришел в себя в гараже каком-то, явно заброшенном. Трое их было. Айтишник, кличка или погремуха, или вообще никнейм — Санс, и два бугая. У одного на плече мышь. Это я сейчас только понял. ГРУшники, да? — дождавшись кивка Стаса, продолжил. — Короче, Немец и Бледный. Чья была идея меня похитить и требовать у отца денег — понятия не имею. Они ведь не знали, что папочка у меня еще тот мудак. Стас, впервые Стас слышал, чтобы Зотов нелестно отзывался об отце. Чтобы тот ни делал, опер из штанов выпрыгивал стараясь угодить отцу. Сейчас же он не поднимал головы, смотря в пол потухшим взглядом. — Бледный меня избил, а Санс видюху снял. Да ты наверняка видел. — Да, Грачев показал твой дебют в большом кино. Дальше что было? — Два бугая вскоре собрались и уехали, а меня заперли в гараже с айтишником. Ну, я обманным маневром заставил его подойти ближе. — Миша закусил губу, но тут же скривился, потревожив не зажившие ранки. Облизав губу, он сел ровнее и запрокинул голову, упираясь затылком в стену. — Я его, короче… — Что, Зотов? Заговорил до смерти? — Стас усмехнулся. — Нет. Задушил. — Миша посмотрел на Карпова, но не увидел на лице осуждения. Вообще эмоций не увидел. Обычное равнодушие. — Ты не удивлен. — Нет, не удивлен. Дальше рассказывай. — Короче, у Санса пистолет остался. ТТешник с тремя патронами. Мне пришлось дожидаться этих подельников, потому что они нас закрыли. Заперли Санса с его смертью, смешно, да? Карпов не отреагировал на вопрос. — Но вернулись они не вдвоем. С ними был кто-то ещё, Бледный вроде его Лукичем назвал, хотя я не уверен, они были не совсем рядом, — Миша медленно начал выводить одному ему понятные узоры на столе. — Честно, я не рассчитывал, что их трое будет… Немец первый вошел в гараж, я ему в голову и попал. Неизвестный уехал тут же, а Бледный мне из автомата в плечо выстрелил, а потом мы с ним в гараже сцепились. Он обманул меня, я две пули впустую потратил. У меня, наверное, тормоза вообще отказали в момент драки, и я его автоматом и забил. Ты понимаешь? Не застрелили, не перерезал горло, а просто автоматом забил до смерти. Аффект, наверное. Знаешь, Стас, я что думаю… Лукин твой и Лукич — одно и тоже лицо. Ты уверен, что у него перелом? — Нет у него перелома. Проверил больничку, когда тебя искал. Главврач там у него прикормленный, нарисовал справку за деньги. И наш подозреваемый смылся. — Стас нахмурился. — Ладно, как до Москвы доехал меня мало волнует. А вот где тебя держали, обрисовать сможешь? Миша задумался. Он помнил гараж, помнил дома вдалеке, и, кажется, даже номер автобуса запомнил. Но вот со всем остальным… — Я не знаю, Стас. Заброшенный гаражный кооператив, на пригорке. На воротах, кажется, дельфин в виде граффити нарисован. Лесополоса рядом. К остановке я почти полз. Номер автобуса могу тебе сказать. Три цифры, первая точно тройка, — Миша задумался и потер плечо. — Потом, кажется, пятерка или семерка… Последняя двойка. На остановке этой, — он сжал кулак и постучал себе по лбу. — Стихийная свалка и ржавый жигуль, без колес и зеркал. Это все, что я помню. — Понятно. — Карпов задумчиво оглядел его. — Посмотрим, что это за автобус и откуда он идет. Где я тебя подобрал — помню, можно попробовать сориентироваться по графику движения и номерам маршрутов, это не так сложно на самом деле. Ты долго ехал? — Нет, буквально несколько остановок. Мне нужна была помощь и пришлось телефон у девчонки в автобусе украсть. — Гореть тебе за это в Аду, Зотов, — цокнул языком Карпов. — А остальное мне отпустят на исповеди? — хмыкнул опер. — Смотря как старательно будешь исповедоваться и кому. — Пока только тебе, но ты сам по себе кара небес всей моей жизни. — Вот в качестве наказания у меня и поживёшь, домой тебе пока нельзя. — А вещи мои? А работа? — Зимина все знает. Прикроет тебя. А вещи… — Стас усмехнулся. — А мои тебя чем не устраивают? — Карпов, — устало протянул Зотов, прикрывая глаза. Снова невыносимо хотелось спать. — Заеду к тебе на квартиру, привезу чего-нибудь. — Толстовка у меня есть, — скривился опер. — У Санса забрал, она ему была ни к чему, а мне нужно было прикрыться. — Ты собрался в ней разгуливать? — Это теперь мой талисман, Карпов. Где она, кстати? — Сушится вместе с твоими джинсами, — ответил Стас, предлагая Зотову бутылку кефира. — Пока я валялся в отключке — ты стирал? — вытаращился Миша. — Зотов. Я не люблю свинарник, — спокойно ответил Карпов. — Ты заметил, наверное, что я не хожу как бомж. В холодильнике есть ещё продукты, возьмёшь, что хочешь. — Я не хочу, — заверил Зотов. — Ты меня услышал, — пожал плечами Карпов.***
Во дворе дома Зотова было тихо. Припарковавшись чуть дальше, чем требовалось, от подъезда, Стас внимательно оглядел придомовое пространство. Чутье подсказывало, что за подъездом следят, но вот кто? Машину оперов Зиминой он заметил не сразу. Ткачев, значит. И как его еще… Савицкий, вроде. Да, оба братца-кролика здесь. Пробираясь между машин, за кустами и гаражами, он подошел к автомобилю со стороны слепой зоны и стукнул костяшками по стеклу. Опера ощутимо вздрогнули и зло на него покосились. Стас сел на заднее сиденье. — Зимина прислала за домом Зотова последить? — Да, — отрывисто бросил Ткачев, оборачиваясь к спокойному, усмехающемуся Карпову. — Какого черта ты тут забыл? — Фу, как невежливо, — Стас хмыкнул. — Я позвоню Ире сегодня вечером, предупредите ее. А вы пока высматривайте Тараса Лукина. Не факт, что он здесь объявится, но вдруг? — с этими словами Стас выскользнул из машины. Опера не успели его остановить, а идти за ним до подъезда сочли неразумным.***
Карпов ничего особенного от жилища Зотова не ожидал, но он ошибся — в квартире был поразительный бардак. Стас даже тихо присвистнул. После его, далекой от идеально чистой квартиры, бардак в квартире Зотова кроме как срачем, назвать было нельзя. Вещи валялись по комнате где попало, как давно пол не видел пылесоса и тряпки — неизвестно. На кухне грязные чашки стояли вперемешку с чистыми, в ванной Стас с трудом нашел зубную щетку и пасту. — И в этом весь чистоплюй Зотов… Кровать в спальне стояла разобранная. Видимо, собираясь к нему на встречу, Зотов все-таки проспал. А на следующий день он домой просто не попал. Не дали. Найдя пакет в комнате, Стас распахнул дверцы шкафа. По хорошему, нужно было привезти сменное белье и пару тряпок, бродить по квартире, потому что его прогулки по улице пока не представлялись возможными. Нужно было поторапливаться, у него и так мало времени. Карпов, не глядя, схватил пару футболок с полок, кажется, под руку попались шорты, которые отправились следом в пакет, длинные, теплые домашние штаны. Белья на видном месте не оказалось. Обматерив про себя Зотова, Стас дернул один из ящиков комода на себя и слегка подзавис. Нет, он, конечно, догадывался, что опер — тот еще модник, но не ожидал увидеть такую кипу белья. — Вот чего-чего, а того, что я любитель копаться в чужих вещах, про себя не скажу, — Стас задумчиво изучал содержимое ящика. В итоге в отдельный, небольшой пакет он сгреб самые заметные на первый взгляд трусы, в количестве пяти или шести штук. Стас еще раз заглянул в ванную и взял бритвенный станок, подумав, как бы нелепо Зотов выглядел со своей рыжеватой щетиной. Все его сборы больше напоминали сборы в больницу. Про себя усмехнувшись, Карпов понял, что в роли больницы — его квартира, что не так далеко от истины, а он, значит, сестра милосердия. Ангел с крылышками ещё бы сказал. В коридорной тумбочке нашлись тапки. До кучи, он добавил и их. Зотов еще попросил взять его гель для волос и расческу. Стас в этот момент посмотрел на него как на идиота — зачем раненому оперу гель для волос? Расческа заняла свое место в пакете. Больше ему тут делать нечего. Пора ехать в Подмосковье.