Принцесса и лютоволк

      Гавань вольного города Волантис была огромна. Горожане хвалились, что в ней можно утопить все острова Браавоса и Тириону в это верилось. Старый Волантис подавлял, даже Королевская Гавань казалась рядом с ним вонючей рыбачьей деревней. Но в стенах города неспокойно.        — Серебряная королева здорово напугала Старую Кровь, — от этой мысли Тириону становилось смешно. Когда-то Волантис был всего-то пограничной крепостью валирийцев на Ройне, а все хваленые аристократы не могут похвастаться родством с драконьими владыками.        — Лучший способ лишить себя кораблей — объявить, что плывешь на помощь Дейнерис, — сказал Ланнистер Юному Грифу. — В гавани снаряжают флот для войны с Миэрином, а триархи уже переправили гискарцам несколько наёмных отрядов.        — Можно было бы завербоваться в войско и перебежать к моей тётке, когда мы доберемся до Залива Работорговцев, — в фиолетовых глазах принца горел огонь. — Но ты прав… Хугор. Я должен заручиться поддержкой Золотых Мечей и плыть на запад сам. Узурпатор завоевал трон без драконов, смогу и я.       «Сможешь, если не погибнешь от избытка отваги в первом же бою. Вот этого бы не хотелось.»        — Дорн поддержит вас, без сомнения, — криво улыбнулся Тирион. — Моя сестра отвратительный правитель и врагов наживает быстро. С Тиреллами и зятем-бастардом она разругается раньше, чем вы доберетесь до Вестероса. У кракенов свой король, Речные земли разграблены…лучше рискнуть сейчас.       Капитаны Золотых Мечей поддержали Юного Грифа, объявившего, что он и есть принц Эйгон. Тириона не было при этом, но он не жалел. Как и о том, что в Селорисе, городке на Ройне, он решил не посещать бордель. В Волантисе он наверстал упущенное, благо, теперь от идеи плыть в Миэрин отказались.       Триархам не по душе армия наемников, отказавшаяся от выгодного контракта в Спорных землях и ставшая лагерем близ стен их города. Красные жрецы мутят воду, а знать за Чёрными Стенами спит неспокойно, опасаясь восстания рабов. Рабов же в Волантисе, на взгляд Тириона, было многовато.       К Золотым Мечам приходили люди от тигров, что хотели бы обрушить наемников на Банерро и его жрецов прежде, чем вспыхнет восстание. Тигровые Плащи, воины-рабы Волантиса, ненадёжны. Многие из них сами верят в Р’глора. Карлик был знаком с одним красным жрецом, но все же…        — Скорее уж Торос верил не в красного бога, а в красное вино, — думал Тирион. — В Вестеросе мало кто верит в Р’глора и ещё меньше готовы отринуть Семерых ради него. Поневоле запьешь. Здесь другое дело. Тут жрецы ещё более упрямые, чем Верховные Септоны до высадки Эйгона и у них есть своё войско.       «Кроме Огненной Длани, у Баннеро толпы смотрящих ему в рот горожан из числа рабов и вольноотпущенников.»       Город кипел, возможно, триархи и жрецы сцепятся, едва Золотые Мечи покинут низовья Ройна, но Тириона это мало заботило. Плыть на край света и рисковать всем ради встречи с хозяйкой немалой армии, чей отец был убит братцем Джейме…ее племянник, если он не самозванец, куда ближе и понятнее.       Карлик оставался Ланнистером с Утеса, чтобы ни думала дражайшая сестрица. Отомстить Серсее Тирион желал всей душой, но Томмен не Джоффри, да и Мирцелла вовсе не заслуживает того, чтобы ее окровавленное тело в черно-красном плаще кинули к подножию Железного Трона.       Остановить воспитанника Коннингтона он не мог, а если бы и сумел его убить, оставалась Дейнерис. Кроме того, без Юного Грифа о возвращении в Вестерос думать не приходилось. Если хаос нельзя остановить, надо постараться его возглавить, именно так решил про себя Тирион.        — Будь Серсея хоть чуть-чуть поумнее, родила бы хоть одного ребёнка от Роберта, — думал Ланнистер, играя с Полумейстером в его каюте. — Не было бы всей этой возни…нет, одного-единственного черноволосого младенца мог успеть спровадить на тот свет Варис.       Гарри Стрикленд немного поворчал, но Тирион считал, что он и сам рад, что наемники выступают. Каждый день в лагере опустошал запасы Золотых Мечей, а шансы на поход к Миэрину исчезали. Наемники предпочли принца и возможность высадиться в Вестеросе следованию шаткому плану Мопатиса.       Волантийцы не поскупились и предоставили достаточно кораблей, чтобы все десять тысяч наемников, включая пять сотен рыцарей, столько же сквайров, тысяча стрелков и все пятнадцать боевых слонов убрались за Узкое море.       Золотым Мечам, Тирион подозревал, не хотелось разрывать ещё один контракт. Репутация среди наемных отрядов важна, а если им не повезёт, то генерал-капитану придётся вновь искать нанимателей. Которые ужасно не любят тех, кто внезапно разрывает контракты. Не для того платят наёмникам.       Они высадились на Мысе Гнева, по крайней мере, большая часть. Тирион плыл на одном корабле с принцем и когда они сошли на берег на безлюдном побережье Дождевого Леса, карлик был уверен в успехе. Во время стоянки в Лиссе им встретился Саладор Саан, пират, раньше служивший Станнису.       Лиссинеец потерял часть флота, когда шел из Восточного Дозора к Ступеням, но с ним было то, что даровало ему дружбу и титулы, пока лишь на пергаменте, от Эйгона. На борту «Валирийки» находилась Ширен Баратеон, дочь Станниса и его наследница, а с ней сир Акселл Флорент, двоюродный дед.       Селиса покончила с собой ещё на Стене, а сир Акселл преклонил колени перед Эйгоном в обмен на прощение и признание его лордом Ясноводной Крепости, замка Флорентов. Бывший кастелян Драконьего Камня продал им Ширен, словно лошадь, хотя ее права на Железный Трон были слишком уж туманны.       Ширен присягнула Эйгону, как леди Штормового Предела и оставалась вместе с ними в лагере, пока Коннингтон, Ласвелл Пик и Тристан Риверс захватывали замки Мыса Гнева. На взгляд Тириона, он успел навоеваться и падение Грифоньего Насеста, Дома Дождя и Вороньего Гнезда встретил спокойно.        — Это лишь первые битвы, ваша милость, — успокаивал карлик Эйгона. Они тогда сидели в походном шатре и переставляли фигурки. Король играл уже лучше, но выигрывал чаще он. — После Мыса Гнева будет Штормовой Предел и тогда принц Доран может решиться послать своих копейщиков к вам на выручку.        — Сколько у него может быть мечей, Ланнистер? — хмуро спросил Эйгон. Он уже не прятал свои серебряные волосы и не считал нужным дальше звать карлика Хугором Хиллом.Тирион рассеяно повертел в руках лёгкого всадника из оникса.        — Полагаю, двадцать тысяч или около того, — сказал Тирион, уверенный, что попал в точку. — Дорн самое малонаселенное из королевств, но не настолько. Можно собрать и тридцать тысяч, если постараться.       Когда они прибыли в Грифоний Насест, Коннингтон сообщил им о падении Тарта и том, что у Штормового Предела ещё стоит небольшое войско во главе с лордом Рованом. Зато наследник лорда Уайтхеда, юный сир Аддам, ведёт ополчение Скорбного Городка под знамя Таргариена.        — Первый штормовой лорд, что присягнул добровольно, — Коннингтон улыбался Эйгону. Его борода ещё сохранила рыжину, но в ней поблескивала седина. Теперь лорд расхаживал в бело-красном одеянии с грифонами своего дома. Тириона он словно бы и не замечал. Не гнал и то спасибо.       «Коннингтон крепко ненавидит львов и оленей.»       Ненависть Грифа к Баратеонам не распространялась на Ширен, изуродованная серой хворью девочка была Коннингтону неинтересна. Она была очень замкнутой, общалась разве что с Леморой, и стеснялась присутствия своего короля. А может и боялась. Но последняя из Баратеонов была нужна им.       Гилберт Фарринг держал ещё Штормовой Предел, но он может открыть ворота перед дочерью Станниса. Львы изрядно злы на упрямого кастеляна, а дракон сулит надежду. Весь Мыс Гнева не стоит того эффекта, который создаст падение твердыни Баратеонов.       «Это будет та самая малость, чтобы расшевелить дорнийцев.»       В Грифоньем Насесте уже знали, что Оберина разорвала чернь в столице, а Тиреллы и Ланнистеры готовы сцепиться за власть над юным Томменом. У Арбора кракены уничтожили флот лорда Пакстера и Простор лишился флота, а половина его лордов будет больше думать о своих замках, чем о королях.        — Похоже, я не зря отказался от мысли покувыркаться с селорисскими шлюхами, — подумал Тирион, узнав эти новости. — Воздержание окупилось сторицей, ведь грифон и дракон, если не помешать, съедят бедного Томмена, не оставив даже косточек. Неплохо, что меня считают большим монстром, чем я есть.       «Словно я готов ради мести истребить весь дом Ланнистеров и моих племянников.»