Второй первый

Куча стружек – не лучшая постель, но только не после утомительного рабочего дня, когда ты валишься без ног. – Мистер Фёст! Мистер Фёст! – позвали его шёпотом. – А? – проснулся Джон. Его взгляду открылось звёздноё небо и безумно знакомое широкое лицо. – Белое Перо? Индеец радостно кивнул, а потом озабоченно сказал: – Мистер Фёст, вы обещали… – Да-да, как я мог забыть, – Фёст поднялся со стружек, отряхивая рубашку. Громадный, но деликатный, как большинство людей его типа, Белое Перо аккуратно, чтобы не зашибить, смахнул стружку с плеча Джона. Город почти спал. «Почти» потому, что в салуне мистера Маккъю опять громыхал погром. Кажется, отсюда можно было слышать, как скупой, до невозможности, владелец салуна считает нарастающие долги пьяных ковбоев. – Не смотрите туда, Джон, – тихо сказал неслышно подошедший Гробовщик. – Вас ждут ваши зрители. Фёст молча кивнул, отведя взгляд от салуна, и стал перебирать ленты в седельной сумке лошади, которую подвёл Белое Перо. Некоторые он выложил в специальный сундук, который он вытесал сам, но под контролем Гробовщика. Пару новых лент, которые пришли к нему совершенно недавно, Фёст достал из сундука и бережно переложил в седельную сумку. Наконец, они двинулись. Проскакав несколько километров на запад от городка, они остановились у большой белой скалы. Рядом с небольшим вигвамом уже стояли две лошади. Из самого жилища тут же вышел Вождь команчей и распахнул объятия навстречу соскакивающему с лошади Фёсту. – Рад вас видеть, Джон, – Вождь крепко обнял Фёста. Из вигвама вышла Жена Вождя и поприветствовала приехавших кивком. Фёст учтиво поцеловал ей пальцы. Через пять минут раздался стук копыт и в круг света, исходящего от костра, въехал Чёрный Джек и ещё два бандита, что ездили на сеансы со своим главарём отнюдь не «для галочки». Они были такими же зрителями, как и все остальные. – Здравствуйте, Джон, – Чёрный Джек покинул седло с куда большим изяществом, чем Фёст до этого. – Что у нас сегодня? – Я решил, что наша жизнь слишком печальна, чтобы усугублять её трагедиями, – ответил настраивающий синематограф Фёст. И пожал Джеку руку, когда лента была заряжена. В ночной тишине был явно слышен вопрос одного из бандитов, направленный к Белому Перу: – Как вы относитесь к трагедиям? Белое Перо пожал плечами, ведь это был его первый серьёзный киносеанс, а подсмотреть что-то стоящее через окно в салуне Маккъю было за гранью человеческих возможностей. *** Когда на гладкой белой поверхности скалы перестали двигаться чёрно-белые картинки, зрители начали расходиться. Перед тем, как запрыгнуть в седло, Чёрный Джек сказал: – Мистер Фёст, я не пускаю пулю в голову Секонда только потому, что уважаю ваше решение и вас за вашу настойчивость и благородство. Пожалуй, вы едва ли не самый лучший человек в этих краях. Затем подошла очередь Вождя. – Джон, если вам когда-нибудь захочется покинуть синематограф, вспомните о Александре Пушкине. В начале его теснил его дядя, писавший для толпы, как Секонд транслирует свои ленты для пьяниц. Сейчас же мы знаем только Александра Пушкина, а не его дядю. – Хорошо, я не забуду этой поучительной истории. Фёст свернул синематограф и убрал его в седельную сумку лошади. При каждой поездке ему казалось, что аппаратуру растрясёт, но она работала исправно. Они разъехались.