Представь нас вместе

— Мама... — сквозь сон Кларк слышит голос дочки, — я кушать хочу. Блондинка встряхивает головой, избавляясь от сна, поднимается и чмокает дочку в носик. — Тогда быстро умываться! Малышка кивает и уносится в детскую ванную. Не сказать, что она для детей, нет. Это просто обычная ванная с игрушечным ящичком рядом с раковиной, чтобы Элизабет дотягивалась, и помещение, смежное с детской спальней. В остальном все, как у взрослых, не считая красочной плитки в виде мультиков. Гриффин наблюдает около двери, как дочка умывается, немного небрежно, конечно, но зато сама наносит зубную пасту на щетку. Самостоятельная моя, — мысленно произносит девушка с улыбкой и очень тихо покидает дочку, спускаясь на первый этаж. Да, в чем пришла с работы, так как ей некогда было переодеться. Подходя к кухне, Кларк слышит шум, а когда заходит, наблюдает мужа, который со сковородки переносит яичницу себе на тарелку. Скажем так, на кухне словно не яйца жарили, а готовился полноценный завтрак на несколько персон: на столешнице гора грязной посуды, скорлупа от яиц, очистки от свежего перца валяются, колбаса и сыр не убраны в холодильник, подсолнечное масло или вода разлиты на полу. Кларк вздыхает: наверное, ребенок лучше бы справился с этим. Девушка входит в помещение, и ей в нос бьет резкий запах алкоголя. Муж еще в рабочем костюме, растрепан – все указывает на то, что он не ночевал дома. — Финн... я же попросила тебя не пить! Как ты останешься с Лиз? — понятно, что и сегодня хорошим отцом тот быть не собирается. — Я до вечера просплюсь, — заверяет парень, пережевывая яйца. Блондинка привыкла молчать. А что она сейчас скажет? Как будто это изменит ситуацию, и муж сразу протрезвеет или станет таким, какой был до свадьбы. Кларк закидывает грязную посуду в раковину, убирает мусор со стола, ставит чайник и варит дочке манную кашу, при этом успевая шваброй удалить жидкость с пола. — Как дела на работе? Всех вылечила? — усмехается муж. Блондинка ставит на стол свежезаваренный чай и безэмоционально отвечает: — Всех разом вылечить нельзя. Коллинз приподнимается и обнимает жену, проходясь жирными губами по ее шее, поднимаясь по подбородку вверх до губ. — Кларк, ты так вкусно пахнешь! Пойдем в постель? Голубоглазой омерзительны эти поцелуи и прикосновения: смесь перегара с яйцами создает ощущение запаха хуже, чем от блевотины. Раньше она бы все отдала даже за такое внимание супруга, когда нуждалась в нем. Но после родов он шарахался от близости с женой, как от прокаженной. Сыграло злую шутку, наверное, то, как появляются дети на свет, хотя блондинка и не рожала сама. Но иногда в головах мужчин это плотно застревает. Тогда и появилась Найла. Кларк просто хотела нежности, ласки и заботы. Гриффин отшатывается от супруга. — Ты настолько пьян, что не понимаешь, что у нас в доме маленький ребенок? — негромко произносит девушка, понимая, что Элизабет может услышать крики. Муж разворачивается и со злостью бьет кулаком о стол так, что бокал с кипятком опрокидывается. — Я хочу этого сейчас, что тут непонятного? — Мамочка... — шепчет ребенок в дверях, окропляя влажностью бледные щечки. Девочка напугана... Финн рычит и уносится восвояси на второй этаж. Кларк берет дочку на руки и прижимает к себе. — Почему папа кричит? Он хотел тебя ударить? Голубоглазая целует дочку в макушку, выключает плиту с кашей и садится на стул, всматриваясь в маленькие голубые небеса, подобные своим глазам. — Папа просто устал. Он, как и мама, всю ночь работал. И нет, папа никогда не ударит маму. Не думай об этом, солнышко, — пытается успокоить ребенка мать, но задумывается о том, что не раз в глазах мужа видела такую ярость, при которой люди способны на все. — Давай я тебе мультики включу? Элизабет кивает, спускаясь с маминых колен, и занимает свободный стул, полностью погружаясь в мир мультяшных героев. Кларк ставит перед дочкой кашу и сок. — Тебя покормить или сама? — интересуется блондинка. — Сама. — Хорошо. Тогда пока ты ешь, мама сходит в душ и переоденется, хорошо? Ребенок кивает. — А потом мы погуляем? Гриффин задумывается над вопросом дочки. — А потом мы съездим к Ванессе. Как тебе такой вариант? — Я не хочу. Она стала злая, как тетя Найла. Девушка хмурится, не понимая малышку. — А когда тетя Найла была злой? — Тогда, когда привезла Ванессу к нам и злилась на тебя. Она говорила тихо, но я все слышала. Блондинка вздыхает, но никак не комментирует слова дочери. — Ладно, кушай. Я быстро, а потом подумаем, что будем делать. Кларк спускается, замечая полупустую тарелку с кашей и пустой стакан сока. Убирает молча все со стола, вытирая пролитый остывший чай, перемывает всю посуду и убирается досконально на кухне, вплоть до мытья полов, пока дочка отвлечена мультиками. Затем переходит к приготовлению обеда и ужина, подмечая пустой холодильник. Им с малышкой нужно еще и за продуктами съездить. Блондинка просто не знает, как разорваться на все, понимая, что уже устала и какая она пойдет на день рождения подруги. При всем при этом она даже не думала над подарком. Голова полна своими проблемами. Кларк замечает, что Лиззи устает от мультиков, отворачиваясь от экрана. — Мама, когда мы пойдем гулять? — Как я доготовлю, — Кларк решила обойтись замороженной едой, а то так она точно ничего не успеет. — Почему Ванесса стала злая, Лиззи? Что она делает или говорит? — Она сказала, что я плохая, как и ты. Ты обидела ее маму, и я обижаю всех. Гриффин пугается и не может поверить, что Грей впутывает дочь в их проблемы. Теперь к блондинке приходит осознание, что она натворила, что допустила... Ее семья и так находится сейчас в шатком состоянии... Как все исправить? Как вернуться в прошлое и не допустить ошибку, отказать Найле? — Просто не слушай никого, Лиз. Ты у меня самая хорошая. И если обижаешь кого-то, то заслуженно, — голубоглазая не хочет отбирать эту уверенность в себе у дочери, не хочет сделать из ребенка подобие себя, мягкую и не умеющую постоять за себя, когда это так нужно. — Неправда. Ты всегда так говоришь, потому что я – твоя дочка. Кларк бросает все дела, вытирает руки о полотенце и присаживается на корточки перед стулом, где на коленках сидит Элизабет. — Правда, и не только потому, что ты – моя дочь. А еще потому, что все дети хорошие, даже Ванесса... — Но она... — перебивает малышка. — Да, солнышко, даже не смотря на то, что Ванесса говорит. И это не она говорит, а ее мама, — пытается подобрать слова белокурая. — Почему ее мама так говорит о тебе? — Потому что она немного расстроена. Ты же заметила, что мы почти не видимся с тетей Найлой сейчас? — Лиз кивает. — Я теперь работаю, и у меня есть вы с папой, а на прогулки с тетей Найлой времени не хватает. Вот она и расстроена, но совсем чуть-чуть. — Ты же сделаешь так, чтобы она не расстраивалась больше и разрешила нам с Ванессой дружить? Гриффин кивает, хотя не знает, как у нее это получится, ведь ей даже не отвечают на звонки. — Дети – хорошие, а я плохая, — упрямо продолжает малышка. — Почему? — удивляется мать. — Потому что я плохо разговариваю со всеми. Кларк хмурится. Раньше, может, да, но эту неделю никаких замечаний от воспитателей не было. Может, только если Элизабет сильнее расстроена из-за дружбы, чем показывает это. Понимая, что все ее слова не возымеют над дочкой смысла, блондинка решает сменить тактику. — Солнышко мое, вспомни, что говорила Лекса? Ты – самая милая девочка в мире. Так оно и есть! — В тебя, — напоминает девочка с улыбкой, вспоминая слова доктора гинеколога. — Да, в меня, милая, — усмехается блондинка, и сама вспоминая этот разговор. Даже спустя время слова приносят неизгладимый успокаивающий эффект не только на ребенка, но и на ее маму. Девочка, вроде, успокаивается, в дополнение получая от матери поцелуй в лоб. — Куда мы пойдем гулять, мам? Гриффин встает и возвращается к своим делам. — Сначала заедем и купим крестной подарок, потом в супермаркет, а потом погуляем, хорошо? — Да, — кивает малышка и уносится наверх, возвращается быстро и кладет свой рисунок на стол. — Я подарю крестной рисунок. Кларк всматривается в картинку. На ней нарисована девушка с черными волосами. Это указывает, что на рисунке изображена Октавия. — Нужно еще его подписать. Малыш, и ты со мной не сможешь пойти... — печально произносит блондинка. — Я не умею писать, мам. Почему? — Потому что там будут одни взрослые, и это будет поздно ночью. А насчет подписать... Я напишу, а ты повторишь за мной, хорошо? — С кем я останусь? Я не хочу няню, — девочка смотрит на рисунок и не понимает. — Как повторю? Кларк опять отвлекается, находит чистый блокнот в прихожей и возвращается. На нем пишет отрывисто печатными буквами: С д н е м р о ж д е н и я, к р е с т н а я! От Лиззи. — Вот так. Теперь просто перерисуй буковки. И папа лучше всякой няни, — улыбается блондинка, продолжая делать свои дела. Маленькая Гриффин морщится в отрицании, но ничего не отвечает, а пишет буковки, пока мама заканчивает последние приготовления. — Мама, а когда Лекса... Кларк резко перебивает дочку, ибо ее уже это начинает раздражать. — Я не знаю, Лиззи. — Но мамы должны все знать, — протягивает ребенок с детского кресла сзади в машине. — Не всегда. Я должна все знать в отношении тебя, потому что ты – моя дочь. В отношении Лексы я не знаю, потому что я не ее мама, — Кларк пытается понятнее донести информацию до ребенка и без обид. — Но она бы могла к нам приходить в... — Малышка, давай просто закроем эту тему? Лекса... она не такой нам друг, как крестная и тетя Найла. — Я хочу, чтобы она была таким другом. Она же хорошая и тоже самая лучшая, мам. — Лучше меня? — шутит блондинка, но лишь для того, чтобы отвлечь дочь. — Нет! Лучше тебя никого нет, — выкрикивает Лиззи. Гриффин начинает смеяться, и девочка подхватывает мамин смех. Кларк с дочкой купили большой и красивый букет алых роз, а еще блондинка подобрала неплохой чайный сервиз... Не задумываясь о том, нужен ли он вообще подруге? На девушке откладывались отпечатки ее семейной жизни... Октавия всегда это видела, но вставить свои мозги блондинке не могла. Затем они поехали в самый большой супермаркет в городе. — Поедешь на тележке? — с улыбкой спросила Кларк у дочки, та насупилась. — Мам, я большая уже. — Хорошо. Моя большая девочка что-нибудь хочет из сладкого? — интересуется голубоглазая. — Да-а! — радостно верещит девочка. — Киндеры и мороженое! — Тогда... — Кларк? Гриффин прерывают, и она поднимает взгляд от дочки. — Лекса! — голосит девочка, подбегая к брюнетке и вскарабкиваясь к той на руки. Гинеколог поднимает ребенка на руки и слегка улыбается уголками губ. Конечно, льстит такое внимание ребенка к ее персоне. — Что ты здесь делаешь? — удивляется кардиолог. — Выходной. Закупаюсь... — Лекса хотела по привычке добавить «продукты», но это словно соврать: питается девушка в ресторанах или заказывает что-то готовое на дом. Ну да, в ее тележке пребывают яйца и кофе, те продукты, которые быстро можно приготовить. — На неделю... Кларк почувствовала, что ступила с вопросом, и опустила взгляд в пол. — Мы вот тут тоже решили... — Я вам помогу, — вызывается гинеколог, и Гриффин хочет отказать, но не успевает, ибо Лекса разворачивается с ребенком на руках и уходит. — Кто тут хотел мороженое и какое? — С орешками и... — задумывается девочка, а Кларк вздыхает, спускает все и идет следом, закидывая в тележку те продукты, которые им нужны. В конечном итоге у Кларк получается два огромных пакета, у Лексы один и то небольшой. — Я помогу, — брюнетка везет тележку к выходу и уверенным шагом направляется к своей машине. — Лекса, мы здесь на своей, — уточняет Гриффин. Вудс озадаченно останавливается. Ей не нравится, когда отказываются от ее помощи. Но от напряженной обстановки всех спасает ребенок, дергая маму за подол пальто. — Мам, поехали с Лексой? А потом погуляем все вместе, пожалуйста-а-а... — просит ребенок с такими глазками, что Кларк не в силах отказать. — Хорошо, — соглашается девушка, планируя, что заберет машину перед тем, как поедет к подруге на день рождения. Не доезжая несколько кварталов до дома Гриффин, Лекса останавливается возле детской площадки. На ней брюнетка катает на качелях девочку, ловит с разных горок и подстраховывает на лестницах. Сегодня кардиолог безучастно наблюдает за ними. Идти веселиться с дочкой и доктором Вудс не возникает желания. Она даже не сдвинулась с места, а осталась стоять возле машины. Зеленоглазая, конечно, видит изменение в настроении девушки, но ни с чем особенным связать это не может, так как может быть что угодно: на работе проблемы, семейные ссоры, та же самая усталость после смены. Гинеколог в районе пяти часов довозит их до дома, берет в руки пакеты, но сталкивается с блондинкой. — Я сама, — пытается перехватить голубоглазая пакеты. — Я бы помогла. Они тяжелые. — Спасибо, Лекса, но правда, тут недалеко. — Тогда я заеду за тобой перед днем рождения доктора Блейк? — Нет, мне нужно забрать машину, я буду за рулем. — Ты не будешь пить? — Я не люблю алкоголь, — Кларк врет на каждый вопрос, заданный зеленоглазой, и Лекса это чувствует. — Кларк, что-то не так? — Нет, — отнекивается девушка, натягивая улыбку. — Все хорошо, нам нужно идти. Лиз, пойдем. Гриффин несет пакеты к дому, краем уха подслушивая, как прощаются доктор и ее дочь. Слишком мило, как ей кажется.