Представь нас вместе

Кларк раскладывает продукты в то время, как дочка обедает, потом и сама принимается за пищу, все же за день стоит что-то поесть. Далее дочка играет в куклы в гостиной, а на фоне телевизор воспроизводит мультики. Кларк уходит наверх, чтобы принять быстренько душ, облачиться в вечернее платье и нанести макияж. Муж так и не просыпается, негромко похрапывая и пуская слюни на подушку. Чуть позже Кларк купает ребенка, пытается заставить Элизабет поужинать, ибо отец точно не накормит дочь, но та отказывается. И блондинке ничего не остается, как в детской спальне оставить молоко и печенье на ночь. — Мам, я не хочу... — чуть ли не со слезками умоляет дочка остаться маму дома. Какому ребенку не страшно оставаться одному, особенно в ночное время? Кларк присаживается на корточки перед девочкой, убирая ее еще мокрые локоны за ушки. — Малышка, если я не пойду, то наша крестная расстроится и не получит твой подарок. А тут ты не одна. Папа рядом, хоть и спит, — указывает блондинка на кровать в своей спальне, ибо дочку она привела сюда. Финна будить не стала, так как предчувствовала, что тот разорется и вообще скажет, чтобы она никуда не ходила, а оставалась дома с ребенком. Лиззи вздыхает. — А ты скоро вернешься? — Смотри... вот папин телефон. Если испугаешься, то сразу мне позвони, и я приеду, хорошо? — у матери, если честно, сердце разрывалось, но она надеялась, что супруг в скором времени должен проснуться. — Угу. Кларк целует дочку в носик и уходит. Вызывая такси, едет за своей машиной, а потом и на день рождения. — Кларк, я думала, что тебя не пустил Финн, — усмехается подруга, встречая и пропуская внутрь, обнимает коллегу. Блондинка протягивает подарок имениннице. — Миленько, – замечая чайный сервиз, протягивает шатенка и передает его в руки мужу, который тоже приветствует Кларк объятиями. — Это от Лиз, — протягивает она рисунок. Цветы ей пришлось выкинуть, ибо они замерзли в машине. — А это уже лучше. Поставлю его в рамочку рядом с кроватью. Поцелуй мою малышку от меня. — Хорошо. — Пойдем, — Октавия приобнимает девушку за талию и провожает в зал с гостями. Зал находится в одной из гостиниц их города. Помещение не особо большое, но человек пятьдесят размещено так, что никто друг другу не мешает. Там находятся несколько фуршетных столов с закусками, а официанты разносят шампанское. Из гостей есть те, кто сидит на стульях, кто стоит и общается, а есть и такие, кто занял места на диванах, которые стоят возле стен. В центре играет какая-то известная группа, как догадывается блондинка. Вообще Кларк чувствует себя так, словно вернулась в свои студенческие годы. Если бы не этот весь цивильно-образцовый фуршет, ей бы показалось, что девушка оказалась на вписке. Мало, что отличается: свет приглушен, в углах обнимающиеся и целующиеся парочки, на диванах даже кто-то пытается залезть под юбку, за столами сидят люди и глушат что-то покрепче шампанского (шоты). Гриффин, отвыкшую от всего этого, немного пугает такая атмосфера. Люди, которые сюда приглашены, словно малые подростки, которые вырвались на свободу от родителей. И не скажешь, что тут половина высококвалифицированных докторов, хотя белокурая может только догадываться, что это будто корпоратив, на котором люди бухают и ведут себя неадекватно, точнее, изменяют своим супругам. Октавия подводит девушку и еще парочку незнакомцев к Луне. Гриффин стоит и молча слушает чужие истории из жизни, периодически натягивая кривую улыбку. — Кларк, шампанского? — заботливо протягивает Линкольн фужер кардиологу. — О нет-нет, сегодня я не пью. — Только сегодня, значит? — блондинка слышит рядом с собой знакомый голос и улавливает в нем томность, которую слышала в лифте. Слегка поворачивая голову в сторону, замечает очертания темного платья в пол. Поднимая взгляд выше, достигает полуобнаженных окружностей смуглой груди. Гриффин резко отводит взгляд и хочет ответить положительным «да», как ее опережает шатенка. — Как это ты сегодня не пьешь, Кларк? — удивленно спрашивает шатенка. — Я за рулем... — словно мышка, пищит заведующая кардиологией. — Да, Кларк не любит спиртное, — подначивает доктор Вудс. Октавия щурится, будто не узнает подругу. — Кларк, да не любит?! Интересно, когда это случилось? Не вчера ли или позавчера, когда мы уговорили две бутылки вина? Кардиолог чувствует себя, словно ее загнали в угол. — Хах, — смеется подруга. — Я могу рассказать, как ты выпивала в студенческие годы или напивалась. — Нет, О... — пожалуйста..., одними губами нашептывает блондинка. — Я бы послушала, — вставляет свое слово зеленоглазая. — А то вдруг мне опять соврут. — Соврут? — теряется шатенка, не понимая гинеколога. — Мы сейчас вернемся, — произносит Гриффин, резко хватая брюнетку за руку, и тянет ее в небольшой коридорчик между туалетами. Благо, там никого не было. Белокурая отпускает чужое запястье и добавляет: — В чем твоя проблема, Лекса? Кларк не замечает, как становится вмиг раздраженной. Конечно, она вымоталась за день, толком не выспалась после смены. Дочь практически одна дома. Элизабет без брюнетки теперь жить не может. Найла творит не пойми что, еще муж... На девушку просто все навалилось разом, поэтому впервые мягкая Гриффин совсем не мягкая... — А в чем твоя, Кларк? — Вудс не из пугливых, тем более ее тоже вывело из себя то, как голубоглазая вела себя, когда они вернулись из магазина. По сути, плохого Вудс ничего не сделала. Кардиолог пытается заставить себя успокоиться, но пока это у нее плохо получается. — Почему нельзя было просто промолчать?? Обязательно было лезть?! Вот тут Лексу начинает даже трясти от ярости, ибо ее хотят еще и выставить виноватой. Она хватает блондинку за оба запястья, припечатывая девушку к стене, и фиксирует чужие руки по бокам от блондинистой головы. Зачем она это делает – даже ей самой неизвестно. Возможно, чтобы Кларк успокоилась, перестала кричать и выслушала ее, поняла смысл слов заведующей гинекологии. — Почему нельзя было не врать мне?? Разве я была замечена в сплетнях, пересудах? К чему такое резкое недоверие ко мне? Сейчас брюнетка ощущает, как чужая грудь часто бьется об ее, но не может опустить взгляд, ибо это будет неуместо. Ее глаза все-таки падают на губы напротив, которые слегка подрагивают. — Я... Я... Прости... — шмыгает носом блондинка. — Мне было стыдно признаться в том, что Финн запретил мне сегодня выпивать... Лекса вмиг остывает от впервые такой откровенности кардиолога. Она не замечает, как прикусывает губу, затем проводит по нижней язычком и слышит приглушенные всхлипы. Первым порывом было успокоить девушку, что гинеколог и делает, притягиваясь к давно манящим губам. Как ни странно, барьера нет, даже нет напряжения мягкой, розовой плоти, поэтому Вудс нежно чмокает пару раз и плавно проникает языком между двух губок, начиная исследовать запретный для нее участок. Кларк застывает в шоке, как только чувствует первые касания пухлых губ. Она собирается оттолкнуть брюнетку, но это рвение разбивается вдребезги, как только в нос попадают сладкие нотки полюбившегося парфюма. В сочетании с запахом смуглой кожи он действовал на голубоглазую словно афродизиак, заставляя сомкнуть глаза и отдаться полностью этому невероятному чувству. Как только кардиолог закрыла глаза и зашевелила язычком, сталкиваясь в неспешной борьбе с чужим, упругим, но невероятно ласковым, языком, – в этот самый момент замужняя женщина в ней умерла. Гриффин ощутила, что ее пробило током на мгновение, и она начала падать словно в черную и глубокую яму, пропасть, пока не почувствовала, как руки брюнетки крепко обхватили ее за талию, притянув к себе, не давая упасть и разбиться. Кларк обвила руками за шею Лексу, и в этот момент почувствовала, как под ногами совершенно нет опоры, будто они оторвались от земли и уже парили в облаках, в космосе... Сейчас это было действительно не важно. Ощущение полета, нежности, умиротворения – вот что чувствовала блондинка, и, возможно, она еще долго это ощущала, если бы реальность не наказывала девушку за ее прошлые и будущие ошибки... Раздается трель телефона, и в голове стремительно всплывает образ дочери. Кларк резко отталкивает от себя доктора Вудс: — Я замужем! — выдает она, оповещая причину отказа. Это вообще первое, что приходит в голову, а затем кардиолог начинает копаться в небольшом клатче, отвечая на звонок. — Лиззи? — поднимая взгляд, блондинка облегченно выдыхает, что осталась одна, что ей не придется сейчас объясняться за свой случайно помутневший рассудок. Ей стыдно и одновременно неловко за свой поступок. Похоже, жизнь ее так ничему и не учит. — Мам, мамочка... я не могу уснуть, — слышит она голос дочери со слезами и всхлипами, начиная пробираться к выходу. — Где папа, малышка? — Не знаю. Он спустился вниз, а мне сказал идти спать в свою комнату... — Мама едет домой, солнышко, не волнуйся. Я скоро буду. Кларк отключается, поглядывая на часы на дисплее, которые показывают полночь, и на нервах совсем забывает предупредить Октавию о своем уходе, покидает праздник. Забирает из гардероба пальто с шарфом гинеколога, который забывает отдать брюнетке, и несется на улицу. Гневно швыряет шарф на заднее сидение, заводит мотор и мчится к дому. Ну как мчится? Выше положенного не превышает. Кларк вбегает в дом, пытаясь по звукам определить, где муж. В надежде, что тот не настолько глупый папаша, чтобы оставлять ребенка одного. — Финн? — Я здесь, — доносится ленивый голос из гостиной. Гриффин избавляется от своего пальто и направляется к Финну. Входит и замечает такую картину: Коллинз валяется на диване, пьет пиво и хрустит из большой чашки чипсами. Блондинка может лишь надеяться, что он вызвал доставку, так как сердце матери не переживет того, что ее ребенок оставался один. — Почему ты не с Лиз? — Она спит. — Нет, она не спит. Она только недавно мне звонила и плакала, что боится засыпать одна. Парень отставляет чашку на журнальный столик, и Кларк очень старается не замечать разбросанные крошки по всему дивану и полу. Сейчас реально не до этого. — Странно. Я сказал ей спать. Шатен озадаченно поднимается и направляется к лестнице, поднимаясь на второй этаж. Гриффин идет следом за супругом. — Она еще мала, чтобы как мы взять разом закрыть глаза и уснуть. С ней нужно посидеть, сказку почитать или колыбельную спеть, — объясняет блондинка, как засыпает, похоже, только ее дочка. — Кларк, ты не даешь ей самостоятельности! Она уже довольно взрослая, чтобы засыпать и тем более СПАТЬ одна, — намекает тот, что часто замечает отсутствие жены в кровати. — Ты должна спать со мной! Коллинз распахивает дверь, и голубоглазая вбегает в детскую. — Я же говорил: спит, — позевывает шатен и, раздражаясь, оставляет мать и дочь наедине. Кларк тихо подходит к кроватке, замечая, что малышка с головой накрылась одеялом, а это может говорить о том, что ей было очень страшно. Девушка приспускает немного одеяло с любимой девочки и замечает покрытое испариной личико ребенка, а в ручках у той до сих пор крепко зажат телефон. — Прости меня... — шепчет блондинка, изымая из рук дочери телефон. — Я больше никогда тебя так не оставлю... Оставляет поцелуй на влажном лобике и относит телефон мужа на тумбочку в их спальню. Переодевается в ночнушку, сверху накидывая халат, возвращается назад к малышке и ложится рядом с ней. Сейчас ей глубоко плевать на слова Финна. Дочь роднее и ценнее всего! Гриффин забывается тревожным сном, в котором этот поцелуй с доктором гинекологом продолжается и продолжается, а она пытается отпихнуть брюнетку, повторяя одно и то же как лечебную мантру, словно себя заставляет поверить в это: «Я замужем, у меня есть муж, я – замужняя»... Но это ее не спасает, поэтому сон все беспокойнее и беспокойнее, пока не пробуждает девушку спустя три часа. Гриффин ощущает влажность всего тела. Эти волнительные вспышки картинками, которые совестно выгрызают в ней дыру неверной жены, заставили проснуться в холодном поту. Она замечает на тумбочке пустой стакан от молока и такую же тарелку от печенья. Как она была права, муж даже не вспомнил о том, что нужно покормить ребенка... Кларк забирает все и спускается вниз, чтобы выпить воды, а, возможно, лучше и чая с ромашкой для успокоения души... Думает, что нужно добавить валерианы, но неожиданно слышит разговор из телевизора в гостиной. Подумывая над тем, что Финн забыл выключить телевизор, входит в помещение и замечает, что парень спит среди крошек чипсов и нескольких пустых банок от пива. Мать, у которой в доме маленький ребенок, не может просто закрыть глаза на такой срач, поэтому, вооружаясь уборочным инвентарем, приводит помещение в порядок. Затем все выключает и убирает на кухне последствия ужина мужа. После всего она принимает душ, переодевается в чистое и сухое и мгновенно засыпает. Больше сегодня ее не беспокоят никакие сны. Похоже, мозг и физическое тело вымотались настолько, что уже не посылают сигналы к жизни.