Представь нас вместе

На обратной дороге Эбигейл вырубается прямо в машине, и у Кларк появляется шанс поговорить с малышкой. — Лиз, а зачем ты Лексе отдала пупса? — Ты сердишься? Да, по маме никогда не скажешь такого, ибо Кларк всегда мягка с дочкой, поэтому ребенок изредка об этом спрашивает. — Нет, конечно. Мне просто интересно, — как можно беззаботнее отвечает Гриффин, поглядывая в зеркало заднего вида. — Лекса подарила мне мишку, я ей – куклу, — пожимает плечами. — Именно мою? — с улыбкой продолжает мать. — Почему нельзя было выбрать какую-то из своих и поновее? Кажется, допытываться у них в крови. — Ну ты, мама, совсем ничего не понимаешь, — эмоционально ребенок разводит руки в стороны и закатывает глаза. — Чтобы было от нас двоих, а не от меня одной. — Зачем? — вот сейчас Кларк уже настороженно интересуется. — Я хочу, чтобы Лекса была моей второй мамой. Я думала, что так нельзя, а кре́ сказала, что можно. Блондинка офигевает в прямом смысле слова и резко дает по тормозам. Благо, все пристегнуты. — Кларк, — просыпается Эбби от резкой встряски, мотая головой в разные стороны и не понимая ничего. — Что происходит?? — Ничего... Кошка выскочила из ниоткуда... — теперь блондинка сердито поглядывает в зеркало. Малышка видит мамины глаза, но, скорее всего, понимает не по ним, а потому, что мама резко затормозила. — Надеюсь, ты на нее не наехала, — обеспокоенно произносит Эбигейл. — Нет... — Славу Богу! — выдыхает хирург, но больше не закрывает глаза, чтобы уйти в «спячку». Кларк возобновляет движение, думая, что пора серьезно с дочкой поговорить, а еще вправить на место мозги Октавии, чтобы в следующий раз знала, что говорить ребенку, а что нет. Эбигейл помогает дочери приготовить обед. Они все вместе принимают пищу и отправляются отдыхать. Ну, как отдыхать... У Кларк все же есть еще домашние дела, и она еще не принимала душ после суток. Как только дочка отправляется в страну единорожков, блондинка закидывает вещи по стиралкам и принимает душ в надежде, что завтра Финн вызовет клининговую компанию, если вообще появится дома. Кларк устала от вечных пропаж мужа неизвестно где, а точнее, от оправданий под названием «работа». Вот с такой работой лучше совсем не работать. К слову, Гриффин простила парня за грубость в постели, да и пытается не вспоминать об этом. А тот, похоже, боится подцепить от жены типа инфекцию, которая выливается в выдуманные женою прыщи, поэтому не притрагивается к девушке. Но, в большей степени, блондинка не к себе внимания хочет, хотя и не помешало бы, а к ребенку. Особенно если послушать, о чем сейчас говорит Элизабет. Голубоглазая управляется за час со всем и ложится под бочок к дочери, ибо девочка уснула в спальне родителей. У нее еще есть в запасе час или два, не выспится, но хоть немного отдохнет. Вроде как проваливается она моментально и так же скоротечно слышит голос Лиззи: — Мам, мы будем вставать? — Да... Сейчас, минуточку... Кларк пытается избавиться от остатков сна, хотя подсознательно не хочет уходить от зеленых глаз, но ответственность матери сильнее, поэтому Гриффин приоткрывает глаза и тут же вспоминает, что хотела поговорить, как только видит сидящую перед ней Лиз. — Нам нужно серьезно поговорить, Лиззи, — привстает блондинка. — О чем? — теряется в догадках девочка. — О том, что ты сказала мне в машине, — окончательно поднявшись, Кларк идет в ванную выуживать из машины белье в таз, чтобы развесить в комнате сушилки и глажки. — О Лексе? Мать кивает. — Да. — И что? — Лекса не может быть твоей второй мамой. У нас есть папа – это во-первых. Во-вторых, ни я, ни Лекса не любим друг друга, чтобы быть в отношениях. Я люблю папу. Это понятно? — все же Кларк хочет внушить дочери, что брак лучше по любви, другого не нужно. — Но вы же можете полюбить друг друга? Я не хочу папу, — упрямо взбрыкивает ребенок. — Так не бывает, малышка, — вздыхает Гриффин. — И папу, и маму мы не выбираем. — Почему? Я хочу выбрать. — Ты хочешь уйти от меня? — нет, девушка не настолько дура, просто она хочет медленно уйти от этой темы, и чтобы Лиз больше никогда не заводила ее. — Нет, — мотает головкой в разные стороны девочка. — Мы вместе уйдем. — Ну, я от папы никуда не собираюсь уходить. Значит, тебе придется идти к Лексе одной. — Я не хочу без тебя, — Элизабет надувает свои обиженные губки. — И я не хочу, чтобы ты уходила, малышка, поэтому мы останемся с папой. Хорошо? — голубоглазая присела рядом с дочкой, начав поглаживать ту по спинке. — Угу, — недовольно сообщает ребенок, забираясь к матери на колени. — И мы договоримся, что больше никогда не будем говорить на эту тему, да? Ни о Лексе, ни о ком-нибудь другом. Твое место рядом с нами, с твоими мамой и папой, пока ты не вырастешь, — девушка прижимает к себе дитя, не переставая поглаживать. — А потом что? — интересуется девочка. — А потом... Ты встретишь такого, как наш папа, ну или немножко другого, и будешь жить с ним. — Я не хочу жить без тебя с чужими! Блондинка посмеивается. — Это еще не скоро, малышка, — Кларк тянется к тумбе. Взяв в руки расческу, начинает делать дочке две косички. — Я и потом не хочу, когда не скоро. — Ладно, поживем и увидим. Когда дочь и мать спускаются, Эбби произносит с кухни: — Я тут ужин приготовила, пойдемте? — Да, я сейчас... Белье повешу и узнаю, когда будет Финн. Гриффин-Кейн появляется в проеме маленького помещения. — А где он? — удивленно спрашивает мать. — На работе, — отвечает дочь, не отвлекаясь от дела. — Ты уверена? — Ну а где ему еще быть? Думаешь, ему не хочется в выходные дома побыть? Полежать на диване, выпить пива под футбол? — объясняет Кларк, намекая на то, что у них все, как и в других семьях. — С нами побыть... — Да, но... Ладно, заканчивай и пошли ужинать, — прекращает Эбби, понимая, что лучше не лезть в чужую семью. — Кларк, я дома! — доносится из прихожей, и обе женщины покидают помещение. — Здравствуйте, мисс Гриффин. — Уже миссис и Гриффин-Кейн, — улыбается женщина, слегка приобнимая неродного сына. Так она и не смогла переубедить его называть ее Эбигейл или Эбби, а тем более мамой. — Здравствуй. — О, поздравляю! — наигранно улыбается тот, так же играючи в спектакле, обнимает хирурга. Нет, Эбби не дура, она знает, что все это –хорошая постановка, их общая комедия, которую она разыгрывает для единственных зрителей: дочери и внучки, а тот, похоже, для нее. Эта наглость, которая преобладает в глазах парня, его выдает. Какой женщина ни старалась быть: добродушной, стать хоть чуточку ближе для Коллинза, который потерял давно мать, заботливой – тот ничего не принимал, а лишь отвергал, хоть и вежливо, практически незаметно. Но это чувствовалось и приносило хирургу огорчение. Лучше же, когда все в семье любят друг друга и дорожат. А вот Эбигейл иногда кажется, что муж дочери ждет не дождется, когда она покинет их дом. — Хорошо, тогда все к столу, — произносит теща. — Сегодня я приготовила необычный ужин. — Прошу меня извинить, но я очень устал. И пока не приму душ, ужинать не буду. — Мы подождем, — вставляет свое слово блондинка. — Да, — добавляет Эбби и исчезает на кухне, так как вспоминает, что они надолго оставили одну девочку. Финн подходит к жене, прикасаясь к ее уху, и усмехается. — Надеюсь, она не решила меня отравить, — затем коротко целует Кларк в губы, испаряясь на втором этаже. Скажем так, ждут они больше получаса, и ребенок начинает изнывать. — Мам, я хочу уже есть. — Еще немного папу подождем, чтобы поесть вместе, хорошо? — Кларк, — недовольно покачивает головой бабушка, — если ребенок хочет, значит, пусть ест и никого не ждет. Что тебе наложить, Принцесса? — С кальмарами хочу салат, — показывает пальчиком девочка. Муж появляется спустя несколько минут, но Кларк видит, что парень недоволен. Причин у раздраженного может быть великое множество, начиная от приезда мамы, того, что они не дождались его для совместного ужина, вплоть до проблем на работе. Блондинка пытается в прямом смысле абстрагироваться, натягивая улыбку и спрашивая мать о жизни в Нью-Йорке, но сразу же слышит сильный вздох, наполненный возмущением, а потом звонкий треск вилки о тарелку. Все поднимают свои взгляды на главу семейства. — Я не перевариваю креветки, кальмары и мидии, — с досадой произносит низким голосом парень, в его руках нож для еды превращается подобие буквы «с». Кларк пугается такого взбесившегося супруга, совершенно забывая о его прошлом в мире бокса. В мыслях проскальзывает безумие, что он может сделать с ней, когда все узнает. Как не прискорбно, но Гриффин знает, что тоже виновата. Как говорится, всегда виноваты оба. Именно Кларк построила семейную жизнь на лжи. Возможно, поэтому продолжала терпеть все неадекватные стадии Коллинза. — Их любят Кларк и Элизабет, — беззаботно отвечает Кейн, пожимая плечами. — Я вообще не знала, вернешься ты к ужину или нет. Там еще и остатки обеда есть. — Да, точно, — еле сдерживается Финн, чтобы не нахамить, хотя ему кажется, что женщина все специально подстроила. — Я же не живу здесь. Извините меня. Шатен поднимается, швыряя тряпку на стол, т покидает столовую. — Кларк, я, честно... Голубоглазая поднимается следом за мужем. — Мам, все хорошо, я разберусь, — уходит. — Папе не понравилась еда? — спрашивает любознательная девочка. — Не знаю, — спокойно отвечает бабушка внучке. — Давай лучше мультики посмотрим? Ребенок кивает, сразу забываясь. Блондинка входит на кухню, прикрывая за собой дверь. Финн рыскает в холодильнике в поисках еды, но достает оттуда банку пива. Кларк вздыхает, мягко отстраняя супруга от холодильника. — Я сейчас разогрею обед, — пытается она загладить свою вину, ибо у нее неосознанно получилось перекинуть свои обязанности на маму. Девушка не должна была этого делать. Если бы она не уснула с ребенком, то все бы сделала. — Кларк, твоя мать – чудовище! Она прекрасно знала, как я отношусь к этим изысканным морепродуктам! И все равно их приготовила назло мне, — яростно выплевывает парень, делая большой глоток пива. — И я не буду больше жрать ее стряпню. — Финн, мама могла и забыть... Все-таки она уже немолода, а еще и беременна. Плюс она уже давно не была у нас, — голубоглазая пытается оправдаться, но все равно ощущает, как обидные слова на мать хлестают ее по щекам. И это намного больнее, чем когда муж очерняет ее. — Не называй так МОЮ мать! Я сейчас тебе поджарю бифштекс. Блондинка достает из морозилки мясо, укладывая его в микроволновку, чтобы разморозить. — Хах, не смеши меня, Кларк, — насмешливо произносит Коллинз. — Она – хирург. И слова как забыть и ТВОЯ мать – несовместимые вещи! Блондинка не собирается спорить, это слишком бессмысленно, а потом еще и обернется против нее. Молча ставит сковородку на медленный огонь, наливая подсолнечное масло. — Ладно, — утихает шатен, подходит к жене со спины, обнимает и шепчет. — Прости, что вспыхнул. Я могу загладить свою вину и после ужина отвезти ее в отель. Не будет же миссис Гриффин-Кейн прыгать беременной по такси. Кларк на секунду прикрывает глаза, так как не проходит и пяти минут, как проблемные ситуации сыпятся на ее голову. Если она сейчас не признается, то позже будет хуже. Их разборки могут начаться прямо при Эбби. А кардиолог не хочет, чтобы мама расстраивалась и тем более уехала в отель. Это может сказаться на здоровье ее сестры или брата. — Мама останется у нас до понедельника. Утром перед работой я завезу ее в аэропорт, — негромко отвечает голубоглазая и переходит к нарезке мяса. — Что? — вопит муж прямо ей в ухо так громко, что Кларк вздрагивает, боясь остаться заикой. — Ты слышал, — сглатывает Гриффин. — Я не могу оставить маму одну в таком положении. В гостинице что случись, некому даже девять-один-один вызвать. Все, что дальше происходит, заставляет блондинку напугаться до чертиков. Коллинз резко разворачивает ее к себе, сжимая запястья девушки в крепком захвате, и кричит: — Ты что, дура, Кларк?! Ты знаешь, что я не перевариваю твою мать, и разрешила ей остаться?? Ты хочешь, чтобы я съехал из дома на эти выходные? Но это, сука, мой дом! А ты, блять, моя жена! Прежде, чем принять хоть какое-то решение, ты должна была спросить мое мнение! Гриффин затряслась от страха. Такого супруга она никогда не видела: глаза были налиты кровью, на лице подкожными паразитами вздулись желваки, пальцы сдавливали руки все сильнее, словно еще немного, и кости жены захрустят. Он задыхался от своего гнева. — Финн... мне больно, — тщетно молит Кларк со слезами мужа, как будто бы своего хозяина о пощаде. Казалось, что еще немного, и тот ударит ее. Нехотя голубоглазая ощущала, как ее сердце отстукивает знакомый и медленный ритм, словно по слогам тянет имя «Лек–са». — Делай, что хочешь, но чтобы завтра ее не было в МОЕМ доме! Ты меня поняла?! — шатен отталкивает блондинку от себя, ожидая ответа. — Как я... Она же моя мама... — блондинка всхлипывает, отворачиваясь к шипящей сковороде. На эмоциях кидает мясо в горящее масло, брызги летят в обратную сторону. Кларк взвизгивает и несется к раковине, опуская руку под воду. — Мне плевать, Кларк, как ты это сделаешь, — отвечает Коллинз, не обращая внимания на то, что она обожглась, — но чтобы завтра она ночевала где угодно, но не у нас дома. И ужин я жду в нашей спальне. Шатен захватывает с собой несколько банок пива, покидая блондинку. Гриффин зарыдала в голос от отчаяния и бессилия, а ее сердце разрывалось на части, так как она не могла поверить в то, что ее супруг настолько жесток, что даже изредка не может ее понять. — Кларк, — голубоглазая слышит за спиной голос матери, сразу заставляет себя успокоиться, — я пойду уложу Лиз, день был тяжелый. — Да... Я уберу со стола, мам. Спасибо, — отвечает Гриффин тихим голосом, чтобы и через него не показать своего состояния. Кейн подходит и целует дочь в затылок. — Спокойной ночи, Кларки. — Спокойной ночи, мама, — изображает девушка занятость, намывая и без того чистую посуду. Мать уходит, а блондинка переворачивает мясо, оседая на стул. Перед ее затуманенным взглядом всплывает на столе мобильник. Не задумываясь, она берет его в руки и отсылает короткое сообщение, по которому очень сложно что-то понять. Лекса... Но смс с ответом приходит слишком быстро. 775 Westminster Avenue APT D5