Представь нас вместе

Кларк относит мясо мужу наверх, убирает все со стола и, как только в доме наступает тишина, вызывает такси и едет по указанному в смс адресу. Для блондинки это не просто секс, а нечто большее, конечно, в плане семьи, но никак не гинеколога. Наутро ее настроение и состояние вернутся в норму, она снова станет сильной мамой и женой, найдет правильные решения и выходы из всех ситуации. Этот секс словно отдушина, заряд бодрой энергии, который избавляет ее от негатива, осадка на душе, зарождая луч надежды, что когда-нибудь все будет хорошо. Тем более Лекса, вроде, не против. Конечно, Гриффин знает, что все это неправильно, но каждый по-своему выходит из такого: кто надирается в баре, кто накуривается, кто принимает наркотики. С одной стороны, никто не страдает от ее зависимости, пока не знает. С другой, она знает, что рано или поздно все придется прекратить. Вот только как заставить себя, когда ноги сами несут тебя к девушке? Уже не говоря о том, что в чужих мыслях Лекса пребывает все время, даже ночью не оставляет в покое. Была бы воля Кларк, она бы проводила целый день с Вудс и своей дочерью, а вечером возвращалась домой, а не так... У них всего каких-то час-два, а то и меньше, чтобы насладиться друг другом и забыть обо всем. И да, все эти мысли в белокурой голове на эмоциях. В спокойном состоянии Кларк не то чтобы поехать, а даже думать себе о таком запретила. Но сейчас голубоглазая даже не думает о том, что будет, если Финн не найдет ее ночью в доме или мама. Что она ответит им? Какую очередную ложь повесит на уши? Такси останавливается рядом с многоэтажным зданием. Небоскреб в стиле лофт. По телу блондинки пробегает дрожь, ибо она никогда не жила в таких квартирах и даже не бывала. Да, у ее подруг есть квартиры, но точно не офисного типа. И кто вообще любит такое, словно не домой приходишь, а идешь на вторую работу. Ни комфорта, ни уюта. У себя дома Кларк постаралась на славу создать это удобство дизайном, мебелью, фоторамками, хоть это и не помогло... Кларк расплачивается с таксистом и поднимается по ступенькам, нажимая заветную кнопку с номером квартиры «D5». Никто не отвечает, но кардиолог слышит короткую мелодию, сообщающую об открытии двери. Она входит в подъезд, подмечая четыре лифта. На каждом перечислены номера квартир. Поначалу девушка теряется, но, находя нужный лифт, входит в него, нажимая вновь на кнопку. Подъемная кабинка едет недолго, возможно, пролета четыре-пять, замирая на нужном этаже. Двери распахиваются, и блондинка выходит, сразу оказываясь в квартире. Вот это и кажется ей очень странным: хотя и присутствует дверь, но она распахнута. Гриффин закрывает ее, поворачивая ключ в замке. Перед Кларк предстает диван темно-синего цвета с журнальным столиком и телевизором. Стены в лофте из красного кирпича. Кажется, что будто ты живешь на стройке, а где-то закрыто плотными шторами. Возможно, там окна, как может догадаться кардиолог. — Кларк, иди сюда, — блондинка слышит зов и медленно уходит налево, тем временем продолжая свои наблюдения. Там располагается мини столовая с одним круглым столом и четырьми стульями, чуть дальше кухня. Она обычная и просторная, вся сверкает и новая, словно на ней не готовят. Чуть в стороне широкий стол с ноутбуком и черным кожаным креслом, это отдаленно напоминает кабинет, но дверей нет между этими пространствами. Гриффин хмурится от того, что не подмечает кровать, и даже слегка ошеломлена, что Лекса спит на диване. Каким бы мягким он не был, должна быть кровать. Голубоглазая подходит к брюнетке, замечая, что та готовит коктейль. Это кажется необычным: кто пьет во втором часу ночи? Или она только вернулась откуда-то? Кларк осматривает Вудс с ног до головы: зауженные темные джинсы, каблуки и светлая майка, заправленная в штаны. Похоже, та не успела еще переодеться, только верхнюю одежду сняла. — Что это? — спрашивает Кларк, когда ей протягивают конусовидный бокал на ножке с долькой лимона на дне прозрачной жидкости. — Мартини, — усмехается брюнетка, как будто ее спрашивает девушка из деревни. — Главный секрет – джин в ледяном бокале. Немножко вермута, покрутить и вылить. Теперь наливаем джин, срезаем корку лимона, резко надавливаем, выжимаем, чтобы был туман по краешку... Вуаля! И к чертям лед! Гинеколог рассказывает и показывает на втором бокале. — Что плохого со льдом? — Гриффин приподнимает одну бровь в удивлении. — Он все портит, — Лекса практически залпом выпивает свой бокал, ибо на дне остается только капля напитка и лимон. Голубоглазая делает глоток, подмечая, что у заведующей акушерством хороший вкус. Сама же она пьет только вино, а Вудс – знаток хороших алкогольных напитков.

Несколькими часами ранее.

— На тебя поглядывает та рыжая бестия за моей спиной, — кивком указывает Анья. Девушки находятся в закрытом ночном клубе. Сотни мерцающих огней освещают танцпол, создавая сочетание сине-розовых цветов и тени. Музыка грохочет так, словно выпускает в такт дымовую завесу из пульта диджея. Все это подруги могут наблюдать со второго этажа, сидя на диванах перед столом на VIP-местах. — Знаю, — с улыбкой отвечает доктор. — Я уже послала ей бокал шампанского за свой счет. — У кого-то сегодня будет секс? — смеется шатенка. — Он и так всегда бывает, — привычно отвечает брюнетка, желая в скором времени отвести незнакомку в туалет и оттрахать ее там просто потому, что может. Но в ее мыслях изредка всплывает грустное лицо кардиолога, которая сейчас дома со своим уродом-мужем. — Как ты выискиваешь эти черты привилегированных богатых девочек? — с интересом спрашивает подруга. — Эй, я и сама не бедная, — с толикой возмущения произносит Лекса. — Знаю, не злись, но все же. Все они не героинозависимые, не хламидиозные, не проститутки и не зэчки. Так как? Поделись секретом, — выпытывает медсестра. — Зачем тебе? С твоей вечной любовью к доктору Рейес тебе ничего не светит, — с насмешкой отвечает заведующая. — Для общего кругозора! Ну поделись! — Думаю, после этого мне придется тебя убить, — подмигивает брюнетка, но соглашается. — Хорошо. На них одежда от знаменитых брендов, они привыкли к деньгам и не смотрят в меню, когда заказывают дорогое пойло. В разговоре часто спаливаются на ненависти к предкам. Они молоды и находятся в экспериментальной фазе. Все, что они хотят, – это переспать с девушкой или чернокожим с большим членом. Короче, ищут приключения на свои тощие задницы. — Ни хера себе! — восклицает Нельсон. — О, так и было с доктором Гриффин? Улыбка исчезает с уст Лексы, а недавнее желание трахнуться в туалете куда-то пропадает. — Нет. С ней было все иначе, — выдыхает брюнетка, закидываясь еще одним шотом. — Почему? Потому что ты влюбилась в нее? Изо рта у гинеколога прыскает, но она успевает прикрыть рукой. — И опять нет, — Лекса вытирает салфеткой ладонь и промакивает рот. — Просто Кларк другая. Смысла отрицать не было сексуальную связь перед подругой. Анья не раз подмечала их взгляды, а в торговом центре было все понятно без слов, когда они не сводили друг с друга глаз, причем гинеколог не любила врать. — Так ты могла бы работать сутенершей, — смеется во весь голос шатенка. — Ха-ха, — отвечает беззлобно Вудс. — Натуралки постоянно будут тебя подводить, — выдыхает подруга. — Я все так же не собираюсь заводить отношений. У меня они уже были, когда я сдуру решила попробовать. Мы и месяца не продержались, а я еще и пострадала из-за этой идиотки. — А я об этом и говорю, Лекс. Костия была натуралкой. — Уже плевать. Нет, Вудс никогда и ничего не чувствовала к бывшей, а также к доктору кардиологического отделения. Похоть, как и ко всем предшественницам Грин и Гриффин. Неожиданно в ее кармане вибрирует телефон. Гинеколог читает сообщение, вздыхает и быстро отвечает. — Мне нужно уйти. — Работа? — Что-то типа того, — уклончиво отвечает Вудс, выкидывая на стол наличку, и покидает заведение.

***

Напиток и правда отличный: сладкий, но с легкой горчинкой, что ощущает блондинка. — Очень вкусная штука, — Кларк чувствует легкость от одного выпитого бокала. Ее улыбка растягивается на лице, и девушка ощущает себя смелее, чем обычно. Кларк обходит стол, походя сейчас на медленно крадущуюся и скалящуюся львицу. А гинеколог понимает, что слегка перегнула с градусом. Запуская пальцы в темные волосы, в состоянии под легким шафе голубоглазая понимает, как ей этого не хватало. Она утыкается в шею брюнетки, слегка покусывая кожу. Лекса стягивает пальто с кардиолога, и то грузно падает на пол. Алкоголь или феромоны, исходящие от смуглого тела, затуманивают белокурую голову, и она признается мысленно себе, что не представляла, что настолько сильно желает и желала гинеколога. Сегодня Кларк щедра на засосы, усиливая нажим своих губ. Лексе уже похер, ибо она освободила девушку от черного стрейчевого платья и вовсю блуждает руками по пухлым и большим окружностям. — Идем, — шепчет брюнетка, берет блондинку за руку и тянет в сторону, а после на второй этаж. Именно на лестницу за диваном, которую Гриффин не приметила. Там, в темноте, их губы наконец соприкасаются, раскатывая лавины возбуждения по жаждущим телам. Футболка, затем лифчик брюнетки летит в неизвестные стороны, то же самое происходит с бюстгальтером Кларк. Соски и груди касаются друг друга, и все... В обеих головах наступает аут, полная пустошь, а единственная извилина, которая еще работает в обеих головах, думает о том, как получить истинное наслаждение. За страстными и ненасытными поцелуями девушки не замечают, как становятся обнаженными, лишь только ощущают тепло, исходящее от тел. — Боже, — стонет Кларк, когда ее соски дразнят язычком, и девушка падает на кровать. Матрас очень мягкий и сдавливается под тяжестью ее тела, слегка отпружинивая ее назад. Гинеколог забирается сверху, вновь прижимаясь к сочным губам, а ее ладонь уже орудует на самой чувствительной точке голубоглазой. Там все промокло, выделения облепили половые губы, что подмечает Вудс, и ей не стоит сильно утруждаться. Дотягиваясь до ящика, Лекса достает двусторонний силикон, начинает им водить по всей вульве, очерчивая круг. Гриффин выгибается, стонет, практически сама пытается насадиться на это, пока не понимает, что в руках брюнетки что-то есть. Слишком темно в спальне, а то, что гинеколог перегибалась через девушку, блондинистый, опьяненный сексом и алкоголем, мозг не уличает этого момента. Не отрываясь от трения членом чужой плоти, Лекса садится на противоположный конец, издавая полноценный вздох наслаждения. Конечно, ее заводит, как кардиолог трепещет перед ней, как ее промежность омывается соками еще до тех моментов, как она там коснется пальцами или языком. Вудс описывает ноготком примерное нахождение шва от кесарева, отвлекая немного девушку, и в этот момент внедряется свободным концом в чужие недры. Голубоглазая охает от неожиданности, ибо это не похоже на пальцы, а подобие мясистого члена с раздутыми венками, но структурой намного жестче. Гриффин не спрашивает, что это, так как давно доверяет доктору Вудс, припоминая ее слова в первый день, что больно она не делает. Лишь когда брюнетка сплетает пальцы обеих рук, заставляя двигаться не только себя, но и Кларк, до блондинки доходит, что это за игрушка. Не сказать, что она много знает о них, точнее, совсем не знает. Пару раз видела в порно, ну и в журналах попадалась реклама. Стоны наполняют помещение, но только брюнетка понимает, что этого мало, им нужен ближе контакт друг с другом. Она поднимается, приподнимает Кларк, силикон складывается вдвое, но остается также в обеих влагалищах. И белокурая блаженно взвизгивает. Похоже на то, что тот крутанулся внутри, задевая ту самую точку вселенского «вдохновения». Лекса одну руку кладет на талию кардиолога, чтобы она не смела останавливаться, а вторую опускает, пальчиками раздвигает шире губы, выпуская на свободу маленький, спрятанный во сто одежек клитор. В это мгновение гинеколог делает резкий толчок бедрами и касается своим клитором чужого. Силикон вошел полностью, глубоко в обеих девушек, сталкивая их слизистыми промежностями. Гриффин закатывает глаза, погружается в забвение от каждого толчка и соприкосновения с ее шейкой матки; не сдерживаясь, голосит во все горло, словно еще немного, и она покинет этот мир, но более приятным способом. — Я кончаю, Лекса! — начинает кричать и сходить с ума кардиолог. — Кончаю! — Не говори, а покажи мне, — грубо, в порыве страсти, выдает низкий голос, а затем Вудс ощущает, как в ее спину впиваются ногтями и немного проводят вниз. Это наоборот приятно для брюнетки. Еще один ритмичный толчок, и гинеколог хрипло заканчивает. Спустя пару минут Лекса избавляется от члена, но не шевелится. Пребывая все там же в ногах голубоглазой, пытается успокоить свою часто вздымающуюся грудь. Слышит всхлип и не может поверить своим ушам. Это порядком надоедает. Окончание бесит, секс – в самый раз. — К нам приехала моя мама... И у них с Финном вражда. Из-за чего? Я не понимаю. Может, он ревнует, что у меня она есть, а у него нет?.. Но сегодня он сказал, чтобы завтра ее не было в доме. А я не могу ее выгнать в гостиницу... Лекса переползает к блондинке, располагаясь между ног, накрывая ее своим телом, и укладывается головой на подрагивающий живот, обнимая девушку за талию. Конечно, как бы ее не выводила вся эта ситуация, кардиолога жаль: что ни день, то новая проблема. А может, и старая, в которой всегда замешан муж. Вот только уйти от него голубоглазая должна додуматься сама, без всяких на то советов. — Она моя мама и беременна. Вдруг с ней что случится в гостинице? Я никогда себе этого не прощу... И она уже улетает в понедельник... А потом Финн не пустит даже ее навестить... — Ш-ш-ш, — подает голос гинеколог, оставляя поцелуй на животе под своей головой. — Ш-ш-ш. И кажется, всхлипы успокаиваются, тело под ней перестает дрожать, и Лекса слишком устала, чтобы еще что-то говорить. Она проваливается в кромешную тьму, не помня, чем закончилась исповедь или Кларк ушла. Гриффин просыпается с рассветом. Солнечные лучи просвечивают сквозь темные шторы, причиняя дискомфорт ее сомкнутым векам. И она знает, что сегодня выходной, что может накрыться одеялом и повернуться на другой бок, продолжая спать, пока не проснется дочка и не разбудет ее, если не одно огромное НО. Вместо одеяла внизу живота девушка нащупывает густую копну волос. Это больше, чем страх и паника, и безумный ужас обволакивает ее тело. Она совершила грубейшую ошибку, что заснула. Конечно, ее разум успокоился, ведь Лиззи была под хорошим присмотром, а так бы она... никогда! Скатывая брюнетку с себя, Кларк поднимается, собирая с пола трусы и лифчик, думая, что оденется внизу и незаметно ускользнет из чужой квартиры без всяких объяснений, так как ей всегда потом стыдно не за секс, а за свой болтливый язык. Если так дело пойдет, кардиолог признается во всех грехах. — Кларк? — слышит сонное бормотание за спиной, но не поворачивается. Может быть, зеленоглазой просто снится сон? — Да? — тихо отвечает она. — Уходишь? — Угу, — признается. — Там, на журнальном столике, ключи. Возьми их. Они от домика за городом. Скажешь матери, что захотела провести время с ней на природе, для ребенка полезно. Адрес вышлю позже. В понедельник вернешь ключи. И не забудь захлопнуть дверь. — Хорошо, — пищит напуганно, но лишь потому, что волнуется, что ее ждет дома. Ответа не поступает, и Кларк быстро спускается по лестнице, чуть не путаясь в ногах. Там одевается, находя туалетную комнату, подразумевая, что душевая осталась наверху. На груди через зеркало сразу же замечает огромный красный засос, до которого даже дотрагиваться больно. Финн когда-нибудь точно ее спалит... Кларк захватывает предложенные ключи и покидет чужую квартиру.