Представь нас вместе

Лекса спускается и выходит на улицу, хочет спросить, не помочь ли хозяевам дома убрать со стола или перемыть посуду, но Октавия опережает девушку: — Ты видела озеро, Лекса? — Да, — отвечает гинеколог, не понимая шатенку. — А вблизи? — неопределенно переспрашивает девушка. — Еще не успела, — пожимает Лекса плечами. Возможно, муж с женой хотят побыть наедине, а тут они свалились им на голову. Когда Октавия предложила отдохнуть на природе, гинеколог хотела отказаться, но ординатор в кардиологическом отделении упоминал о своей заведующей, и Вудс, не думая, согласилась. Лекса хотела помочь пережить блондинке потерю подруги, но не знала, как подойти к Кларк. Все же для врачей даже тяжело то, когда они теряют простых пациентов, совершенно незнакомых людей. — Так сходи на мостик, посмотри. Там открывается отличный вид, — уклончиво произносит Блейк с улыбкой. Вудс вновь поднимает и опускает свои тяжелые плечи, ибо да, груз на них появился с появлением в ее жизни Кларк, но девушка уходит. — И зачем, дорогая? — интересуется Линкольн с усмешкой. — Увидишь, — игриво подмигивает жена мужу. Гриффин спускается, замечая гинеколога на мостике, устремляется туда. — Откуда ты узнала, О, что Кларк пойдет к ней? — Муж поражается способностям супруги. — А если она скинет Лексу в озеро? — Я не знала, — пожимает плечами девушка. — Я просто предположила. Что-то случилось в лесу, раз они пришли порознь. И я надеялась, что Кларк пойдет разбираться. А сейчас пошли скорее — они выполнили первую часть нашего плана, за нами – вторая. И не посмеет скинуть — придется же лезть потом в холод за ней. Лекса не умеет плавать. — Если Лекса и Кларк узнают, что ты все специально делаешь, то убьют тебя, — улыбается Линк, целуя находчивую жену в губы. — Надеюсь, что когда они это поймут, то будут уже счастливы вместе и, соответственно, благодарны мне. — Разрывая поцелуй, шатенка уводит супруга в дом. — Лекса! — Блондинка ступает на мостик. — Кларк, я же сказала, что не подумала, не хотела, забылась, — не церемонясь, отвечает Вудс, стоя к той спиной и держа руки в замке сзади. — Ты раз не подумала, второй забылась, а третий раз сделала специально, — гневается Гриффин. — Для тебя – да, но не для Ванессы, — спокойно произносит гинеколог. — Ребенок не виноват ни в чем. — Лекса, что ты хочешь? — напрямую спрашивает Кларк, злясь. Чего-чего, но впутывать детей в свои отношения кардиолог не собирается — это неправильно! Лекса пока не понимает этого за неимением своих детей. — Я? Немного. Но всюду мешает твой муж! — Ты не вступаешь в отношения, — иронично напоминает голубоглазая, так как эти всегда присущие Вудс холодность и сухость в голосе убивают. — Да, потому что не знаю их правил. — Лекса быстро разворачивается, делает резкий шаг к коллеге, стреляя в девушку мутным взглядом и нависая над ее лицом, и негромко добавляет: — А сейчас я хочу вспомнить твой вкус. Блондинка бледнеет. Сердце ее разом ухает куда-то вниз и стучит, стучит, стучит так быстро, что даже больно дышать... Лекса прижимается своими губами к ее. Оба рта одновременно приоткрываются, но брюнетка проворнее и первая прорывается языком, заставляя ощутить голубоглазой, что она теряла за время их долгой размолвки. Кларк запускает пальцы в темные волосы, не задумываясь притягивает к себе ближе Вудс и продолжает играть с чужим языком. И она прекрасно знает, что теряла все эти бесконечные недели. Несмотря на всю их запутанность, расставание, всепоглощающая страсть девушек ничуть не утихла. Гриффин прижимается телом сильнее, начиная двигаться тазом по бедру брюнетки, совершая скользящие движения. Все понимая, Лекса разрывает поцелуй, берет девушку за руку и уводит с мостика. — Пойдем. Ясное дело, что в дом им нельзя — там дети и любопытные дядя и тетя. Вудс заводит блондинку в чащу леса, но недалеко, чтобы весь запал у них не исчез. Хотя куда там! Кажется, девушки все время думали друг о друге, изредка отвлекаясь на работу и личные дела. Гриффин смущает вся эта ситуация, ибо она еще никогда не занималась сексом на улице, причем не сказать, что было тепло. Девушку припечатывают к дереву, и гинеколог становится на колени, начиная стягивать спортивные штаны с Кларк вместе с трусиками. Блондинка с протестом вцепляется пальцами в ткань. — Это плохая идея. Лекса, делая круговые движения языком, проходится по лобку, устремляясь кончиком ниже, пробиваясь сквозь сомкнутые створки больших губ, совсем не слушая голос сверху. Ей нужно то, о чем она сказала несколькими минутами ранее. И подушечками пальчиков без остановки зеленоглазая нежно ласкает один бок, который обнажен. Брюнетка знает, как быстро достучаться до гормонов Гриффин. — Хорошая... идея, — дергается кардиолог, выпуская стон из уст, а из рук – ткань своих штанов. Вудс снимает их до щиколоток, а после распахивает тесно сомкнутые губы для лучшего доступа к ним. Прохладный воздух отдает пульсацией в разгоряченном теле Гриффин, пробуждая каждую его клеточку ото сна. Словно за прошедший месяц оно ушло в глубокую спячку, а муж Кларк и малую каплю этих эмоций не мог пробудить в ней. Гинеколог мучительно дразнит блондинку, касаясь языком сладких складок, кружа возле входа во влагалище, но так и не атакуя самую чувствительную горошину девушки. Несмотря ни на что, Кларк выпускает приглушенный стон и, прикусывая губу, зарывается пальцами в чужие волосы, заставляя таким образом перейти к активным действиям. — Я могла бы часами вкушать твою плоть. Дыхание Гриффин учащается, когда она слышит ухмылку, доносящуюся снизу, но ей все равно. Это слишком приятно, чтобы отвлекаться на что-то другое. Казалось, будто блондинка не занималась весь месяц сексом, так как из нее прям вытекала лава большими сгустками, а конец был так близок... — Лекса... я больше не могу... — Ноги у Кларк подкашиваются, но как только она ощущает язык на своем клиторе, то едва не падает. Ее ловит за ягодицы Лекса, продолжая поддерживать. Язык брюнетки начинает двигаться быстрее, голубоглазая интуитивно подмахивает бедрами, задыхаясь в сладострастных стонах. Вудс умелыми движениями ведет ее к кульминации. Удовольствие наполняет все тело белокурой, ноги у девушки подкашиваются. Кларк кончает, выкрикивая имя своей спасительницы (или мучительницы – неважно), которое еще дважды разносится эхом в тихом лесу. Когда блондинка открывает глаза, то видит перед собой затуманенные дымкой зеленые омуты. — Пойдем в дом, ты замерзла, — заботливо произносит Лекса, отводя девушку от дерева, и сопровождает к выходу из лесной чащи. Кардиолог совсем не ощущает холода, лишь только чувствует, что штаны плохо натянуты и топорщатся в области ее промежности. Еще бы – там, скорее, все бедра залиты, а мокрая ткань всегда натягивается с трудом. И, в свою очередь, голубоглазая чувствует себя слегка неудовлетворенно, ибо самой ей так и не удалось увидеть, а тем более вкусить любимого тела – слиться в единое целое с любовью всей своей жизни. Девушки входят в дом, Кларк сразу поднимается наверх, чтобы посмотреть, как дети, а заодно и переодеться. Но взволнованно спускается через пару минут вниз. — Ванессы и Лиззи нет в спальне. — Уже знаю. — Гинеколог протягивает записку, которая висела на холодильнике, прикрепленная магнитом. — И Линка с Октавией тоже. Мы с девочками ушли в поход, и нас не будет до завтра. Развлекайтесь, голубки. — Черт, — выдыхает блондинка и хмуро смотрит на Вудс. — Это все ты подстроила? — Если что, Октавия – твоя подруга. Могу задать тебе тот же вопрос. — Я ничего не делала и ничего не просила, — пытается оправдать себя Кларк, ибо правда она тут ни при чем. Все это происки ее лучшей подруги, которая вроде как старается сделать лучше, но когда это идет со стороны, получается всегда только хуже. Лучше бы люди не вмешивались в отношения двух влюбленных. Если судьбе будет нужно, то она еще не раз их заставит встретиться и пожалеть о многом. — Знаю. Нас провели, — произносит Вудс. Кларк шумно вдыхает, поглядывая на область промежности брюнетки. Влага просочилась сквозь ткань светлых штанов, образовав небольшое мокрое пятно. — И что будем делать? Гинеколог прослеживает за взглядом девушки, растягивая губы в похотливой улыбке. — Наслаждаться? Кларк берет девушку за руку и тянет на второй этаж, в ванную комнату. Не хватало им обеим заболеть – в доме-то камин сегодня никто не разжигал. Там блондинка открывает кран, снимает с себя кофту, затем майку и лифчик. — Примешь со мной душ? Лекса не отвечает, начиная в такой же последовательности стягивать с себя одежду, при этом голодным взглядом блуждая по манящему обнаженному телу. Вудс заходит первой в кабинку и, зазывая, притягивает девушку к себе. Лекса хватается за губку, подумывая о том, чтобы помыть блондинку, но Кларк хмурится, недовольно и с улыбкой покачивая головой. — Сейчас моя очередь, — ласковым голосом произносит Гриффин и забирает губку, убирая ее на место. — Для того, чтобы мыться, нужно испачкаться... сильно испачкаться. От такого сладкого голоса смуглое тело покрывается мурашками. — Что ж... — тянет хрипло зеленоглазая. — Испачкай меня до конца, Кларк. — Есть, мэм. От всех слов скромного и замужнего кардиолога Лекса уже готова забиться в предоргазмической агонии. А блондинка снимает душевую лейку с крепления, направляя струи прямо на смуглый живот. Брюнетка словно вытягивается на несколько дюймов, становится похожей на натянутую струну на гитаре или скрипке, напрягаясь всем телом, и ее живот деревенеет. — Что ты... — пытается спросить Вудс, но лейка уходит ниже, и Кларк встает на колени, слегка дотрагиваясь губами внутренней стороны бедер. Лекса шумно выдыхает: — Черт... Брюнетка облокачивается спиной на прохладную стену, совсем не замечая холода от нее, и откидывает голову назад. Заглушает свои стоны, когда струи воды приятно бьют ее точно в цель. Позже голубоглазая касается губами клитора, сжимая его поплотнее, а струи воды направляя ко входу. Лейка продолжает хлестать водой и подстегивать Лексу на более громкие возгласы. Кларк сосет маленькую точку, а затем начинает вылизывать ее языком, ускоряясь все быстрее. Белокурые волосы сжимают в кулак, и Гриффин замечает, как напрягаются мышцы бедер Лексы под ее руками. А потом чужие уста несколько раз хрипло произносят ее имя. Все очень быстро, но никак не странно — они безумно скучали друг по другу, поэтому вмиг унеслись на вершину Эвереста. После девушки друг друга намыливают губкой, смывая пену с кожи. — Кажется, теперь мы чистые, — улыбается Вудс, оставляя свой благодарственный поцелуй на кончике носа голубоглазой. — Думаю, да, — соглашается Кларк с улыбкой, но рукой скользит по смуглому животу ниже. Лекса перехватывает ее за запястье. — У нас еще вся ночь впереди. Ночь, целая ночь, — повторяет гинеколог гипнотическим тоном. — И бежать никуда не нужно. Ты и я будем сегодня вместе. Долго. Страстно. Горячо. Гриффин кивает, выходит из жаркой кабины, облачается в полотенце и подает такое же девушке. Наверное, это она подсознательно хотела, когда ехала сюда: забыться, раствориться и не заставлять мученически скитаться свою душу в затемненных углах ее разума. Блондинка и не думала, что взамен природе, точнее, вместе с созерцанием природы получит гораздо больше. Как только девушки оказываются в спальне Кларк, Гриффин стаскивает с себя полотенце, срывая махровую ткань и с Вудс. — Я. Тебя. Хочу, — отрывисто произносит голубоглазая. — Сегодня ты ненасытна, — усмехается Лекса. — Я скучала по тебе, — продолжает белокурая, всматриваясь в уже серьезные глаза. — И я люблю тебя, но ненавижу твою власть надо мной. — Власть? — удивленно бормочет Вудс, но так же бесстрастно, как и всегда. — Это я уязвима перед тобой. Кларк вновь не слышит ответной и словесной взаимности, может лишь гадать, гинеколог не любит ее или любит, но сама девушка не понимает этого. Скорее всего, второе. Это объясняет странные высказывания Лексы в сторону блондинки: «заноза в сердце, уязвима» и так далее. Кардиолог не зацикливается на этом и не хочет, ибо у них всего одна ночь, единственная ночь. А завтра, возможно, все вернется на круги своя, и она вновь станет примерной женой и заботливой мамой. Поэтому, чтобы не терять времени, Кларк сталкивается с чужими губами, начиная сосать нижнюю губу Лексы. Пламя моментально разгорается между девушками, словно до третьего раунда у них не было первых двух. Зрачки расширяются, когда они практически одновременно, по наитию входят друг в друга, чувствуя, что им надо, когда надо и с какой скоростью надо. — Что с тобой? — спрашивает Лекса, когда видит, что серьезный взгляд обращен на нее. В любой другой момент да, но только не сейчас. — Ты была с кем-нибудь за этот месяц? — Нет, Кларк, не была, — сдавленно отвечает Вудс. И блондинка расслабляется, выпуская блаженный стон облегчения, смешанный с пребывающим в ней возбуждением, которое она секунду ранее пыталась заглушить. Возможно, Кларк права — гинеколог не понимает этого чувства. Это из-за того, что Вудс не была в отношениях? И почему она не была в отношениях? Кто-то ей уже сделал больно? Когда? Ворох мыслей голубоглазой прерывается, как только она ощущает, как ее сосок нежно подергивают, а затем зажимают между пальцев. Кларк резко выдыхает и прогибается в спине. Понимая, что в этот раз кардиолог не удержится, да и сама она уже не так сконцентрирована, как на улице, и они могут вместе упасть, брюнетка подталкивает девушку к кровати. Скидывая плед, опускает Гриффин на белые простыни и ложится сверху, подстраивая обе влажности друг под друга. Кардиолог издает гортанный стон, понимая, насколько они близки, когда именно таким способом соединяются. Она обожает эту позу — словно частичку брюнетки получать в глубины себя. И если бы была возможность таким образом зародить частичку Лексы в себе, блондинка после секса не пошла бы мыться. Хотя... Кларк и так почему-то уверена, что они больше сегодня не помоются, так как их жаркая ночь обещает быть длинной... — Я — твоя половина, ты ведь это знаешь? — издает повелительный стон Вудс. — Да, — глубоко и учащенно дыша, произносит Гриффин. — Ты — моя половина, — подтверждает Кларк, не собираясь спорить о противоречивых чувствах гинеколога. Тело блондинки напрягается, когда Лекса направляет руку к ее клитору, начиная на нем творить свое волшебство. Все быстрее и быстрее. Кларк закатывает глаза от всепоглощающего оргазма, впиваясь ногтями в бока девушки на ней, а потом у нее просто темнеет в глазах. Лекса наклоняется вперед, еще делая несколько толчков, втыкаясь в чужую шею, хрипло произносит имя девушки, которая затмила всех и вся. Серия великолепных оргазмов продолжается практически до рассвета, пока девушки после очередного акта слияния не засыпают. Блондинка просыпается первая – следствие того, что она ответственная мамочка. Надевает халат и идет проверить, не вернулись ли дети и Октавия с Линком. — Кларк, не уходи, — сонно бормочет брюнетка. — Я никуда не ухожу, а уже вернулась, — отвечает с игривой улыбкой Гриффин. — Нам нужно перекусить, а то мы так с голоду умрем. Скоро пойдут вторые сутки, как мы голодаем. — Да? А я все думала, чем мы ночью занимались, — усмехается Вудс. — А, если честно, сколько времени? — Половина второго. — Дети вернулись? — Нет. Кажется, раньше вечера Октавия их не приведет. — Отлично! Давай еще поспим. — Вудс с головой скрывается под одеялом. — Поспим после того, как ты поешь, — сердито говорит Кларк. — Я сюда приехала отдыхать, а не соскребать твою обморочную тушку с пола. — Вообще-то я никогда не падала в обморок. — Девушка приподнимается, кутаясь в теплое одеяло, потому что прохладно, но не для того чтобы скрыть свою наготу. — Милый халатик. — Лекса замечает шелковую короткую ткань на кардиологе. Видно, что Кларк брала сюда не по сезону одежду. — Спасибо, — коротко отвечает Гриффин, протягивая брюнетке тарелку с омлетом. Вудс подмечает скверное выражение лица и, кажется, догадывается, почему оно у девушки: им нужно поговорить и все решить. — Скажи, — просит Вудс. — Что? — не понимает блондинка. — О чем ты думаешь. — У тебя никогда не было отношений? — Были, — признается темноволосая, глубоко вздыхая, отставляя тарелку с едой в сторону.