Представь нас вместе

— Как ты все узнал? — теряется в догадках жена. — Ох, Кларк, — вздыхает тот, вспоминая все, словно это было только вчера, — все началось со свадьбы. Я видел, как насильно Блейк склонил тебя к сексу. Вы или он не удосужились закрыть даже дверь до конца. Хорошо, что играла музыка на весь свадебный павильон и улицу, поэтому этого не слышал никто. И да, я не мог тебе помочь. Когда я все же заметил, твое платье уже было задрано сзади... А рядом я был не один. Я пытался прикрыть эту долбаную щель спиной, чтобы больше никто не увидел тебя в таком виде. А что еще я мог сделать? Да и какая там была бы уже разница, если тебя бы увидели все в неглиже в позе рака? Мы были бы вместе опозорены. Отец бы не разрешил жениться на шлюхе, на тебе, как бы я тебя не любил. А ослушаться я не мог. Ты сама знаешь, что это его дом, и первое время после свадьбы мы обязаны ему. Кларк шумно вздыхает, понимая, почему ее супруг испугался. — Я еле дождался утра, чтобы набить Блейку морду, поэтому он больше к тебе не подходил. А потом я узнал, что ты беременна, и еще раз набил ему морду. Тогда он и сказал, что ему не нужен этот ребенок. Все же я до родов надеялся, что Элизабет не его дочь, но, когда она родилась, спустя год я решился на экспертизу. И тогда все выяснилось. Я полюбил ее так же, как тебя... Потому что видел каждый день тебя в ее глазах, слышал тебя в ее голосе, когда она смеялась, ощущал тебя внутри себя, когда она звала меня «папой»! Это разбивало мое сердце, и я сходил с ума... — Нет, не говори так, Финн... Она твоя, ты ее вырастил, и моя. Ты для нее единственный отец, другого не существует. Знаю, что причинила тебе невероятную боль, но я до сих пор в ее смехе, она наша и ничья больше! — пытается блондинка успокоить мужа, заставить отпустить это все и боль, ведь если они это не сделают вместе, то ни о какой новой счастливой жизни можно не мечтать. — Я не знаю, помнишь ты или нет, но я не мог к тебе притронуться какое-то время после свадьбы. — Помню, — вздыхает голубоглазая. — А Найла? — Я не мог успокоиться очень долго, поэтому и нанял детектива, чтобы приглядывал за тобой. Я понимал, что Блейк не первый раз склоняет тебя к сексу, иначе это не было бы так нагло и грубо. — Коллинз переводит дух. — Потом ты познакомилась с Грей, и я действительно был рад и счастлив, что у тебя появилась хорошая подруга и тебя больше не будет тянуть к Блейкам. Октавия всю жизнь тебя хотела с кем-то свести и развести нас. И все было хорошо, пока детектив не принес мне фотки, где вы вылизываете друг друга в нашей гостиной... Но к тому времени, как я узнал об этом, ты ее уже бросила. Это я понял сам по рассказам Лиз, что вы постоянно ругаетесь с Грей. Логично же? Из-за чего еще могут ругаться подруги в таком возрасте? Не из-за мальчиков же. Кларк нервно выкручивает пальцы и снимать вину с себя не собирается. Они обе виноваты, и это факт. Гриффин не пятнадцать лет, чтобы можно было ее соблазнить и склонить к сексу. Она приняла это решение собственноручно. Только вот сейчас блондинка понимает, что если бы они с мужем поговорили обо всем раньше, то никакой Найлы бы и в помине не было. Она бы не нуждалась так в заботе, и супруг не сходил бы с ума, а уделял больше ей внимания и ребенку. — А Лекса? — Тот же детектив. Заснял вас трахающихся в машине на парковке. Вы даже не заметили его в лобовое стекло. Я думал, что это опять твоя очередная интрижка, но меня выбесило отношение Элизабет к Лексе. Дочь словно помешалась на ней. Лиз без умолку рассказывала о ней все, пока мы ехали до детского сада. Она никогда бы так с Найлой не осталась, если бы не Ванесса. А у Лексы нет детей, как я понимаю. Гриффин кивает, одновременно тихо, но тяжело вздыхая. — Кларк, давай заведем еще одного ребенка, прошу... Я хочу своего и обещаю, что ни Лиз, ни Ванесса не почувствуют изменений с моей стороны. Я ко всем буду относиться одинаково! — заверяет муж блондинку. И разве Кларк может отказать после всего, что было сказано парнем? Нет. Он ее простил за все похождения, любовь к другому человеку, обещал любить ее дочерей и быть им отцом. Теперь-то до нее дошло, почему парень так хотел еще одного ребенка. Голубоглазая согласно кивает, а Финн предлагает ей свою ладонь, уводя девушку в спальню. Муж сегодня нежно ведет себя с Кларк: несколько мягких поцелуев, а после Коллинз медленно раздевает ее. — Я уже и не помню, — шепчет парень, — когда занимался с тобой любовью без всякой злости и обиды. Его руки касаются живота блондинки, скользя по мягкой коже, спускаются ниже. — Нужно было сразу поговорить... — тянет Гриффин, пытаясь сдержать свои мурашки, которые разбегаются по всему телу от страха. Тело еще помнит, как ее муж был груб. Кларк начинает проявлять участие, стягивая с Финна майку и расстегивая ремень. Джинсы скатываются под давлением рук на пол. Потом шатен перешагивает через них, наклоняясь к супруге, и нежно захватывает нижнюю губу зубами. Слегка оттягивает, чтобы девушка приоткрыла рот, а после целует и укладывает спиной на кровать, при этом заботясь. Забирается на девушку, коленями разводит ее ноги в сторону и входит. Кларк сжимается от ярого дискомфорта внутри, но уже не так больно, как было раньше — похоже, у Лексы получилось ее немного растянуть. — Ты как? — Похоже, супруг впервые заметил ее искаженное в гримасе лицо. — Все нормально, — шепчет блондинка. — Продолжай. — Тогда я хочу, чтобы ты... — тянет шатен, укладываясь на спину. Кларк все понимает и забирается сверху, а после опускается на мужа, испуская при этом стон, так как ее стенки опять неприятно буравит член. Голубоглазая пытается привыкнуть к ощущению словно ее распирает изнутри, а потом начинает медленно покачиваться, опуская руку на живот Финна. — Вот так, детка, — блаженно и хрипло выдыхает парень, обхватывая девушку за талию, забирает активность в свои руки, чтобы покачивания не превратились в муку, уверенно начиная подмахивать своим тазом вверх. Проходит минут десять, и Коллинз переворачивает все-таки жену на спину. Пару толчков, и он напрягается, издавая кульминационный стон, кончая внутрь. Замечая, что жена не успела, шатен укладывается у нее между ног, начиная играться с пульсирующей горошиной Кларк. Тогда-то и девушка уплывает под неконтролируемыми вздрагиваниями. И как бы она ни отрицала, но даже муж ее не может заставить кончить, как делает это Лекса. Возможно, Гриффин еще ему не доверяет, и все придет со временем. Так пытается успокоить себя голубоглазая, вставая, чтобы пойти в ванную, но шатен перехватывает ее за запястье. — Ты куда? — Помыться. — Мы же все решили, — напоминает Финн, но голос его впервые не настойчив, а словно молящий. У Кларк совсем вылетает это из головы, потому что она опять думает не о том, о чем нужно бы. Но девушка возвращается назад в постель, ее обнимают, и она сразу засыпает. Дни, хоть и выходные, вышли еще более тяжелыми, чем предполагалось. С самого утра, да и весь день блондинка натыкается на Лексу, куда бы Кларк не пошла. Но их взгляды так и не пересекаются, так как гинеколог словно ощущает присутствие девушки и смотрит куда угодно, только не в ее сторону. Эдакая новая для них игра: кардиолог испепеляет Вудс глазами, чтобы та хоть изредка поглядывала на нее, но в ответ получает фулл-хаус, то есть раз за разом проигрывает в этой войне в гляделки. И Кларк тянет к девушке так, что все ее обещания мужу готовы ухнуть в мутную и непроглядную тьму океанической воды. Если бы, конечно, Лекса сделала шаг навстречу, но все знают, что Вудс даже полшага не сделает. Ни тогда, ни сегодня. Гриффин остается только вздохнуть, а после отправиться с Октавией к Луне в гости. Конечно, ранее звонил Финн и предупредил, что заберет девочек из детского сада. Похоже, тот становится образцово-показательным семьянином, а вот Кларк даже думать об этом не хочется. В тот момент, когда Кларк и Октавия готовы нажать на звонок, из квартиры Миллер выходит Беллами. Обе девушки, находящиеся снаружи, удивляются этому, но лишь Октавия подстегивает брата. — Что ты здесь забыл? — Не твое дело, сестра, — бурчит шатен, поднимая взгляд на блондинку. — Кларк, мы можем поговорить? Наедине, — добавляет он, ощущая со спины Луну. Октавия привыкла к такому обращению. Кажется, у родных братьев и сестер это идет еще с детства. Невидимая ненависть зарождается в них друг к другу, хотя, понятное дело, что брат не предаст сестру, так же, как и она его, как бы они при этом не общались. Миллер за спиной психует — на это указывает то, как бьется ручка двери о стену, — и уходит. Октавия следует за подругой, бросая недовольный взгляд на родного брата. По сути кроме внешности девушку и брата никак не характеризуют кровные узы. Блейк – подонок, а его сестре, наоборот, всегда хотелось, чтобы все вокруг нее были счастливыми. Это еще шатенка не знает, что натворил братец с ее лучшей подругой. А то тогда бы Октавия выплюнула всю свою ответственность за брата ему же в лицо. И Блейк бы остался один. По сути, дожив до тридцати лет, парень так никому нужным и не стал. Кто его очень хорошо знает, то при виде Беллами хотел бежать в обратную сторону. Кларк — не исключение: слишком много боли Блейк внес в ее семью своим присутствием. — Я не хочу с тобой разговаривать ни сегодня, ни завтра, ни когда-нибудь еще, — строго произносит голубоглазая, пытаясь обойти парня, но тот не дает ей это сделать. — Кларк, просто выслушай меня. Я бы хотел увидеть... Девушка не дает ему договорить, понимая все и сразу раздражаясь. — Нет! Ты не посмеешь!! Она не твоя, а Финна! — Что мне сделать такого, чтобы ты поняла, как я люблю тебя, Кларк? — нервно спрашивает тот. И блондинка понимает, что шатену не нужна дочь, что этот весь ужас он наводит ради того, чтобы она его приняла назад. — Во-первых, не стоило насильно меня принуждать к сексу на МОЕЙ же свадьбе! А во-вторых, хватит того, что и во-первых. Ты разрушил мою семейную жизнь еще до того, как я сказала заветное «да»! — Я знаю, что придурок, но лишь хотел, чтобы ты не выходила за Коллинза! Через месяц, а может, два я бы сделал тебе предложение. Парень и девушка кричат друг на друга, находясь на лестничной клетке. В них кипят такие сильные эмоции, что, кажется, они готовы порвать друг друга на части, вот только смысл у каждого свой. Гриффин заливается истерическим смехом. — Ты вообще слышишь себя? Ты бы сделал. Ты бы ничего не сделал! Ты бы просто продолжал пользоваться мной, когда тебе надоедают твои безотказные шлюшки. И все! Но даже это бы ничего не поменяло — я уже тогда тебя ненавидела всей душой и сердцем! Даже если бы я не вышла за Финна, никогда бы не вышла за тебя. Ты мне омерзителен! — выплевывает голубоглазая с желчью в голосе. — Кларк, ты не понимаешь... Я сделаю все для тебя и для... — Не смей произносить даже ее имя! — останавливает кардиолог своего ординатора. — И думать, и вспоминать! Иначе я вновь натравлю на тебя мужа, и он в третий раз разукрасит твое лицо. А после еще и Лексе скажу. Да, Кларк угрожает. А что ей остается делать? Она не хочет травмировать и без того шаткую психику своего ребенка. — Интересно, как отреагирует муж на твои похождения? — усмехается шатен. — Ублюдок! — выплевывает девушка. — Финн все знает! Все! У Блейка вытягивается лицо от удивления, а затем приобретает жалобный вид. — Кларк, прости, я не хотел... Я лишь хочу, чтобы ты была со мной. Блондинка сдается. Ее не слышат и не понимают. Это еще одно доказательство, что парень не чувствует то, о чем вещает. Ведь любовь – это там, где слышат и слушают, понимают и понимаешь. — Блейк, вместо того, чтобы здесь впустую распинаться, лучше бы пошел и успокоил свою девушку. Луна – единственная, кто до сих пор любит тебя и терпит, невзирая ни на что. Остальным нет до тебя никакого дела. — Конечно, блондинка поняла психоз подруги. — Ты должен ее ценить и уважать за это, иначе, в противном случае, останешься один, а в преклонном возрасте тебе даже некому будет подать стакан воды, не то чтобы подтереть слюни. У сестры давно уже своя семья, и до тебя у нее не будут доходить руки. Ты сдохнешь рано и в одиночестве. Никакой любви и заботы. После своего монолога Гриффин покидает парня, все же просачиваясь в расстояние между ним и косяком, но задевая того плечом. — Так вот, значит, кого любит Беллами, — в слезной истерике выговаривается Миллер. — А ты все мне говорила, что это мне только кажется... — Мне очень жаль, Луна, — с печалью в голосе отвечает блондинка. — И поверь мне: он не любит меня, я просто уверена. Меня любят два человека. Это Лекса и Финн. А для Блейка это все — лишь игра. Сможет ли самовлюбленный идиот увести меня сразу у двоих? Ничего нового. Я уже дала ему от ворот поворот, и он точно больше не пойдет ни ко мне, ни к моей семье. — Что же мне делать? Я его так люблю... — рыдает девушка. — Для начала успокоиться, — негромко произносит Октавия, передавая той бокал красного вина. — Да, — поддерживает блондинка подругу. — Все в нашей жизни неслучайно. И либо Беллами все осознает и вернется, либо тебя ожидает более лучший экспонат, чем этот бабник. — Кларк, ты не поддерживаешь... — недовольно говорит Миллер, отодвигая от себя спиртное. — Мне нельзя. — А-о-а... — только и может вымолвить Октавия, а Кларк мягко улыбается. — Вот видишь, это не случайность, так тому и быть, чтобы на свет появился этот малыш. А будет у него папа-осеменитель или папа, который вырастит ребенка, – неважно. Главное – что ты подаришь новую жизнь! И, конечно, поздравляю! — Голубоглазая протягивает назад бокал. — И можно, это я тебе как врач говорю. Немножко красного, и твой малыш не будет страдать анемией. — Хорошо. Спасибо, девочки. Что бы я без вас делала? — улыбается сквозь слезы их общая подруга, а после удаляет влажность с лица. — До сих пор сидела бы и ревела, — добавляет с ухмылкой Блейк. — И ребенка бы нервировала. — Старайся быть поспокойнее, не реагируй так ни на что. Побольше улыбайся и будь счастлива, что в скором времени увидишь свое чудо, — продолжает голубоглазая. — Они даже в утробе чувствуют настроение мамы. И ты же хочешь, чтобы малыш был спокойным, когда родится? — Да, хочу. — Тогда будь и сама уравновешена. Октавия с Кларк сидят недолго, и, как только девушка полностью успокаивается и под даже малым количеством алкоголя начинает смеяться, коллеги покидают Луну с чувством выполненного долга. По возращению домой Гриффин замечает идиллию: откуда-то в их доме, в гостиной, появился небольшой, с рост девочек, домик из белого картона. Элизабет и Ванесса сидят по разные стороны и раскрашивают маркерами этот дом. Муж находится рядом, смотрит телевизор и наблюдает за дочерьми. Блондинка устало вздыхает, но улыбается. Только после этого парень обращает на нее внимание. — Ты вернулась, — счастливо протягивает он, встает и целует жену в щеку. — Мама! — вскакивает Лиз и несется к девушке, обнимая ее за ноги. Кларк замечает смешанные чувства кареглазой малышки, которая не подходит, но по виду кажется, что очень хочет. Блондинка присаживается на корточки. — Ванесса, ты хочешь подойти и обнять меня? Девочка неспешно кивает. — Тогда иди ко мне, — зовет голубоглазая. Темноволосая вскакивает и бежит к девушке, утопая в ее теплых объятиях. Блондинка обнимает обеих дочерей, по очереди целуя каждую в волосы над ушком. — Кларк, прости, — подает озабоченный голос Коллинз. — Я не смог накормить девчонок, потому что не знаю, что они едят. И ты ничего не приготовила. Но я заказал картошку фри и «Happy Meal». Надеюсь, ты не будешь против? Гриффин отрицательно покачивает головой, поднимаясь от дочерей, и те возвращаются к своему домику. — Я сейчас все приготовлю на завтра. — Девушка целует в ответ супруга в щеку, добавляя: — Спасибо.