***
— Все готовы? — раздался радостный голос Макото из кухни ее квартиры. Стоило ей войти в комнату, как тут же посыпались одобрительные возгласы: она несла идеальную запеченную индейку, фаршированную по ее собственному рецепту. — Она прекрасна, Мако-чан, — объявила Минако. — Ты просто гений. Макото закатила глаза, но слегка смутилась от похвалы. Она аккуратно поставила индейку на стол и передала Мамору нож. Мамору украдкой зевнул, и Усаги с беспокойством обратила внимание на темные круги у него под глазами. Она пока ничего ему не сказала, но уже запланировала, что как только они покинут дом Макото ради собственного рождественского вечера, она прожужжит ему все уши о важности сна. Его лицо выглядело еще бледнее из-за черной водолазки, и, ко всему прочему, он заметно исхудал, поэтому она уже попросила Макото дать ей пару уроков готовки — когда-то же надо начинать. Пока они ужинали и беседовали, Усаги осмотрелась и довольно улыбнулась. Прошло уже три года с момента их последней битвы. Несмотря на то, что Харука, Мичиру, Сецуна и Хотару праздновали Рождество в Швейцарии, Усаги все равно чувствовала, будто с ней собралась вся их сейлорвоиновская семья. — А где Луна и Артемис? — поинтересовалась Макото, пригубив вина. Все развернулись к Мине. — Ну, — подала голос она, пережевывая индейку. — Кажется, Артемис говорил что-то о «свидании», так что, думаю, он повел Луну куда-то на Рождество. Зная Артемиса, угадать невозможно. — А что насчет твоей семьи, Уса-чан? — спросила Ами. — Какие планы у них? — Мама и папа везут Шинго на встречу к нашим бабушке и дедушке в Киото, — ответила она, отрезая себе кусочек. — Мне удалось избежать этой участи благодаря вам, девочки! Так что огромное спасибо! Рей покачала головой, а Минако и Мако рассмеялись. — А как твой дедушка? — спросила Ами Рей. Рей застенчиво улыбнулась, пока нарезала индейку маленькими аккуратными кусочками. — Он не очень хорошо чувствует себя сегодня, так что я, наверно, уйду пораньше, — она виновато посмотрела на Мако. — Мы проведем Рождество в храме. Все кивнули, несколько разочарованно, но понимающе. — А твоя мама? — Ей нужно работать, — вздохнула Ами. — Такое часто случается. Так что мы отпразднуем завтра. — Везет, — глотнула вино Минако. — А мне нужно будет сегодня вернуться домой к родителям — они будут сетовать об опустевшем гнездышке и не отпустят меня до тех пор, пока я не пообещаю навещать их каждый день. — Но ты остаешься с Рей? — уточнила Мако. — Ага, — улыбнулась Мина, на что жрица, как это ни парадоксально, улыбнулась в ответ. — Кстати, это мне кое о чем напомнило, — добавила Минако, широко распахнув глаза. — Как-то на днях Рей и я обнаружили странную штуку в священном огне. В мгновение, все ножи и вилки застыли в воздухе, в комнате повисла гробовая тишина, а на лицах всех присутствующих отразилось неподдельное беспокойство. Рей промочила горло и несколько недовольно посмотрела на Мину. — Ничего такого серьезного, по крайней мере, я так не думаю, — начала она. — Беспокоиться не о чем. Это просто немного… странно. Вот и все. — Так что ты нашла? — спросил Мамору. — Теперь нам всем стало интересно. — Ну, — медленно потянула она. — Я увидела… нить, которая была привязана ко мне, Мине и… ну, к другим людям. — Нить? — переспросила полностью сбитая с толку Усаги. — Она была красной и, кажется, прозрачной, как будто она принадлежит миру духов. Но, что странно, я могу ее видеть только когда касаюсь Минако. Все с удивлением взглянули на Мину, а она улыбнулась и пожала плечами. — Мы пока не выяснили, что она значит, — живо поведала она. — Но нам кажется, что эта нить есть у большинства людей, а также то, что найти другой конец крайне затруднительно. — Красная нить? — прошептала Ами, после чего внезапно вскрикнула, ее глаза расширились, она покраснела, но выглядела она при этом крайне заинтересованной. — Что такое? — спросила ее Мако. — Ты знаешь, что это за штука? — Ну, — замялась Ами. — Я не до конца уверена, я недостаточно хорошо понимаю мир духов… но я как-то читала, — это была легенда, прошу заметить! — что существует Красная нить судьбы… Рей вдруг нахмурилась. — Ну, конечно, — изрекла она. — Почему я об этом не подумала? Ты говоришь о Красной нити предначертания, — объяснила она. — Предполагается, что она связывает мизинцы тех, кому предназначено встретиться. Считается, что другой конец привязан к мизинцу человека, с которым ты… эмм… Внезапно она замолчала и посмотрела на свой мизинец, от чего ее лицо побледнело. — Не может быть! — взвизгнула Мина. — Хочешь сказать, что кто бы там не был на другом конце моей пугающей призрачной нити — моя родственная душа?! Казалось, что Рей не могла ей ответить, так как все еще находилась в шоковом состоянии. Глаза Усаги расширились от удивления. — Ты должна показать ее мне, Рей-чан, — потребовала она. — Сейчас же. — Усако, — запротестовал Мамору. — Не думаешь ли ты, что будет лучше если… — Я действительно хочу ее увидеть, — прервала его она молящим тоном. — Я хочу увидеть нить, привязанную к нашим мизинцам. Мамору смутился, но улыбнулся. — Ты не сможешь ее увидеть, — подала голос Рей несколько дрожащим голосом. — Только я могу видеть ее… и только, когда со мной Мина. — Я — Богиня Любви, — улыбнулась Минако весьма довольная собой. — Невероятно, — высказалась Макото. — Я тоже очень хочу ее увидеть. «Может быть, у меня тоже есть кто-то, кто предназначен мне», — подумала она с некоторой надеждой — произнести эту мысль вслух казалось глупо. — Но, я могу провести обряд сейчас, если это необходимо, — медленно предложила Рей. — Только дайте мне взять мой компьютер, — попросила Ами, уже надевая очки в предвкушении эксперимента. — Да будет так, — вздохнула Рей.***
Было довольно странно наблюдать за Рей, которая садилась у огня не в церемониальных одеждах: так как всем не терпелось скорее разгадать феномен Красной нити, у Рей не было времени полноценно подготовить храм. К счастью, девочки-прислужницы находились в отъезде, поэтому ей не пришлось заморачиваться, отгоняя излишне любопытные носы от ее сумасшедших подруг. — Уже видишь? — выдохнула Макото. Все они вплотную столпились вокруг Рей, кроме Мамору, который терпеливо ожидал в уголке. — Я еще даже не начала, — зарычала Рей. — А теперь слезьте с меня! Всем хорошо был знаком этот тон — они тут же отпрянули от девушки, когда священный огонь на мгновение разгорелся ярче — никто не хотел, чтобы Рей кого-то испепелила. Рей глубоко вздохнула и вытянула руку вперед, чтобы дотронуться до Минако. Она позволила себе расслабиться, открывая свои чувства миру. И там, среди мерцающих языков пламени, виднелась красная нить. Жрица изучила ее на своем пальце, отмечая, что она все еще тянулась куда-то далеко, за пределы храма. Она задумалась о том, куда могла вести нить. Или к кому. Она поспешно отбросила подобные мысли. — Я ее вижу, — произнесла она медленно. Макото и Усаги тут же вскрикнули и уставились на палец Рей, а Ами достала свой компьютер. — Я ничего не вижу, — пожаловалась Усаги через пару секунд. — Как и я, — вздохнула разочарованная Макото. — У тебя она есть, — проинформировала ее Рей, изучая широкую красную нить, мерцающую на пальце Макото. Макото подпрыгнула и с радостью посмотрела на свою ладонь. — Где?! — закричала она. Рей закрыла глаза, чтобы не отвлекаться на выходки Мако. — А мою видишь? — потребовала ответа Усаги, придвинув свою руку практически к носу Рей. Рей подалась назад. — Да. И, — Рей проследила за нитью (Усаги, Макото и Ами последовали за ее взглядом), пока глаза девушки не остановились на… Мамору. — Что ж, думаю, мы нашли ответ на один из вопросов, — вздохнула Рей. Мамору сделал шаг вперед, сокращая расстояние между ним и Усаги. — Невероятно, — выдохнула Рей. — Что?! — одновременно выкрикнули Усаги и Макото. — Нить связывает вас двоих, — ответила она, следя за парой. — И она уменьшается или растягивается в зависимости от того, как далеко вы друг от друга, но она не натягивается и не обрывается. И, кажется, она становится ярче, когда вы оказываетесь ближе друг к другу. — Так, существует нить, которая связывает меня с Усаги? — спросил Мамору, с недоверием осматривая свой палец, на котором он не видел ничего, но это вовсе не означало, что на нем ничего не было. Рей кивнула, стараясь переварить информацию. Ами продолжала анализировать эти невероятные данные на компьютере. Когда она попала в поле зрения Рей, та моргнула. — И у тебя она есть, Ами-чан. Бедняжка Ами чуть не выронила свой бесценный компьютер от шока. — У м-меня?.. — заикаясь произнесла она, широко распахнув глаза от удивления. — Да, — кивнула Рей, прищуриваясь. — И, разумеется, такая же есть и у Мины. — Разумеется, — ухмыльнулась Минако. — А куда… куда она ведет? — спросила Мако, робко держась за предполагаемую нить. — Не знаю, — вздохнула Рей. — Я не вижу другого конца. — А мы можем за ней последовать? — с волнением спросила Усаги. — Она может уходить далеко, за километры от этого места, — возразила Рей. — Невозможно сказать наверняка, куда она ведет, пока не встретишь мужчину на другом конце. Все девушки одновременно покраснели — кто-то от смущения, а кто-то от волнения. — Но мы найдем этого мужчину, да? — с беспокойством уточнила Мако. — Ведь так же говорится в легенде? — Но нельзя сказать когда… — отметила Рей, и Ами кивнула. — Могут пройти годы, — поддержала Ами. — Или даже десятилетия. Единственная гарантия лишь в том, что однажды ты его непременно встретишь. Плечи Макото немного опустились, но она все равно сохранила на лице позитивную улыбку. — Что ж, думаю, тогда мне понадобится смотреть в оба глаза, — пошутила она. — Интересно, — пробормотала Рей. Она выпустила руку Мины и посмотрела на остальных. — У меня тоже столько вопросов, — заговорила Ами. — Например, если нить знаменует предначертание, то как долго она соединяет Усаги и Мамору? Связывали ли она их в Серебряном тысячелетии? Подталкивает ли она людей к встрече, или просто сигнализирует о том, что они встретятся? А еще… — Один вопрос за раз, Ами-чан — прервала ее Рей. — Я не так много о ней знаю, — продолжила она. — Но, по всей видимости, эти нити связывают души, потому, думаю, можно сказать, что она существовала и ранее. — Похоже на правду, — кивнула Ами. — Реинкарнация неизбежно влечет за собой наличие нити. — Так, подождите, — Мако подняла руку. — То есть вы говорите, что во времена Серебряного тысячелетия мы, — она обвела всех сенши взглядом, — были связаны с кем-то? — Я думаю, что так, — подтвердила Рей. — То есть, — продолжила ход своих мыслей Мако, — это значит, что кто бы не был на другом конце нити, он тоже был реинкарнирован? Глаза девушек широко расширились от удивления, а Мамору и Усаги разинули рты. — Это кажется таким невероятным, — поделилась Минако. — Но, по всей видимости, это правда. — Но, если это правда, — медленно начала Ами, — это означает, что они либо принадлежали ко двору времен Серебряного тысячелетия, либо что они находились на Луне, когда королева загадала свое последнее желание. Только так они могли переродиться. — Значит, мы встречались с ними! — воскликнула Макото, ее зеленые глаза заблестели. — То есть, мы их знали! — Не обязательно, — сухо возразила Рей. — Возможно, они были там всего один день. Например, в качестве простого солдата, которого убили во время вторжения. — Но мы все равно их знали! — парировала Мако. — Если они были членами королевского двора, то мы точно видели их и разговаривали с ними каждый день. — Ну, я вот не помню, чтобы я кого-то любила, — изрекла Рей. Глаза Макото блеснули. — Ну, и я не помню, — бросила она. — Но это же возможно, не так ли? Я хочу сказать, что Усаги и Мамору вообще ненавидели друг друга, пока все не вспомнили. — Или есть кое-что, о чем ты не подумала, — вставила Ами мрачно. Рей и Макото замолчали и внимательно посмотрели на нее. — Есть вероятность, что наши… эээ… предназначенные судьбой вторые половины… — проговорила она, — были среди нападающих. Среди врага. Повисла тишина, а у Мамору разболелась голова: все это казалось таким знакомым, но он никак не мог понять почему. — Что ты имеешь в виду? — спросила Минако, едва не рассмеявшись. — Что мы были влюблены в приспешников Берилл? Фраза «приспешники Берилл» эхом отразилась в его сознании. — Я не совсем об этом, — нахмурилась Ами. — Я только говорю о том, что не только защитники Луны возродились в наше время. — Это как-то совсем… невероятно, — закончила Минако, чувствуя себя несколько неуютно. Все девушки поежились от одной только мысли. — В любом случае, — вздохнула Рей, — все это лишь предположения, и они таковыми и останутся, пока мы не встретим людей по другую сторону нитей. Если когда-либо вообще встретим. — Ты даже совсем немного не порадуешься, Рей-чан? — спросила Мако, оценивая ее взглядом. — Не-а, — пробормотала Рей. Макото вздохнула и покачала головой. Будучи одинокой почти всю свою жизнь, она не могла не ценить связи, которые были, практически, религиозны. Мысль о том, что где-то в мире ее может ждать мужчина, подобный Мамору, нередко посещала Макото, но сейчас, когда, можно сказать, появились неопровержимые доказательства этого… Как можно не радоваться? — Что ж, а я просто в восторге! — объявила Минако, положив руки на бедра. — Торжественно клянусь, что с сегодняшнего дня я брошу все свои силы на поиски этих счастливых мужиков, дабы направить их в объятия моих соратниц и сестер — Сейлор Воинов! — А как же твоя учеба? — деликатно напомнила Ами. Минако поморщилась, но изменила свое заявление, включив туда пункт про университет. — А обязанности сенши? — Да… — вздохнула Мина. — Если нам понадобится вспомнить об этих обязанностях… Но любовь — превыше всего, — добавила она. — С тобой все в порядке? — спросила Усаги, и все развернулись к Мамору, который массировал виски и выглядел бледнее, чем до этого. — Да, — тихо отозвался он. — Я просто не выспался. Усаги тут же встрепенулась. — Так, ты немедленно отправляешься домой, — скомандывала она. — И я прослежу, чтобы ты лег спать в назначенный час. — Да, дорогая, — ответил он с легкой улыбкой. — Увидимся позже, дамы! — попрощалась Усаги, хватая ладонь Мамору. Рей взглянула на остальных: Минако уже позевывала, как, впрочем, и Ами с Макото. — Не хотите ли переночевать здесь? — неожиданно спросила она. — Д-да, — согласилась Макото. — Если мы не помешаем. Ами кивнула. Рей даже улыбнулась, поймав взгляд Мины. — Я была бы рада, — ответила она. — Мы уже очень давно не проводили ночь вместе, и я очень соскучилась по этому.***
Усаги нежно погладила плечо Мамору, когда он положил свою голову ей на колени. Когда он вытянул свои длинные ноги на софе, Усаги принялась расчесывать его густые волосы. Он вздохнул. — Тебе скоро пора домой, — пробормотал он. — Я совсем немного отдохну и провожу тебя… — Хорошо, — утешила она, прекрасно зная, что останется в этой самой комнате на всю ночь. Он закрыл глаза, расслабляясь, пока ее аккуратные пальчики прогоняли прочь его боль. Она улыбнулась и осторожно потянулась к лампе, чтобы выключить свет. До нее донеслось его размеренное дыхание, поэтому она позволила себе немного поменять положение и распустить волосы. Они достали до самого пола, и в лунном свете казались практически белоснежными. — Я люблю тебя, — прошептала она, прислушиваясь к его глубокому умиротворенному дыханию. Ей не нужна была Красная нить Рей, чтобы сказать наверняка, что он являлся ее родственной душой: она всегда знала это сердцем. Усаги не заметила, что, стоило ей положить голову на подушку, ее сумка начала светиться белоснежно-серебряным светом: кристалл откликнулся на скрытую силу ее эмоций и желаний.***
Ее туфли сейлор воина скользнули на мраморном полу, от чего она чуть было не потеряла равновесие, но тут чья-то рука помогла ей сохранить баланс. Она почувствовала, как предательский румянец начинает проступать на щеках и шее. Она распрямила плечи и встретилась взглядом с нежными серебряными глазами, в которых плескалось веселье. — И мы встретились вновь, — произнес он. Язык был ей не знаком, но каким-то образом она понимала, что он говорит. Его голос низкий, глубокий и поразительно проникновенный. — Да, — смогла выдавить из себя она. Она изо всех сил старалась выглядеть также внушительно, как и он, даже когда он просто стоял. Скажем так, получалось не очень. Она набрала в грудь побольше воздуха, чтобы продолжить свою речь, но он приложил палец к губам и поманил ее за собой. Сбитая с толку, но заинтригованная, она последовала за ним мягкими шагами вдоль колонн величественного коридора. Она изумлялась его фигуре, походящей на статую, но двигающейся совершенно бесшумно, подобно ветру. Он остановился у лестницы, ведущей в сад, отступая немного в сторону, чтобы она смогла рассмотреть картину перед ними. Ее принцесса и принц находились в нежных объятиях друг друга, не имея и малейшего представления, что за ними наблюдают. От ярости ее лицо покраснело, от чего она запрокинула голову наверх, кидая на него осуждающий взгляд. — Это же абсолютно неприемлемо! — зашипела она, обвиняя скорее его, а не виновников событий. Он же должен понимать, что нельзя доводить ситуацию до подобного. Он понял ее недовольство и виновато наклонил голову. — Я прекрасно понимаю, — ответил он. Она презрительно фыркнула, довольная тем, что его надменность, наконец, получила по заслугам. — Но, — мягко добавил он. — я никогда не могу мыслить здраво… когда я с тобой.***
Зеленые глаза широко распахнулись от неописуемого восторга, когда вспышка молнии пронзила небо и разразился ливень, огромные капли которого больно били по волосам и коже. Она запрокинула голову, чтобы поприветствовать небо, в котором зарождался шторм. Она вдохнула природу, как саму жизнь. Ощущение электричества повсюду словно опьянило ее. Она моментально позабыла о своей миссии, выбегая на середину поля и запрокидывая руки высоко над головой, словно в попытке обнять безрассудный ветер и стихию вокруг нее. Она кружилась, кружилась и кружилась. Ее собственные волосы больно хлестали ее по лицу, подобно плети, резинка ослабла, и волосы тяжелой копной упали ей на спину, завиваясь, словно живые. Молния ударила в паре сантиметров от нее, словно танцуя вместе с ней. Последний раз она испытывала нечто подобное только в далеком детстве на ее родной планете. На Луне никогда не было шторма — эта планета слишком степенна для подобной дикости. Если бы она только знала… Неожиданно она почувствовала присутствие незнакомца. Она тут же остановилась, ее глаза широко раскрыты, а рот немного приоткрыт. Дождь продолжал лить, пронзая ее насквозь. Неуверенная, что ей делать дальше, она так и продолжала смотреть на него, тяжело дыша и не замечая танцующих кругом молний. А он не мог пошевелиться, не в силах отвести от нее взгляда. Он казался слишком ошеломленным, чтобы произнести хоть слово. Она успокоила свое сердце, и гроза словно также затихла. Даже несмотря на тусклый свет, она заметила, что он был очень привлекателен — благородно сложен, силен и абсолютно не напуган бушующей кругом стихией. Она пригладила выбившиеся из прически пряди, стараясь не думать о том, в каком виде она предстала перед ним. Стоило ей сделать одно движение, он тяжело сглотнул, после чего, наконец, заговорил: — Вы… вы богиня? — спросил он низким голосом с легкой хрипотцой, в котором в то же время угадывались скрытые желания. Его голос походил на далекие раскаты грома. Она непонимающе посмотрела на него, после чего слишком резко вдохнула воздуха, от чего она тут же подавилась и закашлялась, напрочь стирая любые представления о ее внеземной сущности. — Эмм… — наконец смогла произнести она. — Не совсем. Она с интересом и неуверенностью наблюдала за тем, как улыбка затронула уголки его губ, после чего ей показалось, что она услышала его ответ: «Так даже лучше». Хотя, возможно, это было всего лишь эхо грозы, отразившееся в ее голове.***
Замерзшая земля хрустела у нее под ногами, пока она пробиралась сквозь сгущающийся холод к стеклянному озеру с матовой поверхностью. Она уловила проблеск белого, из-за которого она здесь и оказалась, и облегченно вздохнула, понимая, что этот отблеск не сопровождала черная фигура. Внезапно, когда до озера и до ее принцессы оставалось всего ничего, кто-то схватил ее: одна рука опустилась ей на талию, крепко прижимая ее руки к телу, а другая рука закрыла ей рот. Она была шокирована, но, что поразительно, не напугана, узнавая четкий и чистый запах лаванды. И мяты. — Кто ты? — прошептал голос у самого ее уха. Теплое дыхание защекотало ее щеку. Она легонько сглотнула, и хватка немного ослабла, дозволяя ей возможность говорить. Но вместо того, чтобы раскрыть свою личность, она закричала: — Мыльный дождь! Когда туман рассеялся, ее светлые голубые глаза встретились с его светло-зелеными. Сдерживая ее замораживающую атаку на груди, она осознала, что мужчина прижимал меч к ее шее. Она обратила внимание на его красивое лицо, белоснежную форму и, что самое важное, на рукаве круг с крестом внутри, который четко сигнализировал о его принадлежности. Его взгляд точно также был прикован к ее эльфийскому личику, выделяющейся форме-фуку, и от его глаз не ускользнули знаки Меркурия. Они выпрямились и отпрянули друг от друга, явно смущенные. Он первым пришел в себя: — Я прошу простить меня. Она отметила, что его голос походил на перезвон колокольчика. — Нет, я прошу простить меня. Я не знала, что… он тоже будет здесь, — ответила она, слегка розовея. — Ну, сегодня все получилось немного спонтанно, — ответил он, игриво улыбнувшись. В этой улыбке явно крылся секрет, который он разделял со своим принцем. Она кивнула и попыталась привести свои мысли в порядок, что оказалось не так-то просто, когда им открылось, что принц и принцесса не просто обнимаются — от вида их поцелуя у девушки чуть не случилось сердечного приступа. — Возможно, нам следовало бы, гхм… — тихо и немного поддразнивающе засмеялся он, наблюдая за ее пунцовым лицом, — дать им немного времени… Она кивнула, слишком смущенная, чтобы произнести хоть слово, и он повел ее к краю озера, чтобы они смогли скоротать время за беседой.***
Алые робы громко шелестели в темноте — у нее совсем не было времени переодеться, а свой хеншин она оставила дома. Она ступала по коридорам Лунного дворца, проходя мимо безмятежных залов и мирно работающих фонтанов, создавая своим присутствием и ярким одеянием поразительный контраст — подобно капли крови, упавшей на снег. Распахнув двери одного из залов с явно большей силой, чем следовало, она окинула взглядом присутствующих в комнате. — Серенити! — зашипела она, но замолчала, когда заметила принца, встающего с колена. Серебряная принцесса разразилась слезами, но, к удивлению Марс, то были слезы радости. Ее принцесса подбежала к ней и крепко обняла. — Я выхожу замуж! — объявила она. Марс почувствовала, как шок, вызванный неподдельным страхом, пробежал по ее позвоночнику. Она прекрасно знала, что ее лицо отражает все ее эмоции и была рада тому, что принцесса его не видела… но его увидел принц, и на его лицо упала тень. — Это потрясающе — солгала она. — Но… — Я должна рассказать остальным! Но это секрет… — засмеялась Серенити сквозь слезы. Она развернулась к своему принцу, взяла его за руку, и, прежде, чем Марс успела вставить хоть что-то, увела его прочь. Когда дверь за ними закрылась, она крепко сжала руки в кулаки, а огонь в камине вспыхнул с такой силой, что, казалось, спалит всю комнату до головешек. — Впечатляет, — раздался вкрадчивый голос позади нее. Она развернулась на каблуках, ее лицо больше не представляет из себя маску спокойствия. Ее глаза встретились с насмешливыми голубыми, принадлежащими одному из защитников принца. Он совсем не казался напуганным ею или ее бесконтрольными эмоциями. Наоборот, он смотрел на нее… с сожалением. Она разозлилась еще больше. — Вам требовалось объявить о своем присутствии ранее, — зарычала она. — Соглашусь, — признался он. — Но тогда бы я пропустил эту… страстную демонстрацию. Должен признать, принцесса, что я никогда бы не подумал, что Вы… — Пожалуйста, уходите, — прервала она. Ее эмоции выходили из-под контроля, и представитель расы землян был последним в списке тех, кому дозволялось стать свидетелем ее слез. — Как пожелаете, — тихо проговорил он, от насмешливого тона не осталось и следа. Он отбросил плащ и низко поклонился ей, после чего выпрямился. Когда он проходил мимо нее и их лица оказались на одном уровне, он остановился. — Как бы там ни было, — начал он, колеблясь. — Я должен сказать… Я понимаю, что Вы чувствуете. Она не рискнула ответить ему, боясь разреветься. Казалось, что он хочет сказать что-то еще, но вместо этого покинул комнату, не издав и звука. Когда она была уверена, что он ее уже не услышит, она позволила себе громко всхлипнуть.***
В лунном свете, восемь пар глаз одновременно открылись. Четыре молодые девушки, что спали в тесной комнате жрицы, глубоко вздохнули, обдумывая то, что им только что приснилось. Или то, что они вспомнили. В это же самое время, в четырех абсолютно разных комнатах, начиная от четырехкомнатной квартиры и заканчивая квартирой класса люкс, четверо мужчин потирали заспанные глаза, размышляя над чересчур реалистичными снами. А в квартире, в которой мирно спала пара обнимающихся влюбленных, четыре камня, едва заметно, треснули.