Dragon Become Age

      Дорога от Лотеринга до Южного Предела была приятной. С одной стороны были травянистые равнины с высокими деревьями, с другой — пологие холмы и покрытые ледяными шапками горы. Погода стояла просто охренительная.       Не то чтобы Гэвин, типа, любовался пейзажем или ещё чем. Он не знал названий ни одного цветка, или птицы, или подобного дерьма. Ему просто очень нравилось, когда было тепло.       Может, он просто был рад выбраться из городка. Насколько приятно было иметь кровать, и ванну, и горячую еду, настолько же отстойно было иметь дело с людьми.       Они были хорошими — жители деревни. С ними было всё нормально. Просто они были очень, очень благодарными. Как Гэвин должен был запихивать в себя всю бесплатную еду, которую они ему дали, если они осыпали его благодарностями через каждый второй вдох? Что ему оставалось делать, быть грубым и игнорировать их?       И Создатель, то, что Джейми вертелся вокруг, бесило его что пиздец. Остаток ночи и всё грёбаное утро он околачивался поблизости с недовольным видом, и ладно бы, если бы всё это дерьмо было направлено только на Гэвина, но что-то в том, как Джейми, казалось, исключительно сильно ненавидит Найнса, заставляло Гэвина закипать от ярости.       Он подумал, что ему представился шанс поставить ублюдка на место, когда Джейми отвёл его в сторонку перед их отъездом. Одно сраное неосторожное слово — это всё, что ему было нужно.       — Держи. Я тут справлюсь, тебе это нужнее, — сказал Джейми, вручив Гэвину пару лириумных зелий. Чёрт, от одного их вида ему захотелось их заполучить. Он и правда переусердствовал прошлой ночью. И будет всё же неплохо, если ему хватит на обратную дорогу. — Будь осторожен, хорошо? У нас были разногласия, но это не значит, что я хочу, чтобы ты пострадал, — и это согрело бы Гэвину душу, если бы взгляд Джейми не метнулся в сторону Найнса. Найнса, который безобидно болтал с какими-то людьми, которых сам и излечил. Ууу, как страшно.       — Да пошёл ты нахуй, Джеймисон.       — Создатель, тебе когда-нибудь говорили, что твои говённые замашки восхитительны? Прям просто очаровательны? — Джейми был высоким, и эффектным, и умным, и милым — когда ему было выгодно — вот что Гэвину так в нём нравилось: — Я просто беспокоюсь о тебе, Гэв. Если тебе когда-нибудь понадобится моя помощь, я прикрою твою спину.       А ещё Джейми был параноиком с буйным нравом. У него были свои причины ненавидеть магов, свои шрамы и травмы, но это не оправдывало то дерьмо, что он творил.       — Да я скорее сраное порождение тьмы попрошу о помощи, чем тебя. Мы закончили?       — Да, засранец ты эдакий, беги уже, — сказал Джейми, по-дружески хлопнув его по плечу.       Гэвин всучил назад ублюдку его лириумные зелья и пошёл к Найнсу.       И теперь они ехали, возможно, на верную смерть. Ну, хотя бы погодка стояла отличная. Найнс снова выглядел идеально.       Он, наверное, тоже был рад свалить оттуда. Люди и ему нихрена прохода не давали. Они, конечно же, опасались мага, но всё же были ему несказанно благодарны. К тому же маленькие дети хотели посмотреть, как он поджигает свои пальцы, и всякое такое. Разумеется, он был с ними предельно любезен.       К Гэвину начало приходить понимание, что Найнс — хороший человек. Надменная сволочь — просто фасад, а Гэвин вроде как сам напрашивался на все дерзости, что Найнс адресовал ему ранее. Что было важно — он, кажется, действительно заботился о людях. Он был гораздо лучше Джейми, да и самого Гэвина, судя по всему.       И в таком случае, даже как-то жаль, что люди всегда будут его опасаться. Если бы дела обстояли иначе, если бы люди контактировали с магами чуть больше, может, они бы так не боялись. В Церкви только и было разговоров, что магия должна служить человеку, но она никому не может послужить, если её нельзя использовать. И не надо, чтобы было как в Тевинтере, просто…по-другому.       В Тевинтере маги охуели в край. У них там был целый чёртов парламент Магистров — Магистериум — с Архонтом во главе. Все — маги. Проблема с Тевинтером, впрочем, была в свирепствующей там коррупции. Магистры были готовы на всё — убийства, взяточничество, шантаж и, разумеется, магия крови — лишь бы только обойти своих собратьев-политиканов. А ещё там до сих пор держали рабов. По большей части эльфов, и немного людей, которые прислуживали во дворцах, вкалывали на полях, или были брошены на битву с кунари в нескончаемой войне между Тевинтером и Пар Волленом. Или использовались для кровавых жертвоприношений своими порочными хозяевами. Это давало Церкви большой простор для осуждения: одно упоминание Тевинтера — и любые сомнения в том, было ли правильно сажать магов под замок, тут же разбивались.       И всё же, должно было быть что-то между. Гэвин слышал, что в Орлее некоторые Круги разрешали самым примерным своим чародеям покидать башни и предоставлять определённые услуги для знати и города в целом: главным образом наподобие освещения улиц с помощью магии, лечения и фокусов на вечеринках. Звучало не так уж плохо.       А в Ферелдене, похоже, магам давали хоть какую-то свободу, только если стране угрожала война. В случае вторжения, или, сохрани Создатель, Мора всего лишь горстка магов будет стоить сотни солдат, а может, и двух. Гэвин не считал, сколько демонов напало на них прошлой ночью, но это была сила, с которой нужно было считаться, а Найнс в одиночку испепелил практически всех, да ещё оставив силы в запасе. Оружие — вот чем были маги для монархии в Ферелдене. И они, безусловно, справлялись с этой своей функцией. Но от того, что их держали взаперти, они становились озлобленными и затем превращались в свихнувшихся ублюдков, как тот, с которым их с Найнсом отправили разобраться.       Наказанием за магию крови была смерть, или — в некоторых неоднозначных случаях — Ритуал Усмирения. По этому поводу устраивали целый судебный процесс, хотя Гэвин подозревал, что у них не будет особого выбора, и всё непременно сведётся к драке.       И встречая в башне усмирённых, Гэвин понимал, что определённо выбрал бы смерть. Они не могли творить магию, не могли испытывать эмоции, не могли ничего желать, не могли видеть сны. Они всё ещё могли мыслить и заниматься исследованиями, были невероятно рациональными и умели делать всякие штуки типа зачарования рун и алхимии, но их личности и индивидуальность были потеряны. Всё, что их заботило — быть полезными. Некоторые считали, что это гуманно — маги освобождались от своего проклятья, не умирая, единицы даже шли на Ритуал добровольно. Технически, это должно было служить наказанием. И только для тех, кто даже не смог овладеть контролем над своими силами, чтобы защитить их от самих себя. В любом случае, Гэвину это казалось полной хернёй. Не то чтобы он мог с этим что-то поделать.       — Эти цветы оскорбили вас, сэр рыцарь?       » — Чего- о, нет, — он что, всё это время пялился в пространство перед собой? Отлично, замечательно. — Просто думал, как буду рад пойти на корм демонам.       — Не думал, что ты оптимист, — Создатель, эта улыбка в его голосе была словно чёртова музыка. Ну почему ему нужно быть таким очаровательным? Может, это имел в виду Джейми, говоря Гэвину быть осторожным? Может, он имел ввиду, что Гэвин не должен слишком привязываться к магу. Даже дружба с ними не поощрялась Орденом. Хотя, это даже не было дружбой, да? Они просто неплохо ладили, в этом не было ничего плохого. Даже шло на пользу.       — Да я просто лучик солнца, ты разве не заметил?       — Ты — просто что-то, я полагаю.       — Маг, говорящий загадками, какой сюрприз.       — Я полон загадок, ты разве не заметил?       — Ты полон чего-то, я полагаю. Смотри-ка, я тоже могу пиздить твои язвительные ответки.       — Воистину, я не могу надеяться, что сравнюсь с тобой в остроумии, — Гэвин поймал себя на том, что ухмыляется, как такое, блять, вообще произошло? Ну, он хотя бы почувствовал себя лучше. Немного сбит столку, но больше не такой мрачный.       Лес становился плотнее, и, возвышаясь над ними, показался Южный Предел. Это был замок на холме, вокруг которого раскинулась деревня. Местная архитектура была намного более впечатляющей, чем в Лотеринге — доступ к лесу Бресилиан позволял возводить здания из великолепного тёмного дерева. Река Дракон протекала также и через этот городок, окаймляя подножие холма и питая фермы за стенами деревни.       В отличие от Лотеринга, когда они прибыли, здесь повсюду были люди. На самом деле, это было значительно менее удобно, потому что теперь им предстояло разбираться с чёртовыми охранниками у ворот.       — Стоять! Южный Предел закрыт для посетителей по приказу эрла Брайланда. Поворачивайте назад, — крикнул тип со своего поста наверху стены.       — Эрлу Брайланду лучше сделать исключение, если он хочет покончить с этим сраным магом крови, — ответил Гэвин. Блять, у него не хватало терпения для этого всего.       — О чём вы, чёрт побери? — стражник беспокойно оглядел их. Что-то было не так. Обычно люди замечают демонов, проносящихся через их город каждую ночь: — Возможно…стойте на месте, я сейчас спущусь.       — Да мать твою, — пробормотал Гэвин, потерев бровь. За его спиной Найнс издал тихий сочувственный звук.       Стражник вышел к ним из боковой двери, прилежно заперев её за собой. Его доспехи с символом Южного Предела на нагрудной пластине — изображением решётчатых стальных ворот — блестели и были неповреждёнными. Несмотря на свой возраст, он казался зелёным новичком и заметно нервничал.       — Слушайте, я знал, что последнее время творится что-то странное. Эрл неожиданно закрыл городские ворота и ввёл этот комендантский час. Даже стражникам не позволяется выходить по ночам. Вы и правда думаете, что это…?       — Звучит так, будто эрл стал жертвой этого мага крови, — спокойно констатировал Найнс. Гэвину тоже так казалось. Нехорошо.       — Слушай, просто впусти нас, и мы обо всём позаботимся, — если они просто вырубят этого дурачка и заберут у него ключи — это будет оправдано, да?       Если он так и будет дальше стоять и тупить, Гэвину серьёзно придётся рассмотреть этот вариант.       — Ладно, — наконец решил стражник, — Я вас впущу, только никому не говорите.       Гэвин издал какой-то неопределённый звук, соглашаясь, и последовал за стражником, сдерживая желание свернуть ему чёртову шею, пока тот перепробовал аж четыре ключа, прежде чем дверь открылась.       Первым, на что обратил внимание Гэвин в Южном Пределе, были деревья. Они были повсюду, росли между домами и из мостовых, не так много, чтобы тень от них была гнетущей, но всё же больше, чем положено среднестатистическому городку. И в это время года они все были усеяны цветами. Второе, что он заметил — всё вокруг выглядело совершенно обычно. По улицам ходили люди, занимаясь своими делами.       — Кто-то же должен был видеть, что за чертовщина тут творится по ночам, если даже стражники не выходят, чтобы поддерживать комендантский час, — пробормотал Гэвин себе под нос, осматриваясь кругом.       — Возможно, те, кто отваживался выйти на улицу ночью, пропадали, — тихо предположил Найнс. Теперь, снова посмотрев на людей, Гэвин заметил, что над ними витала какая-то тревожная атмосфера.       Дорога, ведущая к дому эрла через город, была длинной и извилистой. И разумеется, чем ближе к нему располагались домики и магазины, тем причудливее они становились, даже сама дорога и деревья казались симпатичнее. А ещё вокруг становилось заметно больше людей. Несколько эльфов, мелькнувших в толпе — наверняка слуги. Пара хорошо одетых ребят с тащившимися за ними раскормленными боевыми собаками мабари. Вот ещё одна причина, почему Гэвин никогда не считал себя настоящим ферелденцем — они были просто помешаны на собаках.       Церковь здесь была настоящим собором по сравнению с лотерингской, хоть всё ещё и довольно скромной. Над дверью её была замысловатая резьба, изображающая Андрасте в окружении своих последователей.       Она была ничего так — Андрасте. Церковь любила приукрашивать, но у Гэвина была эта досадная привилегия на независимое мнение. Всё, что она на самом деле сделала — это возглавила восстание против старой Тевинтерской Империи и наставляла людей относиться друг к другу хорошо, безо всей этой херни про завоевания и порабощение. Муж её предал, и тевинтерцы сожгли её на костре, а затем сами обратились в её религию. В настоящее время практически все в мире являются андрастианцами, воспевая Песнь Света, а отбив палец, проклиная яйца Создателя.       Когда они уже подъезжали к эрловскому замку — отличному, надо сказать, замку — Найнс потянул Гэвина в сторону. Ещё пару сраных дней назад Гэвин бы оттолкнул от себя идеальную руку мага и огрызнулся на него. А теперь вместо этого молча следовал за ним, это ли не шаг вперёд, а?       — Думаю, будет неразумно просто войти и потребовать аудиенции эрла. Возможно, стоит выбрать более завуалированный подход… — сказал Найнс, продолжая вести Гэвина за собой.       Они оказались в окружении сада, следуя по менее ухоженной дорожке, ведущей, вероятно, к жилищу слуг и конюшням.       — Ты хочешь проникнуть тайно, — пришёл к выводу Гэвин.       — В общем и целом, — согласился Найнс, практически улыбаясь.       — Обычно люди вламываются по ночам, нас кто-нибудь заметит и остановит.       — Дорогой мой сэр рыцарь, учитывая ваши уникальные личностные свойства, я сомневаюсь, что кому-нибудь захочется нам чрезмерно докучать.       — Кажется, ты только что назвал меня козлом, но я не уверен.       Дверь в бараки слуг была не заперта — на самом деле, даже приоткрыта. Гэвин никогда раньше не бывал в замках, но он думал, что тут повсюду должны быть люди: готовить, убираться, шить и всё такое. Вместо этого здесь оказалось пусто. На столе посредине столовой были остатки завтрака и рассыпанная колода карт. Из кухни не доносилось никаких звуков, никаких разговоров и шагов с верхних этажей. Только тишина. Это было им на руку, но всё же жутковато.       Гэвин держал в руке филактерию мага крови, стараясь не думать об их шансах пробираться через кучи трупов слуг на своём пути через замок.       Сквозь ожидаемое беспокойство Гэвин чувствовал это. Неправильно. Что-то в этом месте было неправильно. Что-то вроде смутной противоестественности, которую ощущаешь в плохом сне. Воздух был тяжёлым и наэлектризованным, и если не фокусироваться, то мир по краям зрения начинал покачиваться и искривляться. Храмовники были устойчивы к такого рода вещам — когда завеса между настоящим миром и Тенью истончалась, тогда как у магов нахрен срывало крышу. Они ощущали это по-другому, острее — как Гэвин ощущал бы, перебрав лириума. Угрожающая вседозволенность, нестабильность.       Найнс, казалось, был в порядке. Они начали подниматься по узкой крутой лестнице на верхние этажи, и это чувство становилось только тяжелее, но он, вроде, был в порядке. Опасный — вновь подумал Гэвин. Чтобы быть искусным магом, требовалась нехилая сила воли, но у Найнса, кажется, было больше этого. У него были контроль, самообладание. Это должно было вызывать тревогу, но в данный момент практически успокаивало.       И чем глубже они пробирались в замок, тем более странной становилась вся фигня вокруг, так что немного успокоения бы не помешало. Обстановка становилась лучше — стандартная ферелденская херня: шкуры и рога животных, гобелены. Также везде были штуки типа мозаик и картин в позолоченных рамах, но они встречались реже. Здесь были заметны какие-то признаки декаданса, но явственно преобладал утилитарный стиль. Это было весьма недурно, хотя брызги крови и демоническая слизь серьёзно дисгармонировали.       И сраные призраки. Гэвину пришлось прикусить язык, чтобы подавить какой бы то ни было недостойный звук, который его глупый мозг хотел воспроизвести, когда первый из них внезапно выплыл из стены прямо перед ними. Он был неясным и слегка мерцающим, но отдалённо напоминал человеческую фигуру, время от времени обретая очертания скелета. Имитация формы. Он просто спокойно проплыл мимо и исчез в противоположной стене.       Они встретили ещё несколько, пока следовали за свечением филактерии сквозь замок. Те либо неподвижно парили в воздухе, либо следовали им одним известными путями. Некоторые были молчаливы, а другие напевали звуки, которые на слух Гэвина были похожи на всеобщий язык, но ему ни слова не удалось разобрать. И всё это время гнетущее чувство неправильности нарастало, а багряный свет филактерии становился ярче.       В конце коридора на третьем этаже была массивная деревянная дверь, окованная железом и инкрустированная серебром, с резьбой, изображающей пару скалящихся псов по бокам от символа Южного Предела. Теперь филактерия ярко светилась и вращалась. Гэвин спрятал её за пазуху и обернулся на Найнса, стоящего позади него, ловя его взгляд.       — Стоит ли нам постучать? — спросил его Найнс, выглядя всё ещё совершенно непринуждённо.       — После вас, ваше высочество, — ответил Гэвин, коротко указывая рукой на дверь в театрально преувеличенном жесте.       И она медленно приоткрылась сама собой. Гэвин быстро взглянул на свою руку, а потом на Найнса, ожидая увидеть на лице мага игривую ухмылку, но его взгляд был упорно устремлён вперёд.       Перед ними был стандартный тронный зал. Красный ковёр в центре с расположенными по бокам деревянными колоннами, украшенными замысловатой резьбой. Железные подсвечники на этих колоннах и грубая люстра, свисающая с потолка, всё еще испускали свет, но свечи в них уже практически истаяли, отчаянно нуждаясь в замене.       В середине комнаты выплясывал одетый в дорогие меха и легкие доспехи человек — по-видимому, эрл — в одно лицо изображая постановку какой-то прославленной битвы, явно нахрен съехавший с катушек. Перед ним было возвышение с крепким на вид троном, а на нём в развалку восседали безумно хихикающие женщина благородного вида и их маг крови.       Гэвин узнал ублюдка- припомнил, что раньше тот был робким типом, постоянно ошивающимся в округе. По-видимому, дружба с демонами неплохо так подкрепила его уверенность в себе. Однако не прибавила ему ни капельки привлекательности.       — Эллис. Вертикальная полоска? С таким цветовым сочетанием? Непростительно, — голос Найнса прорезался сквозь их смех, безжалостно его обрывая. Откровенно говоря, за этим было приятно наблюдать, они были отвратительны.       — Ты не говорил мне, что ожидаешь гостей, Элли, — проворковала леди. Была ли она околдована или просто сумасшедшая? В данный момент, возможно и то, и то.       Теперь Эллис выглядел намного менее самодовольным, по правде, он выглядел практически до смерти напуганным. Его наряд, безусловно, был весьма ужасен: будто он просто порылся в эрловских вещах и выбрал самое цветастое, безвкусное дерьмо, что только смог найти, и у него были перстни с самоцветами на каждом блядском пальце.       Гэвин достал свой меч и шагнул вперёд.       — Мы забираем тебя обратно в Круг, засранец. Не надо усложнять всё больше, чем необходимо, — довольно бессмысленно было просить.       — Заставишь их сплясать для нас, Элли? — спросила леди, совершенно не обеспокоенная.       — Конечно, дорогая, — сказал Эллис, вытаскивая нож. Гэвин даже с такого расстояния видел, как его рука трясётся.       Он попытался это остановить, но магия крови была хитрой. Эта магия коренилась в реальном мире, кровь и жизнь имели силу, которая не зависела от Тени. Но когда Эллис порезал свою ладонь, появился всего один демон, так что, возможно, он что-то всё-таки смог сделать.       Это был демон желания. Этих было легко опознать, потому что они выглядели как чья-то извращённая фантазия. Женщина с фиолетовой кожей, на которой золотых украшений было больше, чем одежды, с парой изогнутых чёрных рогов, хвостом и языками пламени вместо волос.       Откровенно говоря, на них было до невозможности уморительно смотреть, но они были охренеть какими опасными.       — Эллис, мой милый, — когда демон заговорил, это звучало как голоса трёх людей одновременно: мужчины, женщины и кого-то вроде ребёнка, но преувеличенно высокий, — Эти люди собираются убить тебя.       — Д-да, я приказываю тебе убить их прежде! — Эллис вцепился в запястье своей раненой руки, всё ещё ужасно трясясь.       Демон закатил свои большие жёлтые змеиные глаза и щёлкнул пальцами, и трое остальных людей в комнате либо потеряли сознание, либо умерли — Гэвин не был уверен.       — Было бы безрассудно противостоять вам, я видела, что вы сделали со всеми моими маленькими питомцами. У милого Эллиса нет ни шанса. Но вы двое не выглядите неблагоразумными. Забирайте его и позвольте мне остаться здесь, и я дарую вам щедрую награду. Всё, чего жаждет ваше сердце, — демон вальяжно подплыл ближе к ним, и Гэвин двинулся, чтобы встать между ним и Найнсом. Демон был таким охренительно высоким, да к тому же ещё и парил над полом. Гэвину не нравилось, что приходилось смотреть на него снизу вверх.       — Нахуй твои дары, хватит тебе причинять вред людям, — огрызнулся Гэвин. Демоны желания будут наёбывать тебя, предлагать тебе сделки, которые в итоге непременно выйдут тебе боком.       — Вы уверены, сэр рыцарь? — оу, Гэвину это пиздец не нравилось, неожиданно мужская часть его жуткого голоса зазвучала пугающе знакомо, — Возможно, попробовав, ты передумаешь.       И тронный зал пропал. Была ночь, и вокруг повсюду были люди, добивающие последних демонов и ликующие, и Найнс стоял прямо перед Гэвином и тянул руку, чтобы дотронуться до его лица легчайшим прикосновением и залечить его порез.       Но в следующее мгновение Джейми не подошёл, чтобы помешать им. Вместо этого, они остались стоять на месте, глядя друг на друга, пока мир продолжал вращаться вокруг них. Найнс застенчиво отвёл взгляд в сторону, «Красивые глаза», — вновь подумал Гэвин, и рука на его лице не сдвинулась с места. До Гэвина дошло, что ему это нравилось, что ему нравилось, когда Найнс был так близко. Маг снова посмотрел на него, вдумчиво, а затем наклонился и поцеловал его.       Это был словно сон, Гэвин не мог контролировать своё тело, не мог оттолкнуть Найнса или притянуть его ближе, и ох, он хотел его ближе. Но именно это навело его на мысль, именно это немного привело его в чувство — это гложущее ощущение неправильности. Этого не происходило, это был просто сон. Нет, он не спал, это была какая-то демонская хуйня.       — Гэвин, — Найнс так мило выдохнул его имя, но это было не совсем правильно, не достаточно похоже на него, — Ты останешься со мной?       Руки, прикасающиеся к нему, тоже ощущались неправильно — слишком холодные и недостаточно мягкие. И теперь он мог это видеть — демон засовывал свой язык в его рот, не Найнс.       Гэвин с усилием моргнул и снова оказался в тронном зале. Он рубанул по демону своим мечом, но тот, хохоча, просто отпрыгнул в сторону.       — Быть по сему, — он махнул своим когтистым пальцем на Гэвина, и в то же мгновение его отбросило через всю чёртову комнату. Он нечасто был благодарен судьбе, что носил столько брони, но в этот момент он точно был этому рад.       — Что насчёт тебя, сладкий? — услышал он воркование демона. Гэвин перекатился на ноги, он не мог позволить навредить Найнсу-       Демон был перед магом, подплывая ближе, и Найнс не шевелился, не пытался сопротивляться. Он, вероятно, тоже видел какое-то дерьмо, как и Гэвин- Гэвин очень надеялся, что ничего похожего на ту хуйню, что видел он сам, о Создатель, он был совсем не готов разбираться со всем этим в обозримом будущем.       Демон потянулся вперед, но когда он дотронулся до Найнса, то в то же мгновение съёжился и закричал. Его руки горели, просто, блять, плавились. Он свалился на пол и стал отползать назад, размахивая хвостом.       Гэвин кинулся вперёд, занимая своё место между ними, на этот раз готовый отвергнуть любую чушь, что демон мог предложить, но тот просто продолжал гореть. Гореть, и плавиться, и визжать. Огненные комки от него, падая на пол, превращались в чёрные камни.       На это было…чертовски противно смотреть. И это не было похоже ни на какую магию, что Гэвин видел до сего дня.       Прежде, чем окончательно расплавиться, демон начал смеяться. Истеричный, въедающийся в мозг хохот заполнил всю комнату.       — Теперь я тебя вижу! — взвизгнул он, размахивая обугленными крошащимися остатками своих рук, — Я вижу, кто ты! Ты уже порочен!       И затем он распался окончательно, оставляя после себя только остывающие чёрные камни и расплавленное золото на полу.       Когда Гэвин посмотрел на Найнса, маг в первый раз выглядел искренне взволнованным. Даже когда Кошмар держал его в своих когтях, он выглядел только лишь решительным. Может, чуть оскорблённым. Теперь же его основательно и по-настоящему трясло.       — Какого хрена ты с ним сделал? — спросил Гэвин, а затем внезапно вспомнил своё странное видение, насланное демоном, и решил, что лучше ему смотреть куда угодно, но только не на Найнса. С этого, блять, момента — только краткие взгляды.       — Я ничего… — его голос звучал так тихо и так уязвимо, что Гэвину просто пришлось посмотреть на него опять, чтобы только убедиться, что он всё ещё разговаривает с тем же человеком.       Ему следовало что-нибудь сказать, что-нибудь, вероятно, предельно бесполезное, но ободряющее- если бы их внимание не отвлекло движение.       Первым очнулся эрл.       — Флоэтт..? — позвал он, приподнимаясь на колени. Он посмотрел на Гэвина и Найнса, сбитый с толку, затем обернулся назад и посмотрел на тех двоих на троне, — Флоэтт! Что это за чертовщина? — Гэвин был плох в запоминании имён, и его никогда особо не заботило изучение знатных родов, но он рискнул предположить, что Флоэтт была женой эрла.       От окрика эрла она начала просыпаться, переводя взгляд между Эллисом, ими двумя и эрлом, и Гэвин практически видел, как кусочки мозаики складываются в её голове в единую картину, прежде чем она соскочила с трона и упала к ногам своего мужа.       — О, Лео! Этот маг околдовал меня! Я жила в кошмаре наяву, ох, Создатель!       Полная чушь. Гэвин прошёл мимо них и заковал запястья Эллиса в кандалы до того, как тот проснулся. Они были зачарованы так, чтобы предотвращать использование магии ограниченное время, обычно достаточно долго для того, чтобы успеть доставить мага обратно в Круг, из которого тот сбежал.       Найнс всё ещё хмуро разглядывал то, что осталось от демона желания, и в какой-то миг всё, чего захотелось Гэвину — это увести его отсюда. Уже порочен? И что это, блять, должно было значить?       — Ты! Ты освободил нас из когтей этого мага крови? — теперь леди обернулась на Гэвина, наконец встав на ноги.       — Вашего мужа — да, а вот насчёт вас не уверен.       — Прошу прощения, сэр?!       О, великий, блять, Создатель, ему не хватало терпения на всё это дерьмо.       — Я хочу, чтобы этого мага казнили немедленно! Стража! — эрл умчался, чтобы найти хоть каких-нибудь стражников, они всё ещё не выяснили, куда подевались все в этом проклятом замке. Блять, у Гэвина разболелась голова. Он ударился ей? Он даже этого не заметил. Он был слишком сосредоточен на защите своего временно пребывающего в ступоре мага.       Гэвин решил, что ему лучше снова встать поближе к Найнсу, просто чтобы было легче его защитить, если стражники слишком поспешно примут решение, какого именно мага нужно обезглавить.       Эрл выглядел намного более собранным, когда вернулся обратно с четырьмя своими солдатами за спиной. Гэвин должен был бы возразить, но подумал, что ему на самом деле было не важно, как маг крови умрёт, и к тому же тот причинил значительный ущерб эрлу и его владениям, так что, вероятно, Гэвин не имел прав в этом вопросе.       Эллис очнулся и запаниковал, когда стражники стащили его с трона.       — Флоэтт! Флоэтт, любовь моя, ты не можешь! Ты- ты не можешь позволить им убить меня! — эрлесса только съёжилась и вцепилась в руку мужа, наигранно рыдая.       — Сэр рыцарь, — эрл Брайланд теперь обратился к Гэвину, поправляя свою куртку и принимая более величественную позу. Гэвин задался вопросом, а помнил ли он, чем занимался под влиянием демона, и что они видели, как он пляшет словно лунатик, — Южный Предел у вас в долгу. Вы окажете нам честь, если воспользуетесь нашим гостеприимством этой ночью и позволите нам отпраздновать вашу доблесть славным банкетом, — Гэвин определённо любил бесплатную еду. Вечеринки ему не слишком нравились, а вот еда — даже очень. И было бы идеально проследить за казнью отступника. Это был мрачный итог, но, по крайней мере, они разобрались с одним из их списка. Он старался не слишком сильно об этом задумываться.       — Это будет честью для нас, мой лорд, — Найнс, по-видимому, снова взял себя в руки, вежливо принимая предложение, тогда как Гэвин на его месте сказал бы: «Эм, конечно» — или что-то вроде того. Эрлесса прожигала его взглядом из-за плеча своего мужа, но Гэвину было всё равно. Гнев одной неверной благородной леди был малой ценой за возможность спать в замке и есть еду богачей. Гэвина такая сделка устраивала.