Dragon Become Age

      — Не любит он вечеринки, ага, попизди мне тут, да ты там был как в своей тарелке, — Гэвин был немного пьян — и почему бы и нет? Он только что пережил вечер, в течение которого богатеи просили его рассказывать одну и ту же историю снова и снова, чуть ли не спотыкаясь друг о друга в стремлении поцеловать его в задницу, да кто, блять, вообще способен стерпеть такое трезвым?       — Я же говорил тебе, это вопрос навыка, — Найнс явно был не так пьян, как Гэвин, если вообще был. Но в любом случае у него, похоже, было хорошее настроение. На обратном пути к своим комнатам они то и дело сталкивались плечами, в основном по вине Гэвина.       — Да ты ведь просто хорошо выглядел и мило затирал людям всякое обидное дерьмо, что из этого требует навыка?       — Сделать так, чтобы это выглядело просто, — о, он делал это именно так, будто это было просто. Он был чертовски безупречен. Слова чуть не сорвались у Гэвина с языка.       Возможно, способность создавать со стороны видимость непринуждённости и требовала какого-то навыка, учитывая то, что люди стремились игнорировать Найнса так же сильно, как и были на нём помешаны. Создатель, да эрл не смотрел тому в глаза до тех самых пор, пока он не сдал эрлессу. Половина народа там относилась к нему, как к особо опасному аксессуару, будто Гэвин носил на своей руке сраную живую змею. Найнс держал его руку просто бесконечно долго, и от этого… Гэвин чувствовал себя очень по-гейски.       Как раз в тот момент, когда он подумал об этом, Найнс поймал его за руку и повёл по другому коридору. Им же надо было в ту сторону, разве нет? Гэвин на самом деле не обратил внимания. Он, возможно, был чуть более, чем немного пьян.       Так или иначе, вот до чего он докатился — оказался на грани того, чтобы выбеситься на поведение мага, а вместо этого Найнс заставлял его чувствовать себя. Вот так.       Гэвин был так поглощён разглядыванием лица мага, думая, что это останется незамеченным, что удивился, когда их маленькая прогулка неожиданно подошла к концу. Ему даже показалось, что он почувствовал, как его лицо недовольно хмурится, совсем чуть-чуть.       — Это твоя комната, — услужливо осведомил его Найнс, потому что Гэвин просто стоял там, как дурак, пялясь на него, на его проклятое великолепное лицо, и думал: «Мне нужно просто сделать это. Я должен просто пригласить его остаться».       И по случайному совпадению, когда он проснулся следующим утром, первой его мыслью стало что-то вроде: «Спасибо, о великодушный Создатель, что сделал меня немножко сукой, потому что я чуть не пригласил его к себе переспать, чёрт возьми».       У него было похмелье, вероятно, в качестве божьей кары за то, что едва не повёл себя как чёртов придурок.       Это был бы пиздец, да? Не важно, что там ему сказал какой-то демон, он не мог этого желать. Маг и храмовник — каждый раз, когда это случалось, непременно заканчивался плохо, и разумеется, Найнс пострадал бы от этого больше всех.       В любом случае, Найнс выглядел как человек, которому нравятся правильные ухаживания. Типа, с цветами, и стихами, и всей этой хернёй. Гэвин же не имел ни малейшего понятия обо всём этом. Сам он скорее относился к тому типу людей, которые просто трахаются, пока не начинают примешиваться чувства, а потом сваливают нахрен.       Ну, возможно, ему нравилось, когда им восхищаются и души в нём не чают, чуть больше, чем ему хотелось бы признавать. Джейми был в этом хорош: он заставлял его чувствовать себя особенным. Гэвин начал задаваться вопросом, а может ли Найнс быть в этом лучше, а потом задался вопросом, а не должен ли он отвесить себе пинка.       Потому что он не мог этого хотеть. Нахуй это. Гэвин осмотрелся кругом в поисках чего-нибудь, на что можно отвлечься, но вместо этого встретился взглядом с Найнсом и смутился ещё сильнее. Должно быть, это отразилось на его лице.       — Не окажете ли вы мне любезность, сэр рыцарь? — ну вот зачем ему сейчас надо было говорить что-то вот такое? То ли Гэвин был проклят, то ли Найнс умел читать мысли. И эта хрень с «сэром рыцарем» снова пробирала Гэвина до костей, но в менее приятном смысле.       — Возможно. Чего тебе надо?       — Скажи, что тот демон показал тебе? — Проклят. Он был проклят нахуй .       — А, ну знаешь, мечту любого мужика: секс, наркотики и деньги.       Гэвину не хотелось смотреть на скептическое выражение лица, которое — он был уверен — сейчас было у Найнса. Он собирался просто напустить на себя самоуверенный вид и продолжить.       — А что, тебе он показал что-нибудь получше?       — Нет, на самом деле, он показал мне то же самое.       — Да не пизди, — и если раньше Гэвину не было интересно, чем там демон пытался искусить Найнса, то теперь — да. И даже очень: — Готов поспорить, там была типа гора книжек или что-то вроде того. Или, может, просто твоя уютная «маленькая комнатка в башне».       Найнс отвернул голову в сторону, задумавшись, и Гэвин попытался не пялиться и не думать, какой же у него красивый нос. Да что ж с ним, блять, не так?       — Я не знаю, где я был — в каком-то солнечном и светлом, но незапоминающемся месте, — только дай Найнсу возможность раскритиковать выдуманный рай — он это сделает, да ещё и имея дерзость звучать при этом так уныло, — Но что я лучше всего запомнил, так это ощущение…полной безопасности.       — Ты был свободен, — Гэвин не собирался произносить это вслух, но его накрыло как цунами. Ему не стоило так удивляться, что этот разговор выбил у него землю из-под ног: он ненавидел обсуждения чувств и прочего такого дерьма. И в то же время мысль, что Найнс больше всего хотел безопасности и свободы, была для него словно мёд.       И теперь Гэвину просто хотелось потрахаться. Он едва заметил охватившее его чувство отвращение к себе: был слишком занят, стараясь обрести душевное равновесие.       — Абсурд, не правда ли? — Найнс щедро предоставил ему чуть больше твёрдой почвы под ногами, ставя под сомнение обоснованность действий демона. Да, в этом был смысл — всё это была полная херня, над которой они могут посмеяться.       — Ага, я думаю, этот демон вообще не одуплял, что к чему: заставил меня целоваться с бывшим, — он соврал, и глазом не моргнув, прям как про, и на этот раз Найнс, кажется, купился.       — С сэром Джеймисоном, ты имеешь в виду? — у Гэвина, видать, перекосило лицо, потому что Найнс рассмеялся.       — Нет, нахуй его, он ублюдок, — слава Андрасте, они не встретили его, проходя через Лотеринг, Гэвин бы этого, наверное, не перенёс. В какой-то момент они свернули с тракта и углубились в Дикие земли, следуя свечению филактерии.       Время приближалось к полудню, а похмелье всё ещё не прошло. Может, Гэвин так паршиво себя чувствовал из-за того, что слишком много думал об этой демонской херне. Ему не хотелось больше лириума, он уже принял сегодня немного, надеясь, что он избавит его от головной боли.       — Ну, он, безусловно, немного неприятный.       — Только, блять, немного? Да он собирался позволить тому Кошмару тебя убить, знаешь ли, он смотрел прямо на тебя, а потом побежал в другую сторону, — одна эта мысль всё еще заставляла Гэвина закипать от злости.       — Возможно, он подумал, что ты держал ситуацию под контролем. Ты же пришёл меня спасти, в конце концов.       У Гэвина не было сомнений, что маг активно пытался его убить, говоря о нём с такой нежностью в голосе. Он вот-вот готов был заживо расплавиться в своём доспехе.       — Ну так, нянчиться с тобой — моя работа, так что дохрена-то не обольщайся.       — В самом деле. Если бы только было побольше таких же преданных своему делу храмовников, как ты.       Гэвин не знал, что на это ответить, но ему повезло, потому что слева от них раздался хруст сломанной ветки, и они оба уставились в ту сторону.       Вокруг них клубился туман. Деревья были совсем не похожи на те, что так очаровательно цвели в Южном Пределе, эти были скрюченные и голые. Да и почва была другой: мягче, и то тут, то там уступала место мутной тёмной воде. Теперь они определённо оказались в Диких землях Коркари. Бедные лошади, должно быть, тратили немало сил на продвижение через узловатые корни, густорастущий сорняк и затопленные рытвины.       Так или иначе, вдалеке слева от них был гигантский краб. Не в том смысле, что больше, чем обычные крабы: этот был настолько огромный, что его клешни были размером со взрослого человека. Гэвин так и не понял, встревожился ли он, или даже немного обрадовался, потому что «ну, и такое бывает».       — Восхитительно. Такие упоминались в моей книге, как замечательно увидеть одного из них своими собственными глазами. Нам надо немедленно уходить, — от тона его голоса Гэвин фыркнул, немного истерически, и последовал за Найнсом, и они начали потихоньку продвигаться в противоположном направлении. Может, хреновина их не заметит.       Она определённо, блять, точно их заметила. И ломанулась к ним, сшибая деревья. На этой местности она передвигалась намного быстрее лошадей — такое большое количество конечностей и адские размеры были её несомненным преимуществом. Гэвин решил попробовать развернуться и ударить её мечом, или сделать хоть что-нибудь, прежде чем она их сожрёт.       Найнсу, кажется, в голову пришла та же мысль. Он сотворил в своей руке фаербол и швырнул его через плечо, и тот попал прямиком чудищу в морду, взорвавшись при столкновении. Краб пошатнулся и заверещал, а затем затоптался на месте, очевидно, не желая проходить через языки пламени.       И мгновение всё было отлично. Найнс ухмылялся, сияя как чёртов лучик солнца, и Гэвин не смог удержаться и улыбнулся в ответ, ощущая триумф и всякое такое дерьмо. И затем Найнс словил стрелу в плечо.       Гэвин бешено закрутил головой в поисках стрелявшего, но ничего не смог разглядеть за пологом проносящихся мимо серых скрюченных деревьев. Он всё понял, когда что-то — кто-то — спрыгнул сверху и столкнул его с чёртовой лошади.       Кожа и одежда этого ублюдка были изрисованы краской, он полностью сливался с окружением. Теперь Гэвин их заметил: двое или трое среди деревьев, и ещё несколько приближались к ним по земле из-за спины того, что сидел поверх Гэвина, уже намереваясь раскроить ему блядский череп топором.               — Ты в порядке?       Поразительно, что могут сделать три простых слова.       Найнс был так сосредоточен, выискивая для них возможность безопасно сбежать. Они сидели, связанные, посреди раскинувшегося лабиринта палаток у подножья скалы в окружении по меньшей мере сотни авварцев.       Его плечо привела в порядок какая-то старая ведьма с самыми длинными волосами, что он когда-либо видел– авгур племени — припомнил он название, что когда-то вычитал. Рана больше не болела, но вот с тем, как она уязвила его гордость, ничего поделать было нельзя. Уже больше двух часов с захода солнца он сидел здесь, томясь в бессильной ярости, воображая все те вещи, которые он мог бы сделать, чтобы предотвратить эту неудобную ситуацию.       И когда он уже почти утратил здравомыслие от снедающей его досады, начиная подумывать «пожалуй, я просто перебью их всех и силой проложу нам путь отсюда», храмовник, до этого сидящий рядом без сознания, очнулся и спросил, в порядке ли он.       Это было так мило, что грозилось его погубить. Можно было бы подумать, что на него перестанет оказывать такое глубокое воздействие какой-то глупый храмовник, заботящийся о нем из соображений — чего? Чести? Долга? Какого-то рода обязательства, несомненно.       — Я в порядке, — мягко ответил Найнс; что-то резко сдавило в груди, когда Гэвин чуть сильнее навалился на его плечо.       Он выглядел просто ужасно. Рану, от которой он потерял сознание, залечили, но он выглядел нездоровым. Он ёжился каждый раз, как его взгляд скользил по горящему факелу, и Найнс чувствовал, как его трясло. Как много времени прошло с его последнего приёма лириума? Найнс подумал, что тот выпил больше, чем нужно. Немного утром перед их отъездом, ещё немного у ворот Южного Предела, и ещё — пока они проезжали Лотеринг. Может, с лириумом было что-то не так? Его забрали у них, когда схватили, так что теперь не было никакой возможности это узнать.       Найнсу пришло в голову, какой-то смутной тенью мысли, что сейчас представилась возможность убить и храмовника тоже, пока он так ослаблен. Гэвин не сможет заглушить его магию, едва ли сможет поднять на него меч, когда ломка усугубится. Это было бы слишком легко.       Но эта мимолётная мысль была задушена на корню нахлынувшим стремлением защитить. Найнсу хотелось увести Гэвина в какое-нибудь безопасное место и всё исправить. Само собой, без какой-либо на то, чёрт возьми, рациональной причины.       И он с возобновлённой заинтересованностью начал продумывать план побега, но тут к ним кто-то подошёл. Он узнал главаря воинов — громадного дикаря, который вырубил Гэвина. Найнсу он как-то не слишком нравился.       В молчании, их поставили на ноги- ну, не в полном молчании, Найнс очень отчётливо услышал, как Гэвин едва ворочая языком прорычал что-то вроде «идите нахуй».       Найнс ненавидел это. Ненавидел быть связанным и терпеть грубое обращение, ненавидел быть беспомощным. Он практически инстинктивно вёл себя так, будто прямая осанка и осуждающая аура как-то помогут ему сохранить видимость , что у него всё под контролем.       Их привели к пещере в основании скалы. Стены внутри были украшены шкурами животных и грубыми рисунками. В центре пещеры горел костёр, со всех сторон окружённый авварами, покрытыми краской, разодетыми в меха, кожу и головные уборы с большими рогами, а в дальнем конце пещеры на сложенном из камней троне восседала женщина.       Она выглядела невпечатлённой, когда они подошли. Найнс изо всех сил постарался не принимать это как оскорбление. В идеале нужно было сохранять ясную голову.       — Какого хрена ты опять натворил, Данвал? — гаркнула леди, по-видимому обращаясь к аввару, который их привёл.       Дикарь ударил себя в грудь и выступил вперёд.       — Эти низинники напали на нашего оплотного зверя, я привёл их сюда, чтобы предать суду.       — Мы нихрена ни на кого не нападали, это вы на нас набросились! — стал спорить Гэвин. Найнс опять мысленно сравнил его с котом: весь ощетинившийся в гневе, перед лицом опасности старающийся выглядеть больше, чем он есть. В окружении всех этих огромных горцев он даже в своих доспехах казался таким крошечным.       Найнс не так уж много читал об авварах, но, к счастью, вполне достаточно, чтобы не допустить того, что их убьют по ходу этого разговора.       — Приносим наши искренние извинения, почтенная тан. Мы не знали, что это существо — ваш оплотный зверь, мы просто проезжали мимо и только лишь пытались от него сбежать.       — Чего, ёбаный краб? Да вы, блять, издеваетесь? — воскликнул Гэвин. Как же любезно с его стороны.       — А что насчет моих людей, которых вы поджарили? — потребовал ответа Данвал — выдающийся дикарь.       Ах, да, это. Когда Гэвин упал, Найнс думал, что сможет справиться с ситуацией. Но накладывать заклинания на людей, которых не видишь — то ещё испытание, и в одиночку он смог лишь рефлекторно отбиваться от стрел пока не понял, что ему не победить.       — Мы защищались, — сказал он тану, даже взглядом не удостоив Данвала. Он прекрасно сознавал, что гигант рядом с ним начинает приходить в ярость, но признать, что он стоит того, чтобы на него смотреть, было просто невозможно.       — Итак, вы увидели этих глупцов, удирающих от Ними, и додумались притащить их ко мне вместо того, чтобы сесть поудобнее и смеяться? Отпустите их уже, чёрт побери, — тан отбросила волосы и откинулась на своём троне.       — Моё право — отомстить за наших охотников-       — Твоё право — закрыть свой рот. Тебе просто хочется показать свою силу, чтобы на тебя обратила внимание какая-нибудь девушка. Ладно, тогда — дуэль. Ты выиграешь — и они уходят. Ты проиграешь — они уходят, и все смогут посмотреть, какой ты непроходимый дурак, — какой же очаровательной леди была эта тан. Как Найнс понимал, разногласия между авварами часто улаживались тем или иным состязанием: они верили, что в этом случае окончательное решение было за их богами.       Несомненно, отказаться было бы грубо, да и условия звучали прекрасно подходящими. Найнса это устраивало- просто небольшое сражение, и они смогут уйти.       Данвал уже собирался перерезать связывающие Гэвина верёвки, очевидно, выбрав себе в противники его- Это было не слишком желательно, но понятно. Если тан сказала правду, и дикарю просто нужно было покрасоваться, то лишённый лириума храмовник был намного более лёгкой целью, чем маг.       — Не этого, — рявкнула тан, снова выпрямившись, — Маг сжёг твоих людей, ты сразишься с магом, если, конечно, ты не трус, — поистине, благоразумная женщина.       — Эй, нет, а ну отвалите нахрен от него, — Гэвин протиснулся ближе к Найнсу со всё ещё связанными руками, упрямо впихнув себя между магом и авваром. Совершенно очевидно, не сознавая разницы между храбростью и глупостью. У Найнса не было совершенно никаких сил сопротивляться расплывающейся на лице улыбке.       — Всё хорошо, Гэвин, — заверил он храмовника. Он пожелал, чтобы верёвки вокруг его запястий сгорели — и они сгорели, и он отбросил их остатки в костёр, ни на секунду не сводя взгляда с тана, — Среди наших вещей есть лириум, — сообщил он ей, — И моему другу без него будет очень плохо. Было бы очень милостиво с вашей стороны вернуть это ему.       Тан какое-то время внимательно его рассматривала. Вокруг неё витала аура власти, которая не была приятной, но была свирепой и абсолютной. Ей это шло. Она кивнула одному из других авваров, который заспешил на выход из пещеры, по-видимому, чтобы исполнить просьбу Найнса.       — Ну, пошли уже тогда, — сказала тан, поднимаясь на ноги, — Я хочу на это посмотреть.       Их провели через лагерь к самому его краю на расчищенную площадку. Найнсу вручили его посох- по правде, он им никогда особо не пользовался. Другие маги, возможно, использовали такой инструмент, чтобы отчётливее представлять себе сотворение магии, или чтобы усилить свои заклинания с помощью чар, но Найнс никогда не ощущал потребности в такого рода поддержке. В конце концов, он и его брат объективно были одарёнными от природы. Однако, отказ от такого предложения мог быть воспринят как оскорбление.       Данвал выбрал себе в качестве оружия очень большой топор. И Найнс подумал, что это было чертовски смешно — разве не говорило это чего-то о хрупкости его эго? Будто бы всё это испытание не было достаточно красноречивым. Так что он обернулся на Гэвина, надеясь безмолвно разделить с ним своё веселье, но Гэвин даже отдалённо не выглядел весёлым. На самом деле, у него был очень взволнованный вид.       И от этого Найнса снова захлестнуло это чувство — совершенно глупый порыв сделать так, чтобы ему стало лучше. Он решил закончить это побыстрее.       — Начнём же. Теперь боги будут решать. Постарайся не выставить себя совсем уж безмозглым дураком, — призвала тан. Вокруг собралось так много людей, чтобы посмотреть на бой, и все они ждали в молчании.       Найнс никогда не мог подобрать правильных слов, чтобы описать ощущение того, как работает магия. Оно часто варьировалось в зависимости от заклинания. Это было так же утомительно, как могло быть и сражение с мечом, но сила оставляла его полностью в одно мгновение, а не расходовалась постепенно, и на её место приходило чувство холода. Поначалу Найнс едва его замечал, но каждое последующее сотворённое им заклинание охлаждало его всё больше, пока холод не становился практически невыносимым. Хотя, до этого доходило, только если он доводил себя до грани смерти.       Его противник рванулся вперёд, как обычно и делают воины. Найнс обрушил на него град фаерболов, но тот увернулся от них, намного более проворный, чем Найнс от него ожидал. Но ничуть не более наблюдательный. Отвлёкшись на огонь, он наступил прямо на ловушку, которую Найнс наколдовал у него на пути. Земля под ногой аввара взорвалась пламенем и зазубренными чёрными камнями, подбрасывая того в воздух.       За этим последовали смех и аплодисменты, и Найнс ничего не мог с собой поделать, но почувствовал гордость. Только немного. Совсем чуть-чуть.       Впрочем, если его противник чем-то и отличался, так это прочностью. Он поднялся на ноги и снова ринулся в атаку, и снова быстрее, чем Найнс ожидал. Он даже прорвался прямо сквозь стену огня, которую Найнс создал у него на пути, чтобы сдержать.       Когда Данвал замахнулся своим топором, Найнс просто растворился в языках пламени, снова собрался воедино немного в стороне и бросил фаербол аввару в спину. Он не должен был причинить вред, просто отвлечь мужчину, и ох — это сработало.       Он попробовал ещё раз: то, что он делал, было не совсем телепортацией — строго говоря, такое было невозможно — это было больше похоже на то, что он был…наполовину реальным. И очень быстрым. Найнс просто молниеносно перемещался вокруг аввара, бросая в него маленькие фаерболы каждый раз, как останавливался, и люди смеялись, в особенности тан.       И Найнс не мог удержаться от злобного самодовольства- Данвал приходил в ярость, не находя поблизости ничего, на что можно было бы обрушить своё оружие. От этого становилось проще игнорировать холод. Гэвин даже ухмылялся, когда Найнс бросил на него взгляд.       Но он, должно быть, отвлёкся в своём веселье, или, быть может, улыбка Гэвина его одурачила, сделала его предсказуемым, потому что в то мгновение, когда он следующий раз остановился, в его бок погрузился очень большой топор. Данвал его бросил, и разумеется, оказался очень метким, Найнсу следовало бы догадаться. Ну что ж, по крайней мере, он не разрезал его пополам.       Быстро, он должен закончить это быстро.       Земля под Данвалом взорвалась снова, и на этот раз Найнс поймал его в воздухе, швырнул обратно на землю, разбивая его телом шипы из чёрного камня, и затем опять поднял его в наверх. Аввар был покрыт ожогами, кровоподтёками и кровью, и всё же Найнс чувствовал, как тот борется с магией, сдерживающий и сдавливающей его.       Он чувствовал, что вот-вот может провалиться в сон. Будто он снова был ребёнком, вместе со своим братом тайно пробравшимся наружу в сад Денеримской церкви и лежащим там в снегу. Аманда так отчаянно беспокоилась за них, когда наконец нашла, а дорогой Коннор подхватил простуду.       Коннор часто отчитывал его за то, что он был безрассудным и гордым. Это было правдой, хоть Найнс этого и не признавал. Но теперь это было почти что до смешного очевидно, когда вместо того, чтобы признать своё поражение, он, истекая кровью до смерти, старался разгромить своего противника со всей силой, что у него ещё осталась.       — Ладно, хватит! Мне это наскучило, — разнёсся над площадкой голос тана, и Найнс тотчас же бросил свою жертву.       Он потерял интерес к аввару, когда следующим его приоритетом стало не умереть, и для этого ему необходимо было извлечь топор и излечить себя. Но как только он схватился за рукоять, то обнаружил, что выполнить эту задачу намного труднее, чем он себе представлял. Его руки так замёрзли, что он едва их чувствовал.       Найнсу крайне не хотелось признавать, что всё, что случилось дальше, происходило в каком-то тумане. Данвал, по-видимому, намеревался продолжить их схватку, и Гэвин — неизменно верный защитник Найнса — яростно перехватывал его, пока сама тан лично не вмешалась. Затем Найнса снова отдали на попечение авгура, хотя он и не знал, что случилось в промежутке между этими событиями. В следующий раз, когда Найнс оказался полностью в сознании, он лежал в большом шатре, с деревянных опор которого свисали кости, сухие травы и прочие подобные безделушки. Судя по свету, который просачивался через щели и дыры, было, похоже, раннее утро.       И рядом с ним лежал спящий Гэвин. Вид его говорил о том, что он всё ещё нуждался в лириуме, но уже не так отчаянно, как раньше. Его лицо было приятным вот так — без ворчливо нахмуренных бровей. Не то чтобы его обычное хмурое выражение лица было неприятным. Но вот так — он выглядел мило. Как же чудовищно жестоко с его стороны.       Найнс явно пролежал здесь уже очень долго, так что он попробовал подняться, но это было. Больно. Очень. Так что он принял весьма мудрое и ответственное решение этого не делать. Пока что.       — Ты проснулся, да? Я бы назвала тебя счастливчиком, но удача не имеет к этому никакого отношения, — старуха отвернулась от них, завозившись с чем-то на столе.       — Разумеется, я очень благодарен вам за помощь, — ответил Найнс. Он обнаружил, что без какой-либо особой на то причины предпочитал продолжать разглядывать лицо Гэвина, нежели что-либо ещё в комнате.       — Я тоже имею к этому мало отношения – таких, как ты, непросто убить.       И вот что она имела в виду под этими «такими»? Но у Найнса не было времени спросить, да и не то чтобы его это волновало, потому что Гэвин проснулся. У него сделалось такое несчастное лицо, когда в его глаза ударил свет — это было очаровательно.       А потом он посмотрел на Найнса, нахмурив брови совершенно иначе – у него был такой широкий их выбор, этих хмурых взглядов. Это было восхитительно.       — Я хочу, чтоб ты знал, что ты — ублюдок, — Гэвин звучал скорее сонно, чем сердито.       — Да, орлесианки и эльфа, я припоминаю.       — Вот не надо быть таким милым.       — Ты думаешь, я милый?       Лицо Гэвина вспыхнуло, он был таким ужасно очевидным.       — Мог бы, если б ты не был таким ублюдком.       — Ты собираешься препираться каждый раз, когда мы просыпаемся вместе?       — Пошёл ты, хренов ты-       — Вы можете уходить, как только пожелаете, — заявила авгур, выходя из шатра. Гэвин натянул виноватую улыбку, как будто какая-нибудь сестра Церкви шлёпнула его по руке за сквернословие. И в следующее мгновение они уже, хихикая, лежали вместе в постели.       Теперь смотреть в лицо авварскому дикарю, с начинёнными сталью кишками, казалось не таким опасным делом. Найнс уже почти и забыл, что это произошло — вот каким глупым он был. Но что странно — ему было всё равно.       Они ушли без происшествий, никто не пытался их остановить. Эта небольшая остановка стоила им времени, теперь поиск магов, за которыми их послали, растянется ещё на дольше. Может, Найнсу повезёт, и Дикие земли погубят отступников. Тогда ему не придётся убивать бедных негодников самому. Что напомнило ему кое о чём.       — Сэр рыцарь, вы себя хорошо чувствуете?       — Тебя разрубили пополам, и ты меня спрашиваешь, в порядке ли я?       — Вы самый наблюдательный мужчина, что я когда-либо встречал, это до нелепости очаровательно, — теперь Найнс, безусловно, делал это нарочно — флиртовал с Гэвином, просто чтобы его смутить. Ох уж эти храмовники — эти несчастные глупцы были такими зажатыми.       — Ага, ага, постарайся не срывать с себя сраную юбку. Чего тебе вообще надо, а?       — Могу я взглянуть на твой лириум?       — Что, даже не позовёшь меня сперва на ужин? – Гэвин извлёк из своих вещей лириум и передал его Найнсу, что удивительно, без дальнейших вопросов.       Найнсу удалось подавить желание сказать что-нибудь вроде «о, он больше, чем я себе представлял!» в интересах концентрации на задаче, что сейчас находилась в его руке. И когда они вообще успели перейти к фазе шуточек про член в своей? Дружбе?       Несколько зелий уже были приготовлены, но большая часть лириума оставалась в форме порошка. В таком сыром виде его было опасно употреблять, но только лишь попробовать — не повредит.       — Он разбавлен сахаром, — заявил Найнс так бесстрастно, что Гэвин, казалось, какое-то время не мог понять, что он сказал.       — Чем, блять?       — Сахаром, — Найнс передал набор обратно Гэвину, чтобы он сам смог убедиться.       — Раньше не был.       Ну разумеется, не был. Найнс склонил голову и задумался.       Так стало с тех пор, как они покинули Южный Предел.       — Я думал, что отсутствие эрлессы на казни обусловлено её чувством вины. Возможно, вместо этого она решила отомстить…       — Ёбаный ад.       Найнс согласно кивнул. Они затерялись где-то посреди, как известно, непроходимых Диких земель Коркари, и вполне вероятно, лириум у них мог кончиться раньше, чем они смогут найти путь, учитывая скорость, с которой Гэвин его поглощал, чтобы сохранить рассудок. В самом деле, ёбаный ад.