Dragon Become Age

      Гэвин нарезал круги по камере, пытаясь придумать способ выбраться, уже чёрт знает сколько времени. Уж он-то точно не знал сколько- там не было ни одного сраного окна, и он понятия не имел, который был час, или где он оказался.       Камера представляла собой просто каменную коробку с железной решёткой. Она была старой что пиздец, Гэвин пытался сломать несколько самых ржавых прутьев и выбить хоть какие-нибудь расхлябанные петли, но это не сработало.       Он всё ещё чувствовал себя паршиво, но всё же менее паршиво, чем раньше. Голова болела, как и обычно, но он был в состоянии стоять и ходить туда-сюда, и при этом она у него всего лишь немного кружилась.       Однако в данный момент всё это не очень-то беспокоило Гэвина: он хотел найти Найнса. Найнса не было ни в его камере, ни в камере напротив, и он не отвечал, когда Гэвин его звал. Он должен был быть где-то здесь, и Гэвину нужно было выбраться отсюда и найти его, убедиться, что с ним всё в порядке. Это немного сбивало с толку – впадать в такое отчаяние оттого, что его не было рядом. Из-за этого отсутствие возможности сбежать отсюда раздражала ещё больше.       Когда он услышал, как в конце коридора открылась и закрылась дверь, в душѐ он надеялся, что это Найнс пришёл его спасать. А если нет, то лучше бы это был какой-нибудь стражник, которого он смог бы спровоцировать на драку, потому что ему ну очень хотелось что-нибудь ударить. И возможно, ещё у него получиться сбежать, если он надерёт этому чуваку зад.       В его поле зрения выступила женщина и встала перед его камерой со скрещенными на груди руками. Она была эльфийкой, определённо точно магом, и выглядела очень сердитой. Прям родственная душа, право.       — Иронично, не так ли? Я стою здесь, а ты — вон там. Ну и как тебе на вкус неволя, храмовник? — о, просто отлично, она была одной из этих магов. Как раз то, что ему было нужно.       — Ближе к делу, дамочка: где маг, который был со мной?       — В безопасности от тебя, — о, блядский боже, как же это выбесило Гэвина. Это был критический удар нахуй, прямо в его опасения и неуверенность. Маг ухмыльнулась, будто тоже знала об этом. Как-то отстранённо, на задворках ответной ярости он подумал об обиженном лице Найнса напротив острия меча.       — Пошла ты, ты ничего обо мне не знаешь.       — Тут ты прав, — дамочка подошла ближе, очевидно, совершенно не беспокоясь о том, что он может что-то предпринять, — Я не знаю. Маркус думает, что тебе можно доверять, вот только мы ничего о тебе не знаем.       И Гэвин уже собирался как-нибудь ехидно огрызнуться ей в ответ, потому что был в настроении посоревноваться в словесном поливании грязью, но тут заметил то, что она держала в руках. Он не мог его разглядеть, но на таком расстоянии мог его слышать и чувствовать. Она тоже заметила, куда он бросает взгляды, и расцепила руки, показывая это ему — маленький пузырёк лириума.       — Я подумала, тебе может понадобиться небольшой дополнительный стимул. Похоже, я была права.       Улыбка на её лице была невыносимо самодовольной, но Гэвину было плевать, она была права: он пиздецки сильно хотел этот лириум. У него даже слегка защипало глаза от взгляда на него, и казалось, будто это дерьмо было магнитом, просто-напросто притягивая что-то внутри него.       — Скажи мне, зачем ты сюда пришёл, и сможешь это получить, — маг помахала перед ним пузырьком, как приманкой.       — Вы меня сюда посадили, каким хером я должен знать, зачем?       — Мы нашли вас в катакомбах под фортом. Как вы туда пробрались?       Форт? Они что, оказались в чёртовом Остагаре? Это был единственный известный ему форт поблизости от Диких земель Коркари. Гэвин очутился в тюрьме давным-давно заброшенного форта, и его допрашивал маг.       — Это- это штаб ёбаного восстания магов?       — Не надо тут делать вид, что сам этого не знаешь. Как вы нас нашли?       — Да не находили мы вас, блять, мы случайно попали на Глубинные Тропы и в итоге оказались тут.       — Найнс сказал то же самое. Но я знаю, что у вас есть приказы, — она устрашала, Гэвин это признавал. Она использовала этот неподдельно угрожающий тон прям как надо: — Так что на этот раз не вешай мне лапшу на уши. Как вы узнали, где мы находимся? — она неосторожно держала лириум между двумя пальцами, готовая в любую секунду бросить его на пол. А ещё Гэвину не понравилось, что она упомянула Найнса по имени — где же он, чёрт дери, был? Они ему навредили? Для их же нахуй блага им лучше было ему не вредить.       — Я ж тебе, блять, говорю, дамочка: нам нужно было выследить парочку отступников. Даже Рыцарь Командор сказал, что понятия не имеет, где вы ошиваетесь. Вы теперь забота Искателей, мои-ебать-поздравления.       У магички по лицу было видно, что она ему не поверила, но прежде, чем та успела ещё хоть что-нибудь сказать, дверь в конце коридора снова открылась.       — Норт, мы же договаривались сделать это вместе.       — Это была твоя ошибка — пытаться убедить Норт подождать хоть кого-нибудь.       Перед ним выступили ещё четверо человек — все маги. Один высокий нервный тип, один эльф, один мужик с глазами разного цвета — и Найнс.       — Саймон прав. Вы слишком долго возились, — сказала женщина, беззастенчиво ухмыляясь.       — Это что — лириум? Норт, ты с ума сошла? Ему нельзя это давать! — прошептал тот высокий, как будто Гэвин не мог его расслышать на расстоянии пяти шагов. В любом случае, Гэвин не обращал на них особого внимания: он не сводил глаз с Найнса. С виду тот был в порядке, и от этого Гэвину стало немного легче. А ещё он опять делал это — выглядел абсолютно спокойным и собранным, что давало Гэвину ощущение безопасности.       — Расслабься, Джош, один храмовник всех нас не перебьёт.       — Что ты выяснила, Норт? — спросил чувак с жуткими глазами. Это, должно быть, был Маркус. Над ним не витала аура безусловной власти, и всё же остальные, казалось, так и крутились вокруг него.       Норт вздохнула и, отойдя, прислонилась спиной к решётке противоположной камеры.       — Его история совпадает, но я всё ещё думаю, что нам не стоит позволять ему шататься здесь самому по себе. Он может сбежать и привести остальных.       — Я понимаю, — сказал Маркус сочувствующим, но всё же не терпящим возражений тоном, — Но мы должны быть лучше — мы не можем его ненавидеть только за то, кем он является, когда он не сделал ничего плохого, — Маркус протянул руку, и Норт секунду помедлила, прежде чем вложить лириум в его ладонь.       И затем Маркус достал из своего плаща связку ключей, отпер его камеру и распахнул дверь.       И Гэвину ни капельки не было стыдно за то, что он в ту же секунду выскочил оттуда и практически упал на Найнса.       Найнс поймал его и прижал к себе, и поцеловал его, и с каждым чёртовым прикосновением напряжение и изнеможение потихоньку отпускали его.       Маркус за его спиной как-то неловко кашлянул, и у Гэвина возник большой соблазн просто нахрен его проигнорировать. Немного неохотно он занял своё привычное место между Найнсом и всеми остальными и спросил:       — Так, и что, блять, теперь?       — Ну, мы не можем позволить тебе просто уйти, — ответил Маркус, выглядя всё ещё немного смущённым, — но нас заверили, что ты не представляешь угрозы. Поэтому, ты волен ходить там, где пожелаешь, пока остаёшься в сопровождении своего…друга.       Гэвин, сбитый с толку, бросил быстрый взгляд на Найнса. Какого хрена они ему так доверяли? Они были пленниками, или их просто вовлекли в восстание?       — Только помни — мы за вами следим, — резко добавила Норт.       — О, да что, блять-       — Спасибо за ваше понимание. Теперь мы, пожалуй, пойдём, — спокойно перебил Гэвина Найнс и взял его за руку. Гэвин позволил Найнсу себя увести, но задержался на глазах Норт чуть дольше, возвращая той её же свирепый взгляд.       В коридоре снаружи Найнс повёл Гэвина в одну сторону, а четверо магов ушли в противоположном направлении.       И Гэвин правда не ожидал, что буквально в ту же секунду, как остальные скроются из виду, Найнс впечатает его в стену и поцелует, но его абсолютно всё устраивало. Это была не самая удобная стена, но Гэвин был уверен, что вот-вот растечётся в лужицу, так что на самом деле это не имело значения.       — Я тоже- я тоже по тебе скучал, — сказал он, чуть задыхаясь, когда Найнс, очевидно, решил, что его шее тоже требовалось внимание. Гэвин наклонил голову в сторону, чтобы тому было удобнее — от того, насколько охренительно это было приятно, у него аж голова закружилась.       Найнс поймал его губы в ещё одном поцелуе и затем собрался уже было отстраниться, но Гэвин снова притянул его к себе за бёдра, не готовый пока что его отпускать. В ответ маг озарил его этой своей лёгкой застенчивой улыбкой.       — Они забрали тебя, и я подумал-, — Гэвин даже немного занервничал от того, как быстро лицо Найнса приняло какое-то уязвимое выражение: тоски, и облегчения, и усталости. Может, немного смущённое: — Полагаю, я подумал, что, возможно, больше не увижу тебя снова, тебе было так плохо…       И вот это вот просто довело Гэвина до грани. Как долго он пробыл без сознания? Прошли часы? Или дни? Как долго бедный Найнс был вынужден сидеть сложа руки и гадать, живой он или мёртвый? После того, как чуть ли не на себе тащил через Глубинные Тропы его практически обезумевшую задницу — без преувеличений.       Гэвин поддался этому странному, зародившемуся где-то глубоко в груди порыву притянуть Найнса и уложить его голову себе на плечо — и просто держал его так и гладил по волосам.       — Теперь я в порядке, — уверил его Гэвин таким мягким голосом, каким не говорил уже хуй знает сколько лет.       Найнс слегка напрягся в ответ, видимо, не уверенный, куда девать свои руки, затем положил их на талию Гэвина и расслабился в его объятьях с почти что дрожащим вздохом, от которого у Гэвина нахрен сердце защемило.       И это было странно — то, как бабочки в животе и тревога, которые он ощущал, просто исчезли, оставляя за собой чувство покоя и безопасности.       И затем они были сбиты с ног здоровенной блядской собакой. Реально здоровенной, тяжёлой, слюнявой собакой — какого хуя?       — Простите! Он любит обниматься, — тревожно знакомый голос раздался откуда-то дальше по коридору.       Гэвин спихнул с себя огромную мерзкую псину и сел прямо.       — Ты какого, блять, чёрта тут делаешь?       — Выгуливаю Сумо.       Пёс подскочил к Коннору, откликаясь на звук своего имени.       Найнс поднялся на ноги, отряхиваясь от пыли, и протянул Гэвину руку.       — Ну разумеется, ты не можешь просто взять и ответить на сраный вопрос, — огрызнулся Гэвин, хватаясь за неё. И оказавшись на ногах, он очень поспешно её отпустил, потому что это был брат Найнса, и держаться за ручки у него на глазах было бы стрёмно, да?       — Коннор прибыл сюда за несколько дней до нас, — объяснил Найнс и запнулся, переводя взгляд с одного на другого, и затем сказал: — и с тех пор решил…остаться. И оказать поддержку восстанию.       Гэвин сразу вспомнил ту шутку Найнса про то, что если его брат по своей воле покинет башню, то наступит ёбаный конец света, и фыркнул. Почему-то она была намного смешнее, когда смотришь на Коннора. Он изменился с последней их встречи: стал меньше похож на мальчишку и выглядел намного более уставшим, но по-прежнему излучал наивность — этот «я никогда не видел деревья своими глазами, но я много о них читал» вид.       Коннор одарил их глуповатой улыбкой, и это было довольно странно — видеть совершенно другие выражения на лице, идентичном найнсовскому.       — Звучит абсурдно, я знаю. В последнее время очень многое изменилось…       — Он безнадёжно болен от любви к одному старому Искателю, и это лишило его рассудка, — заявил Найнс — посетовал, на самом деле — и Гэвин чуть вдохом не подавился: просто он и представить себе не мог, что Найнс окажется из разновидности пакостного младшего братца. А не, забудьте, всё идеально сходилось.       — Да, благодарю тебя, мой милый брат, — Коннор внезапно очень заинтересовался разглаживанием своей одежды, — И во избежание дальнейших необоснованных обвинений, может, пойдём перекусим? Я полагаю, ты довольно сильно проголодался, Гэвин, — это тоже было пиздецки жутко — слышать, как Коннор произносит его имя. Это звучало по-другому, ощущалось по-другому, даже несмотря на то, что это был почти что такой же голос.       — Я- Ага, как- как давно мы уже здесь?       — Три дня, — ответил Найнс.       — Да ты, блять, шутишь.       — Насколько я понимаю, ты был только изредка и лишь едва в сознании, — это был Коннор. Они теперь всё время так собираются делать? Отвечать по очереди? Как скоро они начнут говорить одновременно?       Однако, это объясняло, почему Гэвин чувствовал себя так хуёво, но не по-лириумно-абстинентно-безумному хуёво. Мысль о том, что он проспал так долго, немного пугала: каковы были шансы, что он мог вообще не проснуться? И когда он подумал об этом, то понял, что и правда был голоден.       По дороге к кухне они прошли через внутренний двор, и то, как много там было людей, вызывало лёгкую тревогу. Это восстание было намного более крупным, чем кто-либо в башне мог предположить. Хотя не было ничего удивительного в том, что им удавалось его скрывать: никто в здравом уме даже близко не подойдёт к Остагару. Древний форт располагался рядом с Дикими землями, где во время Мора происходило много всякого скверного дерьма, так что многие думали, что он проклят.       Некоторые провожали их глазами. Гэвин постарался вернуть так много злобных взглядов, как мог — по-видимому, новости здесь разлетались очень быстро. Маги без зазрения совести шушукались. Найнс держал его за руку, пока они шли.       Здесь, похоже, не было как таковой кухни, ну или, по крайней мере, они дотуда ещё не добрались. Были только кладовые, охраняемые одним человеком, который с подозрением наблюдал за Гэвином, пока Найнс и Коннор брали то, что им было нужно, очевидно, неплохо здесь ориентируясь. Они проделали небольшой жутковатый трюк, когда Коннор бросил яблоко через плечо, а Найнс поймал его, даже не глядя.       Снова видеть их вдвоём было как-то сюрреалистично. Из-за ожидания того, что, как теперь Гэвину было известно, не являлось правдой — тот давнишний порыв испытывать к ним неприязнь, которому больше не хотелось поддаваться.       Найнс вручил Гэвину очень большую буханку хлеба с куском сыра и сказал:       — Начни не торопясь, пожалуйста.       — А ты куда собрался со всем остальным?       — Приготовить тебе нормальной еды, если, конечно, ты не собираешься довольствоваться сырым картофелем.       — В данный момент я мог бы, — зачем Найнсу нужно было уметь готовить? Это было просто очередным наугад выбранным навыком, которым Владычица Церкви заставила их овладеть?       — Обеденный зал вон там, — почти нараспев сказал Коннор, явно ожидая, что Гэвин последует за ним и его огромной дурацкой собакой. Оказаться наедине со странным братом Найнса грозило стать ужасающе неловкой ситуацией.       — Мне кажется, они бросят меня обратно за решётку, если я не останусь рядом с тобой.       — Ты будешь рядом со мной, по крайней мере, до тех пор, пока никто не станет приглядываться слишком пристально, — ответил Найнс, не поднимая взгляда от овощей и прочей фигни, что он шинковал.       Гэвин сдался и последовал за Коннором, потому что он и правда был голодный, как чёртов волк. Да и вообще — чего он так переживал? Может, из-за того, что обычно он обращался с новыми знакомыми в лучшем случае нетерпеливо, а часто и с неприкрытой враждебностью, но сейчас обстоятельства были необычными — Коннор был важен для Найнса, так что Гэвин ощущал потребность в его? Одобрении? Тогда как в нормальной ситуации ему было бы поебать на то, что подумает о нём Коннор. Это была именно та хуйня, которую Гэвин так ненавидел.       Но он чувствовал, что Найнс того стоил. Гэвин всем своим существом чувствовал, что всё, что угодно сделает ради едва заметной довольной улыбки на его лице.       — Сэр Рид, — Коннор сел за стол напротив Гэвина. В его движениях тоже присутствовала отшлифованная грация, но другая — более ласковая и расслабленная: — Я хотел поблагодарить тебя за то, что присмотрел за моим братом…он намного более безрассудный и неопытный, чем хочет думать.       — Оу, э-, — Гэвин помедлил секунду, чтобы проглотить хлеб, которым был набит его рот: — Без проблем.       — Ты произвёл на него впечатление, он никогда не был так…привязан к кому-либо раньше. Должен признать, меня это немного тревожит…       Ох, блядь, это что — разговор из разряда «если ты обидишь моего маленького братишку — никто никогда не найдёт твой труп»? Было не особо похоже. Гэвин просто продолжил жевать свою еду.       — Надеюсь, ты не возражаешь, что я тут слегка развожу философию, но…я только недавно осознал, как многого мы были лишены из-за того, кто мы и…как нас растили, — Коннор намного чаще Найнса нервно двигал руками. Его голос звучал крайне растерянно, особенно насчёт последнего: — Так что, я…рад видеть, что моему брату представилась возможность испытать то, чего у нас раньше не было — так же сильно, как и боюсь, что он может пострадать. В конце концов, настали довольно опасные времена… — он всё ещё говорил о них, или о восстании? Похоже, и то, и другое.       Гэвин никогда не замечал, чтобы Найнс был настолько отрезан от окружающих, по крайней мере, не так, как это описывал Коннор, но Коннору было виднее, так ведь? Ему нужно было что-то ответить на это, да? Что-то конструктивное и ободряющее?       — Я видел, как он словил огромный блядский топор в кишки, а потом просто проспался и был как новенький, не думаю, что его хоть что-то сможет остановить, при таком-то раскладе.       — Ах. Мой брат не посчитал нужным включить эту деталь в свой отчёт о ваших приключениях.       Ууупс.       — Ну, я имею в виду, что- эм-, — Коннор бросил короткий взгляд за плечо Гэвина, и тот обернулся и увидел Найнса.       — О, милый, что ты наделал? — вздохнул Найнс, ставя перед Гэвином миску супа. Он выглядел…на самом деле действительно хорошо. Можно было начинать его есть, или сперва нужно было объясниться? Ему просто хотелось его съесть.       — Только лишь напомнил мне, что я поседею первым, и это будет по твоей вине, — ответил Коннор, сложив руки на столе. Теперь он был чуть больше похож на Найнса.       — Может, тебе стоит попробовать поменьше волноваться, — Найнс сел рядом с Гэвином — беззастенчиво близко.       Это просто до чёртиков пугало — то, как хорошо и правильно он там ощущался. Гэвину неимоверно сильно захотелось прислониться к его плечу, просто из-за того, что тот был рядом, потому что было ощущение, что он и должен там быть. И это заставило Гэвина задуматься обо всей этой фигне, что сказал ему Коннор — что если он всё похерит, то навредит намного сильнее, чем он думал раньше.       Он просто нервно ел свой суп и пытался выкинуть всё это из головы. Это был действительно вкусный суп. Близнецов, казалось, не беспокоило его тревожное молчание, они просто добродушно перебрасывались всякими шуточками. Было видно, что они соскучились друг по другу.       В какой-то момент к ним подошёл маг с сообщением для Коннора — поэтому у Найнса здесь было так много свободы и влияния? Из-за того, что Коннор сменил сторону и заработал себе какого-то рода статус? Это не было лишено смысла: его связь с Искателями, вероятно, давала ему довольно полезную для обретения преимущества информацию.       Как только Коннор скрылся из виду, Гэвин поддался соблазну и прислонился к плечу мага. И почти мгновенно последовавшее за этим ощущение пальцев Найнса в его волосах охуенно успокоило его нервы.       — Всё ещё уставший?       — Ммхм, — Гэвин соврал. Ну, это была не совсем ложь — он чувствовал себя намного лучше после еды, но тело всё ещё ощущалось немного слабым и заторможенным — должно быть, результат пребывания в отключке в течение трёх блядских дней.       — Тогда пошли в мою комнату, там ты сможешь спокойно отдохнуть.       Вместе они убрали за собой посуду — Гэвин настоял на том, что будет помогать — и затем Найнс повёл его в свою комнату.       Гэвин сразу же направился прямиком к кровати, блядский боже, как же он скучал по кроватям. Она даже близко не стояла рядом с пуховыми постелями в Южном Пределе, но бесспорно была намного удобнее, чем его койка в бараках башни. Найнс присоединился к нему не сразу, и Гэвин почти успел снова уснуть, прежде чем почувствовал, как кровать под ним сдвинулась под новым весом, и ощутил на себе чужие руки.       — Я наполнил тебе ванну, — сказал Найнс тихо, оставляя на лице Гэвина короткие лёгкие поцелуи. Ванна звучала очень хорошо, но ему было чрезвычайно удобно тут, с закрытыми глазами и пробегающей от каждого прикосновения по телу дрожью. Он обнял Найнса, притягивая к себе, чтобы тот оседлал его бёдра, и вслепую поймал его губы в медленном ленивом поцелуе.       — Мне помочь тебе с этим? — промурлыкал маг, быстро расстёгивая дублет Гэвина проворными пальцами и затем запуская эти идеальные руки под его рубашку. Гэвин бесстыдно выгнулся от касания, наслаждаясь каждой точкой соприкосновения между ними.       Не разрывая поцелуя, Найнс вынудил Гэвина сесть, чтобы снять с него одежду, и Гэвин попытался оказать ответную услугу, но одежды Найнса были устроены намного сложнее. Чёртовы маги с их ебанутой модой.       — Да как, блять…о, застёжки, оказывается, сзади.       — Твоя ванна остынет, — посетовал Найнс с явственно слышным весельем в голосе. Он провёл пальцами по волосам Гэвина, убирая их с его лица, и Гэвин правда не смог бы объяснить, почему настолько простой жест ощущался так охуительно приятно.       — Ну, тогда тебе лучше пойти и разогреть её для меня. Это же по твоей части, не так ли?       Найнс закатил глаза и поднялся одним плавным движением, утягивая Гэвина с собой за руки.       — Да, главная цель всех лет моего обучения, кульминация моих знаний и опыта — разогревать воду для тебя.       Найнса не пришлось слишком долго уговаривать, чтобы он тоже забрался в ванну, и Гэвин, не тратя больше времени зря, заполз прямиком ему на колени, полный решимости продолжить то, на чём они остановились.       Он немного отвлёкся, завороженный тем, насколько мягкой и гладкой оказалась кожа Найнса. Словно зачарованный он огладил руками тело мага, пальцы наткнулись и прошлись вдоль длинного неровного шрама на его боку. Прошло всего лишь- сколько? Меньше недели с дурацкого поединка с тем авваром? А шрам уже выглядел так, будто прошло много лет. Мысли о том сражении всё ещё отзывались у Гэвина раздражением, вызванным чувством вины: если бы только он был сильнее, или отговаривал его усерднее, Найнс бы не пострадал.       Подстёгнутый этой злостью, он сжал волосы Найнса в кулаке и яростно поцеловал его, с зубами, и языком, и всем вот этим. Найнс, естественно, был способен на большее, чем просто отвечать ему тем же, и, разумеется, ему нужно было перехватить инициативу, устраивая Гэвина поудобнее на своих коленях, и затем томно провел одной ладонью вверх по его бедру, прежде чем обернуть её вокруг его члена.       Гэвин разорвал поцелуй с хриплым «блять», беззастенчиво потираясь бедрами о колени Найнса, и Найнс воспользовался представившейся возможностью и запустил свои зубы в шею Гэвина. Это было в каком-то смысле даже забавно: их первый поцелуй тоже был связан с водой. Хоть то и была холодная вода в стрёмной пещере. Эта же вода была тёплой, и медленное влажное скольжение их тел друг о друга ощущалось просто охуительно хорошо.       Найнс захватывал всё больше и больше контроля, оттягивая голову Гэвина назад за волосы, чтобы было удобнее ласкать шею, и двигая рукой по его члену в таком размеренном медленном темпе, что Гэвин от этого просто нахуй таял, тяжело ловя ртом воздух и бесстыдно издавая стоны от удовольствия.       — Не двигайся, — совершенно, блять, обыденным тоном скомандовал Найнс, выпуская волосы Гэвина, чтобы притянуть его за бёдра ближе к себе, не оставляя тому пространства для движений. А ещё он перехватил член Гэвина так, что теперь с каждым движением подушечка его большого пальца проходилась под головкой. И Гэвин сделал так, как ему было сказано, без малейших возражений, оставляя свою шею открытой для Найнса, чего бы он там ни хотел сделать, отчаянно цепляясь за волосы, и шею, и плечи мага.       И затем Найнс сделал что-то — это, должно быть, была магия, Гэвин не знал какого рода, он даже не вполне понимал, что именно чувствовал, это было просто чистое горячее интенсивное ощущение на его члене, боках и бёдрах. Найнс поймал его за подбородок и притянул вниз для поцелуя.       Гэвин даже не понял, как вообще умудрился продержаться ещё четыре движения найнсовской руки, на последнем он жёстко кончил, издавая стоны и толкаясь бедрами навстречу этому странному магическому ощущению. Это, вероятно, был самый восхитительный оргазм в жизни Гэвина. Магия, казалось, подхватила его и поддерживала до тех пор, пока Гэвин едва был способен это выдерживать, закончившись только тогда, когда Найнс отпустил свою руку. Гэвин растёкся на его груди, и Найнс обнял его и гладил по волосам, пока он не перестал видеть перед глазами ёбанные звёзды.       — Какого хуя секс-магия — такая заебатая вещь, — о Создатель, какой же у него был проёбанный голос. Честно говоря, это было очень круто. Когда он последний раз так классно трахался? После Джейми у него было немало свиданок на одну ночь, но ни одна из них не была такой охуенной.       — Тебе понравилось? — а ещё Найнс был с ним таким милым, и теперь занимал себя тем, что нежно намыливал волосы Гэвина.       — Хмммм…даже не знаю, это лучшее, на что ты способен? — после того, как он пришёл в себя, к нему начало потихоньку возвращаться подобие самоуважения, так что Гэвин не мог удержаться, чтобы не поддразнить. Тот взгляд, который Найнс на него бросил, заставил Гэвина ухмыльнуться, но только до тех пор, пока маг не провёл пальцем до центра его груди, и его снова не охватило то самое ощущение, распространяющееся от того места, где к нему прикасался Найнс, заставляя его резко втянуть воздух и выгнуть спину. Гэвину оно правда реально нравилось.       — Возможно, тебе требуется больше опыта, чтобы сформировать должное мнение? — предположил Найнс с совсем лёгким самодовольством в голосе.       — Чёрт- да, да, пожалуй.       Найнс помог Гэвину выбраться из ванны и вытереться полотенцем, оставляя на нём лёгкие нежные поцелуи, и это… действительно начало до него доходить. В хорошем, если не в слегка пугающем, смысле. Найнс был таким милым, таким заботливым и внимательным. Намного больше, чем кто-либо, в ком когда-то был заинтересован Гэвин. И это казалось настоящим — не просто какой-то хернёй, которую нужно сделать, чтобы переспать — это было естественным выражением его симпатии. Всё это вызывало в Гэвине это пугающе восхитительное чувство — Найнс заставлял его чувствовать себя особенным, и ему хотелось, чтобы Найнс тоже чувствовал себя особенным. Он снова подумал о том, что сказал ему сегодня Коннор. Хоть кто-нибудь когда-нибудь давал Найнсу почувствовать себя особенным? Он этого заслуживал, он определённо точно этого заслуживал.       — Хей, — хвала Создателю, что помещение не было слишком запутанным, они без особого труда добрались до кровати, обнимаясь и целуясь по дороге, — тебе когда-нибудь говорили, что ты очень красивый?       Наткнувшись задней стороной коленей на кровать, Гэвин позволил себе упасть на неё спиной, и Найнс последовал за ним, удобно устроившись между его ног.       — Ты хочешь, чтобы я ответил «да» или «нет»? — тон его голоса был искренне довольным.       — Ладно, умник, даже не знаю, зачем я вообще пытаюсь тебя о чём-то спрашивать, я просто- ах-, — Найнс снова сделал руками эту магическую фигню, милостивый Создатель, непривычность ощущения каждый раз заставала Гэвина врасплох. Найнс следил за его лицом с самодовольным видом, но ещё и в каком-то роде…голодным. Как будто всё, чего он хотел — это найти все кнопки на Гэвине и нажимать их всю ночь напролёт. Это было охуительно горячо: — Чёрт- ладно, нахуй, я не буду тебе говорить, какой ты красивый.       — Почему ты хочешь сказать мне, какой я красивый? — Найнс наклонил голову вбок, и его волосы иронично упали на лицо невыносимо привлекательным образом.       — Я, эм, просто-, — чёрт, Гэвин определённо давно не практиковался во всех этих разговорах о чувствах. Ещё минуту назад он точно знал, зачем говорил всю эту херню, о чём бишь там было? Ах, да: — Я просто хотел, чтобы ты почувствовал себя особенным, и тебе было приятно, и-       Выражение лица Найнса сменилось с какого-то похотливого и довольного на нежное и понимающее, и от этого у Гэвина перехватило дыхание даже раньше, чем Найнс успел снова его поцеловать. О Создатель, он был обречён.       Разумеется, Найнс использовал эту магическую фигню, когда растягивал Гэвина своими пальцами. Будто бы трахать пальцами с заботливо подогретой смазкой само по себе являлось достаточно горячим действом, он использовал эту магическую хрень, и ощущения внутри стали совершенно иного рода. Они заставляли Гэвина неконтролируемо извиваться и сжимать простыни в кулаках. Он никогда к этому не привыкнет, действенность этого заклинания не уменьшалась со временем. Как-то отдалённо Гэвину подумалось, а смог бы Найнс заставить его кончить с помощью одной только магии? Гэвину следовало бы попытаться не представлять себе это слишком живо, а не то он кончит прямо так, прежде чем получит то, чего хотел.       — Найнс, чёрт- пожалуйста, поторопись, — Найнс не ответил, вместо этого он наклонился и провёл языком по всей длине члена Гэвина, — Я не- я долго не продержусь.       — Продержишься, — ответил Найнс — очередной обыденно сказанный приказ, от которого у Гэвина побежали сраные мурашки. Затем он вобрал в рот головку гэвинского члена, проведя под ней языком, и Гэвину пришлось пиздец как сильно сосредоточиться, чтобы сделать так, как ему сказали. И всё же он ничего не мог с собой поделать и неглубоко толкался в рот мага. Найнс, по всей видимости, не был против. Через какое-то время он выпустил его, но Гэвин не сразу перестал двигаться, и головка его члена проехалась по щеке Найнса, размазывая по ней предэякулят. Зрелище было почти что слишком охуительным, и Гэвину пришлось отвести взгляд в потолок и постараться дышать глубже.       — Ещё чуть-чуть, у тебя так хорошо получается, — мягко заверил его Найнс, легко и нежно целуя его бёдра. Гэвин воспринял этот комплимент с точностью наоборот.       Волшебное ощущение прекратилось, когда Найнс вытащил свои пальцы, оставляя Гэвина пустым и изнывающим от желания, но долго ему ждать не пришлось. Ему действительно понравилось то, как Найнс закусил губу, когда входил в него, от этого Гэвину захотелось притянуть его к себе и зацеловать до потери пульса, и так он и сделал.       Разумеется, Найнс задал ритм, ему явно нравилось быть главным, что было довольно иронично, учитывая то, как все эти отношения начинались.       И в каждом без исключения месте, где Найнс его касался, загоралось это непередаваемое ощущение — такими темпами ему точно долго не продержаться. Особенно с таким выражением на лице Найнса, и с тем, как он дышал — он открывал всего себя только для Гэвина.       Найнс на короткое мгновение остановился, закинул ногу Гэвина себе на плечо и, продолжив под этим чудесным новым углом, прижал одну свою волшебную ладонь между бёдер Гэвина, и на этот раз именно это его довело. Ему пришлось отказаться от своей предыдущей мысли — это, несомненно, был самый охуенный оргазм в его жизни. И Найнс трахал его сквозь него, пока сам тоже не кончил.       И затем они лежали, тяжело дыша и глядя друг на друга, и затем улыбаясь и целуясь, словно в первый раз. И Гэвину это правда нравилось, ему правда хотелось больше всего этого. Ему хотелось сохранить это.       И когда на следующее утро он проснулся в объятьях Найнса, то опять подумал об этом — ему хотелось это сохранить.       Но этого не получится, если они вернутся обратно в Круг, как должны были. Хотя, Гэвин предполагал, что теперь, когда появился такой фактор, как Коннор, это больше не было вариантом: Найнс ни в коем случае не стал бы действовать против своего брата и подвергать его опасности.       Гэвин не так уж об этом и сожалел. Он, конечно, скучал по своим друзьям и надеялся, что ему не придётся столкнуться с кем-то из знакомых, если это чёртово восстание всё-таки выйдет из-под контроля и выльется в полномасштабную войну. Особенно с Тиной. Блять, он правда очень скучал по Тине. Но сама мысль о том, чтобы покинуть Орден и помогать магам, его не так уж и огорчала. Раньше он просто хотел делать свою работу и получать звания повыше — вот и всё, что его заботило. С другой стороны, охуеть какого важного значения он этому тоже не предавал. Но благодаря Найнсу он начать понимать, что вся эта система была неправильной, да и слова Коннора его действительно зацепили.       Но больше всего ему хотелось иметь возможность вот так просыпаться рядом с Найнсом, а не томно переглядываться с противоположных концов комнаты и скрытно щупаться в чуланах. Возможно, это было эгоистично с его стороны.       При других обстоятельствах, мысль о том, что он окажется отрезанным от стабильных поставок лириума, пошатнула бы его решимость свалить из Ордена. Однако непрерывный сон в течение трёх суток подряд поспособствовал чертовски эффективной детоксикации. Гэвину всё ещё хотелось лириума, но уже не так отчаянно. Теперь он вспомнил, что даже не попытался забрать тот пузырёк, который был у Норт: он совсем позабыл о нём, как только увидел Найнса.       Ему, пожалуй, всё же стоило продолжить его принимать. Может, с бóльшей осторожностью, потому что — блять, — но он попросту мог очень сильно пригодиться, чтоб полностью уйти в завязку. Хоть где-то в глубине души он был горд, что был не настолько глубоко зависим. Его жопа больше не принадлежала Церкви.       — Мне нравится твоё задумчивое лицо, — проворковал Найнс, вероятно, только что проснувшись. На лице его была эта довольная сонная улыбка, которая вытворяла с его сердцем какую-то лютую херню.       — Мне нравится твоё лицо, — ответил Гэвин, притягивая Найнса ближе к себе.       И это было…реально охуенно. Не иметь каких-то неотложных дел, заданий, обязанностей. Они поспали подольше, и ещё разок потрахались, и поели то, чего им хотелось и когда им захотелось, и кидали с балкона снежки в проходящих мимо магов, словно чёртовы дети. Это была идея Найнса, а не Гэвина, но он без сомнений готов был поспорить, что набрал больше очков.       С внутренней безопасностью тут всё обстояло довольно плохо: они вдвоём могли пойти, в принципе, куда угодно.       — До тех пор, пока ты не представляешь собой ударную силу храмовников, им, в сущности, всё равно, — объяснил Найнс, — Это недосмотр Маркуса, он слишком доверяет своим соратникам. И все считают, что ему видней, раз он из Тевинтера.       Тевинтерский маг, возглавляющий восстание на юге — это, несомненно, было просто нечто. Гэвин подумал, что в этом был определённый смысл: тевинтерец не охвачен теми же страхом и отчаянием перед гневом Церкви, вбитыми в голову с рождения. А ещё ему известно, каково чувствовать себя по-настоящему свободным — в том смысле, какого южным магам не понять.       — На самом деле, мы можем уйти в любое время, и я сомневаюсь, что хоть кто-нибудь попробует нас остановить, — продолжил Найнс, и то, как он это сказал, привлекло внимание Гэвина. Из-за тона его голоса и самой формулировки это прозвучало так, будто не было чем-то чисто гипотетическим.       — И всё же ты хочешь остаться и помочь, верно? — это был тупой вопрос, разумеется, он этого хотел: тут был его брат, и Гэвин знал, что Найнс желал свободы, показанной ему демоном, потому что проблема была определённо точно не в Гэвине, и здесь они могли быть вместе, так почему бы ему не хотеть остаться?       Но то, как он посмотрел на Гэвина, не слишком-то обнадёживало.       — То…чего я хочу, не имеет значения.       Воистину, всё его обучение этой орлесианской херне окупилось сполна: Найнс действительно мастерски умел обращаться со словами. Они провели вместе всё это время, учась доверять друг другу, привязываясь, сближаясь, и то, как Найнс мог просто сказать несколько слов и снова создать между ними пропасть в миллионы миль, было… Вот честно, просто ёбанным талантом.       — И что же, чёрт возьми, тогда имеет значение? — Гэвин старался не звучать рассержено, он пока не был уверен, что разозлился, просто был удивлён и сбит с толку. Для этого должны были быть какие-то веские причины, так ведь?       — Мы должны быть реалистами, это восстание не выживет. Я… — Найнс запнулся, отвел взгляд в сторону, а затем опять посмотрел на Гэвина, — первоочередная причина, по которой я здесь, заключается в том, что Владычица Церкви приказала мне убить отступников, которых мы должны были найти, чтобы препятствовать росту восстания. Я даже должен был убить тебя, если бы ты стал препятствием. Церковь-       — Постой-ка, какого хуя? И ты собирался это сделать? — неужели это происходило на самом деле? Было ощущение, что этого просто, блять, не могло быть.       — Я не хотел, — а вот это, несомненно, был обнадёживающий ответ. Ага, как же.       — Но ты собирался?       Найнс снова помедлил — почему он медлит? И затем сказал:       — Суть не в этом. Что я пытаюсь тебе сказать — это то, что Церкви не важно, чего будет стоить подавление восстания, при условии, что это сработает. Если они окажутся доведены до отчаяния, то могут просто упразднить оставшиеся Круги и затем послать храмовников прочёсывать земли, пока мятежники не будут найдены и уничтожены. И даже если восстание распространится, и начнётся война, в ней не может быть настоящей победы. Либо мы проиграем и будем убиты, либо выиграем, но только до тех пор, пока обычные люди не поднимутся против нас в страхе перед второй Империей. Единственный способ закончить всё мирно — это если маги сдадутся.       Создатель, Гэвин вообще всё ещё с тем же человеком разговаривал? Мистером «не важно, как много их там»? Казалось, что нет, и теперь Гэвин задался вопросом — и ему действительно не хотелось задаваться этим вопросом — но знал ли он вообще Найнса по-настоящему? Это была настолько охуительно резкая перемена.       — А что- что насчёт Коннора? Он сказал-       — Коннор в конечном счёте внемлет голосу разума, — Найнс не казался таким уж уверенным в этом, — он слишком чувствительный, что не идёт ему во благо, но он придёт в себя.       — А что насчёт тебя? Что насчёт- тебя и меня? Мы не сможем… — Гэвину правда хотелось, чтобы это было чем-то вроде дурного сна или действительно плохой шутки, потому что ему хотелось, чтобы это закончилось прежде, чем он получит ответ на этот вопрос, — мы не сможем быть вместе, если всё останется так, как есть.       Найнс мгновение молчал, на лице его было это скорбное выражение, будто Гэвин снова направлял на него меч, и затем он тихо сказал:       — Мы не можем позволить себе быть эгоистичными, Гэвин.       — Чушь собачья, ты так не считаешь.       — Считаю.       И теперь Гэвин по-настоящему начал выходить из себя. Он чувствовал себя оскорблённым, и преданным, и отвергнутым.       — Нет, нихуя ты так не считаешь, ты просто боишься, что если ты не будешь маленьким послушным домашним зверьком, то Владычица Церкви нахуй запрёт тебя в башне вместе со всеми остальными.       И как только эти слова слетели с языка, Гэвин уже сожалел о них, несмотря на то, как чертовски зол он был. Но он сказал это, и лицо Найнса словно обратилось в лёд. И внезапно они оказались там, откуда начинали: когда они нихера не знали друг о друге кроме того, что предположительно должны быть не в ладах — а изменилось ли хоть что-нибудь на самом деле?       — Можешь ли ты меня за это винить? — спросил Найнс этим очень специфическим тоном, который Гэвин помнил. Словно шёлк, словно нож, перерезающий его горло. Это было глупо, он понимал, что это было глупо, но теперь ему действительно просто хотелось сделать Найнсу больно в ответ.       — Вообще-то, блять, могу: все остальные тоже не хотят быть запертыми. И что же ты, чёрт возьми, собираешься делать, а? Побежишь обратно к Владычице Церкви и расскажешь ей, где прячутся все эти люди? А что насчёт Коннора, ты и на него собираешься забить?       — Ты можешь принести себя в жертву во благо восстания под первым же попавшимся мечом, если тебе так угодно, сэр рыцарь. Я предпочту не допустить того, чтобы весь мир развалился на куски, — это не было ни «да», ни «нет». Он постоянно так делал — никогда, блять, не мог просто ответить на вопрос. И он сказал это так безучастно, будто ему наскучил их спор, будто он думал, что Гэвин просто пиздец какой тупой. Как же сильно Гэвина это бесило.       — Создатель, я, блять, поверить не могу, что повёлся на эту твою херню. Я думал, мы- Я думал-, — он не то чтобы выпускал пар — на самом деле для него это было просто слишком. Он был зол, и обижен, и всё это было просто невыносимо, ему было нужно, чтобы всё это уже закончилось: — Нахуй, забудь, нахуй тебя. Ты, блять, ни о ком не думаешь, кроме себя.       Он умчался прочь, потому что ему было нужно убраться оттуда, и с каждым шагом его гнев слабел и превращался в чувство вины и отчаяние. Он облажался, он всё проебал. Он не должен был злиться, Найнс просто был напуган, или ему промыли мозги, или и то, и другое. И пытаясь изобразить из себя бессердечную сволочь, он лишь защищал себя — Гэвин это знал, потому что Гэвин знал его, и всё же он ничего не мог с собой поделать.       Ему следовало повернуть, вернуться к Найнсу и извиниться, и вернуть всё назад, но он был слишком упёртым и гордым. И в любом случае он не был неправ: если что-нибудь и изменится, то только так — Церковь никогда просто так не даст магам новых личных свобод, даже если те сдадутся. Тем более не после этого всего.       В любом случае, Найнс, вероятно, не примет его извинений, потому что он всё запорол. А может, с самого начала и не было ничего, что можно было бы запороть.       Гэвин не знал, куда ему пойти, у него не было своей комнаты. Да и вообще ему здесь было не место, маги не желали его здесь видеть. И он скучал по Тине. И по тем временам, когда всё было проще. Так что он взял немного еды, лириума и других припасов и ушёл к херам оттуда.